Венец безбрачия

— В вашем мире знают, что такое радиация? — только и сумела уточнить я.

— Знают. Мы считаем это одной из форм естественных магических полей, — пояснил Менгерель.

— С ума сойти... И долго нам ещё идти? И почему ты думаешь, что нет погони?

— Идти, минимум, ещё столько же, — "обрадовал" меня он. — А насчёт погони... ты всерьёз полагаешь, что ради нас двоих сюда кто-то полезет, даже при учёте потерь среди личного состава? Следить за нами тут нельзя, и я почти уверен, что нас посчитают покойниками. А даже если это не так, то при большом желании им проще подождать нас у цели. Если они, конечно, знают о её существовании.

— А что это за цель такая? Откуда здесь портал, и почему именно в такой глуши? Или там есть другой проход? И почему ты думаешь, что они после нескольких трупов не пожелают отомстить? Может, у них есть какие-нибудь автоматические роботы, которые...

— Зоя, молчи и спи, — оборвал меня он. — Давай поговорим об этом потом, по дороге.

Я хотела ещё что-то спросить, но вовремя одумалась и осеклась. Даже не столько из страха вывести демона из себя, сколько под воздействием совести. Надо думать, не просто так он остановился в этом "чистом" закутке, и, скорее всего, защита давалась ему достаточно трудно.

Пару секунд я помолчала, пытаясь придумать, как устроиться поудобнее. А что тут придумаешь? Сидим на трубе, как... а и бэ из детской загадки. Да ещё и пить хочется с каждой секундой бездействия всё сильнее!

— Вот зачем ты про радиационные аварии заговорил? Теперь я уже с гарантией не засну, — тихо вздохнула я себе под нос. В ответ демон хвостом нащупал мой локоть, выпрямился, поймал одной рукой за плечо и подтянул поближе, а второй накрыл мой лоб. И я мгновенно отключилась, буквально вывалившись из реальности в глухую темноту глубокого сна без сновидений.

Проснувшись же, долго не могла понять, где я вообще нахожусь и что происходит. А когда поняла, растерялась окончательно. Демон спал полусидя, упираясь спиной в тот самый угол, а вытянутой вдоль стены полусогнутой ногой — в противоположный. А я наполовину лежала на нём сверху, плечами на его груди, а затылком — на плече, зафиксированная в пространстве кольцом его рук. Всё было на удивление прилично: он цеплялся правой ладонью за запястье собственной левой руки, и просто держал меня, чтобы не упала. Даже заботливо придерживал хвостом мои согнутые коленки.

Я осторожно заёрзала, пытаясь сесть и прогнуть в другую сторону затёкшую спину. Демон вздрогнул, — видимо, тоже просыпаясь, — на мгновение рефлекторно сжал руки крепче, а потом разомкнул объятья и сам завозился, тихо чертыхаясь себе под нос.

— Хорошо ты меня вырубил, основательно. В жизни бы в такой позе не заснула! — сипло со сна пробормотала я. Во рту было сухо и царил мерзкий привкус; как гласит народная присказка, "словно кошки насрали".

— Извини, устал как... Короче, так получилось, — пробурчал он не намного более внятно.

— Да нет, я не в претензии, наоборот. Выспаться было очень кстати. Наверное. Сейчас, я разогнусь, и скажу окончательно.

Демон в ответ непонятно, но, кажется, одобрительно хмыкнул, и начал с хрустом потягиваться. Хвост тоже тянул; забавно.

— Я всё никак не пойму, что здесь светится, — поделилась я наблюдениями, следуя его примеру и тоже разминая руки, ноги и поясницу, при этом морщась от боли. Сильно отвыкшее от физических нагрузок после вчерашнего-то спринта было деревянным, а уж сон в неудобной позе окончательно добил.

— Ничего не светится, — отмахнулся мужчина.

— Тоже подколдовываешь? — предположила я.

— Вроде того. Ты же не умеешь ориентироваться в темноте.

— Спасибо, — ошарашенно проговорила я. — Слушай, ты точно демон?

— Не уверен, — ответил он настолько спокойно, что тему я предпочла не развивать. А то ещё окажется, что хвост у него фальшивый и рога накладные, чтобы никто не заподозрил, а на самом деле он эльф с купированными ушами.

Мужчина за плечо развернул меня к тому лазу, через который мы попали в эту шахту. Пришлось опять опускаться на четвереньки.

— А здесь где-нибудь есть вода? Про еду уже и не вспоминаю, — пробормотала я.

— Потерпи немного, дальше будет. А вот с едой, пожалуй, до Аэрьи; я пока ещё не настолько оголодал, чтобы есть местных обитателей сырьём. Впрочем, если хочешь...

— Говорят, голодание иногда полезно для здоровья, — поспешила согласиться я.

Странно, но сейчас вчерашние события воспринимались совершенно иначе. Не как события, а как эпизод из фильма или компьютерной игры. То ли всё было настолько не по-настоящему, что мой мозг пытался защититься подобным образом, а то ли это тоже сказывалось шаманство Менгереля. В любом случае, в данный момент подобное положение вещей меня радовало: это был далеко не самый худший вариант по сравнению с истерикой или апатией.

— Гер, а можно задать бестактный вопрос? — через пару секунд обратилась к нему я.

Кажется, в обществе этого змееглазого я уже вполне освоилась и перестала его бояться, что не мудрено после так трогательно проведённой в обнимку ночи. Нынешний мой спутник никак не вязался с тем бесстрастным вивисектором. Вернее, я умом понимала, что это — одно и то же существо, и когда мы вернёмся в Аэрьи, он со спокойной душой и энтузиазмом вернётся к своим экспериментам. Но всё равно считать его безжалостным циничным чудовищем у меня уже не получалось.

Из-за чувства юмора, не иначе.

— Попробуй, — разрешил он.

— Как ты умудряешься настолько легко ориентироваться, ничего не видя? Ладно, с поиском направления, но ты и на стены не натыкаешься, и не спотыкаешься, а за них даже я цепляюсь. С открытыми, между прочим, глазами и твоей подсветкой!

— Ты слышала что-нибудь о таком понятии, как эволюция? — через несколько мгновений раздумья проговорил он.

— Кхм. Да, но не уверена, что наши представления совпадают. Странно слышать это слово от существа, верящего в существование богов.

— В богов сложно не верить, — философски отозвался сзади демон. — Но это никак не относится к сути твоего вопроса. Эволюция — это постепенное развитие того или иного вида, из поколения в поколение, направленная на формирование некоего признака, помогающего выживанию. Это в общем. У демонов смены поколений не существует как таковой; ну, или она чудовищно растянута во времени. Зато мы можем изменять себя самостоятельно, фактически — почти сознательно эволюционировать, постепенно формируя у себя нужные признаки. Так вот, за годы без зрения я развил в себе слух, нюх и осязание до такой степени, что глаза стали не так уж нужны. Одна беда, читать все эти навыки не помогают. Я потому в итоге и сделал себе эти... очки.

— Сколько же лет тебе понадобилось на всё это? — озадаченно поинтересовалась я.

— Хватило полувека, чтобы начать чувствовать себя уверенно, — отмахнулся он. — Ещё примерно столько же я думал над артефактом, и ещё столько же живу с ним. По привычке сохранял навыки, но никогда не думал, что они мне настолько пригодятся.

— И у тебя не получается вылечиться? Почему нельзя вот этой же эволюцией восстановить себе глаза? — растерянно уточнила я. Если они могут по желанию отращивать или отбрасывать хвосты и крылья, с глазами, мне кажется, тоже не должно было быть больших сложностей.

— Это... особый случай, — нехотя отозвался он. — Нужно стороннее вмешательство, собственными силами не получится.

— Ты поэтому ставишь эти свои эксперименты над живым материалом? — всё-таки не удержалась я.

— Дался тебе этот материал, — проворчал демон. — Они что тебе, родственники? Или друзья?

— А что, всех, кто не родственники и не друзья, можно в расход? — мрачно уточнила я.

— Если тебя это успокоит, они и без моего участия... в расход, — через несколько секунд отозвался он.

— В смысле? — растерялась я.

— Мой подопытный материал — это приговорённые к смертной казни в Империи или надоевшие рабы. Или ты полагаешь, что я бегаю за ними с дубиной по лесу? — насмешливо хмыкнул мужчина.

— От вашей братии я могу ожидать чего угодно, — вздохнула я. И хотелось бы высказаться в защиту свободы рабов, вот только я здорово сомневалась, что после такой мозголомки у них оставались хоть какие-то ошмётки личности. Для себя бы я, определённо, предпочла смерть такой свободе... — И что за эксперименты ты на них ставишь?

— Зачем тебе это? — вновь выдержав короткую паузу, уточнил он.

— Интересно. У меня сестра хирург, она любит про свою работу рассказывать. А я, видимо, пристрастилась, — хмыкнула я. — Да и вообще, чем не тема для разговора. Или тебе она неприятна?

— Отчего же. Просто — неожиданно, — с непонятной интонацией откликнулся он. — Я исследую функции и деятельность мозга.

— Чтобы потом вылечиться самому?

— Самому себе делать операцию на мозге? — иронично хмыкнул Менгерель. — Единственный для меня вариант — изучить по возможности глубоко, собрать статистику, разработать методики, обучить кого-то толкового, отработать всё с ними вместе, а потом уже — доверять им свою голову. В ближайшие лет двести надеюсь управиться.

— Тебя поэтому эльфы зовут к себе?

— С чего ты... А, ну да, я же Сансу рассказывал. Поэтому. Они любят учиться и узнавать новое. Магия может многое, но не всё; в конечном итоге это просто инструмент. И, чтобы что-то исправить магией, нужно очень точно представлять, что именно исправляешь. У меня есть время, желание и возможность возиться с этой темой, и наконец-то достаточно свободного времени, — со смешком поделился он.

— Ты поэтому оставил пост Наместника?

— Наместник... — протянул он со странной интонацией. — Это одна из причин.

— А их было много?

— Существенно больше одной, — насмешливо хмыкнул мужчина.

— Сартанар говорил, в вашем обществе всё определяется статусом, и все стремятся к его повышению. Он врал, или просто говорил за себя? — через пару мгновений уточнила я, потому что Менгерель не продолжил рассказ.

— Последнее. Статус — это настолько субъективная и трудно определимая вещь, за которой глупо гоняться, но некоторым нравится этот процесс. Проблема в том, что эта величина никак не зависит от нашего представления о ней. Это... своего рода вес в ментальном эквиваленте. Вес души, которую после смерти кладут на весы. И чем она тяжелее, тем выше этот статус. Или, применительно к душе, наверное, лучше использовать определение "подъёмная сила" и мерить в обратную сторону. Только боги могут прикинуть на глаз более-менее точно, всем прочим остаётся только тыкать пальцем в небо.

— "Стремилась ввысь душа твоя — родишься вновь с мечтою, а если жил ты как свинья — останешься свиньёю", — задумчиво процитировала я любимого барда. Поскольку слухом меня при рождении обделили, процитировала в стихотворной форме.

Менгерель издал непонятный звук, похожий не то на икание, не то на сдавленный кашель, и тихо проговорил.

— Забавно. Ты не читала эти стихи Сартанару?

— Он не произвёл на меня впечатления большого любителя поэзии, — ошарашенная вопросом, отозвалась я. — А причём тут вообще он? И это не стихотворение, это песня. О переселении душ. В моём мире есть религия, которая говорит, что душа после смерти куда-то переселяется, и не обязательно — в разумное существо, может вообще в растение. Следующее воплощение зависит от поведения при жизни. Если вёл себя хорошо — повезёт, а если нет... Как-то так.

— Забавно, — повторил он задумчиво.

— Так причём тут Сартанар?

— Мы с ним как-то обсуждали эту тему, — неохотно пояснил Менгерель. — Не про переселение душ, про сущность душ и пресловутого статуса. Я пытался объяснить ему нечто вроде этого, но Санс не слушал. Он считал, что знает всё лучше других. Но это было очень давно, и мне стало любопытно, не переменил ли он мнение.

— Он был твоим другом? — осторожно уточнила я.

— Нет. Но с ним по крайней мере было интересно разговаривать, а это редкое удовольствие в моём случае.

— Я так понимаю, со мной тебе тоже интересно, поэтому ты так разоткровенничался?

— Интересно, да. А ещё ты умеешь слушать, это тоже редкий талант.

— А не боишься, что кто-то прочитает мои мысли, и всё это узнает? — иронично уточнила я

— Не боюсь, — очень быстро и уверенно отозвался он.

— Почему? — даже растерялась я.

— Потому что это никому не интересно, — голос демона прозвучал также спокойно и ровно, как раньше, но мне почудилась горькая обречённость. Наверное, из-за смысла слов или, вернее, из-за того, что, как мне казалось, за ними стояло.

Тяжело жить, когда ты никому не нужен. И эта мысль касалась не только Менгереля, а всех демонов скопом.

Стоило задуматься о душевных привязанностях, сразу вспомнился дом. Строгая бабушка. Тихая, как тот омут с чертями, мама. Неугомонная Сонька. Моя не по годам серьёзная Славка. Остро, до щемящей боли в груди и рези в глазах, захотелось оказаться там, с ними, сесть вечером за общий стол, тепло и уютно попить чаю с самыми родными людьми, без которых я просто не видела своей жизни.

Наверное, я бы даже позволила себе немного поплакать, но в этот момент реальность отвлекла меня и от мыслей, и от разговора: нужно было максимально аккуратно и сосредоточенно вскарабкаться по ржавым скобам лестницы, буквально рассыпающимся в руках. Странно, раньше нам такие не попадались...

Менгерель распорядился лезть вместе, чуть ли не обнявшись. Причём ладно я, мне возле лестницы было удобнее, а вот ему приходилось карабкаться на вытянутых руках. На мои цитаты из сопромата и подсчёты нашего совместного веса демон ответил "я буду сдерживать процесс распада". Крыть было нечем, пришлось довериться. Утешало, что до сих пор он действительно точно знал, что делал, и глупостей не совершал.

Подъём получился долгий и очень утомительный из-за постоянного ожидания катастрофы, но ни одна ступенька в итоге не подвела. Дрожали и шатались под двойным весом, но героически держали. То ли мы переоценили их расшатанность, то ли я недооценила таланты демона. В итоге мы выбрались в какой-то тоннель, — или, вероятнее, трубу, — метрового диаметра, Менгерель скомандовал привал, и мы уселись друг против друга на противоположных скатах трубы.

— Гер, а у Сартанара правда был хороший шанс стать Наместником? — спросила я, после физических нагрузок озарённая внезапной и не самой приятной догадкой. Голос звучал так же сипло, как утром, периодически я срывалась на кашель, но было слишком много вопросов, чтобы молчать.

— Он был уверен, что да.

— А на самом деле?

— А на самом деле знает только Аэрьи, — с усталым вздохом отозвался собеседник.

— А что об этом думаешь ты?

— Санс полагал, что статус — это власть. Таких, как он, хватает.

— Ты уходишь от ответа, — хмуро попеняла я, хотя уже догадалась, какой он будет.

— У него почти не было шансов, — в полумраке было плохо видно, но демон, кажется, качнул головой. — Они все не думают о главном. Наместник — это не власть, это ответственность. Не просто за себя и за свои поступки; за тысячу неуравновешенных, буйных, деятельных и очень сильных больших детей.