Золотой единорог

— Хозяин? — спросил он, простояв в боевой позе почти минуту. Ничего не происходило. — Что там? Я не вижу, но, может, ваш магический взор...

— Ничего! Мне показалось, что кто-то чужой сверлит мне спину глазами.

— Кто? — выпучился гремлин. — Злые призраки? Духи земли?

Гренсивар помолчал, вслушиваясь, всматриваясь и напрягая все свои волшебные навыки.

— Больше ничего нет... Но могу поклясться, что здесь кто-то здесь появился на короткое мгновение, а потом исчез... Убежал, испугавшись меня.

Гремлин аккуратно положил камень на пол.

— Пещера, хозяин, что с нее взять?.. Горазда на разные фокусы. Я в ней несколько раз ночевал, так мне такое чудилось — о-о-о!!!

Маг поджал губы, переключая внимание на шар. Злюку показалось, внутри него он стремится увидеть свое будущее.

— А как мы завоюем мир? — спросил гремлин, умаявшись ждать новых реплик хозяина. Чародей превратился в статую, держащую камень обеими руками на уровне глаз. — Нас двоих будет мало. Вы, конечно, величайший маг и один можете противостоять целой громадной армии и даже заменить ее, однако...

Гренсивар опустил шар и опустил его обратно в ящик. Глаз Змеи перестал светиться.

— Мы найдем себе новых слуг и союзников, Злюк. Работы предстоит много. — Вооружившись посохом, Черный Лиходей расправил плечи. Героические ветра зашумели в его ушах — прямо как в молодости. — Но перво-наперво нужно обзавестись новой злой цитаделью, откуда я буду распространять свое влияние, где соберутся наши войска и откуда мы двинемся в поход. Я уже приметил одно место!

Злюк в немом восхищении воззрился на чародея, словно говоря: вот это умище, вот это гигант мысли. Гренсивар, польщенный, подмигнул. Несмотря на тяжелые потери, жизнь казалась прекраснее некуда.

19

После плотного обеда никуда идти не хотелось, но гоблин потащил Луадана и Додо в северо-западную часть города. Там, по его словам, можно было найти оставшихся двоих наемников. Правда, чем они занимались, Шухтер не говорил. Вообще, какое дело могли быть сподручно великану? Эльф предположил, что поднятие тяжестей, и оказался прав. Как только впереди показалась стройка, Луадан все понял. Оставался грифон. Эльф с трудом представлял себе это диковинное существо, не говоря уже о том, что оно забыло в Дансине.

— Вы постойте в стороне, ладно? Я сам поговорю с ним, — сказал Шухтер, остановившись в двадцати шагах от стройки.

Рабочие трудились, как пчелки, возводя особняк из белого камня. Видимо, для какого-то богача.

— Мы не против, — отозвался Луадан, уже присмотрев тенистое место, где можно спокойно посидеть и переварить съеденное.

— Ага, — отозвался, сонно балансируя на эльфийском плече дракончик.

Шухтер оправил одежду.

— Иду.

— Неужели так страшно? — спросил Додо, когда старик отошел на десяток шагов.

— Не знаю. Я давно дал себе обещание не удивляться. — Луадан нырнул в тень под балконом дома напротив и уселся на сложенные у стены доски. Спиной оперся на стену здания и зевнул. — Даже если сейчас из-под земли вылезет громадный скорпион, я не удивлюсь.

— Да? — Додо опасливо покосился на залитую солнцем мостовую.

— Смотри на жизнь философски, — посоветовал Луадан.

— Хм... — Дракончик прищурился, залез к нему на колени и схватил за грудки. — Это с каких пор ты стал таким умудренным жизненным опытом, что позволяешь себе подобные интонации?

— С таких. Сегодня утром я проснулся совершенно другим эльфом.

— Ага, я знал, что дело в пиве! Шухтер, наверное, добавил в него какую-нибудь отраву! — воскликнул Додо.

Луадан с улыбкой поглядел на заморыша.

— Однажды отец сказал мне... примерно, год назад, что мне пора взрослеть. Вот этим я и занимаюсь.

— И как же этот процесс выглядит у эльфов?

— Понятия не имею, но приложу все усилия, чтобы выяснить.

— О! — подпрыгнул Додо. — Глянь, это Гэрк?

— Наверное. На стройке это единственный великан. Шухтер сказал, что он хримтурс.

Наконец-то они увидели эту примечательную личность. Громадный рост, немалая ширина, усаженная мускулатурой, буйная снежно-белая борода и космы вкупе с весело блестящими глазами делали Гэрка немало выделяющимся из толпы. Хримтурс был голый по пояс, и это привлекало взгляды случайно проходящих мимо стройки дамочек. Некоторые даже специально прятались группками в ближайших переулках, чтобы посмотреть на него. Луадан заметил, что есть и те, которые по несколько раз пробегают мимо стройплощадки.

Чтобы гоблину не надо было сворачивать шею, глядя вверх, Гэрк присел на корточки.

— И как такую громадину собираются затащить на корабль? Он же его потопит! — сказал дракончик, качая головой. — Нам крышка.

— Думаю, Шухтер знает, что делать, — заметил Луадан.

— Не уверен. У него ум за разум заходит.

— С чего ты взял?

— Ты разве забыл, какую компанию подобрал для экспедиции? Зуб даю, что как только мы отойдем от пирса, они все друг друга перебьют.

— Побереги зубы, брат, — ухмыльнулся эльф.

Додо укоризненно покачал головой.

— Не веришь? Да-а... Ты совсем не похож теперь на того испуганного молодого человека, которого я встретил между бочками и ящиками. Ты стал циником. Это у эльфов называется взрослеть?

— Слушай, откуда мне знать? — открыл оба глаза Луадан. — Я не помню родителей, хотя мне было восемь лет, когда они меня оставили на постоялом дворе Эльберта. Вся прошлая жизнь, до Кинжала, вообще как бы не существует.

Дракончик скорчил хитрющую мину.

— А ты уверен, что все было именно так?

— В смысле?

Разговаривающий с гоблином Гэрк разразился громоподобным хохотом. Шутка Шухтера показалась ему заслуживающей внимания. Стекла во всем квартале принялись звенеть, а коллеги великана по стройке недовольно фыркать. Своим отсутствием хримтурс задерживал работу, ведь таскать и поднимать громадные камни на второй этаж было некому. Прораб кипятился в стороне, но еще не набрался наглости, чтобы устроить Гэрку выволочку.

— Эльберт скрывал от тебя свое прошлое, — сказал Додо. — Ты — герой, избранный Пророчеством, и откуда ты это узнаешь? Из уст одного из самых записных мошенников и бандитов Дансина! Как хочешь, а мне это не нравится.

Заморыш погрозил пальчиком.

— Что ты предлагаешь? — спросил Луадан.

— Надо прижать гоблина к стенке и потребовать, чтобы он рассказал тебе все. Я просто уверен, Шухтер держит про запас какую-то дрянь и готовит он ее для одного не разбирающегося в жизни эльфа.

— Например?

Додо подумал.

— Считаю, он поддерживал связь с твоим отцом все это время. Все пятнадцать лет. Нам нужно выяснить, обменивались ли они письмами. Помнишь, старик сказал, что сразу понял, кто ты. Выходит, комедию разыгрывал перед нами, предлагая стрелы и луки? Нечисто дело.

— Ну, ладно. Допустим, Эльберт и Шухтер переписывались. И что?

Дракончик не знал, но силился придумать. И, кстати, уже успел забыть, для чего он завел этот разговор. Первоначально хотел выведать, какую долю намерен Луадан отстегнуть ему в конце приключения — желательно побольше... Потом мысли перепутались. С уверенностью Додо мог утверждать лишь, что он не доверяет гоблину ни на йоту и не будет доверять, пока не убедится в чистоте его намерений.

В принципе, Шухтеру ничего не стоит в конце подговорить Гэрка, чтобы тот стукнул его по тыкве, и забрать его долю. У Луадана нет шансов против такой громады.

В следующий миг у заморыша екнуло в груди. Гэрк будто прочел его мысли и посмотрел в их сторону. Гоблин оглянулся. Ухмылка превратила его лицо в жабью морду.

— Они что-то замышляют, — убежденно сказал Додо.

— Перестань.

— А грифон зачем? — не унимался заморыш.

— Спроси сам.

Додо издал протестующий писк и сгорбился, сидя на колене у Луадана.

— Чего ты взъелся? — спросил эльф.

— Забочусь о сохранности своей шкуры. И своей доли!

— Ну, до этого еще далеко.

— В том-то и дело, — капризно надул губы Додо.

— С тобой иногда просто невозможно. Знаешь, я ведь насильно не тащу тебя в экспедицию. Ты свободен. Мы не связаны клятвами и обязательствами.

Луадан попробовал прикинуться, что спит, но дракончик не дал.

— Прекрати! Теперь мы с тобой связаны прочнейшими узами, поэтому тебе не удастся сплавить меня куда подальше. Вот! — Додо пытался трясти эльфа за грудки. — Я, знаешь ли, верю в судьбу. Она не напрасно направила тебя в укромный уголок, где скрывался я.

— Очень легко верить, если к тебе в лапы идут такие деньги, — попытался пошутить Луадан, но понял, что промахнулся.

Додо скрипнул зубами, задрал нос и, спрыгнув на мостовую, с гордо поднятой головой пошел прочь.

— Эй, ты чего? Вот балбес. Я же понарошку. Пошутил!

— Луадан! — Шухтер двигал в его сторону полным ходом.

— А... — Луадан видел, как, заложив лапы за спину, дракончик исчезает за углом ближайшего здания.

— Все в порядке, он согласен!

Старик подскочил к эльфу, источая самодовольство.

— Знаешь, договариваться с великанами — это целое искусство.

— Да? — Луадан высматривал дракончика, но тот испарился.

— Гэрк обещал уговорить Стига поехать с нами, — сказал гоблин. — Но это дело техники. Они с великаном закадычные друзья.

На стройплощадке возобновились работы. Гэрк легко ворочал каменные блоки, словно это были всего лишь среднего веса гири, с которыми он с удовольствием упражняется. Дамочки, наблюдающие за его атлетическими статями, впали в транс. Улицу заполнили разинутые рты. Останавливались посмотреть на хримтурса не только особы, подкрашивающие лица, но и суровые на вид мачо. И каждому было завидно, что ни ростом, ни мускулатурой они с Гэрком сравниться не могут. Даже рослые люди зеленели от зависти. Работая, великан перебрасывался с коллегами шуточками и сам хохотал громче всех. Дом строился весьма быстро. С той поры, как Луадан пришел сюда, тот вырос на четверть.

— Идем! — Шухтер потянул эльфа за руку. — Нам нужно закончить все дела с бумагами. Через три часа Гэрк и Стиг явятся ко мне домой, и там мы уточним все нюансы.

— Додо куда-то девался, — сказал эльф, упираясь. Шухтер волок его вниз по улице.

— Ну и девался — чего теперь? Нам без него только лучше. Своим постоянным нытьем и подковырками он только морально разложит нашу команду.

— Это как? — не понял Луадан.

— Потом объясню! — искривил многозначительно брови Шухтер.

Гоблин умел завладевать внимание собеседника, говорить, не давая опомниться, и отвлекать от мыслей, которые мешают делу — то есть навешиванию лапши на уши. В этом искусстве за пятнадцать лет проживания в Дансине Шухтер достиг немалого мастерства. Обдурить гоблин мог кого угодно — во всяком случае, он так думал.

У Луадан хватило ума освободиться от стариковой хватки и прекратить словесный понос.

— Подождите! Вы меня не слушаете!

Гоблин поморщился.

— Ну что еще?

— Я говорил о Додо! Он пропал! Завернул за угол...

— Пропал? Ты серьезно? Серьезно хочешь, чтобы он поехал с нами? Чтобы путался под ногами и сидел как заноза в заднице?

Шухтер уставился на него, словно подозревал в сумасшествии.

— Он мой друг. Единственный, — упрямо заявил Луадан, старательно игнорируя внутренний голос, который был категорически не согласен в подобной формулировкой.

— Верно. Следовало ожидать, что ты романтик, не битый жизнью. Знаешь, многие молодые эльфы наступают на эти грабли.

— Какие?

— Они считают, что мир — средоточие добра, а каждый встречный-поперечный непременно желает бескорыстно дружить с ними. Благородная кровь! Но мир не таков. Знавал я многих из вашего племени, горько пожалевших о своей наивности. Нельзя доверять никому, особенно всяких голодранцам. У них на уме только выгода.

Эльф невозмутимо смотрел на старика.

— Но вам же я доверяю, у вас тоже выгода на уме.

— Я?.. Ну да, верно. Но, знаешь, в чем разница? Я — богатый гоблин, уважаемая в городе личность. Мне не требуется хитрить больше, чем того требует ситуация.

Луадан покачал головой, выражая скептицизм, и привел Шухтера в ярость.

— Ладно, оставим эту тему! — прорычал гоблин. — Пусть Додо едет с нами. Но с ним я возиться не буду — и за все его эскапады ответишь ты лично, Луадан. Пора взрослеть, парень!

— Этим я как раз и занимаюсь. И пойду искать Додо.

— Нет! Не пойдешь. Мы отправляемся ко мне домой, наводить порядок с бумагами, но за ним я пошлю своих агентов.

— Пошлете?

— Да! Даю слово.

— А вы расскажете мне о тайне моего рождения?

— Тай... Что? Какой тайне? — подпрыгнул Шухтер. — Не знаю, о чем ты.

— Вы поддерживали связь с моим отцом?

— М... Да, пожалуй. Да.

— Где он подобрал меня? Кто были мои родители?..

Старик начал приплясывать, будто хотел в туалет.

— Слушай, парень... Давай поговорим об этом в другом месте. Обсудим тайны королевского двора в спокойной обстановке.

— Ладно. Только про Додо не забудьте. — Луадан огляделся. Дракончика давно и след простыл.

Гоблин нервничал, когда нарушались его планы. Столько еще предстояло сделать, а этот упрямец путает ему все карты и выбивает из колеи. И ради кого? Ради какого-то дракона-недоростка, невесть откуда свалившегося на голову. С какой стати Шухтер должен заботиться о его здоровье? Если бы Додо пристукнули, наконец, где-нибудь в переулке, Дансин вообще вздохнул бы свободнее. Многовато в последнее время в нем развелось нахальных голодранцев. Всем нужно ехать именно сюда, словно Дансин каучуковый.

Шухтер уже жалел, что дал слово отыскать Додо. Но слово есть слово. Умение держать его — залог крепости репутации даже в самых незначительных делах.

— Луадан, время идет. Быстрее начнем — быстрее...

Эльф зашагал следом за стариком, а червячок тревоги все грыз и грыз его. Он и сам не мог понять, почему вдруг воспылал к заморышу такими чувствами — ну словно они закадычные друзья и не расстаются с пеленок.

20

Пройдя на чистом упрямстве примерно полтора квартала, Додо остановился. Нехорошее чувство зародилось в его маленьком сердце совсем недавно и теперь уже вовсю сигналило: опасность! Дракончик огляделся, не замечая, впрочем, ничего подозрительного, и бочком достиг стоящей у стены здания телеги. Телега была загружена пустыми бочками из-под пива. Отличное убежище для маленького существа — в таких местах Додо прятался постоянно, ибо всегда много находилось тех, кто готов был пнуть несчастного недомерка. Повод? А разве недостаточно самого факта, что настоящие драконы не бывают такими? Тогда пускай и не жалуется, прыщ. И сейчас, хребтом чувствуя, как сгущается вокруг него опасность, Додо юркнул под телегу. Оттуда было хорошо наблюдать за улицей.

Названия ее дракончик не помнил и даже не узнавал этих мрачноватых каменных домов за декоративными оградками. Додо принюхался. Здесь могли жить, например, богатые владельцы кожевенных мастерских, а сами они находись, судя по запаху, который прилетал сюда, стоило подуть с севера, не так и далеко. Додо высматривал среди прохожих наиболее подозрительных типов. Взгляд его цеплялся то за почтенную матрону, то за хлыща в дорогих одеяниях, то за страдающего одышкой бюргера, жующего на ходу пирог с грибами.