* * *
Прикосновение стимулятора к шее Эмметта Маркони вывело его из ступора.
Он лежал на носилках, его раненая нога была перевязана, и пулевое ранение пульсировало сгустком вокруг пластыря первой помощи. Из-за того, что он лежал на спине, ему почти ничего не было видно из-за толпы окружавшего его персонала станции без сорванных с комбинезонов нашивок Земной Федерации. Но он мог с уверенностью сказать, что находится в одной из главных галерей станции для погрузочно-разгрузочных работ, потому что видел верхние края огромных воздушных шлюзов, расположенных вдоль внешней переборки.
Его похитители, возможно, и поскупились на обезболивающие, но не на прочность эластичных наручников, стягивающих его запястья. По обе стороны от него сидели двое других схваченных, оба избитые и подавленные. Один из них был подрядчиком из Варгас Интерстеллар, одного из крупнейших грузовых перевозчиков в мирах Ядра, другой — командиром эскадры шаттлов, который регулярно по вторникам играл в покер с Маркони.
— Виновен! — заявление шефа Наронга разнеслось по толпе и было встречено одобрительными возгласами.
— Нет! Подождите, пожалуйста! — завопил кто-то, и новые радостные возгласы были встречены характерным звуковым сигналом закрывающейся двери воздушного шлюза.
— Кто следующий на скамье подсудимых? — спросил Наронг.
Энсин Сун протолкалась сквозь толпу собравшихся. Она оглядела троицу с самодовольной улыбкой, затем щелкнула пальцами и указала на Маркони. Двое мятежников подхватили его под мышки и подняли с носилок. По крайней мере, один из них был так любезен, что поддержал его, чтобы ему не пришлось наступать на раненую ногу.
— Зачем меня латать, если вы просто собираетесь отправить в космос? — спросил Маркони сквозь разбитые губы. С его подбородка и носа стекала полузасохшая кровь.
— Правосудие, — сказала энсин. — Больше, чем вы когда-либо давали нам.
— Это потому, что я не подписал твои документы об увольнении два месяца назад? — спросил Маркони. — Я всего лишь инженер, Сун.
— Он проснулся! — Наронг сидел на самодельном троне из грузовых контейнеров. Перед ним была сложена стопка нашивок и погон. Сун вытащила маленькое лезвие из перочинного ножа и провела им под двойной серебряной нашивкой Маркони. Она оторвала нашивку и бросила ее в кучу.
— Маркони, — Наронг откинулся на сиденье, — вас обвиняют в том, что вы являетесь частью правящей олигархии, которая проливала кровь жителей Окраины в войне против Лиги. Войне, ради которой ваш род никогда не жертвовал собой. Войне, ради которой ваш род был рад проливать кровь Окраины.
Маркони слизнул засохшую кровь со рта и сплюнул.
— Я сражался при Формите, — сказал он. — Потерял три пальца из-за скачка напряжения, не позволив разрядиться магнитной бутылке "Хиробы". Не знаю, откуда вы все это берете, но я внес свой вклад в эту войну. Не имело значения, кто были мои родители или с какой планеты я прибыл.
Толпа утихла.
— Ну что ж, — Наронг наклонился вперед. — Если вы действительно на стороне сражающихся, почему бы вам не отказаться от Федерации и не присоединиться к Альянсу свободных миров?
Сун прижала лезвие к флагу Федерации на его правом плече и начала резать.
Боль от ран начала усиливаться. Он заглянул за бронепластовую переборку ближайшего шлюза и увидел, как полдюжины мужчин и женщин колотят в дверь.
— Что с ними? — спросил он Наронга, когда тот взял флаг и бросил его в кучу перед собой.
— Я дал им тот же шанс, что и вам, но все они были более лояльны к коррумпированному институту, чем к нашему делу свободы и самоопределения, — сказал Наронг. — Вы переходите к нам и получаете пропуск. О, мы будем держать вас на коротком поводке, пока не убедимся, что вы с нами, но, по крайней мере, у вас будет шанс доказать, что не шутите.
— Он пытался отключить подачу энергии на все ядро, прежде чем упал, и он знает энергосистему станции как свои пять пальцев, — сказала Сун. — Для него нет такого места, где он не представлял бы для нас угрозы.
Наронг поднял руку.
— Тогда он может разыграть эту партию. — Наронг расхохотался и хлопнул себя по колену. — Черт возьми, почему я не подумал об этом раньше? Зачем доверять словам какого-то человека, когда мы можем судить по его действиям, я прав?
Толпа зааплодировала.
— Сделаем все очень просто. — Наронг указал на пульт управления воздушным шлюзом. — Либо вы выбрасываете этот мусор, либо мы позаботимся о том, чтобы вы больше не доставляли нам хлопот на этой станции. Звучит честно? Доставь его туда.
Сун подтолкнула Маркони вперед. Одному из охранников пришлось удерживать его от падения, когда он подпрыгнул к пульту управления на здоровой ноге. Он посмотрел на них сверху вниз и сказал себе, что все эти люди все равно умрут, что бы он ни делал. Сказал себе, что в конце концов для них это все равно не будет иметь значения.
И затем он снова посмотрел сквозь бронепласт в шлюз.
За бронепластом была женщина в пижаме. Она была младшей специалисткой по гидропонике, прибывшей две недели назад по призыву предпочтения. Она оставила дома маленького мальчика — двухлетнего мальчика по имени Принав, и его фотографии были развешаны по всему ее рабочему месту.
Она одними губами сказала ему "пожалуйста".
Указательный палец Маркони коснулся кнопки, которая открывала внешнюю дверь шлюза. Он закрыл глаза, и его рука начала дрожать. Он стоял так долгое, застывшее мгновение, его челюсть болела от напряжения сжатых мышц. Затем он поднял указательный палец.
Толпа зарычала, как какой-то огромный разъяренный зверь, и его охватил дикий, странный восторг, когда он услышал это.
Он заменил поднятый указательный палец на средний и поднял его над головой, чтобы все могли видеть.
От удара по почкам его швырнуло вперед, и он ударился лицом о переборку. Кто-то пнул его, когда он падал. Затем кто-то еще. Он услышал дикий смех Сун, мельком увидел искаженное лицо Наронга, а затем настала его очередь быть брошенным в воздушный шлюз. Дубинками и ботинками отбили все попытки осужденных высвободиться, и внутренняя дверь за ними закрылась.
— Спасибо. Большое вам спасибо! — молодая мать прислонила Маркони к стене шлюза. Она промокнула свежие царапины на его лице манжетой своей пижамы.
— Поражение не считается выигрышем, не так ли? — пробормотал Маркони. — Я... я не многого добился. Если подумать, умереть с чистой совестью — это немного эгоистично.
— Они просто издеваются над нами, — сказал худой мужчина из дальнего угла. — Они не станут убивать нас просто так.
— Мы люди миров Ядра, — сказал Маркони. — Как только появился этот Мерфи, на всех нас открылся сезон охоты. Нет ли здесь священника? Я хотел бы исповедаться в некоторых грехах, пока еще не слишком поздно.
— Я просто хочу снова увидеть своего ребенка, — сказала женщина. — Я никому ничего не сделала!
Палуба задрожала, и приговоренные замерли. Маркони знал, какой звук издают двери воздушного шлюза, когда они открываются. Он понял, что, должно быть, только что открылся еще один шлюз, полный лоялистов. Без сомнения, они были следующими, и он закрыл глаза. Будут ли мятежники сначала стравливать воздух из шлюза, достаточно медленно, чтобы устроить шоу, в котором они задохнутся насмерть, или отключат систему безопасности и будут смеяться, когда все они разлетятся в пространстве, как конфетти?
— Всем сделать выдох, если только вы не хотите умереть от легочной эмболии, — сказал Маркони. — Помните, что в вакууме до потери сознания остается всего девять-двенадцать секунд. Так что просто отключитесь от недостатка кислорода.
— Заткнись! — завопил мужчина в углу.
Маркони перевел дух и подумал о своих родителях. В тот последний раз, когда они виделись, он пообещал, что его не убьют из-за какой-нибудь глупости. Арест во время мятежа казался чем-то пограничным, но, по крайней мере, рано или поздно до них дойдут слухи. Он не будет числиться пропавшим без вести в течение семи лет, пока его не объявят мертвым, как его старшего брата, или...
По бронепласту ударили невидимым молотом с такой силой, что даже на его твердой, как сталь, поверхности появились трещины. Затем по переборке, по двери воздушного шлюза, по твердому сплаву с другой стороны пробежала целая цепочка вмятин.
Маркони открыл глаз.
— Теперь они стреляют в центральных? — спросила женщина. — У кого-нибудь еще есть выбор: вылететь в вакуум или получить пулю?
— Нет... Я думаю, что власть сменилась. — Маркони вытер рукавом все еще кровоточащий нос и поморщился, увидев красное пятно.
Дверь воздушного шлюза скользнула в сторону, и в камеру просунулось дуло оружия. Оно принадлежало массивной боевой винтовке в силовых рукавицах боевого доспеха хоплона. К нагруднику скафандра было прикреплено несколько сломанных и треснувших маршальских значков, а установленный над трофеями черный щит с наложенными на стилизованное серебряное дерево древними традиционными весами правосудия поблескивал на свету.
— Никому не двигаться, — произнес низкий мужской голос из внешних динамиков боевой брони. Позади него несколько мятежников лежали мертвыми. Наронг привалился к краю своего трона, залитый кровью из больших пулевых ранений в груди. — Никто не делает глупостей.
Маркони поднял скованные наручниками руки к подбородку.
— Вызовите сюда санитаров. Затем закройте все шлюзы на этой станции, пока мы не возьмем это место под контроль, — раздался четкий голос из-за хоплона. — Эйра, сходи туда и посмотри, не нуждается ли кто-нибудь в немедленной помощи.
Молодая светловолосая женщина в бронированном вакуумном скафандре с таким же символом на груди обошла хоплона. Она держала двумя руками пистолет, направленный в потолок, и оглядывала заключенных.
— Вон тот, — она указала подбородком на Маркони и шагнула в шлюз.
— Нет, — резко ответил хоплон. — Каков протокол обращения с потенциальными врагами?
— Мы не враги! Мы очень дружелюбны. Обещаем! — воскликнула мать.
Она помахала блондинке. Боевая винтовка слегка дернулась в ее сторону, и она отпрянула.
— Их проверяют на наличие оружия, — нахмурившись, сказала блондинка. — Никаких перекрытых линий стрельбы... Ах да. — Она убрала оружие в кобуру и щелкнула биометрическим замком на боку. Кобура плотно прилегала к оружию, что делало невозможным для человека с неправильным кодом перчатки или неправильной ДНК достать его снова.
— Следующий протокол? — прорычал хоплон.
— Если на меня нападут, я...
— Только не вслух! — хоплон пошевелился, и Маркони попытался улыбнуться, но его губы слишком сильно болели. — Давай лечи его.
Блондинка стянула с себя перчатки вакуумного скафандра и прикрепила их магнитами к рукавам, затем протянула Маркони пустые руки и опустилась на колени рядом с ним.
— Остальные — назад, — сказал хоплон. — Не глупи, и тебе не будет больно.
Блондинка дотронулась до бинтов на икре Маркони и надавила по краям.
— Ой, — с невозмутимым видом произнес он.
— Меня зовут Эйра. — Она посмотрела на него прямо, и он заметил генетическое клеймо рабыни над одним глазом. — Я собираюсь оказать вам медицинскую помощь, чтобы вы оставались в стабильном состоянии, пока мы не сможем доставить вас в подходящее лечебное учреждение.
— Парень в консервной банке заставляет тебя читать сценарий? — спросил Маркони.
— Есть только один способ что-то сделать, и это правильный способ, — сказала она. Она повернула ладонь к его лицу, и экран, установленный на ее предплечье, осветил ее лицо бледным светом. — Глубокие ушибы. Кровяное давление повышено. Уровень адреналина падает, а это значит, что боль будет усиливаться. У вас есть аллергия на стандартные обезболивающие препараты Федерации? Нет, на англ-гессики. Ан-анал, — она оглянулась через плечо на хоплона.
— Следи за пациентом!
— Я приму все обезболивающие, которые у тебя есть, — сказал ей Маркони.
— Глупые громкие слова, — пробормотала она. Но при этом быстро раскрыла и закрыла другую руку. На ее запястье защелкнулся инъекционный модуль, она вставила кончик пальца в аппарат и коснулась шеи Маркони.
Раздалось шипение, и Маркони вздохнул с облегчением, когда подействовало обезболивающее.
— Кто бы ни обрабатывал ваше пулевое ранение, он плохо поработал, — сказала она. — Мне нужно все переделать, иначе у вас, скорее всего, разорвутся образовавшиеся тромбы и вы умрете от потери крови. Стойте спокойно.
Она сняла со своего пояса тонкий черный ремешок и обмотала его вокруг его ноги чуть ниже колена. Жгут затянулся, и давление было бы болезненным, если бы анестетики уже не начали творить свое волшебство.
Маркони отклонился назад, устремив взгляд в потолок. Ему никогда не нравилось наблюдать за работой медиков, и уж точно не нравилось это шоу, когда он сам был звездой.
— Извините, что не смогли прибыть раньше. — Черноволосый молодой человек с повязкой на глазу вышел из-за стойки и склонился над Маркони, загораживая свет. На нем был бронированный вакуумный скафандр со шлемом, закрепленным на груди, и инженер узнал голос, отдавший приказ закрыть шлюзы. — Там, снаружи, неспокойно.
— Кто вы? — прищурился Маркони.
— Меня зовут Мерфи.
— Не может быть, — возразил инженер. — Вы не такой взрослый.
— Я не тот самый Мерфи, — сказал другой мужчина. — Меня зовут Каллум, лейтенант Каллум Мерфи. Папа сейчас немного занят, поэтому прислал меня вместо себя. — Он покачал головой, его единственный глаз помрачнел. — Это линчевание было не по приказу моего отца. Поверьте мне, он сторонник надлежащей правовой процедуры.
— О, значит, после того, как она закончит латать меня, мы все пройдем надлежащие процедуры, прежде чем попробуем вакуума, — усмехнулся Маркони, и это все еще причиняло боль, несмотря на обезболивающие.
— Он также не из тех, кто повесит вас за чужие поступки. — Лейтенант Мерфи улыбнулся. — И с его точки зрения, то, что вы оказались не на той стороне — извините, на другой стороне — не обязательно делает вас в чем-то виновным. Мы доставим вас домой, как только позволит ситуация.
— А до тех пор? — спросил Маркони.
— Мы должны отправить их всех в Инвернесс, — сказала молодая женщина по имени Эйра. — Холодновато в это время года, но им было бы полезно это увидеть.
Она отбросила окровавленные бинты и красную вату в сторону, затем сняла с пояса небольшой баллончик и прижала его к открытой ране на его ноге.
— Вам нечего бояться наших людей, — сказал лейтенант Мерфи. — Я не убийца, и мой отец тоже.
— Как насчет... — перед глазами у Маркони все плыло из-за обезболивающих, и он понимал, что собирается задать очень глупый вопрос, но из-за того, что его накачали наркотиками, у него почти не осталось слов. — А как насчет всех тех кораблей, которые он только что разнес к чертовой матери?
— Я сказал, что он не убийца. Но он бывает и убийцей, когда приходится им быть. Я тоже, если на то пошло. — Лейтенант Мерфи натянуто улыбнулся Маркони. — Можно сказать, что это у нас семейное.
Маркони мгновение смотрел на него. Затем он опустил глаза, и лейтенант посмотрел на блондинку.
