Полёт сокола 2. Сафари

Это ещё больше укрепило дружеские отношения между странами. И даже в моменты, когда возникали конфликты, типа Даманского, на территории Каира и имперцы и зверолюди вели себя подчёркнуто дружелюбно, не позволяя внутренним проблемам выплеснуться на единственного союзника в регионе. За что арабы были им весьма благодарны, с удовольствием принимая на стажировку курсантов военных ВУЗов.

Дело в том, что наличие технологии прямой передачи знаний в мозг, то бишь кристаллов с базами, вносило значительные изменения в учебный процесс. Не имело смысла просиживать пять лет в стенах института, зубря уставы и таблицы, когда гораздо эффективнее было осваивать новые данные, совмещая это с практикой. Поэтому первый семестр, студенты ударными темпами поглощали теорию, а второй — закрепляли её практикой. Одним из мест прохождения которой, и был Каир, а вторым — соответственно Арапов Кремль.

Конечно, были полигоны и в самой Империи, благо и места хватало, да и опытных вояк было хоть отбавляй. Да и нежити для обкатки в боевых условиях на северных рубежах было навалом. Но, как здраво рассудило командование, боец, а уж тем более боевой маг, должен уметь действовать в любых климатических условиях, вне зависимости от ранга и того, какой стихией он владеет. Вот и прибыл в имперский аэропорт Каира, с очередной группой студентов, тяжёлый транспортный дирижабль 'Гордость Империи', следующий курсом Вышград — Каир — Арапов Кремль.

Часть студентов оставалась в Каире, поэтому на стоянку отводилось пара дней. И, пока руководство утрясало все формальности, пассажиры, коих набралось приличное количество, были предоставлены сами себе. Основная масса предпочитала не сидеть сиднем в каюте, что в принципе не возбранялось, а исследовать древний город, прикоснуться к камням, овеянным тысячелетиями истории человечества и взглянуть на пару чудес света — Великую стену и пирамиды.

В отличие от земных, местные арабы не стремились превращать свою страну в туристический рай. Воины во многих поколениях, они просто физически не могли пресмыкаться и угождать, кому бы то ни было. Однако, свято чли законы гостеприимства и для дорогого гостя были буквально готовы разбиться в лепёшку. Так что к каждому имперцу, пожелавшему осмотреть город был приставлен сопровождающий, из курсантов старших курсов или молодых офицеров, в зависимости от важности гостя. С детства, впитав историю и легенды своей родины, своими рассказами они превращали простую прогулку в погружение в глубину веков.

Нахти Лизимба Сефу Амен Зубери, молодой лейтенант, всего полгода как надевший офицерские погоны, мулазим, или по имперской классификации — вой воздуха, прибывал в неком смятении. С одной стороны, приказы не обсуждаются, но с другой — он всё же надеялся, что его приставят к кому-то более... внушительному, чем совсем юная девица в сопровождении не далеко ушедшего от неё кумихо. На его взгляд, они вполне могли присоединиться к одной из групп курсантов, наводнивших древний город. Хотя имя рода подопечной вполне укладывалось в рамки положения об особом внимании за определённой группой лиц.

Стрелкова Виктория Егоровна. Девушка потрясающей красоты и столь же опасный противник. Она двигалась с ленивой грацией пантеры, когда тугие мускулы легко перекатываются под бархатной шкурой, но была готова в любую секунду взорваться стремительной атакой. Строгий чёрный костюм, выбранный ей для прогулки, чтобы подчеркнуть свой статус представителя торгово-промышленного дома 'Сокол', не мог скрыть ни красоты фигуры, ни пары тяжёлых 'Фальконов', разместившихся в плечевой кобуре. Гладкие прямые волосы, цвета воронового крыла, собранные в хвост, ещё больше придавали сходства юной имперки со свирепым хищником джунглей. Нахти в который раз сглотнул тугую слюну и задумался, может и прав был дядя насчёт женитьбы. Кемнеби, конечно, хороша в постели, но, походя на пантеру цветом кожи и именем, её даже близко нельзя было поставить рядом дочерьми аристократических родов.

Спутник Стрелковой на её фоне казался простым и понятным, но не стоило забывать, что это был кумихо, а значит хитрость и притворство было у него в крови. И, несмотря на то, что Ренар, как он представился, выглядел легкомысленным оболдуем, не способным и секунды устоять на месте и пытающимся сунуть свой любопытный нос в каждую щель, Нахти пару раз удалось поймать острый и цепкий взгляд лиса, тут же спрятанный за маской деревенского простачка, впервые попавшего в большой город. Кроме того, присмотревшись повнимательней, можно было заметить под лёгкой цветастой рубахой навыпуск несколько ножей и пистолет, закреплённые на поясе шорт, а лёгкая хромота и уже почти заросшие шрамы на руках и морде, говорили знающему человеку, что данный зверолюд не понаслышке знаком с цепкими лапами нежити.

Лейтенант встряхнулся, отогнав мысли о странной парочке и продолжил заливаться соловьём, рассказывая, со всей восточной цветастостью, очередную легенду. Смотреть пока особо было не на что. Сейчас они находились в Старом городе — кварталах примыкающих к Великой стене. Архитектура здесь была до боли однообразная и невзрачная. Высокие квадратные каменные дома, первые этажи которых представляли собой сплошные стены, с редким вкраплением дверей, а вторые — щерились узкими глазницами окон, больше всего похожими на бойницы.

Плотно примыкая друг к другу и образуя узкие извилистые улочки, идеально приспособленные для создания баррикад и городского боя, они тянулись вплоть до самого центра города. Кстати, мало кто из не местных это знал, но каждое здание было соединено с соседними переходами на крышах, образуя ещё одну транспортную сеть, служащую для оперативной переброски войск. По большому счёту, эта часть города представляла собой единое оборонительное сооружение, равных которому в мире не было, о чём сейчас, не без гордости и рассказывал Нахти.

Гости, как и положено, внимали и восхищались, хотя лис при этом, казалось, успевал не только осмотреть каждый камень, но и понюхать, а то и лизнуть. Это немного раздражало молодого арабского мага, но зато неподдельный интерес девушки, да ещё столь красивой, несомненно льстил, заставляя снисходительно относиться к проделкам кумихо, и мечтать о скорейшем возвращении домой, где на широком ложе, в окружении кучи маленьких подушек, ждёт его страстная темнокожая Кемнеби. Улочка сделал очередной поворот, внезапно обрываясь выходом на центральную площадь и дружный восхищённый вздох гостей, заставил лейтенанта сбиться на полуслове, а открывшийся вид, вроде бы привычный, но потрясающий воображение словно в первый раз, выбил из его головы все мысли о предстоящей ночи. С самого детства, когда отец впервые привёл его сюда, это зрелище оказывало на Нахти такое воздействие.

— معبد أربعين القباب Храм сорока куполов, — девушка едва слышно прошептала это, благоговейно взирая на потрясающей красоты и величия здание по праву считающееся сердцем Каира. А посмотреть было на что. Величественное, даже скорее монументальное строение поражало и размерами и архитектурой. Простые, гладкие, трапециевидные каменные стены, на высоте десяти метров переходили в комплекс связанных между собой, а то и переходящих одна в другую башен, венчаемых куполами разных размеров. Всё это образовывало архитектурный законченный ансамбль, от которого захватывало дух.

Нахти в полной мере разделял чувства гостей, но он видел Храм почти каждый день, и его вид уже не оказывал на молодого араба столь ошеломительного действия. Поэтому он потянул девушку с лисом за собой, через площадь, мощенную каменными плитами, ожидая пока они придут в себя. Поначалу, те просто механически переставляли ноги, следуя за своим поводырём не отрывая глаз от здания, но затем взяли себя в руки, и лейтенант кожей почувствовал шквал вопросов, готовый обрушиться на него. И, чтобы не быть погребённым им, он решился на встречный ход.

— По сути, Храм, это вторая линия обороны, прикрывающая наиболее важные объекты города, если враг прорвётся за стену и пройдёт старый город. Площадь перед ним специально сделана такой большой и пустой, чтобы противнику негде было укрыться от обстрела, — каким-то внутренним чутьём Нахти уловил, что именно в первую очередь интересует этих необычных гостей. — Внутри оборудованы убежища, которые раньше были способны вместить всё население Каира. Там же храниться запас еды и воды, а сейчас также и арсенал. И самое главное, в самом защищённом месте комплекса расположен самый крупный Храм Жизни на территории города. Фактически это крепость в крепости, способная выдержать длительную осаду, находясь в полной изоляции. Даже сейчас, когда стратегия ведения войны поменялась, Храм по-прежнему выполняет свои основные функции, единственное что в нём открыли для посетителей несколько общих помещений. Пойдёмте, изнутри башни украшены красивейшими фресками, отражающими историю жизни каждого из Сорока Бессмертных.

Странная парочка подопечных, отошедшая от шока, и теперь внимательно слушающая своего проводника, при этом, не забывая крутить по сторонам, разглядывая многочисленные палатки летних кафе, в изобилии заполонивших площадь перед зданием, на последних словах навострили уши, причём лис это сделал буквально. Его подвижные локаторы, покрытые коротким рыжим мехом встали торчком, ещё и довернувшись чтобы лучше всё услышать.

— Я раньше видела снимки, но они не передают и сотой доли всей монументальности Храма. Ваши предки, уважаемый Нахти, были поистине великие люди, а вы являетесь их достойными потомками, сохранившие и преумножившие славу пращуров, — Стрелкова слегка поклонилась лейтенанту, выказывая своё уважение. — В Империи восхищаются историей, наполненной сражениями со значительно превосходящим вас числом противником. Но, к большому сожалению, о вашей культуре нам известно гораздо меньше чем хотелось бы. Например, о Сорока Бессмертных, в чью честь и возведён этот великолепный Храм, мы знаем только в общих чертах.

— О! Я с огромным удовольствием расскажу вам о величайших героях моего народа, — глаза молодого лейтенанта вспыхнули энтузиазмом. — Началось всё в пятьсот третьем году от сошествия Небесного огня. У младшей, но любимой жены Марка VI Октавия — Перпетуи, последнего фараона Египта, родились мальчики — близнецы. Старшего назвали Гай Юлий, пророча ему величие Цезаря, а младшего — Крассом, подразумевая этим, что он будет помогать брату во всём.

Скорость передвижения троицы замедлилась. Имперцы внимательно слушали своего проводника, да и площадь перед Храмом была уже основательно заполнена народом. Сюда стекались местные жители, решившие прогуляться или посидеть с бокалом прохладного вина под навесом одного из многочисленных ресторанчиков. Но не меньше было и гостей города. 'Гордость Империи' был не единственным транспортом, прибывшим сегодня в Каир.

Учебные периоды двух сверхдержав совпадали и никто из них не собирался упускать возможность натаскать молодых курсантов в обстановке, максимально приближенной к боевой. И столица Египта была идеальным перевалочным пунктом, что и обуславливало большое количество молодёжи в форме. Кроме того, в Империи стало модным в последнее время брать отпуск зимой и проводить его в африканской жаре, отдыхая от лютых морозов родины. И хоть самим арабам претила роль прислуги, считать деньги они умели, а набрать обслуживающий персонал из числа мигрантов, коих всегда было громадное количество, было не сложно. Поэтому из-за каждого прилавка гостям радостно сверкал белозубой улыбкой очередной чернокожий. Его радость была вполне объяснима. На заработанные в богатом Каире деньги у него на родине мог спокойно жить целый посёлок.

Нахти всё же решил не останавливаться. Отдохнуть, а заодно и пообедать можно будет на обратном пути, да и подопечные вроде бы не выказывали признаков усталости, заинтересованно слушая лейтенанта. И он продолжил историю.

— Мальчики росли дружными, но Красс всегда держался в тени старшего брата. Ведь он был будущим фараоном, отец объявил это в день их рождения. Поэтому, несмотря на то, что они делали одинаково, если их хвалили — то Гая Юлия чуть больше, а если ругали — тут доставалось младшему — рассказ египтянина пестрил восточной цветастостью, которую имперцы пропускали мимо ушей, благо проблем с языком не было — кристаллы позволяли выучить его быстро и на весьма высоком уровне. — Так прошло десять лет. И случилось страшное. Наследник и надежда фараона — Гай Юлий не стал Альмунтакхабун — Избранным, то есть не инициировался как аватар и маг, в отличии от младшего, получившего силу стихии огня.

— Со стороны фараона было опрометчиво называть наследника до инициации. Тем более что в те времена магические роды как таковые ещё не оформились и гарантировать, что ребёнок будет аватаром, никто не мог, — девушка явно разбиралась в вопросе, что не удивительно для дочери аристократического рода. — Собственно, не удивительно, что он стал последним правителем Египта.

— О, вы совершенно правы. Но и сами же дали ответ на свой вопрос. В произошедшем была виновна женщина — мать близнецов, несравненная Перпетуя. Многие сравнивали её с легендарной Клеопатрой. Да и сама она никогда не скрывала, кто являлся её идеалом, — было видно, что лейтенант оседлал любимого конька. — Женщины, вы правите миром исподволь, но за каждым великим мужчиной видны ваши очаровательные ручки.

Стрелкова с вежливой улыбкой кивала разошедшемуся египтянину. Саму оду прекрасному полу она пропускала мимо ушей, чётко контролируя свои реакции, чтобы даже случайные её жесты было невозможно растолковать как какие-либо авансы молодому лейтенанту. В данный момент она просто не могла себе позволить даже намёка на двусмысленное толкование её поведения. Зато кумихо, успевший где-то раздобыть пару вазочек с фруктовым льдом, был встречен куда как благосклонно. С терморегуляцией и у девушки и у зверолюда было не очень хорошо, и они уже изнывали от жары, мечтая скорее нырнуть под своды Храма. Нахти, как местному уроженцу и адепту воздуха было гораздо проще, но и он с благодарностью принял запотевшую бутылку воды, смочить пересохшее от долгих разговоров, горло.

Проявив себя разумным и понимающим намёки человеком, молодой офицер оперативно закруглился со скользкой темой и вернулся к основной истории. В принципе, Виктория была с ней знакома, но Ренар ранее не интересовался фольклором, и ему было действительно интересно. Да и самой девушке было любопытно сравнить официальную версию, которую знали в Империи с местной.

— Наследником стал Красс. Гая Юлия задвинули в тень, поскольку общество никогда бы не приняло правителя не мага. Но брат по прежнему относился к нему как к старшему, и всячески поддерживал. И продолжалось это до тех пор, пока мальчикам не настала пора становиться мужчинами. Повторюсь, именно женщины правят этим миром... — ещё не остывший от своей прошлой речи лейтенант наткнулся на мгновенно построжевший взгляд девушки и, поперхнувшись, мигом вернулся на путь истинный. — Ну, то есть, ни род невесты, сосватанной Гаю Юлию ещё в детстве, разорвал помолвку, предложив её в жёны младшему брату. Фараон, не без участия Перпетуи, совсем забросившей 'неудачного' первенца и сосредоточившей всё своё внимание на втором сыне, на это согласился. Да и сам несостоявшийся наследник вроде бы отнёсся к произошедшему спокойно, По крайней мере, так казалось.