— Ужассссссссс!! — застонал я, трое суток!!!! Мама...
— Ну что, ничего не поделаешь.
Я поднялся с кровати, обнаружив, что у меня и ночнушка тоже испачкана в крови.
— Девчонки, уберите пока постель, я потом застираю, — проговорила Катя и потянула меня за собой в баню. — Раздевайся, — скомандовала она, когда мы зашли в предбанник, а сама начала готовить воду. — Заходи сюда, — услышал я и вошел в баню. — Давай я тебе полью. Ну, что стоишь? Подмывайся! — командовала она.
А я все не мог решиться протянуть туда руку, как будто это была последняя черта, после которой возврата не будет. Катя поняла это по-своему.
— Да не бойся ты, это уже твое, и выходит из тебя. Это как бы часть тебя, давай расставь ножки.
Я все же выполнил команды Кати и кое-как подмылся.
— Подмываться нужно каждый раз, когда меняешь прокладку, поняла? Алина, ты что? Посмотри на себя, на тебе лица нет. Пойми, ничего страшного не произошло, — не замолкала Катя.
"Ужас, — не мог успокоиться я. — Теперь точно пипец. Вот и с месячными знаком. Что еще будет? Осталось только замуж выйти и попасть в роддом".
Как я сейчас ненавидел всю эту женскую жизнь со всеми этими проблемами, с этой одеждой, в которой всегда чувствуешь себя голым и беззащитным. И где этот гребаный колдун? Да и где искать свое тело? А тут еще нужно как можно скорее попасть к себе в город, ведь там сын. Шархун, я не думаю, что врал, и, значит, мой сын в опасности. Если мы с Мариной уже хапнули горя, то сына нужно оградить любой ценой, но как бывшей жене объяснить, кто я, и какая опасность им угрожает? Но чтоб это объяснять, нужно, по крайней мере, добраться до них первому. Ведь если Шах быстро оправится от потрясения по поводу смерти его брата, то он сразу направит туда людей. И вообще, Шах знает, кто я...? Сказал, интересно, ему Шархун, или хотел сделать сюрприз. Если так, то и про сына Шах может ничего не знать.
Ладно, разберемся, зря я завалил Шархана, хороший бы язык получился, ведь он сам по себе очень труслив и знает очень много. Верней, теперь уже знал. А раскрутить его мне бы труда не составило. Конечно, чтоб вернуть свое тело, речи быть не могло, мало ли что он придумает. И опять вспомнив про сына, вдруг понял, что Шархан собирался с ним поступить так же, как со мной, а не делать операции. Вот, черт, теперь времени совсем нет. Если Шах в курсе, то я могу сына уже и не найти. Верней, я след возьму все равно, землю буду рыть, но найду, только кого уже? Это вопрос.
— Ну, что стоишь? — окрикнула меня Катя. — Одевай! — она подала мне черные трусики с вложенной туда прокладкой. — Прокладка должна лежать так, чтоб середкой как раз закрывать твою щелку, поняла? Следующий раз сама все будешь делать, прокладки всегда покупай большие, потому что выделений очень много. Правда, на третий день можешь поменьше класть и менять реже, ну а лучше пользуйся тампонами. Ты все поняла? — спросила она и проверила, как я одела трусики. — Хорошо, на, одевай, — она подала мне белый лифчик. — Грудь сейчас нежелательно без поддержки, и старайся ее сильно не тревожить, поболит пару дней и пройдет, — продолжала она меня наставлять. — Держись, подружка, у всех нас когда-то это было первый раз, но потом привыкаем и живем с этим, ведь это природа.
От всех этих мыслей, от безысходности я вдруг заплакал.
— Ну что ты, Алинка? — Катя нежно обняла меня. — Ну вот видишь, у тебя и настроение плаксивое, так тоже бывает.
Я положил голову ей на плечико и ревел, она пыталась успокоить меня, гладя нежно по голове и от этого мне вдруг стало как-то очень даже спокойно, я почувствовал ее тепло, ее ласку и начал успокаиваться. Что я разнылся, как баба? Даже девчонки и то держатся, а я ною. Конечно, им легче, но жизнь продолжается, и нужно выживать в любых условиях.
— Ну все, успокоилась? Тогда иди в дом, а я застираю ночнушку и постель, а то неудобно получится. И на будущее, если случится авария...
Я посмотрел на нее удивленно...
— Ну, если будет протечка, ты поняла, как сейчас, — продолжала Катя, — то застирывай сразу, так легче отстирать. Все, иди, пусть Марина поможет тебе с волосами.
Я уже направился к выходу, но она опять окликнула меня:
— Алиночка! — она подошла и тихо проговорила: — Ты выполнишь одну просьбу?
— Да, Кать, конечно, — я посмотрел на нее.
— Алин, пожалуйста, не обрезай волосы. Хочешь, я всегда буду рядом и буду помогать тебе, только не обрезай. Я так хотела, чтоб у меня были длинные и красивые волосы, долго растила их и ухаживала. Ну, если чуть-чуть подрезать, то можно. Я, правда, и сейчас отращу такие же волосы, но у тебя — это особенные. — У нее на глазах показались слезы.
— Катенька, — я как можно нежнее обнял и прижал к себе, — я понимаю твои чувства.
И хотя мне волосы действительно сильно мешали, я пообещал ей не трогать их, и что буду только обрезать кончики и держать одну длину, чтоб не выросли до пяток.
— Спасибо, все, иди, — сказала она и зашла в баню.
А я повернулся к зеркалу и стал рассматривать волосы. Действительно, волосы были густыми и очень красиво смотрелись. Я перекинул их вперед и стал рукой разглаживать. Они даже казались шелковистыми и переливались, теперь я был яркой блондинкой. "Ну что, неплохо", — покрутился перед зеркалом, пока не появилась Марина с постельным бельем.
— Во!!! — воскликнула она, ты уже и перед зеркалом крутиться научилась. Видишь, что цикл с тобой делает, — она хихикнула и забежала в баню.
Я еще какое-то время постоял перед зеркалом, посмотрел, как на мне сидит платье. Тоже неплохо, оно хоть и было простенькое, но хорошо вырисовывало всю женственную фигурку, облегало грудь, подчеркивало талию. Я залюбовался и еще раз пожалел, что девушка в зеркале никогда не будет моей.
— Ну что, налюбовалась? — услышал я голос Марины. — Пойдем, красавица, красоту наводить.
И следующие полчаса я был во власти Марины, сидя уже более спокойно и даже проявляя интерес к косметике. Дождавшись, пока Марина приведет меня в порядок, а она это делала основательно, как будто я иду на свидание, я вышел на кухню. Теть Гали не было, девчонок тоже. И куда все подевались? Подойдя к столу, уже по-хозяйски включил чайник и залез в холодильник.
— Марин! А где все? Ты есть будешь?
Пока мы пили чай, появилась Галина с девчонками. Они ходили доить пришедшую с пастбища корову и, как я заметил, были в восторге от увиденного.
Я решил ознакомиться с бумагами из сейфа и с первого листа понял, что разозлили мы их не на шутку. Только ради этих документов они будут землю рыть, но не успокоятся, пока не найдут. И мне стало ясно, что в живых нас уже не оставят. В голове всплыл мотивчик песни, и я напел слова: "А помирать нам рановато, есть у нас еще дела".
Я нашел свои документы, верней Алины. Я не знаю, зачем, но тут кроме двух новых паспортов, внутреннего и загранпаспорта, правда на имя Аникиной Анджелы Алексеевны, с новой фотографией, так же лежали и старые — паспорт и водительское удостоверение на имя Алины. Так же тут обнаружились и документы Кати и Марины. На Веру ничего не было. Почти во всех папках были по две фото, на многих я узнавал известных личностей, это были актрисы, певицы.
Ну что, документы мы похитили, тем самым сорвали все планы. Теперь им нужно будет все восстанавливать, а на это потребуется время, либо они будут нас искать с удвоенной, а то и утроенной энергией.
Так же тут обнаружилась интересная схема. Это был лист из автомобильного атласа. На нем была схема дорог республики Саха. И на полосе, означающею дорогу Калыма-Магадан, были нанесены отметки, приведены кое-какие направления по азимуту и написан масштаб дополнений. А это могло означать несколько вариантов: золото, или неизвестный рудник платины, или прииск, но, скорее всего, это места схронов украденного золота. Мне уже приходилось сталкиваться с черными старателями, которые прячут незаконно намытое золото, а потом потихоньку, не привлекая внимания, вывозят его оттуда или же составляют подробную карту и продают ее. Мли мало ли как она тут оказалась. Так что в любом случае это нам смертный приговор. И еще я надеюсь, что об этом не узнает братва.
Но и это еще были цветочки по сравнению с тем, что находилось в следующей папке. Когда я открыл ее, то просто потерял дар речи. Я увидел фото известных политиков и руководителей силовых структур, практически всех рангов. И, пробежав глазами компроматы, мне стало ясно, что вот теперь мы попали действительно по-крупному.
20. Новости из города
Я прошелся по комнате, пытаясь осмыслить увиденное и решить, как поступить. Что делать с бумагами? Попробовать купить себе свободу — не вариант, все равно не отпустят, ведь есть еще и Шах, которому глубоко наср.... на эти бумаги. Таскать с собой? Зачем? Уничтожить? Но зачем? Это козырь, если грамотно распорядиться. Остается только спрятать и ждать, что будет дальше, может пригодятся.
Сейчас это было неважно, главное — сын, и каждый час задержки оставлял все меньше шансов успеть вовремя. Я прикинул время пути: если идти на катере, получалась неделя, это в лучшем случае. Значить нужно искать что-то побыстрее. Но если на дороге проверки, а прошли уже сутки, и они могут искать нас уже в городе, или просто ждать, где мы всплывем.
Я походил еще по комнате и непроизвольно переключился на свою походку. Да, я ходил на шпильке уже более чем уверенно, даже не задумываясь. Попробовал поднять одну ногу, и это получилось без проблем. Несколько раз подпрыгнув и не сломав ни чего, я просто порадовался за себя. "Хорошая ученица из меня получается", — мысленно пошутил я и вернулся к бумагам.
Перебрав все листы, я насчитал шесть компроматов, двоих из них я знал лично, Они входили на самый верх, Остальные были рангами пониже, и я с ними не был знаком, хотя относились мы практически к одной структуре, А еще одного я видел как-то в Генштабе, и кажется он из военных, но кто он, я не знал, и фамилия мне ни о чем не говорила. Также здесь еще находилась флэшка, но без компа ознакомиться с ней не было возможности, да и, скорее всего, она запаролена.
А что если передать эти документы, причем все, Юрию Константиновичу, моему бывшему начальнику. Я его знаю как принципиального честного человека еще по приходу после Афгана в спецшколу РУ. Он был моим наставником, потом мы шли всегда вместе: где я, там и он, мой начальник. Верней, он меня всегда брал под свое крыло. И я больше 15 лет проработал под его началом, и к тому же он вхож на самый верх, а это очень важно. Ведь дело непростое, если, конечно, он захочет лесть в это дерьмо. Но я был уверен, что он полезет. А для этого неплохо было бы заручится поддержкой Самого. В общем, нужно передать, а там пусть сам думает, мне все равно не вытянуть такой груз. Если, конечно, под его крышей, но я даже не представлял себе, как я смогу что-либо объяснить ему. Прийти и сказать: "Здравия желаю, товарищ генерал. Вы меня не узнаете но это я, Ваш любимый ученик, вот жизнь побросала, и я немножко изменился...". Бред!
И еще я не мог понять, почему такие бумаги лежат в сейфе, у какого-то сутенера. Но подумав немного, пришел к выводу, что это вовсе не его бумаги, а скорее всего московского покровителя, чью фамилию назвал шеф. А тот, насколько я знаю, очень скользкий типок. Да и место, по сути, надежное, охрана московская, для штурма дом очень неудобный, и в случае чего всегда можно успеть уничтожить или...!! Вот черт, там в доме, скорее всего, есть черный ход, ведь недаром такие вещи там хранятся. И уничтожать их тоже смысла не имеет, значит должна быть возможность вынести их оттуда в случае опасности. Ну а то, что сейчас произошло, так это исключение, и вообще непредвиденный случай, ведь никто не мог подумать, что практически непреступная для спецназа крепость изнутри — просто легкая добыча одного спецназовца.
— Ладно, пока заберу с собой. Потом видно будет.
Я вышел в кухню, попросил у Галины рюкзак и, вернувшись, сложил все содержимое в него, засунув туда же два "Макара", "Каштаны" с обоймами и нож с ножнами, которые я снял с Матвея. А вот рацию, покрутив ее в руках, я отложил в сторону. Она была опасна: ведь зная чистоту, ее легко можно запеленговать. А это значит, что пользоваться ею уже нельзя, даже включать не стоит.
— Ты ничего не забыла? — услышала я голос Марины.
— Вроде нет, — я осмотрелся. — Все сложил вроде.
— Не сложил, а сложила, — поправила меня Марина и продолжила: — А твои гости еще не просятся наружу?
— Твою мать!.. — выругался я, вспомнив, что у меня критические дни, и, почувствовал, как у меня болит живот. Тяжело вздохнув пошел в баню.
— На, возьми, — Марина сунула мне прокладку. — Тебе помочь? — спросила она вслед.
— Сам справлюсь, — буркнул я и, уже не слушая ее замечания, пошел в баню.
Кое-как справившись с проблемами, я вышел во двор и закурил. Я совсем не обращал внимания, чем заняты подруги, а все прокручивал ходы отступления. Сегодня ночью нужно было уходить.
— Ой, дочка, зачем же ты, такая молодая и куришь? Тебе же еще рожать, — увидев меня с сигаретой, начала причитать теть Галя.
— Нервы, потом брошу, — пообещал я.
— Вот Коля приедет, он что-нибудь придумает. А ты зашла бы в дом или накинь что-нибудь, а то вон какой ветер, застудишься еще.
Но тут я увидел голубятню, она возвышалась над домом метра на три-четыре.
— Теть Галя, а где лестница на голубятню?
— Да ты никак туда собралась? Нечего там делать, это Колька все там пропадает, со своими голубями.
— Я так поняла, что тот дом находится напротив вашего?
— Да вон проклятый, прям через дорогу, за забором стоит. Много у нас таких домов понастроили за последние годы, а это один из первых.
— Можно я залезу посмотрю на него? — спросил я, хотя уже точно знал, что полезу в любом случае.
— Только одень что-нибудь теплое. Подожди, я сейчас тебе гамаши вынесу, а то тебя сейчас нужно в тепле держать.
Не дождавшись, пока она принесет гамаши, я направился к лестнице, куда показала Галина. Но та вернулась быстро и подала мне гамаши:
— Вот, одень и сними ты эти свои туфли. Что ты в них целый день ходишь? Ноги неужто не устали?
— Устали, еще как устали, — признался я, — но я могу ходить только в таких. У меня проблема с ногами, не могу стопу выгнуть прямо.
— Ой, прям беда, а что такое, с рождения или болезнь какая?
— Не знаю, что-то сделали, вот теперь и мучаюсь. Я даже не помню когда в доме этом, — соврал я.
— У нас в деревне есть бабка Клава, она не ходячих на ноги ставит. Давай, попрошу, она поможет.
Идея была хорошая, но не своевременная: сейчас вообще нельзя, чтобы кто-то о нас знал. Я объяснил ей, в чем проблема, и пообещал приехать как только все успокоится.
Голубятня имела посередине небольшую комнатку, огороженную сеткой от голубей. Тут стояли небольшой топчан, столик, тумбочка. "Вот хрыч старый, — улыбнулся я, — уже песок с него сыпется, а он все за девками подглядывает". Я взял лежавший тут же на столе полевой бинокль и осмотрелся. Вся прилегающая территория была как на ладони. Окошки возвышались над основной клеткой на полметра, поэтому была возможность осматривать территорию на все 360 градусов и плюс окошки были обтянуты сеткой-рябицей, что давало возможность вести наблюдения, не опасаясь быть обнаруженным. Голубятня была намного выше забора, и двор просматривался тоже полностью.
