Зверь лютый Книга 40 Нашествие

— Да, Всеволод. Он — один. Гадюке степной все головы по-отрывал. Как Добрыня Никитич Змею Горынычу хоботы по-отшибал.

— А... а как? Ну... он же не саблей... их всех... в куски...

— Не саблей. Придёт время — расскажу. А пока час дорог. Надо вражину добить, додавить насмерть. Выводи людей своих за Трубеж. И гони кыпчаков дальше вдоль Днепра за Сулу. Коней, у кого устали, заменить на взятых в табунах кыпчакских. Оставь малость людей, чтобы барахло разделили, твою долю взяли.

— Какую долю?

— Пятую, тысяцкий, пятую. В деле — пять отрядов, всем поровну.

— Так отряды-то разные! Надо по бойцам делить!

— Ты так заботишься о торках Чарджи? У него клинков более всех.

Фыркнул и молчит.

— Давай, Всеволод, недорубленная гадюка, уползёт, отлежится и снова укусит. Рубить всех. Особенно — вятших. Ханов, куренных, кошевых... сыновей, братьев их... всех.

— Постой, княже. А выкуп? Они ж за себя много чего дадут. И златом-серебром, и скотом, и полоном.

— Никакой выкуп не сравним с ценой мира. Для чего всяк вятший, поведших людей своих на Русь, должен быть казнён. И я буду повторять так, покуда всех, у кого на Русь сходить мысль есть, в землю не закопают.

— Х-ха... повторялка не развяжется? И покрепче нас витязи бывали, а вот не смогли.

— А ты глянь вокруг. Тут по холму поганские вятшие снопами валяются. А в Трубеже и вовсе — реку запрудили. Надо — повторю. Мономаха вспомни.

* * *

Мономах в "Поучении" своём более напирает на боголюбие и милосердие, но временами, выдаёт:

"А самих князей Бог живыми в руки давал: Коксусь с сыном, Аклан Бурчевич, таревский князь Азгулуй и иных витязей молодых пятнадцать, этих я, приведя живых, иссек и бросил в ту речку Сальню. А врозь перебил их в то время около двухсот лучших мужей".

* * *

Глава 815

— Планы-то какие?

— План, Всеволод, простой. Выводи людей за реку и гони поганых сколь сможешь. К закату ставь лагерь, а сам возвращайся сюда. О том же буду просить и остальных командиров. Тогда и решим что дальше делать.

Любой план должен основываться на состоянии противника. По моим прикидкам из 18 тыс. половцев, пришедших к Переяславлю, 12 тыс. были на этой стороне Трубежа. Пару тысяч мы побили перед лесом и в лесу. Вдвое — здесь, между лесом, городом и речками. Большая часть утонула в Альте и в Трубеже. Итого — 6 тыс. А остальные? Они сейчас скачут на юг, восток, юго-восток. Какие-то "авторитетные люди" там точно есть. Если они соберут всадников и ударят по нам, то... будет больно. Если они добегут до своих становищ и там соберут воинов, то будет долгая вязкая война.

Русская армия при Бородино потеряла 40%. Восстановилась за несколько месяцев и погнала французов. "Великая армия" Наполеона насчитывала 600 тыс. чел. В Польше собралось 100 тыс. И восстановить уже не удалось. Как ни условен пример из другой эпохи, но, похоже, надо уничтожить 80-90% пришедших сюда степняков.

Чем больше покойников — тем дольше период мира.

Макиавелли доморощенный. Не жалко людей? Не можешь придумать чего-то... конструктивнее могил?

— Смотри в Степи внимательно. У тебя слева отряды, приведённые Боняком и Беру. Стоянка вёрст 10 отсюда. С ними не биться, не ссориться. Они нам союзники. Командует там Алу Бонякович. Ты слышал, что я ему в грамотке написал. Но... возможны варианты. Правее на юг пойдут торки с Чарджи и государевы с Искандером. До Сулы — точно. А вот дальше... Ночью на совете решим. Давай, Всеволод, нельзя позволить ворогам очухаться.

Одна забота по имени Кончак отпала. Другая встала: Алу. Если оба его отряда признают его общим ханом двух орд, то... всё хорошо. А если нет? Если отряды взбунтуются? Если Алу просто зарежут в ссоре? Тогда надо разворачиваться в ту сторону. И, если мальчика убили, убивать его мятежников. После идти на становища орд покойных Боняка и Беру, "приводить в разум". Они слишком близки к русским границам, а "самое ядовитое дерьмо — у тебя под носом, в твоей тарелке".

Если же Алу берёт власть, то нужно всем идти в Степь. Куда бегут в "родные становища" битые здесь половцы. На правые притоки Донца. И дальше. Выбивая орды внуков Шарукана, Приднепровскую покойного Кобяка и Лукоморскую такого же хана Тоглия.

Далеко, долго, рискованно. Без подготовки, без припасов... Надо других послушать. Но делать — надо.

А за спиной мятежный Киев. Кто-то должен повести туда вооружённую силу, навести там порядок, наказать бунтовщиков. Кто? Опять мне по плечи в крови ходить?

А ещё огромная добыча. Пока, преимущественно, кони. Но кыпчаки довольно лихо сдаются. А конвоировать толпы воинов... нужны воины. И т.п.

Отряды ушли за Трубеж, мои принялись сортировать добычу, добивая изредка выскакивающих из леса группки половцев, а я принялся рассматривать двуногое нечто, притащенное Осалуком под мои "ясны очи".

Вы себе Плюшкина представляете? А в чалме? А в боевых условиях? А когда оно валится на колени и начинает этой чалмой колотиться в землю с кровью?

Мне поневоле пришлось отступить назад и поглядеть на субъекта пристально. Случалось мне видеть не мало всякого рода людей, даже таких, каких читателю, может быть, никогда не придется увидать; но такого еще не видывал.

Лицо находки Осалука не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякой раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух.

Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла набивка. На шее было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук. Словом, кабы был я Гоголь да встретил так принаряженного где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош. А попался бы такой мне в моей АИ, то получил бы плетей с вывозом в приют с соц.защитой пожизненно.

Но предо мной стоял не нищий.

Вот же блин же! Живёшь себе, живёшь, прогрессеришь во тьме веков. Стратегии какие-то стратегируешь, макиавеллизмом занимаешься. А тут раз — Гоголь аля натурель. Но в чалме.

— Ты кто? — потрясенно поинтересовался я, даже не задумываясь о языковом барьере.

Да и сами посудите: на какой мове следует обращаться к такому персонажу? Да и понимает ли оно вообще языки человеческие?

— Я — Гриша с Царьграду, — ответствовало оно.

Охренеть. Оно ещё и разговаривает!

И тут меня охватила неизбывная гордость за наш великий и могучий, на котором даже такие "прорехи на человечестве" могут выражаться, хоть и с акцентом.

Потрясение моё было столь велико, что я задал один из самых идиотских вопросов в текущей ситуации:

— Почему в чалме?

Следующий очевидный вопрос: почему не покрашена?

Гриша шмыгнул носом и признался:

— А чтобы не узнали.

— Не узнали — что?

— Что я грек.

Ага. Ну. Не, не понял. Грек — категория этническая. Греков в чалмах — полно, вся Малая Азия. Потом они турками станут.

А, понял. Чтоб не узнали, что он православный. Так Российская Империя в 18 в. посылала своих пушкарей Персии, которая воевала с Османами. Но "их там нет": одевали персидские халаты и учились носить чалму.

— И какого хрена ты, Гриша с Царьграду, тут под Переяславлем делаешь?

Я ожидал жалобного рассказа про тяжёлую долю раба у половцев. "Плюшкин" что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: "А побрал бы тебя чорт с твоими вопросами". Однако положение пленника не допускало такой задушевной откровенности. Отчего я услышал другое:

— Дык... ну... мастер я... по греческому огню. Вот.

Странная смесь страха и гордости, униженности и величия пробивалась в его маленьких глазках, которые бегали, как мыши в описанной выше классиком ситуации.

Сказал и испугался. А я призадумался.

Про "греческий огонь" — я уже и подробно. Вся история этого оружия — столетия суровой секретности. Странно ли, что грека, Гришу Царьградского, замаскировали под "прореху на человечестве" мусульманского происхождения? И ведь сработало!

* * *

Русские летописи упоминают в свите Кончака артиллериста-"басурменина".

В 1184 г., в отместку на казнь Кобяка — друга и союзника — Кончак пытался организовать большой поход на Русь, "пленити хотя грады Руские и пожещи огньмь". К походу был привлечен "бесурменин", наладивший половцам осадную "артиллерию", стрелявшую "живым огнем".

Кончак использовал не только новое оружие, но и дипломатию. Подойдя к границе, Кончак просил мира у черниговского (к тому моменту) князя Ярослава Всеволодовича (Ярика — авт.). Тот послал послов, несмотря на предупреждение старшего брата Святослава (Гамзила — авт.) не верить Кончаку. "Я на ны пойду..." — заключал он послание Ярославу. Тот отвечал, что воевать с Кончаком не может, поскольку переговоры уже идут.

Святослав двинулся в степь и здесь случайно узнал, что Кончак уже на Хороле. Удар русских полков был неожиданным и сокрушающим. Ставка самого Кончака стояла в низине ("у лузе"), она не была взята сразу: ее проскочили и не заметили передние, шедшие поверху разъезды русских. Кончак бросил все и "утече". Свита, в том числе и артиллерист-"басурменин", взята в плен, воины пленены, большинство перебиты. Коней и оружия "многое множество ополониша".

Чалма сработала: "басурменин" означает мусульманин. Чего быть не может: Византия непрерывно воюет с мусульманскими государствами, доверять сов.секретное оружие носителю вражеской идеологии никто не будет. Уверен, что персонаж в плену всё рассказал. Что он единоверец и вообще большой почитатель "Святой Руси Православной". Но до летописца дошла официальная версия.

* * *

В АИ социальные процессы, и их часть — походы, происходят чуть быстрее, чем в РИ. Не потому, что Боголюбский взял Киев — так было и в РИ. А потому, что Ванька-лысый зарезал под Киевом Жиздора. Уничтожение соперника Боголюбского, захват княжеского семейства, принуждение к миру Волыни, движение "Святой Руси" к абсолютизму и прекращение усобиц, создание зачатков регулярной армии, лишило степную экономику доходов от набегов.

Народ давит на ханов: "дай!". "Народные ханы", в рамках традиционной парадигмы, отвечают: пошли. И их бьют.

Более умные ханы, поглядев на битых соседей, неизбежно втягиваются в союзы.

— Тыщей удальцов пробить русское порубежье не удалось. Соберём десять тысяч!

Это ж так естественно! Добавим ресурсов и у нас всё получится! "Ещё раз и...".

"И больше" не всегда означает "и лучше".

Объединение степных орд шло вокруг Кончака. У него немало личностных преимуществ: царский род с великим предком, опыт жизни в Грузии, пусть и ребёнком, масса редких вещей, оттуда привезённых, сохранившиеся личные и родовые связи с династией Багратионов. Особо выделю, вслед за русскими летописями, коммуникабельность. Личная дружба с Кобяком (и, вероятно, с другими ханами), с русскими князьями вроде Игоря Святославича (Полковник — авт., герой "Слова о полку..."), с этим Яриком...

* * *

В цитате есть интересный оборот: "пленити хотя грады Руские и пожещи огньмь".

У половцев нет стенобитных машин ("пороков"). Они засыпают осаждённый город горящими стрелами. "Пожечь" — само собой. А вот "пленити"...

Трудно влезть в голову степному хану, чтобы вызнать его мысли через столетия после записи мнения по их поводу русским летописцем. Но можно предположить наблюдательность и сообразительность.

Кочевое государство не может быть построено только из кочевников. Нет не только достаточно прибавочного продукта — нет стабильности его отчуждения. Нужны оседлые. Они могут взяться либо в виде подчинённого народа, либо из оседающих на землю обнищавших соплеменников.

Второй путь реализован в Саксине. Население — хазары, булгары, огузы — все бывшие кочевники. Нынче — оседлое население.

Такое медленно. Быстрее взять готовое. Как делали авары, мадьяры, сельджуки, арабы...

Хан Шарук подчинил алан Верхнего Дона, построил Шарукань-городок. Когда пришли русские дружины, жители встретили их дарами, вином и рыбой. Единоверцы? Второй городок — Сугров — верстах в сорока, заперся и был уничтожен. Осевшие степняки-язычники?

Шарукан пытался построить кыпчакское царство. Царь (малик) у кыпчаков был прежде. Можно повторить. Для успешности — обзавестись оседлыми. И из своих нищих, оседающих на землю, и из местных, подчиняемых.

Попытка провалилась трудами Мономаха и его сыновей.

Кончак делает вторую попытку. В окружении, в роду — опыт деда, хана Шарука, лично виденные примеры грузинского царства. Надо повторить с собой во главе. Для успеха от "набеговой" экономики — украл и в юрту — переходить к смешанной, с оседлым населением. Процесс уже идёт. Нужно ускорить. Для чего добавить русских. Не просто выжечь русские города, а "пленити", "взять под себя".

И не говорите, что это невозможно, что кыпчаки не смогут жить в лесо-степи Южной Руси. Арабы тоже сперва не могли пасти своих верблюдах на улицах больших городов типа Дамаска или Александрии. Ничего, приспособились.

В РИ подобным планам помешала Русь. Тот бардак, который в ней установился. Феодальная раздробленность.

Русские постоянно нанимали половцев, постоянно использовали их друг против друга. В предыдущий (второй) период истории половцев в русских летописях в числе приближённых князей упоминают немало половецких имён. Это — "индивидуальный наем". Какой-нибудь Кувтубай — воевода или слуга у какого-нибудь Ярополка. С середины 12 в. подобное крайняя редкость. Русские нанимают целиком отряды. Причём отряды — не россыпь "искателей приключений", собравшиеся вокруг какого-нибудь "кондотьера", а родственники — члены одного аила, куреня, орды.

Так выгоднее: "всё в дом, всё в дом".

— Русские не только до места проводят, где можно разорять и угонять русских, но и помогут, заплатят.

Такое давало добычу без дополнительной надстройки — царства, каганата.

"Одна паршивая овца — всё стадо портит".

"Паршивость" раздробленности Руси дало отдачу и на западе, в Польше, в форме "Статута" Болеслава Кривоустого и двухсот лет междоусобиц, и на юге, в Степи, где кыпчаки потеряли время для создания своего каганата. А потом стало поздно: Батый пришёл.

Из-за того, что мы с Боголюбским давим русскую фед.раздробленность, у кыпчаков доходы за последние три года упали в ноль.

Сложности возникли и раньше: кыпчаков остановил ещё Ростик Смоленский. Приглашённый в Киев "править на всей воле его", избранный в Великие Князья тремя городами — Новгородом, Смоленском и Киевом, он за два года угробил Черниговского Изю Давайдовича, который приводил на Русь половцев.