Оказалось — двоюродная падчерица её, или что-то типа того, в последний момент из когтей бесовских удалось вытащить. Дверь в её хибаре уже почти выломали, окаянцы зубастые... Батюшко пытался выяснить подробности происхождения, но только плюнул в итоге. Если по одной ветви родства считать, получается одно.

А если по второй, так совсем другое. А свояченица пока на хозяйстве осталась, борщ варит, воду для омовения кипятит, и злобу на акулоголовых копит.

— В вере не очень крепки обе, — смиренно опустив глаза, промолвил святой отец. — Но прокачиваются так, что аж кровать скрипит.

Намедни падчерица взяла вторую регенерацию, и для проверки нынче сожрала целую ложку крысиного яда из хозмага. Так её, холеру этаку, даже понос не пробрал! Так, поикала немного, отплёвываясь от отвращения и выражаясь всякими нехорошими учёными словечками, водички попила и всё!

М-дя, бабы они что змеи, собственным ядом нипочём не поперхнутся... Лёха сыпанул женщине горсть ароматных семок, скупо пересказал новости, особо остановившись на нехороших слухах из воинской части... батюшко слушал внимательно, меж делом смаля здоровенную душистую самокрутку.

— Права твоя Роза, ничто не ново в подлунном мире, и душа людская всё так же падка на грехи. В лихую годину частенько наверх вылазят не самые умные или хозяйственные, а как раз наоборот, наглые и беспринципные. Ладно, если встретим где того летёху, поможем чем и поделимся с ним твоей гм, молитвой. А от броневиков хорониться будем, неровен час и в самом деле постреляют или в рабство утащат.

А вот последние научные изыскания батюшку слегка закручинили. Оказывается, вон та падчерица, ещё недавно бойкая и разбитная продавщица из аптеки, в своё время закончила аж цельный медицинский техникум. А папик еёный, царствие ему небесное, заядлый охотник был. Так вот, раздобыла она дробовик новомодный, со сверловкой то ли Парадокс, то ли и вовсе Ланкастер, прости-господи за слово матерное.

— Пробовали и мы с нею пули с серебряной насечкой, но спасибо за разъяснение, мы-то по темноте своей брали нонешнее серебро, нечистое, да ещё билоны чеканки тех ещё, советских безбожников. А надо оказывается брать старое, ещё дореволюционное. Поищем. У меня, помнится, в закромах при церкви одно кадило было интересное...

А вот насчёт поискать себе пристанище надёжное на зиму, батюшка и сам уже призадумывался. И за мысль по поводу Заозёрья премного благодарен. Места там вокруг монастыря малонаселённые, диковатые, так что зомбяков по-любому много не будет. Да и вдруг кто из святой братии уцелел, отбился? Соль лучше, конечно, брать из Святой Земли, с берегов Мёртвого Моря. А мел как раз из Афона, там говорят хорошие пещеры есть. Но думается, и с монастырского рудника ненамного хуже будет.

— Меловой круг насыпать, да чуть внутри и второй, солевой. Дождями конечно размывать будет, да что за забота, раз в неделю с ведром пройтись, подсыпать в прорехи? — привычно оглаживая куцую ныне бородку рассуждал батюшка. — А монастырь там хоть небольшой, но ладный. Стены крепкие, и хозяйство своё имеется — ежели припасами набить, так не то что зиму, можно и насовсем обосноваться.

Как оказалось, ушлый батюшко выцепил "на районе" ещё несколько уцелевших и начал потихоньку сколачивать новый приход. Булгахтер из райсобеса, весь такой деловой из себя, сумел как-то отбиться и даже пересидеть, стуча зубами от страха, в своей двухкомнатной. И нагрузил ему святой отец ещё двоих найденных, нестарых ещё тёток, пусть тащит. Так-то они незлые, жизнью просто потрёпанные малость, да и постельную "прокачку" распробовали. Но мозг один хер мужику выносят — не по злобе уже, конечно, а чисто из любви к искусству.

Видел не так давно ещё нескольких беглых зеков из пристанища заблудших душ. В смысле из зоны, что на бывшей Владимирке. Но решил не связываться, а потом они резко пропали... Лёха тихо хмыкнул — а не те ли трое, которых они в ментовке прищучили?

— Всё может быть, — батюшко жестом отослал помощницу чуть дальше. — Отойди чуть... послушай сюда, воин.

Оказалось, в паузах между вполне богоугодной прокачкой женского пола и очень богоугодным изничтожением мертвяков священник на полном серьёзе пробовал обдумать те слова парня — что с нашим миром приключилось?

— Очень похоже на тот вариант, с третьей силой. Может вторжение, но скорее побочный эффект от чего-то — нет за всей этой мерзостью идеи, цели, понимаешь?

Лёшка аж сощурился, соображая. А вот это попик зверски тонко подметил. Не ощущается в действиях противостоящих сил единого плана, цели и даже смысла. Ну раздолбали нас, ну превратили большую часть в мертвяков, и? И, что дальше? А ничего, ситуация замерла в неустойчивом, но всё равно статичном положении.

Нечто подобное испытывает полководец, успешно прорвавший фронт противника, но — в неподходящем месте. Вроде и есть простор для развития наступления, но там впереди нет ничего такого. Ни населённых пунктов, ни важных перекрёстков дорог, просто голая степь наподобие как где-нибудь вокруг Байконура, или тундра в заполярье. Ситуация, как говорится, не имеет развития.

— Меткое замечание, батюшко. Пока помалкивай о том, я всё ж не исключаю среди нас наличие пятой колонны, — священник вскинулся было возмущённо, но потом этак понимающе кивнул. — Тут крепко подумать надо.

Налетел легчайший порыв ветерка, бросил в лица запахи гари, слегка замешанные на мерзостном амбрэ гниющей плоти. Впрочем, к этому за последнее время настлько привыкли, что уже почти и не замечалось. Батюшко глянул на свою спутницу, вздохнул.

— Ну что ж, спасибо за всё, вьюнош. И за новости, и за слово доброе. Значит, если русалку в реке увидим, не стрелять в ту деву ни в коем разе, она за нас? Предупрежу своих. Ну, прощевай пока. Ежели что — Спартак, он завсегда чемпион!

Прикольный мужик, размышлял парень на обратном пути. Не без тараканов конечно, ну да кто из нас может похвастать их отсутствием? Но главное что правильный дядька, башковитый. Опять же, пресловутую политику партии и понимает верно, и в жизнь претворяет неустанно. А под какими лозунгами и знамёнами, будем разбираться после победы...

А вот утренние испытания русалки оказались слегка неожиданными. В том смысле, что всё обещанное в описании оказалось правдой, аж обзавидуешься. Где-то на уровне девичьих бёдер и попки тело неуловимо перетекало во вполне рыбий хвост, словно облитый некрупной блестящей чешуёй, лишь от копчика вниз шла кокетливая чёрная полоска.

Зато хвостовой плавник не вертикальный словно у рыб, а горизонтальный — в точности как у китов, дельфинов и прочей, весьма уважаемой в морском сообществе живности.

Сонька рассекала по реке что твоя торпеда, и в доказательство даже притащила со дна сбошенную с моста изношенную шину. А тут в этом месте глубина приличная, помнится... Главное говорит рот держать закрытым, а так, нехватка воздуха не ощущается совсем, аж непривычно.

— Вода для меня очень комфортная, ну слегка прохладнее парного молока. Вон там чуть выше ключ из-под обрыва бьёт, я под него заплыла, да просто есть в его струе лёгкое ощущение свежести.

Блин, тут с холодрыги и пронизывающей речной влаги зуб на зуб не попадает! Хотя, при одном лишь взгляде на нынешние Сонькины прелести настроение в штанах один чёрт мгновенно поднимается. Тем более что и рыбой от неё ничуть не несло, мягким женским теплом с ароматом молока, и чем-то чуть пряным, не вызывающим ни малейшего отвращения.

— Да уж, дойки зачётные. Таких и у меня не было, когда я тебя выкармливала, — ухмыльнулась маменька, закутанная сразу в два свитера. — Да и хвостик миленький, так и тянет ещё погладить... Дочь, поймай мне на кухню рыбку, пожалуй — и пошли, я уже задубела от этой сырости.

Сидевшая нахохлившимся воробышком на причальной тумбе Оксанка тоже старательно закивала — да закоцюбла она уже тут! А пойманная русалкой здоровенная рыбина оказалась треской, еле из воды и вытащили. Редкая в нашей реке гостья, ага.

— Я ей кулаком по башке треснула, чтоб не упиралась, ну и вот...

Лёха украдкой изловчился, пока две других отвернулись, и чуть поколобродил ладонями и губами по с удовольствием предоставленным в его распоряжении сиськам — пипец! Мечта любого мужика, причём вряд ли достижимая. Что на вид, что наощупь, так и хочется облобызать. Да уж, моряки древности в девицах тоже толк понимали...

— Что-то ты быстро, Лёш. Неудачно, что ли? — Ксю в одном лишь кухонном переднике смотрелась весьма импозантно, да и ароматом вкусняшек обдала при поцелуе.

Однако из-под ладони, обнаружившей на чьей-то попе стринги и уже начавшей понемногу своевольничать, тут же гибко вывернулась.

— Рыбное филе сгорит, сам же без ужина останешься!

Вопрос всем Знатокам и телезрителям: сколько чёртиков помещается в девичьих глазах? Думается, ох как немало... Оксанка комично стала во фрунт, выпятив едва прикрытые передником прелести, и тут же отбарабанила пресловутый "доклад по гарнизону" — мама с доцей умотали на японце в универ, напутствие парня насчёт не забыть заправиться и канистру вдобавок налить, она им передала. Обещались быть к сумеркам или к ужину, как получится. Ага, вооружены до зубов обе, и бутерброды прихватили. А так, всё тихо.

— Нет, всё удачно. Просто повезло, батюшко близко оказался, — парень уже переобулся и шагнул в прихожую.

— Лёш? — вот, опять эти чёртики...

Оказалось, всё же кузину немного плющит здесь. Пусть девчонки просто прелесть, свои в доску и вообще, а всё равно ведь, в гостях. И со словом "дом" у девушки ассоциируется скорее именно та квартира. Да и в известные моменты она подсознательно смущается немного, не может расслабиться полностью.

— Обещаю, отдамся со всем пылом нерастраченной девичьей души! — шепнула проказница и вприпрыжку умотала на кухню, напоследок неожиданно порадовав взгляд шикарным видом сзади. Ох, грехи мои тяжкие, там же одни тоненькие тесёмочки...

Лёха поймал себя на мысли, что почти уже и не обращает внимание на её мордашку, тем более что та начала потихоньку приобретать божеский вид. В ход вступили совсем иные ориентиры, иные правила игры, и прав наверное был тот чёрт из древней истории, для которого женская красота не имела никакого значения. Думал — просто поза и кокетство пополам с известным набиванием себе цены, а оказалось, не совсем.

Да в принципе, что-то в Оксанкином закидоне есть, пожалуй? Хоум, свит хоум, и вообще — мой дом моя крепость. Папик в своё время поставил усиленную дверь с прокладкой из листа катаной стали и противопожарных асбестовых ковриков, такую даже тот лимонный скелет думается не враз вынесет. А уж обычным зомбакам и вовсе не под силу. Хотя изначально задумывалось против бомжей и не шибко квалифицированных домушников — а крутой криминальный профи на обычную квартиру, не сулящую резкого "подъёма", просто не позарится.

Эх, мама-папа, где вы нынче? Не в аду точно, да и в рай вряд ли пустят монополизировавшие право на вход иудеи. То ли сами зомбаками стали, то ли наоборот, те их схарчили... вздохнув, парень шагнул вперёд. Заглянул на кухню, где Оксанка виртуозила сразу на двух примусах — Шмеле и чуть более шумном туристском.

— Будешь есть? Или подождём девчонок? — Ксю ловко перегрузила в кастрюлю уже достаточно подрумяненный по её мнению ломтик. И кокетливо повиляв аппетитной попой, принялась за следующую загрузку.

Ну, ежели в рассуждении ночной прокачки... тогда лучше немного покемарить. Ксюха согласно кивнула, и щедро сыпанула на шипящую сковороду приправ. Хотя, пахнет рыбка в её исполнении очень даже недурственно, этак аппетитно — если начнёшь лакомиться, хрен кто и за уши оттащит. Благо свежайшая...

Всё же Лёха сумел преодолеть оба соблазна — и девичий, и рыбный. Лишь поинтересовался, с какого рожна кое-кта шастает почти в неглиже? Да ещё и босиком, от одного взгляда аж мураши по коже.

— Да заинтересовала меня Сонькина терморегуляция. Хочу проверить, не перепало ли и мне чего?

В смысле скрытого, неявного по этой части. Поначалу да, трусило нипадеццки, сейчас вроде пообвыклась чуть. А уж от кое-чьих нескромных взглядов, так и угрожающих девичьей добродетели, девчонка и вовсе аж жаром пышет.

— Думаешь, она не преувеличивала, когда обмолвилась, что мой взгляд на своей попе ещё тогда, в универсаме почувствовала? — почесав озадаченно в затылке, парень решил всё же слинять от греха подальше.

В смысле, передислоцироваться в залу, на толстый пушистый ковёр, да и придавить на одно ухо пару часиков. Глядишь, там и наши вернутся — ни малейшей тревоги за благополучный исход научной экспедиции он не испытывал. Две бойкие девицы с машиненганами, да и весь боезапас там добросовестно исчёркан трофейным серебром — подходите! Ждём, повизгивая от нетерпения...

Глава о банном дне.

— Мы там науку двигаем, аж дым из ушек, от каждого зомбяка шугаемся — а он тут под ёлочкой дрыхнет! — за ухо ласково потеребили деликатные пальчики, правда спросонья Лёха не разобрал, чьи. — Вставай, мы тоже жратушки хотим.

— В смысле, под ёлочкой? — озадаченно уточнил он, душераздирающе зевнув.

Оказалось — именно на этом месте на Новый Год обычно ёлку в этой квартире и ставят, так что он и есть самый натуральный оккупант. На всякий случай глянув над собой — да нет, ароматной зелени с игрушками и лампочками над собой не имеется, да и на календаре вроде середина лета, он всё же заметил вслух, что идея устроить праздник вполне недурна. А то день за днём эта прокачка, серые будни выживальщика, и никакого тебе просвета.

— А кстати да, неплохо бы, — хмыкнула Сонька, выгружая на этажерку какие-то свёртки и коробки. Надеюсь, ничего там не рванёт... — Вкусная жрачка, шампусик, танцы-манцы-обжиманцы вокруг ёлочки, и почаще бегать в коридор целоваться.

— Чтоб другие не завидовали? — хмыкнула тётушка, бухнув на здешний развижной стол несколько талмудов с учёными названиями на корешках.

— Ага. Надену платье из серии "ладошка", алое — вообще блеск будет!

Оказалось, это модный ещё недавно тренд, мини-микро на бретельках, из какого-то особо тонкого японского шёлка — мужик в рекламном ролике такую тряпочку сумел в ладонь скомкать. Невесомое! Цена конечно как дверца от "роллс-ройса", но уж теперь-то можно себе позволить?

— А попа не замёрзнет? Как говорил Лёшенька, в таком же не то что наклониться, вздохнуть глубоко и то страшно, — усомнилась ма.

— Есть кому согреть, — легкомысленно отмахнулась Сонька. — А тебе, кстати, лучше чёрное, ещё короче моего, и без этих дурацких дракончиков с кимоно.

— Чем они тебе не угодили? — глаза у тётушки Розы уже окончательно стали круглыми.

— Всё время кажется, что вот-вот оживут и за попу покусают, — Сонька показала язычок и потащила всех на кухню. — Давайте здесь, по-пролетарски? А то надоело с посудой туда-сюда в залу лётать.