Пламя крыльев

— Зоэ!

Из-за угла беззвычной тенью явился Абу. Обнял на плечи, словно проверил — не призрак ли она сама? Коротко, без радости улыбнулся. Поклонился явившемуся следом Тэо.

— Обитель принимает золото даже у еретиков, — нехотя процедил служитель, глядя на кошель в руке южанина. — Обитель — да, я — нет. Передайте со слугой, на имя настоятеля. Кто проводит девочку?

— Мой кровный должник и его всадники, для юга это надежнее, чем иные связи и зависимости, — тихо молвил Абу. — Зоэ, тебе пора. Надеюсь, все обойдется.

— Берегите себя... оба, — запнулась Зоэ. — Спасибо.

Мула подхватил под уздцы светловолосый юноша, ничуть не похожий на южанина. Он поклонился Абу почтительно и низко, шепнул несколько слов на певучем наречии — и двинулся по улице прочь. В трех переулках от места встречи с послом ждали конные и крытая повозка. Зоэ вежливо предложили укрыться под пологом и переодеться. Извинились: опять в мужское, нет выбора. Уточнили, умеет ли ездить верхом. Подали смирную кобылу, окружили плотным кольцом и двинулись к малым, неторговым, городским воротам, северо-восточным. Оттуда — огибая город по широкой дуге — галопом поскакали на юг.

Закат еще истекал кровью, пятная темную воду порта, когда Зоэ спрыгнула с подменного коня — кобыла не вынесла скачки и её пришлось бросить в придорожной гостерии, пустив в ход золото из сумки Тэо и купив скакуна на замену. В порт Зоэ и её провожатых допустили неохотно, но люди Абу оказались упорны и ловки, кому-то назвали нужные имена, для иных пошуршали золотом, без жалости опустошая сумку и добавляя из своих кошелей. Простились, жестом предложили идти и виновато вздохнули: далее не проводят, для вооруженных воинов и любых посторонних мужчин порт закрыт. А вот безобидного ребенка стража попустит, получив разнообразные подтверждения: 'мальчик' местный, из рыбацкой деревушки...

Капитан Вико мрачно выхаживал по набережной, вздыхал и поглядывал на море. Кажется, он тоже видел на воде кровь, а не блики перезрелого солнца.

— Цела, — веско отметил Вико, словно бы подтверждая некий договор. — Кто помог добраться, не стану спрашивать... Теперь у всякого куста вдруг отросли уши подлиннее ослиных. Лодка ждет, Бэто вон, зеленый весь, страдает. Каюта для тебя уже готова, иди.

— Кое-кто просил...

— О чем просил кое-кто, я и сам догадываюсь, — поморщился капитан. — Уже все сделано, что можно... и что нельзя. Я купил время до восхода, заложив никчемное свое имение, доброе имя и дареный Кортэ клинок с изумрудами на гарде. Пока этого довольно... Но с первыми лучами в нас попросту примутся палить с берега самыми тяжелыми каменными ядрами, какие тут имеются. А после, исплевав эти глупые заряды, выведут на большую воду галеры. Теперь ты знаешь все. Иди в лодку, не мозоль мне глаза своим унылым видом.

Зоэ послушно кивнула, спустилась к воде, уселась в лодку и стала глядеть на темный клин берега, удаляющийся с каждым гребком.

— Бэто, ты вырос за два года и стал широк, — натянуто улыбнулась Зоэ помощнику капитана люгера 'Гарда', знакомому по делам двухлетней давности.

— Широк, — смущенно повел тот плечами. — Теперь я капитан, вот ведь дела... Капитан 'Гарды', прямо как мечталось. Гляди: это наши корабли. Кто ж думал, что мы столь мрачно будем уходить в большое, долгожданное плаванье? Никто не провожает... Смотри, хоть тебе раскажу. Такой красивый у нас флот. Люгер — он совсем мелкий, правее 'Анда', наш флагман, еще наши вон те две шхуны с припасами, они похожи, 'Зеферина' и 'Изабель'.

— Где вы меня высадите? — безразлично уточнила Зоэ. Поморщилась и шепнула: — Хотя какая разница...

Спешка осталась позади, опасения и сомнения давили, предчувствия донимали — и лишали остатков сил. В ночи тонул порт, во мрак погружался, иссякал, самый длинный день жизни, отнявший слишком многое и оставивший в тенях несчетное число вопросов. Семья, такая крепкая, пусть и не родная по крови, вдруг пропала, рассыпалась. Кругом вода, ставший зыбким мир чуть колышется, по телу ознобом ползет туман, душит, горло перехватывает, хоть и нет слез... Бэто снял куртку и накрыл, укутал плечи, поделился теплом.

— Спи. Приказ капитана, — шепнул он в ухо. — Чуть замечу что новое на берегу — разбужу. Даже если плохое и сам дон Вико велит не будить.

— Тогда ладно, — через силу улыбнулась Зоэ.

Ей казалось: заснуть невозможно! Но волны качали и баюкали, глаза сами смыкались, боль — и та притупилась, теребила душу привычно, без злости. Сон не принес видений. Разве ветер... Лениво зевал северо-западный, отдыхал после шторма. Был он мрачен, во вздохах слышалось раздражение: Кортэ спешил в столицу и, кажется, уже улавливал по шепоту родного ветра, как там все нескладно переменилось. Южный гулял вне пределов доступного слуху, юго-восточный — приятель Альбы — тоже не спускался к морю, он спешил и был очень занят. Восточный где-то в неведомой, заокраинной дали, гонял сухие шары травы по незнакомой, не способной даже присниться, пустыне. Кажется, что-то у него ладилось... или не ладилось? Пойди пойми издали. Зоэ во сне осторожно улыбалась ветрам, раскрывала ладони — здоровалась, снова обретя слух и зрение, угасшие в столице, в духоте дворца, закабаленного сплетнями, опутанного ложью.

— Там бой, на берегу, — шепнул в ухо голос Бэто.

Зоэ вздрогнула, вскинулась, испуганно прижимая к груди руки и даже не пытаясь понять, сколько прошло времени. По ночной воде ползли звуки, фальшиво отдавались эхом, множились и путались. Звенела сталь, хрипели кони, стонали люди. Кто-то выкрикивал команды, щелкали арбалетные болты, гудели тетивы. В темноте, за сырой многослойной тряпкой тумана, прятался берег. Вот ахнул пороховой заряд. И еще один. По воде зашлепали весла. Вико негромко отругал ленивых гребцов.

— Где это? — выдохнула Зоэ. — Кто?

— От холма накатывается шум, — быстро ответил Бэто. — Мы отплываем. Приказ капитана, если не сейчас — нам не уйти от галер, ветер слаб.

— А как же...

— Именно так, как прикажет Вико, — строго отрезал Бэто. — Всегда было так и иного — не допущу. Три корабля уже покинули порт, мы последние. Вико в лодке, он сказал — ждать, пока еще можно. Я жду. Люди на маневровых веслах, паруса в готовности. — Бэто прищурился, пытаясь взглядом проткнуть занавесь тумана. — Галеры там, вон как тянет с них гнилью, не ошибешься... Да и шум слышен. Готовятся к отплытию. Зоэ, особо ни на что не надейся. На исходе наше время.

У берега возник гомон — и стих. Гребцы заработали в полную силу. Стало слышно, как журчит вода под килем лодки, как резко и одновременно выдыхают люди, как поскрипывают весла.

— Ставь паруса, — голос Вико прокрался пенным шелестом по воде.

Зоэ вздрогнула, обреченно глянула на Бэто — тот не расслышал. Голос был особенный, смешанный с ветром. Как и прежде у Вико — с северным.

— Он велел ставить паруса, — нехотя, чувствуя себя подлой, прошептала Зоэ.

Бэто молча кивнул, хлопнул в ладоши и жестом указал людям, что именно делать. Люгер начал одеваться во влажную белизну, отталкивающую ночь, едва приметно розовеющую невидимым пока с палубы, но весьма близким, рассветом. Заскрипели снасти, на вспомогательных веслах люди уселись удобнее. Двое с крюками по знаку Бэто встали на корме — ждать лодку и бросить канат, когда подойдет ближе. Зоэ лизнула прикушенную вчера губу, шмыгнула носом и стала тоже ждать. Она уже мысленно нарисовала картину: вот подходит лодка, в ней сидят Вико, Рэй и, конечно, Альба... А может, даже и Кортэ. Как без него?

Ветер с юго-востока, родной для Альбы, первый раз тронул ладони парусов, словно знакомясь. Налег, сдвинул люгер с места. Он был не совсем попутный для выхода из порта, но даже такой он давал ход паруснику и помогал удалиться от опасного берега. Моряки, попарно сдияшие на скамьях при длинных маневровых веслах пока оставались неподвижны. Бэто косился в полумрак по левому борту, вслушивался и иногда шепотом предполагал, что теперь делается на боевых галерах. Вот все в готовности, теперь выбирают якоря, надсмотрщики встали в проходах, весла уже на воде...

Лодку первым, конечно же, увидел моряк с канатом. Примерился, качнулся вперед и бросил крюк.

— Поймали, — так же выдохнул голос Вико, смешанный с ветром.

— Поймали, — непослушными губами повторила Зоэ.

Бэто щелкнул пальцами, вспомогательные весла по бортам 'Гарды' тронули воду, рисуя штрихи гребков. Паруса хлопнули, раскрываясь полностью. Люгер словно проснулся, вспомнив, что не зря зовется лучшей гончей всего флота Эндэры. Под килем осторожно зажурчала вода. Еще два человека пробежали на корму и дружно, слаженно стали тянуть канат, приближая лодку. Занавесь тумана наконец сдалась, отступила. Зоэ охнула и второй раз прикусила больную губу. Вико в полный рост стоял на корме, настороженно высматривая то невидимые галеры, то укутанный ночью берег. На дне, меж рядами гребцов, лежал Рэй, его запрокинутое лицо было хорошо видно — мертвенно-серое. Над королевским псом склонился еще кто-то, крупный и незнакомый на вид. А вот Альбы и Кортэ в лодке точно не было.

— Как же это? Нельзя так... Я остаюсь, — выдохнула Зоэ.

— Еще раз раскроет рот для глупости — в трюм её, — приказал Вико, первым выбираясь на палубу. Поморщился. — Все равно более некуда. Этот едва жив, пока что каюту — ему. Боюсь, долго не протянет... хорошенькое начало плаванья, умирающий на борту, да в довесок плаксивая девчонка!

Гундосо завыли рожки, загудела басом большая труба на палубе галеры, и в тумане Зоэ показалось: звук рождается совсем рядом. Берег отозвался, ахнул пороховыми взрывами, обозначился вспышками — словно попробовал приманить рассвет. Вико презрительно хмыкнул. Где-то в испятнанном светом и тенями тумане сочно плюхали каменные ядра, далеко, неприцельно и неопасно. Он — знал. Зоэ не понимала малости угрозы, но смотрела за корму без страха. Ждала.

— Нэрриха умеют бегать по воде, — пояснила она капитану Вико и себе самой эту сосредоточенность последней отчаянной надежды, хотя понимала глупость сказанного и беспочвенность своих отговорок... — Аль справится. Он упрямый.

— Не ранее, как в четвертом круге опыта, и то — от силы шагов пять-десять, — не стал обнадеживать Вико. — Зоэ, такова жизнь... твой Аль обязательно справится. Чтобы мы ушли, кто-то должен придержать галеры. Сейчас, если не врет мое чутье, он там, по левому борту, на 'Черной стреле'. Мы уговаривались, что следует повредить руль еще двум большим, никак не менее того.

— Как ты можешь говорить это и...

— Если бы я сам был способен справиться, я бы не стоял тут и не чувствовал себя гнидой на гребёнке, — рявкнул капитан. Отдышался и тише, спокойнее добавил: — Сейчас прикажу — и потопаешь визжать и указывать капитану из трюма, там имеется каморка для буйных. Или уж прикуси язык, сиди тут и не шеруди в моей душе чертовой огняной головешкой! И так все горит. У меня на совести — сотни душ, четыре корабля. Люди умирают один раз. Первый и последний, мы — не нэрриха.

— Но так нельзя! — теперь Зоэ уже не пробовала сдержать слезы.

— Так? Нельзя... — Вико устало облокотился на борт, выдохнул и сник. — Они вон, в порту которые, тоже думали — нельзя. Мзду брали, кивали, а сами-то тайком прикидывали: не прикажет им никто палить по кораблям, собранным в путь прямою волей Изабеллы Атэррийской. Мыслимое ли дело, мы под одним флагом с ними, вонючими галерниками! Но королевский семейный скандал — штука особенная. Города сгорают дотла, головы летят с плеч без счета и памяти о титулах, заслугах, долгах. А ты — корабли, нельзя...

— Альба! — всхлипнула Зоэ, отчаявшись разобрать хоть что в тумане. — Аль... Уходи.

Нос большой галеры проткнул серость, арбалетчики, засевшие там, за усиленным бортом, нашли цель. Первые болты защелкали по воде у самого бока 'Гарды'. Клюнули обшивку, выдрали щепу из палубы. Почти сразу нечто застонало в недрах галеры, натужно охнуло, хрустнуло — и нос стал уходить в сторону, описывая дугу, пропадая в вязком тумане.

Зоэ упала на колени, обхватила ладонями гудящую голову, впилась ногтями в кожу и зажмурилась сильно-сильно, отрешаясь от привычного и вслушиваясь в ветер так старательно, как никогда прежде. Ветер — жизнь. Не просто жизнь, не пустые слова, вычитанные в книгах или брошенные походя лукавым стариком патором. Ветер сейчас — дыхание Альбы. Он, сын рассветного бриза, оказался совсем один там, на чужом корабле. Его движение стремительно. Надувается мокрым пузырем рубаха, горячие капли круглым бисером летят с лезвия, волосы то липнут ко лбу, то взлетают колючим ершом при резком повороте головы... Воздух вокруг Альбы густ, плотен. Нашпигован сталью и древесной щепой, человечьим криком и звоном оружия. Можно разобрать, как Альба дышит, тяжело и даже чуть хрипло — он устал, врагов много и он едва успевает. Споткнулся — Зоэ охнула и зажала рукой горящее, подломившееся колено.

— Уходи же... Пожалуйста.

Альба вроде расслышал, рассмеялся — теперь это было отчетливо понятно, воздух задрожал, и дыхание сменило ритм. Снова пузырем надулась рубаха. Прыжок — далеко, в воду? Да, брызги, сплошное кружево воды и пены, трудно разобрать что-то в точности...

— Он все же умеет бегать по воде, — удивилась Зоэ, сгибаясь в кольцо судороги, скрутившей больную ноги, рвущей спину.

Снова Альба метнулся вверх... пена, колючие, протыкающие воздух следы полета стрел. Туман смят и скомкан — сеть летит, хищно растопырив камни и крючья на углах. Прорезана клинком. Снова сыплется щепа, брызжет в стороны — и весь воздух в бухте колеблется: большая галера вроде как поскользнулась, сбилась с курса и пошла боком, подминая волну и выглаживая пену, как утюг — кружево...

— Он догонит нас, — Зоэ последний раз попробовала утешить себя, уже не надеясь на лучшее.

Рубаха снова хлопала парусом, вздувалась за спиной — она, раскроенная надвое чьим-то ударом, стала крыльями, оперенными по краю бахромой ниток и капель крови. Альба прыгнул на борт, когда галера потеряла управление. И снова воздух ощетинился — стрелы, камни, щепки... Режущие, как нож масло, удары рапир полосуют туман, разделяют на клочки, осаждают на сталь, смешивая с солью пота и крови. Альба бежит по палубе, крылья рубахи бьются за спиной, вода рядом — вон она, ворочается, налегает на гладь воздуха мелкой волной, перетекает из одной стихии в другую — туманом.

Ветер волен, и люди ему не хозяева... Ветер быстр, он ускользает и его — не поймать и не удержать.

Горло булькнуло хрипло и жалко, захлебываясь мокрой горячей болью. Воздух стал ежом, стальным и страшным, он рос, вспарывал все вокруг себя и был смертоносен. Зоэ сникла на палубе без движения, без дыхания...

Бэто испуганно охнул, склонился, перевернул, подсунул руку под голову плясуньи, взглядом нашел Вико, бледного, слепо глядящего на тонкую черту берега далеко за кормой.

— Не знаю, что мне дал Ноттэ тогда, два года назад, когда я застрял между жизнью и смертью... — задумчиво буркнул капитан, подошел и сел рядом с телом Зоэ. — Но сегодня я видел и понимал все, что творилось там, в порту. Она действительно сестра Альбы, как мне и втолковывал Оллэ... Плотная связь, одно дыхание на двоих. Наша Зоэ щедрая и многовато отдала малышу нэрриха. Не знаю, сколько он мог сам и сколько получил в помощь, есть ли для него теперь смысл в исконном их, детей ветра, счете кругов опыта... Только вряд ли хоть кто в трезвом уме, прочтя отчет из порта, вздумает впредь воевать с разгневанным нэрриха, отсылая против него галеры.