| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В ноябре 1367 г. Джон де Моултон находился в Лондоне, готовясь отправиться в крестовый поход в Пруссию вместе с Энтони II де Люси. Он написал письмо своей "очень дорогой и любимой жене" Мэри, в котором рассказал о подробностях своего отъезда и о деньгах, которые он занял на дорогу, а затем изложил меры, которые он принял для защиты своих поместий во время своего отсутствия, как он ранее обещал ей. Он передал свои поместья шести "феоффи" или попечителям до своего возвращения, рассчитывая на то, что в случае его смерти феоффи обеспечат беспрепятственную передачу поместий Мэри на всю ее жизнь, а их единственная дочь Мод будет наследницей. Он посылал Мэри запечатанную копию своего завещания; Мэри должна была стать одним из душеприказчиков, а друг Джона Джон де Кобелдайк — другим. Когда Джон де Моултон и Энтони де Люси умерли летом следующего года в Пруссии, эти планы были претворены в жизнь, но проблемы возникли, когда один из феоффи, Ричард де Уэлби, который поехал в Пруссию с Джоном и вернулся живым, заявил, что Джон пожаловал ему ежегодную ренту. Мэри оспорила это, и вопрос о наследстве был окончательно решен только в 1384 г.14
Конечно, оставался открытым вопрос, действительно ли Джон де Моултон подарил Ричарду де Уэлби ренту; поскольку Джон умер, проверить заявление Ричарда было невозможно. Но даже если бы его дар был подлинным, он показывает, как награды, которые крестоносцы давали тем, кто помогал им в кампании, могли навредить их семье дома. В другом примере Робер Саблоньер, рыцарь из Шампани, погибший во время Третьего крестового похода, оставил завещание в пользу тамплиеров, не посоветовавшись со своей сестрой Люсией или женой Маргаритой, что лишило Люсию ее наследства, а Маргариту — ее приданого. Обе женщины подали в суд, чтобы восстановить свои права. Действуя от имени своего сына графа Генриха II, Мария Французская, графиня Шампанская, поддержала право Маргариты на ее приданое (которое позже выкупили у нее тамплиеры) и заставила тамплиеров выплатить Люсии ее долю имущества брата 15.
Трудность сбора достаточных средств для оплаты участия в крестовом походе также могла впоследствии вызвать серьезные проблемы у семей крестоносцев. Например, в 1249 г. Кристиана, вдова Уолтера ле Тейллера, умершего на Святой Земле, потребовала от Мэтью де Кэддли землю в Нью-Саруме (ныне Солсбери) в качестве своей вдовьей части, но он ответил, что Уолтер продал ее ему еще до своего отъезда на Восток, и Кристиана согласилась на продажу. Таким образом, попытка Уолтера собрать деньги для своей экспедиции путем продажи земли, принадлежавшей его жене, имела для нее серьезные последствия после его смерти 16. Точно так же Петронилла де Ласи, вдова Ральфа де Теони из Пейнскасла, погибшего во время крестового похода в 1239 г., лишь частично смогла отстоять свои права на вдовью часть в доходном доме, который Ральф сдал в аренду третьей стороне сроком на шесть лет 17.
Крестоносцы, не сумевшие договориться об уплате долгов во время своего отсутствия, также могли причинить много неприятностей своим близким. Поскольку имущество крестоносца находилось под папской защитой, кредиторы не должны были иметь возможности посягать на него; а в 1146 г. папа Евгений III провозгласил, что крестоносцы также освобождаются от судебных исков против них 18. Но когда крестоносец умирал, его долги подлежали уплате, и кредиторы не дожидались окончания срока траура по умершему родственнику, прежде чем требовать выплаты причитающихся им долгов. Граф Сахер де Куэнси умер в 1220 г. во время Пятого крестового похода: Сахер не выделил вдовью часть своей жене Марджери перед тем, как отправиться в путь, поэтому королевские судебные приставы забрали движимое имущество и зерно как с ее, так и с его земель, чтобы покрыть его долги 19. Во время Пятого крестового похода Джон де Марес продал свое движимое имущество и имущество своей жены, не оставив жене ничего, чем можно было бы оплатить свои долги; в 1268 г. Маргарет, вдова крестоносца Томаса Дретонского, обнаружила, что у нее недостаточно имущества, чтобы выплатить его непогашенные долги 20.
Женщинам, возможно, также приходилось иметь дело с наследием покойного мужа, относящимся к крестовому походу. В 1222 г. граф Генрих Родезский, добавив кодицил (приписку) к своему завещанию в больнице Святого Иоанна в Акре после Пятого крестового похода, поручил своей "леди графине" и сыну "полностью возместить" госпитальерам все расходы, которые их орден понес от его имени; в 1364 г. Элизабет Дейнис, вдова некоего Генри Дейниса, заплатила 12 флоринов, которые он завещал на нужды Святой Земли 21.
В отличие от этих двух мужей, граф Генрих I "Щедрый" Шампанский вернулся домой из своего крестового похода в 1181 г. после тяжелого путешествия — он был схвачен турками в Анатолии и выкуплен византийским императором Мануилом Комнином, — но умер восемь дней спустя. Его вдова Мария Французская сделала пожертвование церкви Святого Маммиса в Лангре, которое Генрих поклялся сделать во время своего заключения, если получит свободу. Она также сделала пожертвование из своих оставшихся во вдовью часть земель на следующий день после его смерти тамплиерам Пейна в Шампани специально для упокоения души своего мужа. Вполне вероятно, что тамплиеры помогали графу Генриху, пока он был за границей, возможно, помогая договориться о его выкупе, а Мария выплачивала долг 22.
Иногда женщинам приходилось самим становиться пленницами, чтобы добиться освобождения плененного родственника. В начале 1160-х гг. франкский сеньор Вальтер Бейрутский и двое его братьев были захвачены мусульманами; его мать Мария, которая управляла поместьем в их отсутствие, договорилась об их освобождении и сдалась в качестве заложницы в обмен на остаток выкупа. Вальтер пытался занять денег, чтобы погасить долг, но поскольку никто не хотел давать ему взаймы, ему пришлось продать Бейрут иерусалимскому королю Амори, чтобы добиться освобождения своей матери 23. В 1124 г. четырехлетняя Ивета Иерусалимская стала заложницей вместо своего отца, короля Балдуина II Иерусалимского, который в прошлом году был взят в плен в битве турецким беем Белек Гази. В следующем году она была освобождена, но, поскольку так и не вышла замуж, позднейшие франкские писатели предполагали, что ее изнасиловали, хотя никто из современников не говорил об этом. В любом случае, она стала монахиней, а ее старшая сестра Мелисенда, к тому времени королева Иерусалима, основала аббатство в Вифании, чтобы она могла бы быть его настоятельницей 24.
Управление поместьями
По сути, каждая жена, которая оставалась дома, управляя семейными поместьями или бизнесом, пока ее муж находился в крестовом походе, поддерживала усилия крестоносцев 25. Женщины, которые не сопровождали своих мужей или родственников-мужчин в крестовом походе, часто, хотя и не всегда, оставались в качестве регентов, управляющих семейными поместьями во время отсутствия крестоносца. Их обязанности зависели от социального положения. В начале XV в. писательница Кристина Пизанская изложила обязанности, которые должна была выполнять женщина, которой отсутствующий муж поручил управление. Королева должна председательствовать в королевском совете, выслушивать предложения, принимать правительственные решения и выслушивать просителей, в то время как баронесса — дворянка рангом ниже графини — председательствовать в своем совете и контролировать судебных приставов, ректоров, администраторов и управляющих своих поместий, сотрудничая с советниками своего мужа и принимая советы от мудрых и опытных людей. Она также должна позаботиться о том, чтобы в ее крепостях были размещены необходимые гарнизоны, и знать, как начать атаку и защититься от нее. Все дамы и молодые женщины, управляющие поместьем, должны рачительно распоряжаться своими финансовыми средствами, знать законы, касающиеся землевладения, арендной платы и налогов, а также следить за управлением поместьем, лично выезжая на место, чтобы убедиться, что все делается так, как надо. Они также должны обеспечить эффективное и результативное ведение домашнего хозяйства. Кристина упомянула графиню Э, "мать прекрасного молодого графа, погибшего по пути в Венгрию" (в 1396 г. в битве при Никополе, во время крестового похода против турок-османов), как прекрасный пример "мудрого управляющего имением"26.
Не было ничего нового в том, что женщины выступали в качестве регентов при своих мужьях или других родственниках мужского пола, когда их мужчины отсутствовали в своих поместьях, но во время крестового похода появилось больше случаев, когда требовалось регентство. Мы уже видели, как Бланка Кастильская выступала в качестве официального регента своего сына Людовика IX Французского; ее бабушка Элеонора Аквитанская выступала в качестве представителя ее сына Ричарда I Английского, пока он отсутствовал в Третьем крестовом походе.
Ричард отправился в свой крестовый поход летом 1190 г. Он не назначил регентом ни свою мать, ни младшего брата Иоанна, но поставил во главе правительства двух ведущих священнослужителей, епископов Или и Дарема, однако вскоре они поссорились 27. Тем временем Элеонора сопровождала Беренгарию Наваррскую, чтобы присоединиться к Ричарду, который прибыл в Мессину на Сицилии 28. Возможно, она сообщила Ричарду последние новости о событиях в Англии, а затем отправилась на встречу с папой римским от имени Ричарда. Она вернулась в Англию из Нормандии в феврале 1192 г. как раз вовремя, чтобы помешать своему младшему сыну Иоанну отплыть во Францию, чтобы присоединиться к Филиппу II Французскому, только что вернувшемуся с Востока. Она продолжала играть активную роль в правительстве Англии, чтобы восстановить мир и предотвратить возникновение войны между различными фракциями 29. Это стало практически невыполнимой задачей, когда в начале 1193 г. в Англию дошли новости о том, что Ричард был схвачен на обратном пути из крестового похода и теперь находится в тюрьме герцога Леопольда V Австрийского, но Элеонора и Великий совет Англии предприняли шаги для защиты королевства, отразив попытку вторжения сына Элеоноры Иоанна, и приступили к сбору огромного выкупа, который император потребовал за освобождение Ричарда. Элеонора также вмешалась, чтобы разрешить спор по поводу выборов нового архиепископа Кентерберийского 30. Когда Ричард был наконец освобожден в 1194 г., Элеонора сопровождала его обратно в Англию, а затем во Францию в 1194 г. Позже в том же году она удалилась в монастырь в Фонтевро; ей было тогда около семидесяти двух лет 31.
В то время, как Элеонора защищала интересы своего сына в Англии, во Франции Адела Шампанская, вдовствующая королева Франции, исполняла обязанности регента при своем сыне, короле Филиппе II, вместе со своим братом, дядей Филиппа, архиепископом Гийомом Реймским 32. Два поколения спустя, в январе 1271 г. Эдмунд, сын короля Англии Генриха III, назначил свою мать Элеонору Прованскую своей законной представительницей на время отсутствия в крестовом походе со своим старшим братом Эдуардом, будущим королем Англии Эдуардом I: она должна была обладать высшей властью над всеми его чиновниками и выполнять все обязанности, которые он должен был выполнять 33.
Матери крестоносцев имели преимущество перед женами в качестве регентов в том смысле, что они, вероятно, уже имели опыт управления собственными поместьями и были известны и уважаемы чиновниками и подчиненными. В тех случаях, когда жены выступали в качестве регентов, они должны были участвовать в управлении вместе со своими мужьями до их отъезда: так, Клеменция Бургундская, которая исполняла обязанности регента при своем муже, графе Роберте II Фландрском во время его отсутствия в Первом крестовом походе, уже была свидетелем при подписании хартий своего мужа, что указывает на ее причастность к процессу управления государством. Она также участвовала в подготовке Роберта к отъезду, была свидетелем его пожертвований религиозным обителям и улаживала нерешенные споры. Это не только дало ей опыт управления графством — если у нее еще не было достаточного административного опыта, — но и приучило подданных Роберта к тому, что она играет ведущую роль в правительстве, и укрепило их уверенность в ее способности действовать на руководящей должности, что было необходимо для обеспечения стабильности графства во время его отсутствия 34. Точно так же Адела Нормандская, дочь короля Англии Вильгельма I и Матильды Фландрской, в течение многих лет участвовала в управлении совместно с ее мужем Стефаном Блуаским, прежде чем он отправился в Первый крестовый поход, приобретя опыт знакомства с обычаями графства и зарекомендовав себя в глазах жителей графства как законная носительница власти над ними 35. Отправляясь в паломничество в Святую Землю в 1138 г., граф Тьерри Фландрский назначил регентшей свою жену Сибиллу Анжуйскую: она уже действовала совместно с ним в его земельных пожалованиях, была связана с его правительством, а в собственных документах Тьерри она названа его соратницей и упоминается ее престижное происхождение. Отец Сибиллы, граф Фульк V Анжуйский, снова женился после смерти ее матери, Эрембурги из Мэна; благодаря этому браку с Мелисендой Иерусалимской он стал королем Иерусалима, поэтому Сибилла была падчерицей правителей Иерусалима. Сибилла снова стала регентшей при своем муже, когда он принял участие во Втором крестовом походе. К этому времени их сын Балдуин был официально признан наследником своего отца, и его имя регулярно фигурировало в отцовских документах как действующего вместе с отцом. Сибилла продолжила эту практику в качестве регентши, упомянув в своих хартиях молодого Балдуина как человека, дающего полномочия на ее действия 36.
Мария Французская (ум. 1198), дочь короля Франции Людовика VII и Элеоноры Аквитанской и жена графа Генриха I "Щедрого" Шампанского, была регентшей во время экспедиции своего мужа на Восток в 1179-1181 гг. До того, как ее назначили регентшей, она управляла полученными ею в качестве вдовьей части землями, хотя и не играла заметной роли в его правительстве. Но за несколько месяцев до его отъезда она сыграла гораздо более важную роль, будучи связанной с его действиями при подготовке к исполнению обязанностей регента. Будучи дочерью французского короля, Мария располагала мощной семейной сетью, к которой можно было обратиться в случае необходимости для решения любых проблем, которые могли возникнуть во время отсутствия ее мужа, но на самом деле она показала себя сильной правительницей, не нуждающейся ни в чьей помощи 37.
В качестве регентов все эти женщины действовали с полной коллегиальной властью и при постоянной поддержке своего мужа. Будучи регентшей Фландрии, Клеменция использовала собственную печать и чеканила собственные монеты, как это обычно делали графы Фландрии. Она могла бы просто продолжать выпускать монеты от имени мужа; тот факт, что она чеканила свои собственные монеты, указывает на то, что ее положение как правительницы графства было признано ее подданными, а также предполагает, что она закладывала основы для долгосрочной политической стратегии на случай, если Роберт не вернется с Востока 38. Письма Стефана Блуа к своей жене из крестового похода не оставляли у его аудитории никаких сомнений относительно ее ранга и положения: он обращался к ней как к графине и наставлял ее хорошо управлять своими землями и с честью обращаться со своими детьми и народом. В дополнение к поддержке своего отсутствующего мужа, Адела как регентша пользовалась поддержкой ведущих духовных лиц, в частности, ее давнего союзника епископа Шартрского Иво 39.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
