Королевская кровь-4. Связанные судьбы

Инляндец поморщился, словно делая усилие над собой, и Тандаджи с удовлетворением подумал, что ему еще работать и работать над мимикой.

— Это не политический вопрос, — пояснил Розенфорд, — скорее, частный. Он никак не затрагивает вопросы безопасности Рудлога или Инляндии. И мне даны указания... заинтересовать вас, полковник. Как вы смотрите на то, что мы отпустим Маслякова и Сорина без каких-либо условий?

Теперь уже Тандаджи едва сдержался, чтобы не поморщиться. Позорище, агенты, а попались как дети. За полтора года в инляндской тюрьме, естественно, из них вытрясли уже все, что могли, но на попытки договориться Управление безопасности, возглавляемое Розенфордом, не шло. Вытаскивать их надо, это дело принципа. Но не попасть бы на подставу.

— Я гарантирую, что это будет просто разговор, — сказал лорд Розенфорд, словно подслушав его мысли. — Никакой двойной игры. Слово чести. Естественно, обязательно неразглашение с вашей стороны.

— Без прослушки? — с каменным лицом поинтересовался Майло. — Без записи, попытки ментального чтения, свидетелей, ликвидаторов, группы захвата, последующего шантажа?

— Просто разговор, — с нажимом повторил инляндский лорд. — Что вы ответите?

— Хорошо, — медленно произнес тидусс. — Даю слово, что не буду распространяться об этой встрече. Когда и где?

— Сейчас и здесь, — с видимым облегчением ответил Розенфорд. — Чтобы не задавались лишними вопросами, куда вы пропали из ложи, спуститесь в холл. Там будет ждать девушка в синем йеллоувиньском костюме, расшитом маками. Она проводит вас в комнату отдыха и останется там до конца разговора.

— Идеальное прикрытие, — пробурчал Тандаджи. — А как же "без свидетелей"?

— Она глухая, — невозмутимо ответил инляндец. Тандаджи с иронией глянул на него.

— Поверить вам на слово? Чтение по губам?

— Умеет, — усмехнулся Розенфорд, ничуть не обидевшись, — но она встанет к вам спиной. И наденет наушники с громкой музыкой, чтобы вы были спокойны. До окончания перерыва еще час. Благодарю за отзывчивость, полковник.

Тандаджи подождал, пока инляндец удалится, прошел обратно в ложу, спустился по лестнице в опустевший зал. Из холла доносился гул, как из большого осиного гнезда, и он, выйдя, с недовольством подумал, что всему этому могущественному сборищу не хватает дисциплины.

Девушка скромно стояла у стены, улыбнулась ему профессионально-радостно, поклонилась.

— Ви вибра меня, Мяйло-сэ?

Говорила она четко, глухо, с небольшими паузами.

Тандаджи без лишних слов приобнял ее за талию, укутанную тонким шелком, шепнул на ухо несколько слов по-йеллоувиньски. Сопровождающая даже не вздрогнула. То ли такая выдержка, что отборным местным матом ее не проймешь, то ли действительно не соврал инляндец. Хотя он бы на его месте обманул, не моргнув глазом.

В левом крыле открывались двери, выходили и заходили парочки, и кто-то из магов, узнав его, проводил тидусса недоуменным взглядом. Черноволосая агентша демонстративно забралась рукой ему под пиджак, поглядывала смущенно и томно и наверняка успела уже нащупать и пистолет, и тонкие ножи. А если его ведут на встречу без требования сдать оружие, значит, малышка способна прикончить любого раньше, чем тот подумает угрожать его величеству. "Да уж, — размышлял Тандаджи, глядя на аккуратное девичье ухо и вздернутый носик, — иногда ради дела нужно и пострадать. Может, получится перевербовать ее? Полезная девочка".

Майло всегда имел некоторую слабость к женщинам-офицерам и сотрудницам спецслужб. Никакого влечения, чистое любование, как тонкой и острой осокой у пруда, покрытого розовой рассветной дымкой.

Они прошли к последней комнате крыла, девушка с поклоном открыла дверь, впорхнула в помещение — и тут же ушла за ширму, оглянулась лукаво на осматривающегося тидусса, села аккуратно на пол и надела лежащие тут же широкие наушники. Застучали гулкие ритмы — и Тандаджи чуть расслабился: обычный человек не выдержал бы такой громкости.

В комнате никого не было, и Майло, чуть помедлив, присел на приготовленную табуретку. Лицом к сопровождающей — легковерным он никогда не был, а если решит ударить, то придется делать это через венценосного Инландера.

Через несколько секунд открылось Зеркало, и из перехода вышел его величество Луциус собственной высокомерной персоной. Тидусс почтительно встал, поклонился.

— Садитесь, господин Тандаджи, — благосклонно кивнул решивший поиграть в шпионов монарх, сел сам, оглянулся на "агентшу", задумался. Майло терпеливо ждал. — В пятницу знакомый вам виконт Кембритч будет официально объявлен новым герцогом Дармоншир, — Инландер наконец соизволил заговорить. — Но вам это, скорее всего, известно.

Тандаджи вежливо склонил голову.

— Вам также известен непростой характер будущего герцога, — несколько сварливо проговорил Луциус. — У меня есть сведения, что на него в Рудлоге заведено уголовное дело. И дабы делу не был дан ход, виконт периодически работал вашим информатором.

— Совершенно верно, ваше величество, — подтвердил Майло. Официальная легенда звучала именно так.

— И он находился под вашим постоянным наблюдением.

— Да, ваше величество.

— Дело нужно закрыть, — потребовал Луциус. — И уничтожить. Это возможно?

— Конечно, ваше величество, — легко согласился Тандаджи. Можно было поторговаться, но он не стал. Нетрудно уничтожить то, чего не существует.

Монарх Инляндии рассеянно кивнул, словно не сомневался в готовности собеседника угодить ему.

— Для моей страны крайне важно, чтобы Дармоншир был жив, дееспособен и лоялен трону. Шесть лет назад он уехал в Рудлог, и до этого времени его поведение оставляло желать лучшего. Мне не хочется получить во главе крупнейшего герцогства пьяницу, наркомана и дебошира, однако есть государственная необходимость. И именно этой необходимостью продиктована наша встреча. Я задам несколько вопросов, господин Тандаджи. Связан ли Кембритч с какими-либо преступными группировками?

— Нет, ваше величество, — сухо сказал Тандаджи.

— Остались ли у него долги чести, обязательства перед кем-то, кроме Ангелины Рудлог?

— Нет, ваше величество, — повторил начальник разведуправления.

— Женщины? Сердечные привязанности?

— Никого постоянного, ваше величество. — Майло вспомнил запись с камер — как Кембритч заходит в покои к принцессе Марине и выходит из них через некоторое время в невменяемом состоянии, а затем устраивает драку с Байдеком, — но делиться подозрениями не стал. — Были многочисленные короткие связи.

Луциус поджал губы.

— Внебрачные дети?

— Ни одного, — заверил его Тандаджи, чувствуя всю прелесть нахождения на допросе в непривычной для себя роли.

— Зависимость от наркотиков, алкоголя?

Майло поколебался.

— Он не употребляет наркотики уже почти шесть лет. Выпивка регулярна, но я бы не назвал это зависимостью. Нет никаких симптомов алкоголизма. Мозги у него функционируют превосходно.

Луциус удовлетворенно хмыкнул, выжидающе глядя на Тандаджи своими блекло-голубыми глазами. И тидуссу вдруг стало не по себе: хоть и защищен он был от взлома, силы этого потомка Воздуха хватило бы, чтобы выпотрошить всю информацию из его головы.

Майло помолчал и все-таки добавил:

— Если вы позволите, ваше величество... Кембритч — игрок, и игрок азартный. Он испытывает удовольствие от риска, и ограничивать его бесполезно. Поэтому, чтобы держать его в рамках, необходимо подкидывать ему задачи для ума. Сложные задачи. Он не будет никогда бюрократом, он сорвется, если вы усадите его за бумаги или управление герцогством.

Луциус слушал и улыбался тонкими губами. Будто он все это знал и понимал. И получал от этого знания удовольствие.

— Что вы рекомендуете мне, Тандаджи? — спросил он настойчиво.

— Я не смею рекомендовать... — начал Майло, но король оборвал его взмахом руки.

— Оставьте ваши политесы, господин Тандаджи, и ответьте на вопрос.

— Можно подтолкнуть его, чтобы он вернулся к гонкам, — прямо ответил тидусс. — При должном магическом сопровождении это почти безопасно. Или дайте ему должность в Управлении госбезопасности с прицелом на то, что он заменит Розенфорда, когда тот отойдет от дел. Третий вариант — дипломатия, как бы странно это ни звучало применительно к Кембритчу. Он будет получать удовольствие, выигрывая на международной арене. Когда войдет во вкус, конечно. Поначалу придется его переупрямить.

Луциус удовлетворенно кивнул и встал.

— Благодарю вас, полковник. За информацию.

— Рад был помочь, ваше величество, — любезно ответил начальник разведуправления и тоже встал, повернулся. Король прошел мимо него. Тидусс был заинтригован. Разговор фактически ни о чем, странный интерес.

— Зеркало, — тихо сказал Инландер в телефон. Посмотрел на молчащего задумчивого тидусса и вдруг ухмыльнулся. И ушел в открывшуюся поверхность перехода, оставив Майло, с трудом удержавшего каменное выражение лица.

Легкие руки легли ему на плечи, повернули к себе.

— Ты красивий. И сильны, — четко произнесла девушка, глядя ему в глаза. Она развязала пояс национального халата, и Тандаджи не отказал себе в удовольствии поглядеть на тренированное женское тело. Запустил руку ей в волосы — она смотрела прямо и спокойно — и вынул из прически длинную тонкую иглу.

— Сакатан, — удовлетворенно сказал он. Девушка улыбнулась, чуть повела руками — в ладони из широких рукавов выпали полукруглые лезвия, похожие на маленькие раскрытые веера.

— Торчжи, — произнесла она, демонстрируя оружие. — Будешь со мной?

— Я люблю свою жену, — покачал головой тидусс и очень по-отечески погладил расстроившуюся маленькую убийцу по голове. — Проводи меня в зал.

Он терпеливо досидел до конца конференции, хотя потраченного времени было жаль. Вполуха слушал докладчиков, до сих пор видя перед собой знакомо ухмыляющегося Луциуса Инландера. И обещал себе, что обязательно поработает при следующих занятиях до-тани над древней тидусской мудростью.

"Знающий все готовься удивляться".

Луциус Инландер вернулся в свой кабинет, поблагодарил помощника придворного мага и, усевшись за стол, с наслаждением раскурил сладкий вишневый "Вишнером". За последний месяц он снова вернулся к пагубным привычкам молодости, но у него было оправдание. Он готовился к смерти.

Докурил, открыл тетрадь для записей и стал аккуратно заносить то, что удалось выяснить. Жаль, что пришлось действовать самому, но что сделаешь, если только ему доступно незаметно определить, врет человек или нет, — особенно если на этом человеке навешана куча защит и блоков, как на начальнике рудложской разведки? Глубже копать было опасно — кто знает этих тидуссов с их практиками и покровительством Желтого, мог бы и почувствовать.

"Сотрудничество с иностранными спецслужбами" — обязательств, подкрепленных магконтрактами, нет. Это хорошо. Не соврал Тандаджи. Хотя бы в этом.

"Связи с преступным миром" — слава богам, избежал, иначе пришлось бы проводить ликвидации на территории Рудлога, а это всегда чревато проблемами.

"Женщины".

По поводу женщин у его величества были свои соображения, оформившиеся после появления Марины Рудлог у экрана операционной. Но рудложский полковник не обманул. Скорее, не сказал всей правды.

Поэтому Инландер ставил на старшую Рудлог. Чем сильнее жена — тем лучше.

"Дети". Точно нет. Вот и отлично. Еще бастардов им и не хватало.

Король Луциус был очень педантичным человеком и, готовясь к уходу, желал оставить страну в идеальном состоянии. Отдать все долги. И просчитать все вероятности. Чтобы все нужные фигуры в нужное время стояли на нужных местах.

Полковник Тандаджи после конференции аккуратно сложил в папку свои записи и пошел на запланированную встречу с ее величеством Василиной.

Королева выглядела очаровательной, но уставшей, и он быстро и коротко рассказал ей об итогах мероприятия, уложившись в какие-то десять минут.

— Я прежде всего планирую проверить и при обнаружении угрозы санировать местное кладбище, — сказал Майло. Ее величество кивнула — выбившаяся из строгой прически кудрявая прядь скользнула по ее шее, и тидусс опустил глаза. — Естественно, со всей почтительностью, моя госпожа.

— Согласна, — ответила королева с горьким юмором. Глаза у нее тоже были уставшие, покрасневшие. — Не хотелось бы, чтобы мой дедушка выполз из могилы в столь неподобающем виде. Делайте все, что нужно, полковник. Это все?

Она подняла руку, словно желая потереть висок, и опустила ее. Нельзя показывать слабость, да.

— Нет, ваше величество, — быстро ответил тидусс, чувствуя себя куда неудобнее, чем в темной комнате отдыха наедине с йеллоувиньской убийцей. — Еще один вопрос. Уже больше недели прошло с момента вашей встречи с представителем драконов в Теранови. Известий от вашей сестры нет до сих пор, хотя диалог должен был стать оперативным и двусторонним.

— Вы считаете, я совершила ошибку? — прямо спросила Василина, глядя на него своими серьезными голубыми глазами.

— Мы должны быть готовы к любому развитию событий, — дипломатично ответил Майло. — У нас есть зацепка. Девушка, любовница одного из драконов, участвовавших в похищении вашей сестры. Мы знаем, что он тайно прилетает к ней, и установить контакт невозможно. Но, если она будет у нас, ему ничего не останется, кроме как пойти на сотрудничество...

— Взять ее в заложницы? — грустно поинтересовалась королева. — А если они завтра прилетят — а мы закрыли возможность диалога попыткой силового давления?

— А если не прилетят? И разве ваша сестра не заложница в Песках? — Тандаджи не хотел давить, но нужно было принимать решение. — Вы просили меня информировать вас о своих действиях, ваше величество, хотя я, простите меня за дерзость, не хотел бы, чтобы вы участвовали в деятельности Управления. Не потому, что хочу скрывать от вас что-либо, а потому, что приходится часто принимать нелегкие и некрасивые решения, а у вас и так много забот.

Она смотрела на него почти с отчаянием, и Майло было ее жалко. Ну почему на троне не тот же Байдек, который дал бы ему свободу действовать без лишних сантиментов?

— Госпожа моя, — сказал он по возможности мягко, — я обещаю, мы обеспечим ей комфортные условия, просто ограничим свободу на некоторое время. И даже выплатим компенсацию, если все разрешится. И, если пожелаете, прежде поговорим с ней, постараемся убедить сотрудничать добровольно.

— Пожелаю, — она качнула головой. — Поступайте как считаете нужным, полковник.

— Благодарю, ваше величество, — с облегчением произнес Тандаджи. — Я могу идти?

— Да, — она вдруг нахмурилась, будто вспомнила что-то. — Господин Тандаджи. Подготовьте мне для просмотра дело Кембритча. Я имею в виду не только историю его сотрудничества с Управлением, но и это тоже. Все его заслуги, проступки и личные характеристики. И, — тут голос ее стал почти стальным, и он тут же вспомнил ледяную бурю, почти заморозившую его в день рождения королевы, — не смейте что-то удалять или скрывать. Вы меня поняли, полковник?