Здесь она была, как дома, легко ориентируясь в разнообразии кораблей. Она быстро определила, где стоят торговые суда, уверенно указав Литину, куда им стоит направиться. И "Алиани" она нашла первой, потому что ее наниматель еще ни разу не видел зафрахтованной шхуны. Наймом занимался представитель компании "Литин и сын". В общем-то, и в море Альен выходил впервые. До этого дня он занимался делами своего отца исключительно на берегу, и желание отправиться в путешествие выказал сам.
— Вам нравится? — спросила Тина, поглядывая на профиль своего нанимателя.
— Еще не понял, — пожал плечами молодой человек. — Мы только вышли. Отец говорил, что с непривычки может мутить, но я себя чувствую хорошо, что не может не радовать.
— Ваш отец бывал в море? — живо заинтересовалась мадемуазель Лоет.
— Он три года служил в чине лейтенанта на королевском флоте. Шхуна, на которой проходила его служба, называлась "Королева Анжель", — охотно ответил Альен.
— А почему ваш отец покинул службу?
— Отец не особо любит говорить об этом, — молодой человек взглянул на паренька, теперь смотревшего на него, а не вперед. Тот тут же отвернулся, но опять скосил глаза, в ожидании ответа. — Кажется, была стычка с пиратами, отец попал на рынок рабов. Я об этом мало знаю. Отец обычно отвечает неохотно, говоря, что все, в результате, закончилось благополучно, и он вернулся домой, в Льено...
— В Льено?! — глаза Тины округлились. — У меня в Льено живут бабушка с дедушкой... Ой.
Девушка осеклась и теперь вовсе не смотрела на господина Литина. Зато не нее смотрел он, и в глазах его все больше разгоралась ирония.
— Как любопытно, — насмешливо произнес молодой человек. — Юноша, и как вас понимать? До этой минуты вы были, едва ли не сиротой на попечении дальней родственницы, и вдруг такие открытия. Я почти рыдал над твоей несчастной судьбой, а у нас, оказывается, имеются родственники?
Да, Тина очень старалась, врала с необычайным одухотворением, расписывая жизнь у "жестокой тетки". Сколько души было вложено, сколько фантазии! И вдруг такая досадная оплошность...
— Ну есть дед и бабушка в Льено, — проворчала она. — Так до Льено далеко, да и старенькие они совсем, бедные.
Новая история уже выплеталась в ее голове, обрастая подробностями с каждой секундой, но Альен поднял руку и все так же насмешливо ответил:
— Уволь. В твоей богатой фантазии я уже имел честь убедиться. Расскажешь о себе правду?
— Я вообще никогда не вру, — заносчиво произнесла Тина, задирая нос. — И вам бы следовало допрашивать и подлавливать меня, когда нанимали. Вы можете продолжить путь, или приказать вернуться в Пьен, выплатит мне деньги за несколько дней работы на вас и остаться наедине с Рени. И когда в следующий раз на вас нападут, надеяться, что он убежит не дальше ближайшего леса.
Литин несколько мгновений изучал нахала, затем хохотнул, но вновь напустил на себя серьезный вид.
— Ты маленький пройдоха, Сверчок, тебе известно об этом? Начать с того, что ты сейчас меня нагло шантажируешь...
— Всего лишь факты, хозяин, — осклабилась Тина.
— И о какой работе на меня ты говоришь? Пока ты и пальцем не шевельнул...
— Я спас вашу зад... э-э-э...жизнь, господин Альен, — не согласилась мадемуазель Лоет.
— А я спас твою зад... э-э-э... жизнь, господин Сверчок, — передразнил Литин.
— Когда это?!
— Когда разбойник чуть не насадил тебя на свою шпагу, как фазана на вертел, — ответил молодой человек. — И что ты на это ответишь?
— Что вам палец в рот не клади, — скривилась Тина.
Альен потрепал ее по волосам, услышал недовольное фырканье и покровительственно положил руку на плечо.
— Ты ведь очень хочешь продолжить плавание? — спросил он.
— Да! — жарко кивнула девушка.
— Ты мне нравишься, парень, — улыбнулся молодой человек. — И тратить время на возвращение в порт мы не будем. Наше путешествие продолжается.
— О, да! — восторженно воскликнула мадемуазель Лоет и машинально потерла зад, представляя, что ждет ее, когда она все-таки вернется домой.
Тина покосилась на мужскую ладонь, покоившуюся на ее плече. От этого дружеского объятия ей было не по себе. Хотелось повести плечом и стряхнуть руку Альена, но девушка этого не сделала, опасаясь, что ее жест покажется пренебрежением и неблагодарностью. Однако Литин сам убрал ладонь с плеча юного слуги и облокотился о борт, отчего мадемуазель Лоет почувствовала себя спокойней и уверенней.
Молодой человек некоторое время молчал, рассматривая небольшие волны, после взгляд его переместился на одинокий маяк, над которым кружили чайки, умиротворенно вздохнул и произнес:
— Успокаивающая картина.
— И только?! — изумление Тины было столь сильным, что она не смогла сдержать его.
Альен развернулся к ней, с интересом рассматривая.
— Я вижу прелестный пейзаж, — сказал он. — Одинокий маяк на скалистом острове на фоне солнечного неба. Над ним летают чайки, под ним неспешно бегут невысокие волны. А что видишь ты, Эмил Мулер?
Мадемуазель Лоет устремил взор к горизонту, вдохнула полной грудью и ответила:
— Силу.
— Силу? — переспросил Альен.
— Силу, — кивнула девушка. — Силу и мощь. Вы посмотрите, господин Альен. Вы думаете это просто вода, в которой живут рыбы? О, нет! Это величайшая сила, которую только мог создать Всевышний. Море может подарить жизнь, вынеся утопающего на берег, может накормить, обласкать, а может и наказать, уничтожив в одно краткое мгновение. Что такое человек в сравнении с этой первородной силой? Песчинка, букашка, ничто! Сегодня есть, завтра нет, а море будет всегда. Его волны будут накатывать на берег, даже если все люди вымрут. Оно будет все так же величаво и прекрасно. И дьявол меня задери, если я не преклоняюсь перед этой силой! Если бы у меня была такая возможность, я отрастил бы жабры и хвост, чтобы жить среди этого. Но я всего лишь человек, и не устану возносить хвалу Всевышнему за то, что даровал нам это чудо из чудес.
— Да ты поэт, Сверчок, — улыбнулся, слушавший девушку, молодой мужчина.
— Я его певец, — задорно рассмеялась Тина и смущенно покраснела под чуть ироничным взглядом своего нанимателя. — Моя самая большая мечта выйти в море под парусами своего корабля.
— Однажды она непременно исполнится, — Литин вновь встрепал волосы девушки.
— Ах, кабы так, — тяжко вздохнула она.
— Главное, идти к своей мечте, не сворачивая, — усмехнулся Альен.
— А о чем мечтаете вы?
Теперь Тина с интересом смотрела на мужчину. Он пожал плечами и повернулся, глядя на матросов.
— Даже не знаю, Сверчок, — ответил молодой человек. — Наверное, мне хотелось приключений, поэтому я и вызвался сам отправиться в это путешествие. Моя жизнь подчинена интересам моей семьи. Несмотря на доступные мне увеселения и развлечения, мое существование достаточно пресно и однообразно. Мне двадцать два года, и я хочу перемен. Да, хотя бы одно маленькое приключение не помешало бы. Пожалуй, я помечтаю об этом.
— Держитесь меня, господин Альен, и приключения сами найдут вас, — важно произнесла Тина.
Молодой человек весело рассмеялся.
— Если учесть, с чего началось наше знакомство, то могу охотно в это поверить, — сказал он. — До нашей встречи на меня никто и никогда не нападал. Должно быть, разбойники ждали именно тебя?
— Вот только не надо перекладывать на меня свои проблемы. Напали они, как раз на вас, я лишь подоспел вовремя, — проворчала девушка, и ее наниматель вновь рассмеялся.
— С этим не поспоришь, — наконец, ответил Альен. — Выходит, у меня уже было одно маленькое приключение? И что же, мечте конец? Пожалуй, тогда я хочу приключений побольше, чтобы сидя в кресле у камина, когда вокруг будут бегать мои внуки, я мог усадить их рядом и рассказать, как...
— Как один сражались против трех разбойников? — улыбнулась Тина. — Действительно, маловато. Думаю, ваши внуки будут бежать от вас, боясь слушать одну и ту же историю по сотому разу.
— Согласен, с одной историей я превращусь в старого зануду, — хмыкнул господин Литин и, прищурившись, вновь посмотрел на паренька. — Малыш, ты слишком смышлен для тринадцатилетнего паренька — сироты, который воспитывался в церковной школе.
Мадемуазель Лоет насторожилась, почуяв разоблачение. Она шмыгнула носом, утерев его тыльной стороной ладони, в подступающей панике ища выход. Нашелся он легко и быстро.
— Да жил по соседству один чудак, — ответила она, глядя на мужчину честными глазами. — Одинокий лекарь. Он иногда занимался со мной. Ну, речь там, этикет, чтоб его. Книги давал всякие. Ну, стало быть, ума вложил.
— Легко переключаешься на упрощенную речь...
— Лекарь затрещинами учил, когда забывался.
— Драться тоже он учил? А с ножом обращаться?
Досадливо поморщившись, Тина мысленно послала любопытного нанимателя к морскому дьяволу, но решила в этом быть честной, посчитав, что это придаст больше веса ее простому происхождению.
— Драться учил сынок одного бывшего абордажного матроса. А как ножом пользоваться объяснил один затейник по прозвищу Мясник. Я еще с вором одним подружился, так замки разные могу открывать, — гордо добавила Тина и тяжко вздохнула. — Только фехтовать не умею. Иначе бы вам и спасать меня не пришлось после того, как я вас спас. — Она искоса взглянула на Альена и произнесла, добавив голосу восхищения. — А у вас, вон, как ловко получается. Мне бы так...
Господин Литин поднял лицо к небу, прикрыл глаза и блаженно вздохнул.
— Один сантал, — произнес он, не глядя на своего слугу.
— Чего?
— За обучение один сантал и никаких соплей, я учитель нервный, могу и по шее дать, если плохо понимать будешь, — пояснил молодой человек.
Мадемуазель Лоет задохнулась от возмущения.
— Ну вы и жук, хозяин! — воскликнула она, но решительно протянула руку и кивнула. — Я согласен.
Альен открыл глаза и посмотрел на мальчишку, затем сжал протянутую руку и произнес. — Итого, шесть с половиной санталов я выдам тебе в конце путешествия.
— Жадничаете? — прищурившись спросила Тина.
— Экономлю на лечение нервов. Выражаясь твоими словами, чувствует моя требуха, что ты мне их еще попортишь. Чем больше узнаю тебя, малыш, тем сильней их чувствительность.
— На кишках гадаете? — усмехнулась мадемуазель Лоет, не спеша заверять своего нанимателя в том, что будет хорошим мальчиком. Она и девочкой-то хорошей была редко. — Когда начнем? Сейчас?
— Э, нет, — отрицательно покачал головой Альен. — Я зверски хочу есть. Рени сейчас позаботится об обеде, потом нужно передохнуть с дороги, там вечер... Завтра начнем.
— Так нечестно!
— Два сантала.
— Эй!
— Три.
— Гарпун мне в печень, хозяин, у вас нет ни стыда, ни совести! Хорошо, завтра, — сдалась девушка и проследила взглядом удаляющуюся спину Литина. — Ничего-о, я еще подберу к тебе ключик, шантажист несчастный, — проворчала она и поспешила за нанимателем, позвавшим ее.
До вечера для Тины так и не нашлось задания. Альен Литин после обеда завалился на узкую койку с книгой и велел его не беспокоить. Промаявшаяся бездельем мадемуазель Лоет, обиженная на команду "Алиани" за их недоверие и шуточки, получившая подзатыльник от ревнивого Рени и отвесившая ему в ответ пинка, решила направить свои стопы туда, где всегда лучше и быстрей всего удавалось завести дружбу — на камбуз.
Коком на шхуне работал мужчина, являвший собой полную противоположность дядюшке Самелю. Кроме того, что он был мелким и тщедушным, кок оказался еще и желчным малым, встретивший Тину колючим взглядом и вопросом:
— Что надо, сопляк?
— Да так, — пожала плечами мадемуазель Лоет. — Решил, может, помощь моя нужна? Я могу порезать что-нибудь, почистить там. Все равно пока без дела, скучно.
Кок снова оглядел мальца и указал на полное ведро:
— Выкини эту дрянь за борт.
Тина подхватила ведро с помоями и поспешила прочь с камбуза. Ей очень хотелось быть полезной. Еще больше хотелось быть причастной к работе на корабле, но для начала и ведро с помоями тоже дело. Выполнив повеление кока, она вернулась на камбуз и замерла в ожидании новых указаний, но на нее не обращали внимания, и Тина решила быть напористей.
— Господин Барту, я могу еще что-нибудь сделать.
— Можешь? — кок задумчиво посмотрел на приставучего мальчишку и усмехнулся. — Можешь прогуляться в зад к морскому дьяволу, я не против.
Мадемуазель Лоет почувствовала себя уязвленной. Она ответила Барту взглядом исподлобья.
— Могу, конечно, — не стала спорить девушка. — Но вас он ожидает раньше.
— Что? — кок обернулся, изумленно взирая на наглеца.
— И слух уже подводит? Понимаю, года уже не те, — издевательски хмыкнула Тина. — То-то в нож вцепились, хозяйство, небось уже из рук выскальзывает, так хоть за что-то подержаться надо. Да, господин Барту?
— Что?! — неожиданным басом взревел кок, удобней перехватывая нож, которым разделывал рыбу. — Щенок! Уши отрежу!
Тина с писком вылетела с камбуза, когда мужчина ринулся на нее. Она захлопнула дверь, но она тут же распахнулась от удара ногой, и взбешенный Барту вылетел за ней следом.
— Стоять, сопляк! — продолжал бушевать кок, даже не думая прекращать преследование. — Урою!
— Барту! — крикнул капитан.
Но мужчина не слушал. Он размахнулся и метнул нож, воткнувшийся в мачту, рядом с которой бежала Тина. Мадемуазель Лоет громко икнула и помчалась дальше. Барту не отставал. Он почти нагнал Тину, ухватил за жилет, и девушка полетела на палубу, но лягнула кока, попав ему в живот. И пока мужчина стоял, согнувшись, ухватилась за снасти и полезла наверх под гогот команды.
— Там и будешь сидеть, щенок! — заорал с палубы Барту, грозя ей кулаком.
— Я просто хотел быть полезным! — обиженно закричала она.
— Лучше не спускайся, или я тебе уши точно отрежу, — снова крикнул кок, вытащил нож из мачты и вернулся на камбуз.
Капитан Верта, следивший за происходящим, усмехнулся и указал на Тину:
— Малец ловок и явно знаком с морским делом. Дай ему швабру, пусть драит палубу. Хочет поработать, пусть работает, иначе он еще кого-нибудь допечет.
Старший помощник кивнул и позвал боцмана, передавая ему слова капитана. Боцман поднял голову кверху и махнул рукой, подзывая мадемуазель Лоет, обиженно взиравшую вниз.
— Слезай, парень, есть работенка, — крикнул боцман.
— Так бы сразу, — проворчала Тина и спустилась обратно на палубу, с обожанием глядя на господина Лериа.
Боцман отвесил ей легкий подзатыльник и гаркнул:
— Быстро взял швабру, и чтобы морской дьявол ослеп от блеска палубы!
— Будет сделано, — просияла Тина, вытягивая руки по швам.
Господин Лериа придал пареньку ускорения коленом и усмехнулся, покручивая рыжий ус.
— Забавный малец, как бы не хлебнули мы с его прытью.
Глава 11
"Алиани" резво бежала по волнам, подгоняемая ветром. Жизнь на борту шхуны шла своим чередом. Пассажиры быстро приспособились к условиям жизни в море и развлекали себя, как могли. Впрочем, вряд ли можно назвать развлечением стенания Рени, проводившего дни в сражениях с морской болезнью. Из-за того, что первый слуга не мог сейчас обслуживать своего хозяина, вполне успешно приспособившегося к качке, его обязанности пришлось исполнять второму. Но страдала из-за навалившейся на нее работы только Тина.
