— Я не смогу себе простить, если с Рамоном что-нибудь случится, — ее голос был почти спокойным.
И как раз за этим-то 'почти' и пряталось то, о чем я уже давно догадывалась, все больше узнавая Закираля. Чем меньше эмоций проявлялось на их лицах, чем более бесстрастными они были снаружи, тем сильнее было то, что скрывалось за их щитами. Так что бесчувственными они не были... они лишь не позволяли себе чувствовать. А когда это, вопреки их желанию, происходило, становились более ранимыми, чем мы.
— А если что-то случится с вашим ребенком, ты себе сможешь простить? — задала я ей следующий вопрос, который она сама должна была себе задавать не раз.
Но вот решалась ли ответить?!
И по ее смущению я поняла — не решалась.
— Ты вернешься во дворец, как только мы окажемся в крепости, — мой голос не дрогнул, пока я это говорила. И вонзившийся в меня взгляд не смог меня остановить. — Даже если ты сможешь простить себе потерю ребенка, Рамон тебе этого не простит никогда. Или ты хочешь поставить под угрозу и ваш союз?!
Вероятно, что-то похожее мелькало в ее мыслях, потому что возразить мне она не решилась. Лишь туманной горечью подернулся ее взгляд и она, кивнув, направилась к костру.
Ну, а там уже мне пришлось отвечать на вопросительный взгляд мужа. Правда, чтобы это случилось, ему пришлось набраться терпения — пересказывать наш разговор с Асией, когда вокруг нас собрались отличающиеся очень хорошим слухом эльфы и дракон, значило раскрыть тайну жрицы всем остальным. После довольно легкого перекуса Закираль позволил нам еще немного передохнуть, беспокоясь в первую очередь обо мне.
И лишь когда, скрыв все следы своего пребывания, мы вновь тронулись в путь, он, кивнув замыкаюшим цепочку Тамирасу и Элизару, приказывая нас обогнать, вновь одарил меня нетерпеливым взглядом.
Судя по удовлетворению в его глазах, пока я рассказывала о своей договоренности с Асией, его терпение было вознаграждено сполна. И я его очень хорошо понимала. Рассказывая нам об их прогулке на Дариану, брат Тамираса упомянул и о том, какое впечатление на жрицу произвела встреча с полукровкой даймона и светлой эльфийки.
Но, в отличие от Асии, я хорошо знала, что именно смутило мою маму, когда она познакомилась с жрицей и ее мужем. Было доподлинно известно, что происходило в тех случаях, когда иной расы была женщина, а вот когда иная кровь привносилась мужчиной...
Вряд ли будущему Асии можно было позавидовать. Особенно когда на пару к Рае ею займется властитель Тахар.
Не знаю, какими словами он хотел поблагодарить меня за участие в судьбе его сестры, потому что та жизнь, в которой они еще что-то значили, закончилась неожиданно и жестоко.
Мы замерли одновременно, ощутив как застонали и сдвинулись пласты пространства, как с протяжным, хватающим за душу воем начала истончаться граница мира.
Наши взгляды столкнулись... с болью, смятением, осознанием того, что кажущееся неизбежным с этого мгновения перестало им быть, разделив наши жизни на две половины: до и после. Жизни с несбывшимися мечтами и растаявшими в мерцании чужой магии надеждами. С любовью и верой, которые становились залогом нашей решимости пережить все и остаться...
— Отправляй вестника Арх'Онту, — спокойно, словно не происходило ничего, выходящего за рамки обычного, бросил Рамону Закираль.
Но я чувствовала, как он вслушивается в каждый звук, как бесцветными нитями скользят в воздухе его сканирующие заклинания, устремляясь вдаль.
— Только не говори, что ты собираешься туда прогуляться?
С легким налетом то ли ехидства, то ли тщательно скрываемой злобы ответил тот. Шепотом. То ли боясь спугнуть царившую вокруг тишину, то ли пытаясь справиться с волнением.
— Именно это мы с Наташей и сделаем. Я должен быть уверен, что тревога не ложная.
Он даже не взглянул на меня, уже ощутив, как я вытягиваю нить будущего перехода.
— Ты считаешь, что Вилдор мог использовать накопители? — с такой же бесстрастностью в голосе уточнила у брата Асия.
— Говоря об отце, я могу предполагать все, что угодно. — Он окинул быстрым взглядом застывшую команду. — С нами отправятся Радмир и Тамирас. Остальные возвращаются в крепость.
Ни возражений, ни вопросов не последовало. Все понимали, что в этой прогулке все будет зависеть не от количества сопровождающих, а от того, насколько незаметно будет выстроен портал к месту предполагаемого вторжения.
А я неожиданно вспомнила про Агираса, присутствия которого рядом мне так не хватало потому что он вселял в меня чувство уверенности. Но сейчас, по просьбе отца, он натаскивал его личную гвардию, знакомя с техникой боя своих сородичей. И я знала, что это не менее важно.
— Ты готова? — Ладонь мужа коснулась моего плеча,
Отвлекая от созерцания того, как тает вдали силуэт магического вестника, отправленного Рамоном. Пройдет всего несколько мгновений и мир изменится и во дворце, ставшем для меня таким же домом, как и тот, на Земле, который всегда будет связан с разливающимся в воздухе ароматом черемухи.
— Готова, — выдохнула я, активируя заклинание, очерчивающее перед нами туманный контур портала, и выбрасывая из головы все лишние мысли.
— Идем, — голос Закираля был тихим, а движение, которым он скользнул в дымку, похожим на скольжение тени: настолько неуловимо и неукротимо оно было.
Я шагнула в переход вместе с прикрывавшим меня Тамирасом, разворачивая веером поисковое заклинание, завязанное на заключенном во мне Хаосе. И пусть, выстраивая портал, я постаралась не приближаться к той границе, за которой ощутила сдвиг пространств, такую предосторожность излишней не посчитала.
Дождавшись, когда из тумана выскользнет Радмир, отпустила нить заклинания и смешала его следы, лишь чуть потревожив магический фон.
Мне удалось вывести нас прямо к кромке леса на вершине холма, который в этом месте был словно срезан довольно внушительным обрывом. Там, внизу, еще редел низкорослый подлесок, а дальше, до самого подножия гор, расстилалась белоснежная пустошь.
Поисковое заклинание вернулось, обдав меня холодом Пустоты и отголосками чужих аур.
Но даже если бы не это, стонущая грань мира, которая здесь ощущалась очень четко, не давала сомневаться в том, что именно здесь происходило.
— Держись рядом со мной, — напомнил мне Закираль, направляясь к вершине.
Я на мгновение замешкалась, пытаясь понять, что смущает меня в струящихся вокруг потоках магии, но муж уже отошел на несколько шагов и я была вынуждена поторопиться, чтобы не заставлять его беспокоиться еще и обо мне.
Если бы я знала, чем обернется для нас невозможность объяснить то, что я чувствовала тогда...
Встав рядом с мужем у дерева, чья крона словно зонтик защищала вершину, а корни расползлись, не давая границе обрыва передвинуться дальше, я, не отводя глаз смотрела на мерцающую вдалеке дымку порталов. На ряды выступающих на белоснежный снег воинов в черном. На то, как с каждым мгновением меняются контуры цветов и белое отступает под натиском набиру.
— Только здесь или... — Радмир остановился за моей спиной.
— Трудно сказать. Это только первая волна: три-четыре тысячи. Как только они пройдут, контуры переходов схлопнутся. Следующая пойдет, когда сменят накопители в портальном зале.
Он замолчал, продолжая вглядываться вдаль. Туда, где были такие же, как он. Туда, где могли быть его сыновья, даже не догадывающиеся, какую ношу взвалил на себя их отец. Даже не предполагая, что они продолжают служить ялтару, чья власть уже отвергнута той, которая имела право это сделать.
И это были страшные мгновения, потому что ни одно слово из тех, что я могла произнести, не дали бы успокоения его душе, так и не утратившей любовь к своему миру.
Но даже если бы я и знала, чем ему помочь, сделать бы это уже не успела.
То, что мы не одни, ощутили и я и Закираль. Но еще до того, как вокруг нас поднялись сдвоенные щиты, я почувствовала, как яркими вспышками активировались блокирующие артефакты.
— Мы отрезаны, — только и вырвалось у меня, когда внизу, у основания холма, проявились сквозь рассеивающуюся дымку защиты фигуры воинов в черном. И у каждого на лицевом платке яростью отсвечивала вертикальная серебряная полоса.
Мы втроем сделали шаг вперед одновременно обнажая мечи. Как бы я ни хотела сейчас помочь мужу, пытающемуся спасти наши жизни, но работать с магией на этом уровне я еще не могла.
Клинок дракона прочертил в воздухе огненную дорожку, подчиняясь магии хозяина, которую тот высвобождал, а я сжала зубы, от невозможности применить те игрушки, которые прихватила из сокровищницы отца. Будь у нас портал...
Взгляд Тамираса скользнул по мне, рождая в моем сердце предчувствие, перекинулся на Радмира, находящегося на грани трансформации, потом на Закираля — вокруг него кружились потоки сил, с которыми он обходился с изяществом обхаживающего приглянувшуюся девушку ловеласа.
В его вертикальных зрачках вспыхнули искры. Но прежде чем я успела его остановить, уже догадываясь, что может означать азарт в его глазах, Тамирас спущенной с тетивы стрелой сорвался в движение, устремляясь мимо меня вперед.
— Уходите...— прошептали его губы, а глаза полные нежности улыбались. — Я люблю тебя, Таши... — Его ладонь плотно сжала мое запястье, а уже через мгновение я, отброшенная его сильной рукой, летела в сторону Закираля, пытающегося уничтожить блокирующий пространственную магию артефакт.
— Тамирас! — вырвавшийся из моей груди крик был безмолвным и полным отчаяния.
Даже зная, насколько действенна против даймонов магия Порядка, я не верила, что ему удастся выстоять против десяти чернокожих воинов, для которых дракон служил единственной преградой на пути к нам.
— Наташа, мне нужна твоя сила! — голос Закираля ударил по ушам, выдирая меня из оцепенения.
— Я... сейчас. Я... — Мой взгляд продолжал метаться между замершими фигурами в черных набиру и моим телохранителем, другом, который с вызывающей небрежностью играл с мечом.
Его щиты звенели и мерцали, напоенные силой, его волосы метались в порывах леденящего тело ветра.
— Наташа, уничтожь их к хаосу! — рык принявшего боевую форму Радмира был страшен.
Но разве я могла... Между мною и ними был...
Он оглянулся на короткий миг и теперь уже улыбались не только его глаза. Его губы казались безумно чувственными и волнующими.
— Сделай это. Ради меня, — прошептали он. И деревья вторили ему, переговариваясь между собой. — Сделай это.
И мы сделали шаг одновременно: я и они, не оставляя мне выбора, потому что Пустота активированного рохсаша уже скручивалась тугими пружинами, обещая забрать не только наши тела, но и души.
Огненная волна соскользнула с моих пальцев и я перестала быть. Ощущая только непреодолимую ненависть, желание вырвать их из представшей перед моими глазами картины. Увидеть, как их тела пеплом осыпятся на землю.
Языки пламени взметнулись к небу, трепеща словно крылья раненой птицы, урча и облизываясь от полученного угощения. Сжигая воздух, плавя снег, оголяя землю и оставляя на ней выгоревшие проплешины.
И больше не было ничего, кроме огня, искрящихся щитов Тамираса, активирвавшего боевую матрицу Порядка, бушующего Хаоса, ледяные потоки которого продолжали прорываться сквозь ярость кипящего в воздухе золота и нескольких фигур в черных набиру, которые продолжали продвигаться вперед.
— Наташа, — ладонь мужа показалась мне безжизненно холодной, — уходи в портал.
Я не почувствовала, как ему все-таки удалось сломить блокировку артефактов и выстроить переход.
— Там... — Я продолжала переводить взгляд с Закираля на едва различимого в пламени Тамираса.
— Таши, уходи — Радмир, словно понимая, что я сама не в состоянии сдвинуться с места, швырнул меня в серый туман.
Упасть мне не дали руки мужа. Похоже, мой брат решил проделать с новоявленным ялтаром то же самое, что и со мной, уж слишком взъерошенными они оба выглядели. Но я отметила это машинально, не сводя взгляда со становящейся все прозрачнее дымки. Все еще надеясь, все еще веря...
— Нет, — прошептали мои губы, отказываясь слушаться подогнулись коленки. — Нет! — Я хотела закричать, но горло сдавило и из него вырывался только приглушенный стон. — Нет!
Радмир, так и не сменив боевую ипостась, вырвал меня из рук растерявшегося Закираля и грубо встряхнул за плечи.
— Прекрати! — его взгляд был черен и страшен. Когти вонзились в кожу, даруя сладостное забытье в боли, которая была не столь страшна, как та, что жгла сейчас мою душу. — Он сделал то, что должен был. И не смей унижать его своими слезами. Он был воином, воином и ушел.
И я слышала его слова. И я понимала их смысл. И я помнила их, сказанные там, в моей комнате в Камарише, когда я склонила колени перед лежащим на полу телом единственного существа, ради которого я готова была и умереть. Но разве я думала, что мне доведется услышать их еще раз.
Услышать и... не поверить. Поверить и... надеяться, что откроется дверь и мама, распространяя в воздухе тонкий аромат духов, опустится рядом со мной и скажет: 'Я не позволю ему уйти'.
Надеяться и... понимать, что этого не случится.
Он... был... воином.
Глава 9
Лера Д'Тар
То выражение в застывших глазах, с которым Айлас смотрел на замершего на пороге Вилдора, я не забуду долго. Как и те мгновения, когда решалась не только судьба слуги, но и я должна была сделать выбор из двух версий одного и того же события.
И я одновременно боялась, что правым окажется Айлас, потому что в этом случае его судьба вновь возвращалась в тот миг, когда он опустился на колено и склонил голову, ожидая решения победителя. И... надеялась, что будет именно так и подтвердятся мои подозрения, что игра моего новоиспеченного жениха значительно сложнее, чем просто желание заполучить меня в жены и пройтись по Лилее.
Я поняла, что все это время не шевелилась, опасаясь неосторожным движением разрушить ту тишину, в которой Вилдор принимал решение. Окинув напряженным взглядом своего бывшего друга, но так и не произнеся ни слова, он вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Мои ноги подкашивались, когда я сползла с кресла и подошла к Айласу, глаза которого были закрыты, а плечи судорожно вздрагивали. Похоже, от сдерживаемых рыданий.
— Он не убьет тебя, — впервые, находясь на Дариане, я была уверена в том, что говорила.
Но это были не те слова, которые были ему нужны.
— Он больше не позволит мне быть рядом.
В его глазах было отчаяние. Отчаяние, которого я не понимала, но... принимала. Я видела проявление тех чувств, которые мне самой были недоступны. Потому что это хоть и напоминало любовь, но ею не являлось. И единственное слово, которое срывалось с моих губ, когда я видела страдания слуги, было — преклонение. Слепое, лишенное смысла, надежды, не объяснимое разумом, но существующее так естественно.
— Моя госпожа позволит мне ее покинуть? — его голос, как обычно, был спокоен, но... я, буквально, физически ощущала, насколько ему тяжело.
