— А где вообще живут драконы? — спросила Гермиона, смахнув огонь взмахом глиняной палочки. — Ведь изделия из их кожи продаются в Косом. То есть их что? Разводят?

— Ну, это, да, — кивнул хозяин избушки. — Есть питомники. То есть фермы. Или заповедники. По-разному называются. Там драконов и выращивают. На убой, — всхлипнул лесник и запричитал: — А он такой маленький, беззащитный! За ним даже присмотреть некому, кроме меня! А потом всё равно — под нож мясника! А-а-а! — буквально зарыдал этот очень крупный человек, неуклюже вытирая слёзы носовым платком размером с пелёнку.

Ребята переглянулись. С одной стороны понятно, что этот дом дракон обязательно спалит. С другой — его судьба очень волнует их хорошего приятеля. Надо было что-то делать. Но что?

Разумеется, идти в библиотеку!

* * *

— Валлийский зелёный! — уверенно определил Гарри, всмотревшись в очередную картинку. — Считается редким видом. Его вполне могут оставить для размножения. Вот вырастет Норберт, станет ухаживать за самочками и летать в своё удовольствие!

— Ты уверен? — проявила сомнения Гермиона.

— Нет, конечно. Но Хагрид не должен уловить в моих словах ни малейших сомнений. Иначе станет погорельцем. Даже если и нет, то ты представляешь себе, что произойдёт, если в Запретном лесу поселится дракон?

— Представляю, — вздохнула девочка. — Опасней могут быть только василиски, которых, к счастью, уже многие столетия не выводят и не выращивают. Ты прав — надо как-то переправить Норберта в драконий заповедник. Может быть, директор похлопочет?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Гарри. — Раз уж Хагрид взял на себя смелость нарушить запрет на разведение драконов, пусть наберётся храбрости и покается. Заодно и о помощи возопит. Он Дамблдора очень уважает — так что, полагаю, этот вариант прокатит. Давай вернёмся к чарам невозгораемости. Если домик лесника полыхнёт, Жаба обязательно до всего докопается и такое раздует!..

— Ага, — кивнула Гермиона и открыла другую книгу.

* * *

О том, что первокурсник и первокурсница с Гриффиндора состоят в особых отношениях, догадывались многие. Да ребята и не пытались скрыть привязанность, которую испытывают друг к другу. Скандалы, которые закатывала Поттеру подруга, никого не удивляли: бранит, значит любит.

В этот солнечный майский день под сводами холла напротив входа в Большой Зал происходила как раз такая сцена:

— Поттер! То, что ты предлагаешь, низко! Искоренять зло необходимо публично, давая понять всем присутствующим, насколько нехорошо плохо себя вести. Вот знала бы, что ты такой изворотливый — ни за что не стала бы с тобой общаться! Даже не посмотрела бы в твою сторону.

Подумать только! Проклясть в спину! Исподтишка! Это неэффективно, кроме всего прочего. И не окажет никакого воздействия на сознания окружающих, — Гермиона грозно топнула ножкой и проследовала в зал, где устроилась с самого краешку поближе к преподавательскому столу.

Едва основная масса студентов уселась по местам, и наступила закусочная тишина, мисс Грейнджер встала и громко произнесла:

— Мадам Амбридж! Защищайтесь! — дала Жабе секунду на осознание полученного вызова, пережила полный злорадного торжества взгляд, увидела движение пухлой руки в сторону волшебной палочки, после чего стремительно, словно герой вестерна, выхватила свою:

— Анимэлус Шоу, — стремительно влепила девочка заклинание показа анимагической формы точно в центр фигуры профессора.

У всех на виду Амбридж превратилась в жабу, которая с влажным звуком шмякнулась прямо на преподавательский стол.

Неудивительно, что профессора немедленно схватились за собственные палочки — у волшебников это на уровне рефлекса. Гермиона уворачивалась и отбивалась щитами. Гарри успел атаковать растерявшегося Дамблдора и обезоружить замешкавшуюся Спраут, но навалившийся на него Флитвик стремительно нивелировал эффект внезапности, опутав зарвавшегося первокурсника верёвками. Его подруге досталось неудовольствие от собственного декана — тяжеловесный крокодилий хвост буквально распластал девочку по полу — он в несколько раз тяжелее малышки.

— Что вы себе позволяете, мисс!? — с кошачьим шипением в голосе громогласно вопросила профессор МакГонагал, вернув своей студентке изначальный вид.

— Согласно пункту четыре артикула от тысяча четыреста девяносто второго года о преподавании защитной магии профессор обязан внезапно нападать на студентов, когда те не ждут атаки, а также отбивать их нападения, дабы верный пример подавать, — уверенно процитировала Гермиона.

В повисшей над залом тишине было отчётливо слышно, как сопит пытающийся освободиться от верёвок Поттер. Жаба на столе имела противоестественный розовый цвет и пучила глаза. Среди студентов медленно нарастал ропот — дети радовались новому правилу. Уж теперь-то они найдут, чем удручить Амбридж, вздумай она приводить в порядок их внешний вид!

— Что-то долго Долорес не возвращается в своё естественное состояние, — пробормотала МакГонагал. — Обычно это заклинание само спадает через минуту с небольшим. Садитесь, мисс Грейнджер. Вы в своём праве. Филиус, — повернулась она к декану Воронов, — может быть, вы освободите моего студента от пут? Мне кажется, он уже достаточно наказан и больше не будет нападать на преподавателей.

Розовую жабу директор посадил на поднос и забрал к себе в кабинет. Так до самого конца обеда она и не вернулась к своему изначальному облику.

О том, чтобы усугубить ситуацию, накладывая на гриффиндорца серьёзное взыскание, даже речи не зашло — все слишком обрадовались выходу из ситуации с новоявленным инспектором школы, который отыскала лохматая первокурсница. Откуда им было знать, что первым упоминание этого артикула отыскал Поттер в истории Хогвартса за тысяча пятьсот лохматый год! А исходный текст нашла миссис Малфой, ориентируясь по дате.

* * *

— Кто надоумил тебя бросаться на мою защиту, Поттер!? — громыхала Гермиона вечером в гостиной. — Понятно же было, что профессора меня проклянут — такова корпоративная этика. А потом сами же все проклятия с меня и снимут — такова сложившаяся практика. Зачем тебе понадобилось устраивать это показательное выступление?!

— Условный рефлекс, — смущённо улыбнулся мальчуган. — Это сильнее разума. А куда все подевались из гостиной? Время же ещё детское!

— Условный рефлекс, — улыбнулась девочка, понизив тон. — Сначала я воспитываю тебя, а потом кто-то превращается в жабу. Студенты от природы наделены умом и сообразительностью. Так в чём дело? Почему заклинание краткосрочного действия не спало с этой Амбридж?

— В точности я не знаю, но предположение у меня появилось, — стал серьёзным мальчуган. — Ты ведь палочку выхватывала быстро. Словно ковбой свой кольт. А при такой спешке тебе в руку всегда попадается фамильная палочка Поттеров. Глиняная. Та, что с сердцевиной из хвоста огненной саламандры.

— Так и было, — согласилась подруга. — Но я ничего огненного не колдовала.

— Верно. Ты даже не знала, какова аниформа Амбридж. А она у неё оказалась земноводная. Та же, что и у саламандр. Так что проявилось сродство не к одной стихии, а сразу к трём. От этого чары и легли так крепко.

— Но они же обязательно спадут? — с надеждой в голосе спросила Гермиона. — Или профессор Дамблдор расколдует жабу?

— Я не знаю, — развёл руками парнишка. — Не исключено, что это так навсегда и останется. Вряд ли кто-то когда-нибудь проверял глиняные палочки на результат, который получается после наложения ими данного конкретного заклинания.

Мальчик и девочка переглянулись и подумали об одном и том же, но промолчали. Обоим не хотелось снимать чары палочками из глины. Потому что — а вдруг получится! Этого не хотели ни он, ни она. Пусть уж будет так, как выйдет само.

* * *

Отправляясь на каникулы, Невилл увозил домой не одну жабу, а двух. Тревора, который имел естественный для своего вида цвет. И розовую Долорес. Животные не слишком хорошо ладили, но Тревор был сильнее — он частенько вскарабкивался на Долорес и сидел на ней некоторое время. А вообще жили они в большой стеклянной банке.

Глава 21. Каждому своё

Провожая взглядом вереницу карет, увозящих школьников на станцию, Альбус с грустью осознавал, что теперь для него просто не остаётся иного выбора, как уговорить занять должность преподавателя Защиты недавно вышедшего в отставку старого параноика Аластора. Любого, кто окажется жиже, детки непременно допроверяют на профпригодность до того, что вынудят сбежать.

Этот древний артикул! Конечно, директор помнил о нём. Его придерживались в те поры, когда ещё не директор, а профессор Дамблдор преподавал трансфигурацию. Но став директором, он решил, что об этом было бы не вредно и позабыть. Ведь Защита на добрую половину состоит из боевой магии, а на недобрую из сведений о тёмных существах, темных чарах и тёмных ритуалах. И кому это нужно, чтобы дети стали умелыми бойцами, разбирающимися в нехорошем?! В том, что способно вырвать слабого человека из сферы светлых помыслов и погрузить его во тьму!

Ведь хорошие люди должны быть добрыми, мягкими и податливыми. Способными идти за тем, кто ведёт их дорогой гармонии и процветания. А тут вдруг лохматая магглокровка лёгким движением руки превратила четыре десятилетия его кропотливых трудов в кучу драконьего навоза! Внезапно нагло и цинично атаковала и развеяла в прах всё, чего он добился непосильными трудами. Распустил слух о том, что должность профессора Защиты проклята, а потом нанимал на неё посредственных специалистов. Или бездарных — компрометировать в глазах учеников столь серьёзную дисциплину пришлось долго и кропотливо.

Всё достигнутое оказалось так не вовремя разрушено!

Как же восстановить утерянные позиции? Трогать эту самую Грейнджер чревато — она явно находится в области интереса мальчика, которого оберегает неизвестная и неумолимая сила. Сила, способная, как он выяснил, действовать сокрушительно. Да и поздно теперь суетиться — своё дело эта лохматая уже сделала — спустила в унитаз годы его трудов.

Лохматая! Как и один из бойцов, разделавшихся с дементорами! Кстати, её дружок тоже постоянно взъерошен! Да не может такого быть, чтобы мальки-первокурсники устроили подобное побоище! Тем не менее, директор выдвинул Омут памяти на середину комнаты, слил туда содержимое нужного пузырька и достал из шкафа свою старую, сохраняемую с юности метлу. Оседлал её и нырнул прямиком в завивающуюся белесыми спиралями дымку.

Эффект присутствия, создаваемый этим чудесным артефактом, никто не отменял. Оставалось победить собственный ужас, навеваемый дементорами, и сократить дистанцию до развоевавшихся... Он легко узнал их, едва приблизился. Сейчас эти безбашенные применяли приём "ножницы", сходясь и расходясь таким образом, чтобы отгонять от товарища заходящих сзади порождений векового мрака.

Вдруг их маневр изменился — лидировать стала девочка, четким "Инфламаре" испепелившая целую группу собравшихся кучно врагов. В то время, как занявший позицию ведомого Поттер лаконичными "Инсендио" сжигал атакующие подругу прогнившие балахоны.

Вывалившись обратно в кабинет, директор понял — они сильны, но успешно изображают слабых. И лишнее доказательство тому — история с Долорес, заколдованной с такой мощью, что даже легендарная Бузинная палочка не смогла обернуть чары вспять.

Ведьма. Истинная Обретённая — вот кто такая эта Грейнджер! А он так и не смог этого распознать. В прошлый раз подобное он тоже увидел не сразу, но тогда Эванс прогрессировала постепенно и доверяла ему — седобородому доброму волшебнику. Но сейчас эта малявка появилась уже подготовленной и совсем не доверчивой. Рука об руку с сыном такой же могущественной Ведьмы. Даже интересно, кто из них кого нашёл? И кто сильнее?

Они легко поменялись ролями, едва в этом возникла боевая необходимость. Откуда в детях подобная сыгранность? Не могли же они отработать её в постели! Слишком малы пока для этого. Остаются только танцы. Вальсы разные, танго. Или что-нибудь латинское вроде сальсы.

Альбус несколько успокоился, начав размышлять. Он пришёл к выводу, что в сложившейся ситуации ему лично особых угроз не просматривается — кара постигает только тех, кто виновен действиями, а не помыслами или бездействием. Та же Амбридж никого не убила и осталась жива. А за издевательства над студентами всего лишь будет откладывать икру — Тревор ей в помощь.

Сам же директор над учениками никогда не издевался. Даже не убил никого. Того же Геллерта всего-навсего заточил в узилище.

"Мерлин! Я — самый могущественный маг современности испугался пары детишек?"

Придя к этому выводу, Альбус откупорил бутылочку медовухи и усидел её, неторопливо предаваясь меланхолии. Заодно припоминал мелкие детали, пытаясь понять их тайный смысл.

Этот несвоевременный дракон, выведенный Хагридом! Пришлось подсуетиться, чтобы организовать его отправку в Румынский заповедник без предания делу огласки. Дамблдору не нужны скандалы, особенно если о них пронюхает кто-то вроде Амбридж. А лесник проникся к нему новой порцией благодарности.

Саму Амбридж следовало бы отправить в Мунго. Но колдомедики запросто обратились бы к невыразимцам. Это могло и в прессу просочиться. А так оказалось достаточно доложить, что профессор Защиты от Тёмных искусств отказалась от места. К подобному давно привыкли — преподаватели этой дисциплины бросали работу на "проклятой" должности регулярно.

* * *

В поезде Драко снова пришёл в купе к Гарри и Гермионе. Но разговоров о высшем свете заводить не стал, а, убедившись, что хождения по коридору прекратились, закрыл дверь и наложил звукомаскирующие чары.

— Я прошу разрешить мне рассказать отцу о том бое, который вы провели по дороге с рождественских каникул, — сказал он, немного помаявшись в нерешительности. — А то папа не верит в то, что вы это вы.

— И кто же такие эти самые мы? — полюбопытствовал Гарри, выбирая книжку, в которую собирался уткнуться, раз уж Малфой сегодня не в настроении разглагольствовать.

— Ну... сейчас вы, конечно, школьники, — промямлил Драко. — Но ведь вы вырастете и станете очень авторитетными людьми.

— Тебя случайно не ваш декан покусал? — скривилась Гермиона. — Это ведь он собирает круг будущих знаменитостей.

— Так вы уже знаете о маленькой слабости профессора Слагхорна? — удивился блондин.

— Сходили в его клуб как-то в феврале. Но было не интересно, потому что мы ещё не доросли до уровня разговоров, что там ведутся. Зато играла музыка. Я попробовала учить Гарри танцевать, — припомнила Гермиона. — Он оказался небезнадёжен. А потом у нас начались тренировки по квиддичу.

— Тренировки? У тебя? — удивился Драко. — Разве ты в команде?

— Нет. Но не упускать же удобный случай полетать! Мне после той драки на последнем перегоне до Хогсмида словно планку сорвало. Да и Оливер не возражает. Ему хочется иметь под рукой хоть кого-то на случай замены.

— Хорош щебетать! — прекратил болтовню Поттер. — Малфой! В чём ты хочешь убедить отца? — вернул он начавший петлять разговор к исходной точке. — Что ты там насочинял?