-Что за идиотская страна! -возмущённо заорал с порога Ослан. -Эти придурки, хоть и заявляют, что у них французский язык — второй государственный, совершенно его не понимают! Я зашёл купить конверт, а эта баба, хоть и выглядит как европейка, мне начала какую-то ерунду нести!

-Танька, я сейчас сдохну! -перебил экстрасенса заливающийся от хохота руководитель службы безопасности посольства. -Это чудо ей на почте заявило: "Madame, donnez-moi un convert"!

Беда ошалело глядел то на держащегося за живот Алексеевича, то на катающуюся по столу Колбасу, то на плачущую от хохота Цыпу. Нервно кусающий губы Ослан сначала побледнел, потом покраснел, потом снова побледнел. Наконец, Танька пришла в себя и, сквозь смех спросила:

-А она тебе что ответила?

-Что-то вроде "Жэ вю боку де кон дифферан мэ вэр?" -настороженно произнёс Чувак, уже понимая, что что-то здесь не так, и его слова вызвали новый приступ дикого хохота.

-Придурок! -наконец выдавила из себя Салами. -Ты же её попросил "Мадам, дайте мне зелёный х...й"! По-французски "con" — это х...й, а "vert" — зелёный!

-А эта язва тебе ответила, -подхватил Алексеевич, -"Я видела много х...ёв, но чтоб зелёный?".

Теперь ржали четверо, включая понявшего игру слов Беду. Лишь Ослан, покрывшийся бордовыми пятнами, выкатил глаза:

-Это я нёс такую ерунду??? О, Господи!!!

Чем вызвал очередной приступ истеричного ржания коллег.

Смотреть местонахождение усадьбы ездили на "Ситроене" Алексеевича, в котором работал кондиционер, и спецагентам не пришлось изнывать от жары, как это было во время путешествия из аэропорта. На обратном пути, высадив Колбасу возле рынка, заскочили в посольство за новой порцией информации о происходящем на вилле ибн Ладома, периодически поступающей от Пердюкова, направившего на неё объективы одного из спутников-шпионов.

-А это у вас кто? -спросил Колька, кивнув на сидевшего на корточках в дальнем углу лужайки араба.

-Садовник! -криво ухмыльнулся Алексеевич.

Араб ритмично сводил и разводил руки, мелкими шажками переползая с места на место. В сверкнувшем на солнце металлическом предмете в руках садовника Беда с удивлением узнал канцелярские ножницы.

-Он что, лужайку так стрижёт?

-Ага! Наш придурок Мракович пожлобился на газонокосилку, зато ради понтов нанял садовника. Пытался я ему объяснить, что из такой стрижки уродство получится, но разве же ему докажешь?

Уродство действительно получилось знатное! За три недели, пока араб добрался до дальнего угла лужайки, травка в её начале уже прилично отросла, и теперь газон походил на трибуну стадиона, ступеньками спускаясь от здания посольства к забору.

-Бля-а-а-а! -только и смог выдавить из себя Николай, то ли восхищаясь альтернативной одарённостью посла, то ли сочувствуя дипломатам, вынужденным подчиняться такому руководителю.

Впрочем, голос Жопова встретил их, едва они перешагнули порог дипломатической миссии.

-Я сколько раз говорил, чтобы никто не пользовался моим туалетом! -раздался его высокий, переходящий на визг, крик. -Кто опять насрал в мой унитаз и не смыл за собой?! Пивоваров, Вы знаете, чьё это говно?

-Олег Маркович, я, как потомственный дипломат и выпускник Романо-германского факультета Ленинградского института иностранных языков, не обязан разбираться в сортах говна, -послышался надменный голос Серёжи.

-Вы не знаете?! А я знаю! Это говно Отлазова! Я создам комиссию для выяснения истины! И сам её возглавлю!

Алексеевич сморщился, как от зубной боли, и быстренько увлёк гостей на лестничную площадку, чтобы никто из них не попался на глаза официального представителя российского государства в Тунисе.

-Да он же шизофреник! -возмутилась Элка, шагая по лестнице.

-Зато большой друг министра, -зло фыркнул Алексеевич. -Кстати, я тут вашему Дерингу антибиотиков купил.

-А разве он чем-то болен? -удивилась Цыпа.

-Даже если ещё не болен, то они ему через пару дней обязательно понадобятся. В этом климате есть такое правило: кто не пьёт, тот срёт! А Генрих, насколько я знаю, принципиальный трезвенник. Вот и ждите, что он через пару дней блевать и дристать начнёт.

Внешний вид "мозга отдела" явно говорил, что начальник службы безопасности посольства накаркал: зеленоватый цвет лица и запавшие глаза Генриха наводили на мысль, что интоксикация организма непривычными для жителей России микробами уже началась. Но панические настроения, вспыхнувшие у Цыплаковской и Беды, быстро погасил Ослан, объяснивший, что на его впечатлительного напарника подействовали жестокие реалии местных мясных лавок, где барашков на мясо забивали прямо на глазах покупателя.

Конечно, для того, чтобы мясо на жаре не портилось, полежав на прилавке, это был наиболее рациональный способ, но Деринг, вляпавшийся ногами в лужу свежей крови в первой же лавке, не выдержал такого испытания психики. Он опрометью вылетел наружу, обнял ближайшую урну и долго пугал немедленно налетевших на содержимое его желудка жирных базарных мух. Он даже отказался помогать Чуваку тащить всё-таки приобретённое мясо, бредя шагах в десяти сзади в обнимку с купленной для маринования шашлыков объёмистой кастрюлей.

Поскольку Цыпа с Колькой вернулись ближе к вечеру, Ослан уже замариновал мясо в местном вине, засыпал известными ему специями и предвкушал завтрашнее пиршество на природе, твёрдо решив показать мастер-класс по приготовлению шашлыков во время пикника. И утром первым дело совал под нос кастрюлю с маринованным мясом каждому, кто забегал в его номер.

Не избежал этой участи и Алексеевич, заехавший, чтобы забрать сотрудников МЯУ.

-Шикарное мясо получилось! -сиял от восторга Чувак. -И самое главное — совершенно недорого! Всего два динара за килограмм!

-Подожди! -удивился дипломат. -Баранина столько не стоит! Она, как минимум, в четыре раза дороже. Может, ты не баранину купил?

-Как не баранину?! -возмутился Ослан. -Там было написано: "баранина"!

-Что, по-русски? -съязвила Элка.

-Зачем по-русски? По-французски!

-Точно баранина? Баранина по-французски "анё".

Алексеевич взял листок бумаги и написал на нём слово: "Agneau".

-Ну, да! -уже менее уверенно подтвердил Чувак. -Так и было написано... Только сокращённо...

-Что значит "сокращённо"? -захлопала ресницами Цыпа. -Как это "сокращённо"?

-А вот так! -подхватил ручку Ослан и начертал на листке: "Ane".

-Я так и знал! -загоготал Алексеевич. -Это чудо ослятину купило вместо баранины! Я же говорю: баранины по два динара не бывает! "Ан" — это "осёл" по-французски!

Экстрасенс ошалело хлопал глазами, и Колька не удержался, чтобы не съязвить:

-Что, на родственничков потянуло? И что мы теперь с этой ослятиной делать будем?

-Ну, не выбрасывать же! -философски рассудил Алексеевич. -Сожрём под водку! Надеюсь, не отравимся...

Прибрежный лес неподалёку от Бизерты был излюбленным местом пьянок дипломатов постсоветского пространства. Местные сосны, дающие тенистую прохладу, шум волн и запах моря создавали иллюзию того, что они находятся где-то на побережье Балтики. Да и по захламлённости валежником массив ничуть не отличался от родных лесов.

Выползать на границу пляжа и леса не стали, расположившись метрах в пятидесяти от опушки на небольшой полянке, разведанной ещё в советские времена. А пока валежник перегорал на угли, все, кроме Генриха занялись дегустацией напитков, в изобилии закупленных в дипломатической лавке.

При массе ограничений на спиртное для аборигенов, местные власти не скупились на алкоголь дипломатам, продавая его беспошлинно по таким квотам, выбрать которые даже самым пьющим не удавалось ни разу. Всё это изобилие марок и сортов вместе с горами домашней стряпни оказалось выставленным на два огромных покрывала, расстеленных на травке.

Деринг мужественно терпел два десятка неумолимо напивающихся людей, пока не насытился мастерски приготовленной первой партией шашлыков. Потом он заскучал и пошёл погулять по лесу, прихватив с собой полотенце, чтобы на обратном пути искупаться.

Морской бриз и шум сосен действовали убаюкивающе. И поэтому, когда он набрёл на уютное, закрытую со всех сторон ямку с устланным старой травой дном, бросил на эту траву полотенце и лёг подремать.

Как потом выяснилось, проспал он часа три. Но пробуждение оказалось не самым приятным. Сам того не предполагая, Генрих избрал для сна... кабанье логово. Поэтому, открыв глаза, он обнаружил в пяти шагах от себя разъярённого бесцеремонным вторжением в его владения, приготовившегося к нападению зверя. По вздыбленной на холке щетине и зловеще сверкающим жёлтым клыкам Деринг мгновенно сообразил, что сейчас произойдёт что-то ужасное. Поскольку толком проснуться он ещё не успел, молодой кабан показался ему не просто опасным зверем, а каким-то фантастическим чудовищем. И он, мгновенно подскочив, в одних плавках бросился прочь, вопя от страха.

Топот, сопение и треск ломаемых веток не утихали за спиной до тех пор, пока он не вылетел на полянку с изрядно ужравшейся дипломатической компанией. Не обращая внимания на приветственные пьяные возгласы, Генрих пулей преодолел её наискосок, едва не снеся мангал, и снова углубился в лес. Вылетевшего вслед за ним кабана встретил громкий женский визг и дружный рёв хоть и пьяных, но мужских голосов.

Столь неожиданная звуковая атака произвела на молодую дикую свинью должное впечатление: замерев от испуга на краю поляны, кабан уже через секунду нёсся в обратном направлении не хуже обезумевшего от страха Деринга. Где остановился кабан, известно лишь ему одному. А перепуганный "мозг отдела" мчался через лес ещё минут пять, пока не выскочил на берег рядом с полузатонувшим судном, некогда во время шторма выброшенным на отмель. Именно в нём Генрих увидел своё спасение, в мгновенье ока одолев и отмель, и достаточно высокий проржавевший борт. Ворвавшись в тёмное, пропахшее машинным маслом и ржавчиной машинное отделение, он захлопнул за собой крышку люка и забился в дальний угол, где просидел, дрожа от пережитого ужаса, ещё часа четыре. Когда же он решил выбраться наружу, в кромешной темноте светились только огромные южные звёзды.

Переполох, вызванный погоней кабана за Дерингом, для пьяной компании стал всего лишь развлечением. Все долго ржали то над улепётывавшим товарищем, то над перепуганным хозяином местного леса. Но уже через полчаса и три тоста самые трезвые стали беспокоиться, почему не возвращается "член делегации министерства туризма". Ещё через полчаса, разбившись на группы, компания отправилась прочёсывать лес. Пройдя его насквозь, все вернулись назад, озадаченные мыслью, куда могла подеваться их пропажа. Несколько раз выходили на пляж, но ни у кого даже мысли не возникло, что беглец может затаиться внутри маячившего в нескольких сотнях метров полузатопленного судёнышка.

Уже садилось солнце, и протрезвевший от свалившееся заботы Алексеевич приказал прекратить поиски, опасаясь растерять в надвигающейся темноте оставшихся. Посовещавшись с коллегами, он принял решение возобновить поиски утром и начать их с рыбачьей деревеньки, располагавшейся именно в той стороне, куда умчался Деринг.

Но утренние поиски тоже ничего не дали. Ни в деревушке, ни в лесу Деринг не нашёлся. Со старейшинами деревушки переговорил на родном их диалекте Первый секретарь посольства, в совершенстве владеющий арабским, но старики в один голос отвечали, что никакой полуголый чужестранец в их поселении не появлялся.

-Что делать будем? -поинтересовался у дипломатов Беда.

-Стариков я попросил, чтобы вашего психа доставили в посольство, если объявится, -заверил выпускник Военного института иностранных языков, разговаривавший со старейшинами. -Остаётся ждать...

-А может, в полицию обратиться?

-Думаю, не стоит! -рассудил Алексеевич. -Ты же сам понимаешь, что лишний шум нам не нужен, чтобы местная контрразведка не путалась под ногами. Генка аксакалов выобаял, это у него хорошо получается, так что всё будет хорошо, если твой боец жив.

-Не накаркай! -постучал по ближайшему дереву Николай. -А может такое быть, что старики не знают, что Генрих в деревне?

-Ну, а почему нет? -вмешался Геннадий. -Если он среди ночи припёрся, а его накормили, напоили, спать уложили. Арабы — тоже люди, среди них полно тех, кто поспать допоздна любит. В общем, всё равно ждать нужно, если в лесу его нет. Куда-нибудь да выбредет. Не добрые люди, так полиция поможет. Но без участия контрразведки.

-Тогда будем заканчивать беготню! -подытожил Алексеевич. -Пожрать бы чего-нибудь...

-Так у нас же где-то ослиные шашлыки оставались, -вспомнил Колька.

-Хватился! -заржал переводчик. -Вчера всё подчистую сожрали.

-Да? И какие они хоть на вкус были?

-А хрен его знает! Все так напились, что никто и не помнит. Съедобные, если никто не отравился!

В это время Деринг действительно спал. Но не на мягкой постели в деревне, а на жёстком металлическом полу моторного отделения полузатопленного корабля. Опасаясь опять столкнуться с чудовищем, загнавшим его в ржавую посудину, он так и не решился сойти на берег и проплакал всю ночь над своей горькой судьбинушкой брошенного друзьями в беде, уснув лишь под утро, когда сквозь щели в моторное отделение стали пробиваться серые утренние сумерки.

Его разбудила шумная компания мальчишек, забравшихся на кораблик, чтобы попрыгать с его бортов в воду. Каково же было их удивление, когда из моторного отделения им навстречу выбрел старик (в их понимании) в одних плавках и с диковатым выражением лица. Старик что-то пытался им объяснить, но ни один из мальчишек не понимал не только английского, на котором пытался с ними объясниться Деринг, но даже французского. Не говоря уже про русский. А оживлённая пантомима, при помощи которой новый Робинзон пытался пояснить, что с ним произошло, вызвала у пацанвы бешеный хохот.

Видя тщетность своих попыток установить контакт, Генрих окончательно расстроился и, усевшись на какой-то короб, горько заплакал. Малышня попыталась обсмеять и это, но самый старший сообразил, что у человека действительно какая-то беда, и послал одного из мальчишек куда-то вдоль берега.

Посланник вернулся через полчаса с каким-то парнем лет двадцати. Тот заговорил с Дерингом сначала по-арабски, потом по-французски, но тот только разводил руками. Наконец "переговорщик" перешёл на самый распространённый в мире язык, ломаный английский, и "старик" бешено закивал, показывая, что что-то понимает. Генрих, как мог, рассказал свою историю и, как ни странно, Мустафа, некоторое время промышлявший портовым сутенёром в Тунисе, его понял.

-Пойдём мой дом деревня, -пригласил парень. -Тебя одеваться надо, кушать надо. Кушать хотеть?

-Yes! -подтвердил Генрих.

Мустафа покосился на бледное тело кандидата математических наук и что-то протрещал мальчишкам по-арабски. Те, чуть попрепиравшись, выделили драную футболку, торжественно преподнесённую Генриху.