— Ирин, — подруга резко развернулась, словно почувствовав, что я хочу уйти. — Послушай ... не приближайся к нему, — правильная речь девушки из высшего общества, которая в любой ситуации умела держать себя в руках, вдруг стала сбивчивой и нервной. — Такие как он... они только играют. Ты не похожа на Алёну, но... он из другого мира, в нем нет тех ценностей, которыми, ты полагаешь, наделены все люди. В нас лишь злоба, надменность, раздувшееся эго вседозволенности... Такие как мы... никогда не будут считаться с чужими чувствами. Мы только растопчем и посмеемся...

— Маринка! — воскликнула я в страхе. — Ну что ты такое говоришь?! Какие — "Мы"!? Ты... не говори так! Ты другая, я ведь вижу...

— Нет, — обреченно отозвалась она, облокотившись спиной о диван, — это только видимость. Я ведь смогла унизить двух человек и до сих пор при этом не чувствовать сожаления.

И я, глядя в глаза подруги, с идеальным макияжем и выверенным каждое мгновение взмахом ресниц, поняла, что это истина. Стопроцентная, жестокая, грязная, но истина. И мне стало страшно от того, что я пусть немного, но все же ступила в этот мир.

Ее мир.

Глава 10. Под прицелом собственных желаний.

"Плыть по течению — тоже неплохо, главное чтобы направление было правильным"

Спать мы легли уже за полночь, но сон ко мне так и не шел. В голове постоянно всплывали какие-то обрывки разговора, которые приводили меня к новым вопросам. И это наталкивало на мысль, не все так гладко и понятно в этой истории, как казалось сначала. И самый главный вопрос, который меня мучил: что по этому поводу думал Зоран? Ведь как я поняла, Алёна именно с ним хотела встречаться... интересно, а чего хотел сам Полоцкий. Да и Алёна... как это она оказалась в постели у Ника, когда вроде была нацелена совершенно на другого. Кстати, а Марианна ведь не сказала, кто именно отшил Алёну: Ник или все же Зоран? Конечно, тут скорее всего был виноват Полоцкий, который, узнав об инциденте (думать о том, что это было против воли Алёны, я просто себе запрещала), отказал девушке. С другой стороны, мне все же кажется, что Зоран не такой уж рьяный приверженец невинных девственниц. И такой щекотливый моментик — она спала с моим лучшим другом — его мало заботит.

Алёна... вот кто мне не давал покоя. Может, потому, что я ее не знала лично, а только со слов Марианны, но именно она не внушала мне доверия, не видела я ее в роли невинной жертвы злобных обстоятельств. Девочка-одуванчик, которая вдруг резко попала из тихого домашнего мира в бурную и насыщенную жизнь Университета, и не просто куда-то там, а в высшее общество. Марианна сказала, что она изменилась... да еще вены пыталась перерезать. У меня нет предрассудков, но человек, который может из-за любви пойти на такое, сразу внушал мне недоверие по поводу своего психического состояния. Вот интересно — что еще она могла вытворить до суицида, ведь не за пару минут ее так переклинило. На что еще могла пойти девушка с расшатанной психикой?!

И Марианна запросто могла не обратить внимания на глобальные перемены в личности своей подруги. Кстати, и не только на это... Она злится и, как мне кажется, даже больше не из-за произошедшего, а на себя. Она доверяла Нику. А тут получилось, что он ее... ну, скажем, предал, и тогда очень удобно повесить всю вину за случившееся на него. Так могла ли Марианна в порыве собственной злобы кинуть необоснованные обвинения в адрес Эрденко? Да запросто! Со слов Марианны получалось, что Алёна больше переживала из-за своей ненужности и обвинила в этом Марианну, а не по поводу того, что что-то было против ее воли.

В общем, за такими думами, которые упирались в то, что неплохо было бы поговорить с самой Алёной, что в принципе нереально, я и уснула.

Проснулась от того, что кто-то очень нежно гладил меня по щеке. От удовольствия я чуть не замурлыкала, губы сами собой растянулись в улыбку — приятно...

— Ааааа... — подорвалась я.

— Ты чего орешь? — спросил меня веселый голос.

Я подскочила, укутавшись в одеяло. На кровати огромных размеров, где могло спокойно поместиться человек этак пять, развалился Марк, с улыбкой смотря на меня.

— Ты что, больной?! — пропищала я охрипшим после сна голосом. — Ты чего тут делаешь?!

— Тебя бужу, — беспечно ответил парень. — На занятия опоздаем.

— А что, нормально нельзя было? — пробурчала я.

— Ну, мы же вроде как вместе... — отозвался Горьев, хитро взглянув на меня.

— Я тебе сейчас дам — вместе, — заорала я, хватая подушку и начиная дубасить друга.

— О, сексуальные игры — это я люблю, — послышался сдавленный смех из-под моего орудия.

— Дурак, — буркнула я и попробовала слезть с кровати. Не тут-то было!

Горьев, схватив меня за запястье, ловко перекинул через себя и оказался, кхм... сверху.

— Ну, совсем сдурел, — рассмеялась я и попробовала оттолкнуть парня.

Вот только Горьев не веселился. Он внимательно смотрел на меня, словно хотел найти ответ на невысказанный вопрос. Атмосфера как-то слишком быстро из шутливой перешла в волнующую и немного пугающую своими возможностями и желаниями. Я притихла, как кролик перед удавом. Во взгляде Марка сейчас не было и намека на смех. Он осторожно провел рукой по моей щеке, убрал упавшие на глаза волосы и скользнул пальцами по вырезу ночной рубашки, почти невесомо коснувшись груди. Тонкая ткань не оградила меня от этого легкого жеста, у меня по телу пробежал табун мурашек, будто и не было преграды в виде полупрозрачной сорочки.

— Марк... — осторожно позвала я парня.

Ответа не последовало, зато последовал поцелуй... Это что, он мне так мстит за вчерашнее? Или хочет сказать, что хорошо целуется? Гм... а ведь действительно хорошо. Я почувствовала, как мной медленно, но необратимо завладевает желание. Марк поддел края ночной рубашки, и его рука скользнула вдоль оголенного бедра. Вчера Марианна предложила переспать с Ником, а может и не обязательно именно с ним...

Черт! О чем я вообще думаю?!

Когда я уже собиралась возмутиться, Марк прервал поцелуй и приподнялся на локтях.

— Скажи, что ты хочешь, — проговорил он чуть охрипшим голосом, да так, что мне пришлось с силой сжать зубы, дабы не сказать — Тебя!

Борясь с желанием продолжить начатое, я выдохнула, стараясь привести мысли в порядок, а точнее выловить хоть одну, которая не отдавала бы полным идиотизмом.

— Марк... не надо... — выдавила я и сама себе мысленно поаплодировала.

Умница. Еще можешь, когда захочешь, соображать здраво.

— Ты была не против...

— Я спала! — брякнула я.

— Иринка, ну вот что с тобой делать, а? — как-то обреченно спросил он.

— Отпустить, — закинула я первый камушек.

— Знаешь, любая другая на твоем месте уже воспользовалась бы ситуацией, -ухмыльнулся он и перекатился на спину.

Я еще пару секунд лежала, пытаясь успокоиться, а потом осторожно сползла с кровати.

— Да не шугайся ты так.

— Хорошо, — легко согласилась я. Марк, конечно, меня удивил, но я как-то не сомневалась в том, что он меня отпустит. Слишком уж верила я другу, чтобы подумать, что он вот так запросто захочет взять то, что ему собственно и не принадлежит. Хотя, если по-хорошему рассудить и себе честно признаться, продолжи он, и я была бы совсем не против. А раз так, то надо обезопасить себя... мало ли какие мысли придут в мою голову.

— Только если ты еще раз такое сделаешь... — начала я.

— То что? — полюбопытствовал он.

Действительно — что?! Что я ему смогу сделать?! Отказать — для чего?! Ханжой я не была, парень, которому надо было хранить верность, тоже отсутствовал, да и невинностью вот уже как два года похвастаться не могу. Я взглянула на Марка совсем с другой, абсолютно не дружеской стороны — а почему бы и нет?! Да и Горьев, судя по последним действиям, хоть что-то да ко мне испытывает.

— Ирин, прости, если напугал, — серьезно проговорил Марк, внимательно смотря на меня. — Просто интересно было, — вернул он меня на эту грешную землю.

— Интересно? — поразилась я, не зная, то ли обижаться, то ли веселиться.

— Да, — беззаботно отозвался он. — Я вчера тоже не ожидал такого заявления от тебя. Знаешь ли, натолкнуло на определенные мысли.

— Это что — получи фашист гранату? — недовольно поинтересовалась я.

— Больше не буду, — рассмеялся Горьев. — Но обсудить некоторые моменты стоит.

— Это какие? — спросила я, топая в направлении ванны.

— Понимаешь, если ты каждый раз так бурно будешь реагировать, то люди могут нас неправильно понять...

— Да мне какая разница, — отмахнулась я.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но не ты ли вчера объявила громким шепотом, что мы встречаемся, а это вроде как предполагает некоторую близость...

Я покосилась на довольную рожу Горьева, ну так и есть — издевается!

— Разрешаю обнимать, — подумав, ответила я.

— Н-да... с такими ограничениями то, что мы расстанемся, никого не удивит.

— Так, я не поняла, ты чего мне тут предлагаешь?! — с угрозой в голосе рявкнула я.

— Секс, — коротко ляпнул он и, посмотрев на мое вытянувшееся лицо, с хохотом повалился обратно на кровать.

— Дурак, — подтвердила я свой недавний приговор и пошла одеваться.

В институт я поехала с Горьевым на его чудовищно-дорогой машине. Марк летал по городу так, словно был Шумахером или, на крайний случай, его ближайшим родственником, и во время этой экстремальной поездки я только и делала, что молила бога, чтобы мы не врезались. Не знаю, кто его родители, но деньги у Марка водились и в немалых количествах, о чем говорила одежда, часы, телефон и остальные аксессуары недешевой жизни, ну и машина соответствовала статусу богача. Но это все поверхностное, то, что каждый и так знал. А вот попытки выяснить что-то о нем самом провалились. Самый известный мой специалист по миру "богатых и знаменитых", то есть Марианна, только руками разводила. И через некоторое время я, забив свое любопытство ногами, решила не лезть в чужую жизнь. В конце концов, дружу я с ним не из-за его состояния или положения в обществе.

— Ну что, пошли? — припарковавшись, спросил Марк.

— Ага, — только и смогла выдавить я, так как от страха от мысли, что сейчас мне предстоит, свело лицевые мышцы.

Горьев с минуту смотрел на меня, а потом, осторожно взяв мою руку в свою, проговорил:

— Все будет отлично.

На такое банальное заявление у меня вырвался нервный смешок.

— Я боюсь, — выдохнула я. — И так популярностью не пользуюсь, а теперь еще и это...

— Это — в смысле я? — хмыкнул Марк.

— Ну да...

— Ирина, тебе пора повышать самооценку. Те, кого ты считаешь элитой нашего Института, сейчас тебя боятся как огня.

— Почему?

— Потому что, если ты до сих пор не заметила, у тебя в руках — власть! Мелкая, по сравнению с глубоким смыслом этого слова, но в контексте ситуации и обстановки — да, власть! Ты думаешь, почему тебе до сих пор никто ничего особо и не говорил? Ну, шушукаются за спиной, обсуждают, но открытым текстом только Лиана решилась. И то на свой страх и риск, похоже достала ты ее конкретно. А все потому, что сейчас у тебя больше прав и силы. К тебе прислушивается Толок, ты общаешься с ректоратом, твое слово сейчас будет весомее, чем любого другого студента. И даже несмотря на то, что они, как ты выражаешься — богачки. Тут дело не в деньгах — а в гордости. Им сейчас легче тебя терпеть, чем падать мордой в грязь. Одно дело поплакаться папочке на вредного преподавателя, другое дело показать, что ты не можешь справиться с какой-то там старостой.

Я сидела, как обухом придавленная. И почему я раньше сама до этого не додумалась?! Ведь Горьев-то прав! И мои возможности вездесущими разрешилками на пересдачу не ограничиваются. А с Толоком вообще никто заводиться не захочет. Были у нас прецеденты, когда особо обделенные интеллектом пытались своим властным родителям жаловаться на заместителя ректора по учебной части, и заканчивались такие казусы всегда очень плачевно для них. Да, Толок вечно делает мне выговоры, но в том, что в спорной ситуации он прислушается ко мне, я не сомневалась. Конечно, в том случае, если при этом я буду права.

— Ну что? — усмехнулся Марк, смотря, как на моем лице медленно проступает понимание ситуации.

— Горьев, где ты был раньше! — в сердцах воскликнула я.

— Ждал, когда ты сама до этого додумаешься, — рассмеялся он. — Пошли?

— Да!

Несмотря на прозрение, которое посетило меня в машине, я все еще нервничала, и постоянно оглядывалась, пока мы шли от парковки до Института. Казалось, что все, кого мы встречаем, обсуждают именно нас. Но это была еще не самая большая проблема. Возле ступенек стояли студенты из АСУ.

Еще ночью я решила: ни словом не обмолвлюсь, что теперь в курсе событий, и поспешных выводов относительно роли Ника во всей этой истории делать не буду. Я не ставлю под сомнения слова Марианны, но это только ее взгляд со стороны. Правильнее было бы узнать ход событий от непосредственных участников. Тут, правда, выбор не большой: Зоран или Ник. Полоцкий, скорее всего не захочет со мной об этом говорить. И то верно. Не настолько мы еще дружны, чтобы я лезла в такие дебри его прошлого. Ник тоже был не совсем тем вариантом, у которого можно все узнать. Я даже примерно не могу представить этот разговор, основанный на обвинении в изнасиловании. Так что временно я решила оставить эту щекотливую тему в покое и дождаться более благоприятного момента для выяснения всех обстоятельств. Несмотря ни на что к парню у меня не возникло никаких негативных чувств. Любопытство — да, но предвзятости не было. Это, наверное, на мне сказывается общение с Кирой, которая обычно предпочитает выяснить все нюансы, а уж потом на них базировать свою точку зрения. Так что страха или боязни перед Эрденко в этом плане я не испытывала. Тем более здравый смысл подсказывал, что если бы и были какие-нибудь поползновения с его стороны, то это уже давно проявилось. Возможностей для этого было предостаточно.

Я невольно взглянула на Ника. Парень стоял чуть в стороне ото всех, лениво облокотившись на каменные перила лестницы. Сердце, трепыхнувшись, пропустило удар и поскакало дальше как бешенное. Весь мир будто исчез. Остались только я и Ник, который смотрел на меня до обидного безразлично.

Марк обнял меня за плечи одной рукой и притянул чуть ближе. Я инстинктивно попыталась его отпихнуть. Горьев, не переставая улыбаться, сжал мое плечо посильнее.

Да, точно... обнимать — можно.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить расшатанные нервы и бросила быстрый взгляд на Ника. Теперь он смотрел на меня немного удивленно, ну спасибо, хоть равнодушие из взгляда пропало. Когда мы подошли и поздоровались, я незаметно попыталась вывернуться из захвата Марка. Хорошо, что Горьев был увлечен разговором с ребятами и на мой жест не обратил особого внимания. Зато Ник обратил. Прищуренный взгляд зеленых глаз, направленный на меня, заставлял нервничать еще больше. Пока я решала, как на это реагировать, к нам подошли Ульяна и Ярослав.

— Привет, — поздоровалась я, стараясь полностью сконцентрироваться на подруге.