| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Меня интересует выход отсюда во внешний Мир, не перекрытый огнемётами, но для этого остаётся только нырнуть во внутренние слои. Уйти из прохода вглубь сложно, но этот холм как бы сам по себе и позволяет погружение. Двумя слоями ниже идёт обычная пустошь, по которой и пролегает мой маршрут с постепенным подъёмом.
Выходить во внешний Мир рядом с проходом трудно, поэтому смещаюсь немного в сторону и выхожу на склон небольшой горы. Она находится на краю горной гряды, тянется с запада на восток. К северу от неё простирается знакомая мне пустыня с редкими поселениями даже в предгорьях. На востоке ничего интересного не видно, кроме небольшой крепости почти у горизонта. А вот на юго-западе вижу крепость, охраняющую выход из прохода — ничем иным тёмно-зелёное пятно рядом с ней быть не может. Я собираюсь заглянуть в деревню, но никак не могу решить — идти мне пустыней или вернуться в слои и воспользоваться проходом от источника Барай-девгера. И погружаться опять в слои и бежать днём в жару по пустыне мне одинаково не нравится. Ничего не решив, я спускаюсь с горы по северному склону и направляюсь к спуску в пустыню, откуда также удобно уйти в слои.
Меня очень интересует — что им нужно во внутренних слоях. Там весьма некомфортно и без серьёзной причины, даже при наличии прохода, лазить туда никто не будет. Какая же здесь может быть ценность, что пошли на огромные затраты для строительства крепости и дороги, что бы проникать вглубь слоёв по проходу. Ответа я не знаю и даже не представляю, как его получить. Конечно, можно заявиться к какому-нибудь правителю, разрушить его дворец и на обломках поспрашивать: — "а какого ляда вам там надо?". Но на это у меня нет ни времени, ни желания — да и всегда есть риск нарваться на что-нибудь убойное.
Эти досужие размышления прекращает банальный перегрев, и я спешу найти место для погружения в слои. Уже из глубины поднимаюсь к холму, где охлаждаюсь, вылив одну из фляг на себя. Оказывается, потери энергии в них невелики и несколько дней хранения без заметных потерь они обеспечивают. Вернувшись к источнику гидры, заново наполняю флягу водой и энергией и направляюсь к проходу в деревню. Одну из фляг оставляю около источника Дружка, и со второй скрытно прохожу наверх.
Амальта
В замке нас сразу размещают в казарме, отводят в столовую и оставляют одних. Пообедав, мы ждём, но нами никто не занимается. Это удивительно, существует определённый порядок — нас целый отряди и капитан дружины должен лично с нами познакомиться и зачитать приказ о зачислении на службу. Потом поставить на вещевое довольство и выделить жильё, ну и тому подобное — но никто из сеньората замка не появляется. Мы начинаем нервничать, но тут приходит Куини и сообщает, что баронесса, коннетабль и капитан дружины умчались в северную деревню, где что-то стряслось. Слава богам, хоть какое-то объяснение. Затем приходит Вадим — он вместе с Куини командовал рейдовым отрядом Кееса, и с Тевией составляют план занятий. Основное внимание будет уделено стрельбе из ружей и боевому слаживанию. Мы-то рассчитывали этой зимой отдохнуть в тепле, но Кеес, похоже, собирается водить войска в походы круглый год. Тут появляется Дмитрий — капитан дружины и экономка от баронессы. Нам зачитан приказ и выделено всё полагающееся — от жилья до шматья и жалования. Видим — зимние походы нам точно предстоят, выдали тёплые комбинезоны и сапоги на меху. Тем лучше, значит Фанаху и зимой покоя не видать. Войск же в замке уже немало, а судя по привезённым брёвнам и собираемым из них домам, будет ещё больше.
Часть одежды и обуви оставляем в казарме, остальное относим к себе, заодно знакомимся с выделенным жильём. Мне и другим десятницам выделили квартиру, где у каждой своя комната — как хорошо, наконец, побыть одной, а то приходилось постоянно находиться вместе с остальными. Конечно, наши девочки все хорошие, но я от них уже устала — хотя завтра захочу снова к ним. Подхожу к окну — на площади бойцы тренируются в стрельбе, шуму от ружей намного больше, чем от луков, но никуда не деться. Весь восток замка стал военным лагерем и каждая площадка используется для тренировки войск. А снаружи занятия не проводятся — незачем врагам знать, сколько у нас войск и как они обучаются. Много народу — много шуму, но мы по мужикам соскучились. Ведь в лесу и на дороги увидишь небритую морду и сразу в неё стрелу, а челядь на постоялом дворе мы за мужиков не считаем. В замке же через окно можно высмотреть подходящего парня, но я себе уже выбрала. Надо будет вечерком отловить Вадима и пообщаться — может и сладится. Мужчина он симпатичный, подход к женщинам знает, да и воитель хороший. Гадство, и помечтать не дадут — опять Тевия зовёт.
Наша атамана, теперь командир взвода сообщает, что отдыхать и прохлаждаться будем после победы, а уже завтра с утра приступаем к занятиям. И тренироваться придётся интенсивно — все войска будут очищать Бирейнон и соседние владения от банд. Не исключены и более серьёзные операции — но какие именно Тевии не сказали. С этим понятно, дураков нет раскрывать свои планы всем и каждому, но мне любопытно — неужели Кеес вздумал захватить какой-нибудь замок? Для этого войск у него явно мало, для защиты же владения — много. Но мне не до загадок — поставлю на завтра задачу своим пантерам, оденусь покрасивее и в люди!
Как обычно развлекаются бойцы в замках? Выбирается площадь между Домом Оружия и Домом Урожая, и на ней устраиваются гуляния. Иногда кто-нибудь из бойцов музицирует, поёт или рассказывает, а остальные собираются группками и треплются. Но сейчас уже холодно, а зимой во дворе будет совсем неуютно. Мне моя прабабка рассказывала, что до войны бейлифов в замках была специальная площадка, магически закрытая от осадков. Рядом была сцена, на которой играли музыканты, выступали артисты и просто желающие. А народ развлекался. В Бирейноне капитан дружины организовал нечто подобное, но не на улице, а в трапезной после ужина. Убрали столы, установили какую-то музыкальную фиговину и роздали бирки, по которым можно взять стакан вина с фруктой, либо кружку пива с закусью. Нения на это ворчала — мол, жадность их заела, поставили бы бочки и пей сколько влезет. Но это она зря — первая же упилась бы!
Народу было много — все военные, что не на дежурстве, а из гражданских в основном бабы. Был там и Димитир, но его плотно обложили — не драться же мне. А вот на окружавших Вадима бабонек я зыркнула и они сразу поняли — с амазонкой лучше не связываться. Ему настроили кристалл-переводчик и мы не только танцевали, но и поговорили и поцеловались. Он даже проводил меня (боевую ведьму!) до дому, наверное, пригласи я его к себе, он бы поднялся и остался бы до утра. Но я решила не торопить события, хотя от длительного воздержания и устала — кто их знает, какие у пришельцев с другого Мира обычаи.
=======================Отредактировано==31.01.2011=====================
Кочубей
Кеес
Воскресенье-3, вечер и ночь на понедельник-3
Тройка пацанов-наблюдателей валяется около прохода и никакого наблюдения не ведёт. Того парня, который в прошлый раз меня чуть не засёк, среди них нет. Проскальзываю мимо них незамеченным и направляюсь в деревню. Скидываю невидимость перед крайним деревом, а на флягу накладываю морок в форме саквояжа. Вскоре деревенские замечают меня и несколько детишек бегут с криками к дому Марака. В их воплях мне удалось выделить только своё имя — Кеес. Марак выходит из своего дома, приветствует меня с улыбкой и предлагает пройти к старосте. По дороге пытаюсь узнать, какое сейчас время года? Он меня не понимает, а из последующих моих вопросов выясняется, что здесь всегда жарко и только раз в год два месяца льют дожди. Их сезон закончился полгода назад. Так с разговором мы доходим до дома старосты. Около дома на небольшой площадке на солнцепёке стоит тот самый внимательный пацан, похоже наказанный за что-то. В стороне в тени пальмы сидит жрец. Похоже, староста замечает нас в окно, потому что выскакивает и приветствует меня, а затем начинает быстро о чём-то просить. Я же обращаюсь к Мараку:
— Выясни, за что наказан этот парень.
Марак спрашивает старосту и отвечает:
— Амарат ирим Куарт говорит, что это мелочь недостойная твоего внимания, а у нас есть серьёзная проблема ...
Я прерываю его:
— Какая проблема самая важная, решать мне. — После чего жёстко смотрю старосте в глаза. Видимо мой взгляд сопровождается слабым ментальным ударом, потому что староста бледнеет и начинает объяснять, не дожидаясь вопроса Марака. Оказывается его племянник, командир отряда наблюдателей за проходом, обвинил этого парня, что тот плохо ведёт наблюдение, часто пропускает важное и вообще невнимателен.
— Твой племянник враль и подлец, — заявляю я, — этот парень единственный, кто вёл реальное наблюдение и в прошлый раз почти заметил меня. Ему помешал твой племянник. Сегодня я спокойно прошёл через проход и не один болван не трепыхнулся. Посади вместо племянника и его дружков пятилетнюю малышню — толку будет больше.
Староста моей речью почти раздавлен. Оказывается, то же самое говорил ему жрец, так как наказанный парень его двоюродный племянник. В подобных деревнях все всем приходятся родственниками. Отсюда вытекают довольно сложные отношения, и теперь жрец что-то отыграл у старосты. Амарат кричит в окно дома, и оттуда выходят два здоровых мужика с палками и спешат к проходу. Жрец идёт с ними, а я сажусь в тенёк на его место. Староста подходит ко мне и рассказывает, что появились гигантские ящерицы, которые вытаптывают поля и разрушают арыки. Мне лень вставать и я заявляю старосте, что сначала надо разобраться с охраной прохода. А то в следующий мой приход в деревне живых людей не останется, а будут валяться отдельно руки, ноги и головы. Около нас собралась группа жителей, и они нехорошо смотрят на старосту. Вскоре показываются мужики, гонящие палками пацанов, у которых связаны руки. Они сообщают, что ребята валялись в теньке и не следили за проходом. Племянник старосты падает на колени и причитает. Марак переводит — оказывается, они глаз не спускали с прохода и даже крысу заметили бы.
— Переведи им, что я чуток больше крысы, но они даже не посмотрели в мою сторону.
Группа уже разрослась в небольшую толпу и, услышав моё заявление от Марака, потешается, а виновный зло глядит в мою сторону. Слово берёт жрец и изрекает, что раньше подобных стражей клеймили и поручали им в дальнейшем только женскую работу. Я интересуюсь, как именно клеймили, и жрец рисует прутиком на земле руны "Враль" и "Слепец". Мне приходится немного постараться, чтобы построить их у себя на руке, а потом я подхожу к парню и даю ему пощёчину. Видимо в моей руке многовато магии, потому что он взвывает, зато на его щеке чётко проявились эти руны. Жрец тихо мне говорит, что командиром стражи ему теперь не быть. Я опять гляжу в глаза парню, в них смешались злоба и страх, причём первое мне не нужно. Поэтому мне прошу жреца перевести:
— Знаешь ли ты сопляк, почему у мага Кееса почти нет врагов?
— Нет, не знаю, — удивлённо отвечает парень.
— А потому, что они с уютом отдыхают в своих могилах и мне более не докучают, — моя улыбочка ставит точку. Парень бледнеет так, что чуть грохается в обморок, стоящий рядом староста ьакже бледен.
— Через двадцать дней пройдёт, — мой палец направлен в руны на щеке, — но что бы у прохода его больше не было.
Староста облегчённо вздыхает:
— Двадцать дней он проходит в женском платье и будет делать их работу. А командиром стражи у прохода будет двоюродный племянник жреца.
Жрец переводит мне слова старосты, а затем подзывает своего племянника и сообщает тому о принятых решениях. Закончив с этим, я предлагаю пройти посмотреть на варанов. Староста, жрец, Марак, новый командир стражи и группа крестьян провожают меня на уничтожаемое поле. Подойдя к арыку, за которым поле уже на половину вытоптано, мы видим двух здоровенных ящериц. В холке они с быка, толстые кривые ноги уверенно держат могучие тела, сзади которых по земле тянутся длинные хвосты. Эти рептилии сильны, но медленны. Поэтому мне приходится, переложив флягу-саквояж в правую руку, перепрыгнуть через арык, чтобы крестьяне не путались под ногами. На поле растёт что-то похожее на кукурузу, но початки завязались недавно и стебли высотой менее метра и не мешают обзору. Раззявив пасти, оба крокодила не спеша идут на меня и получают по ледяной стреле через пасть в мозг и в сердце. Стрелы одновременно бросаются с ладони и мгновенно разрушают и замораживают цели. Две туши медленно опускаются на землю, немного дёргаются и затихают. Крестьяне ожидали долгой и упорной схватки и крайне удивлены мгновенным убиением "ужасных чудовищ".
Далее обратный прыжок через арык и вопрос к Мараку — готов ли мой дом? Меня обрадовали, что хижина уже готова, меня немедленно туда отведут и принесут обед. А жаркое скоро приготовят из убитых мною ящериц. Сегодняшние приключения меня немного утомили, поэтому возможность передохнуть в собственной хижине радует. По дороге Марак рассказывает, что они просили хурбея — местного правителя низшего ранга убить варанов, но он запросил за это пять юношей и пять девушек в услужение и десятую часть урожая в течение десяти лет. Это очень дорого, поэтому на деревенском сходе решили подождать меня, и только если не дождутся или я сочту это слишком сложным, то согласиться. Нас догоняют жрец с двоюродным племянником и благодарят за моё вмешательство. Парень предлагает показать, где растёт серебрянка, но жрец резко обрывает его. Тема явно интересная, но выяснять это надо не на улице, а в храме. Последний открыт круглосуточно, а по ночам жрец в нём ночует, и я намереваюсь попозже заглянуть к нему, так как мы уже около моего дома.
Моё жилище — лёгкая хижина из тростника, обмазанного глиной. Тростник растёт по берегам арыков, где его срезают на топливо и хозяйственные нужды. Пол в хижине глинобитный и прокалённый костром, что делается только в богатых домах. Около стены устроено ложе из нескольких циновок со спинкой, сплетённой из прутьев. Рядом стоят кувшины с водой для питья и умывания, а очаг на улице. Ещё в хижине есть несколько плошек и чашек — Марак объясняет, что любая хозяйка с удовольствием для меня сготовит и собственная утварь мне не нужна. В полу вижу деревянный лючок, под которым располагается небольшой погреб. В нём лежат вязка вяленой рыбы и лепёшка, и туда же я ставлю саквояж-флягу. Туалет в полях, чтобы удобрение зря не пропадало, а раз в пять дней устраивается нечто вроде общей бани. Входят дочери Марака и приносят фасолевый суп с лепёшками, который мы с ними с удовольствием съедаем. Затем дожидаемся, пока принесут огромные куски мяса с овощами. Его запиваем то ли легчайшим вином, то ли слегка забродившим соком. На десерт неплохой чай со сладкими палочками.
После еды немного расспрашиваю Марака обо всём. Их мир называется Наомис, а их страна — Мероя. Она тянется от южной горной гряды до северных лесов. На востоке тоже горная гряда с двумя проходами к морю, а на западе каменистая пустыня, в которой никто не живёт. Их деревня крайняя на запад и недалеко от южной гряды. Почти вся страна — это пустыня с нечастыми поселениями. Более удобные для жизни места около восточной гряды и вдоль двух рек, текущих из северных лесов к морям на востоке, на дальней реке расположена столица. В их деревню купцы заглядывают раз в несколько лет, а представитель хурбея заезжает осенью за скромной данью продовольствием. Сами селяне иногда ездят в небольшой городок на юго-восток от деревни, когда есть заметные излишки урожая или повезло найти что-нибудь ценное, а заодно покупают инструмент, металлическую посуду и бурый уголь. Одежду и обувь шьют сами, посуду лепят из глины и высушивают на солнце. Имеется печь для её обжига, но пользуются её редко — уголь в дефиците. Кстати у меня в хижине посуда с рисунком и обожжённая. Зверьё вроде варанов или твари из прохода заглядывают редко, но всегда наносят большой ущерб — селяне даже не пытаются с ними бороться. Они тогда просят помочь хурбея, но он редко соглашается и всегда требует за помощь немыслимую цену. Я же убил даже нага, с которым хурбей побоялся связываться, и ничего серьёзного с них не потребовал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
