Золотое Пламя

Сплюнув на землю и выругавшись, Остек затем стукнул кулаком по дверце за спиной.

Со скрипом та открылась, на мужчину дыхнуло запахом пота, мочи и грязной любви.

— Отец? — спросил из тьмы фургона невысокий парень лет шестнадцати, он был очень похож на Остека лицом и характером, в отличии от старших сыновей главы дома.

— Ну как там? Надеюсь твои братья-дуболомы не тронули товар? — намекая на "алмазы", невзначай спросил Остек у сына.

— Пытались, пришлось пожертвовать одной рабыней. Ты же знаешь Хоско, он слишком туп и слишком похотлив, чтобы слушать чьи-либо доводы, — поморщился, выбравшийся на свет и присевший рядом с отцом парень.

— Зачем мы вообще его берем с собой? Столько ненужных растрат! Та рабыня была совсем неплоха, и можно было бы выручить неплохие деньги с её продажи, — излил недовольство надежда отца.

Остек потрепал сына за плечо:

— Хоско хорошо работает с мечом, да и стреляет неплохо. Одна или даже две рабыни или раба не такая большая плата, ведь мы экономим на охране. Кто посмеет задирать этого дуболома? То-то же, -наставлял сына Остек, их фургон медленно двигался следом за впереди котящимся фургоном вечного конкурента на рынке рабов — Асамии. Мимо проплывали каменные строения, вырубленные в породе. Раньше это место было красивым, но годы запустения и отсутствие ухода постепенно привели некогда красивые архитектурные решения великих зодчих старых времен в упадок.

Нулевой уровень Ямы грешников медленно впускал в себя новых посетителей и жителей.

Из-за закоулка выглянул хмурый работник ножа и бутылки, он поочередно провожал каждый из фургонов замыленным взглядом.

Вездесущие дети на глаз определяли извозчиков с благодушным настроением и выклянчивали у них денег, или же еды, в зависимости от того насколько по мнению детей у извозчиков заполнена воображаемая шкала добродушия.

Вереница каравана медленно ползла по казалось бесконечной улице, время текло своим чередом.

Вдруг Остек услышал громкие ругательства и пару выстрелов. Напрягшись, он положил руку на двустволку укрытую покрывалом, готовый пальнуть в любую угрозу своему благополучию. Но пронесло. К ним подъехал восседавший на Чоко наемник от первых фургонов (первые фургоны принадлежали самым уважаемым и богатым торговцам), подняв руку, он устало сказал причину переполоха, при этом его лицо выражало всю глубину того "удовольствия", которое он испытывает раз за разом, повторяя одно и то же.

— Уважаемый представитель Высшего Торгового Дома Осей-шей приносит извинения за небольшой переполох, один из гладиаторов пытался убежать, но был пойман и наказан. Спасибо за понимание, — наемник, даже не посмотрев на Остека, продолжил путь.

— Пап, а почему они сообщают о своей неудачи? Разве это не вредит бизнесу? — спросил о причинах разглашения своей неудачи высшими торговцами Оска.

— Сын, этот эпизод никак не повредит их репутации, поверь мне, — улыбнулся наивности своего приемника отец семейства и по совместительству глава малого торгового дома. А затем серьезно добавил:

— Посиди на вожжах, я проверю "товар", — выделил товар интонацией Остек.

Парень взяв в свои руки управление фургоном серьезно кивнул, Остек с трудом подавил улыбку, развернувшись мужчина открыл дверцу и вошёл в свой, купленный на кровные с продажи рабов трехэтажный, размером с нормальный такой дом фургон.

Не обратив на запах внимание, он постоял немного, привыкая к темноте и под взглядом сонного среднего сына пошел в сторону загонов рабов.

По ходу движения он начал слышать женские стоны. Покачав головой и сетуя на глупость старшего, который рано или поздно что-нибудь подхватит, направился по узкому коридору к лестнице. Поднявшись на второй этаж, он в который раз покачал головой. Труп женщины лежал в углу. Хоско даже не удосужился убрать за собой.

Подойдя к первому загону, он открыл смотровую щель, аккуратно, с расстояния, заглянул в помещение. Шесть женщин разного возраста сидели, прижавшись друг к дружке. Будущие работницы борделей 3го уровня Ямы совершенно не отреагировали на появление Остека. Все как положено, все как он и наказывал товару, когда хозяин смотрит — сидеть и не реагировать.

Оценив женщин, он прикинул, что с них особо много не заработаешь, не слишком красивые крестьянки из Кука Нью не пользовались особым спросом на рынке Ямы.

— Тысяч пятьдесят думаю заработаю, — утвердительно кивнул Остек. Закрыл смотровое окно и подошёл ко второму загону. Там сидели дети, много детей. Тридцать голов возрастом от семи до десяти лет, эти пойдут на продажу на 5 уровень Ямы, ну или может какой извращенец позарится, но это навряд ли, нескладные детишки-то. А вот ребятам из исследовательских комплексов подобный товар можно загнать за приличную сумму.

Не закрыв окошко, дабы слегка проветрить помещение с кучей детей, он подошел к последнему загону, где хранились сокровища, что принесут Остеку миллионы!

Три фигуры сидели на постеленных матрасах и тихо о чем-то шептались. Две молодые девушки и одна девочка. Аристократки! Самые, что есть настоящие аристократки! Когда поставщик их приволок, Остек сперва не поверил крысе на слово, но поговорив немного с девушками, накаченными наркотой, он удостоверился в правдивости слов крысы.

Две девушки были очень красивы, помыть их и можно за каждую просить по миллиону дженни. За девочку же Остек рассчитывает выручить все три, ведь малышка умна, умеет читать и писать на нескольких языках, самое то для гарема богатенького знатного вельможи или дорогого дома удовольствий. Из такой вот белокурой девчонки, при должном обучении, можно вырастить куртизанку высшего класса, но, к сожалению, Остек ни разу не тренер куртизанок, поэтому он и потеряет примерно 4-5 миллионов, которые получит тот, кто натаскает эту девчушку должным образом.

Сетуя на потерю прибыли, он закрыл окошко и у алмазов и у мусора.

С той стороны двери, где выдохнули дети названые Остеком мусором, приоткрыл карие глаза мальчик девяти лет.

Кин осмотрел помещение еще раз, оценив каждого обитателя загона вновь, если все получится как он и хочет многих из этих детей ждет свобода, но к несчастью далеко не всех. Только тех, кто попадет с ним в одну лабораторию. Линзы неслабо ему мешали, как собственно и запах, но наученный сутками напролет сидеть в выгребной яме, Кин стоически терпел эти неудобства. Все ради того, чтобы попасть на пятый уровень Ямы Грешников.

Задание, которое его попросил выполнить отец оказалось с подвохом. Дело в том, что путь между уровнями один и для взрослого использовать его не проблема, но с детьми иной случай. Кто пустит пацана девяти лет отраду на подъемник? Скорее его попробуют поймать и пленить, чтобы затем продать в рабство. Зачем тогда создавать себе проблемы? Кин подергал за ниточки своих немногочисленных связей и получил билет сперва на первый уровень на ежемесячную ярмарку Ямы, чтобы затем пересесть на экспресс до пятого уровня.

Сидящий рядом с Кином сопливый мальчик шестилетка шмыгнул носом, его попыталась успокоить девочка на год старше и очень на него похожая. Кин с трудом сдержался от проявления чувств. Рабство, самая грязная часть человеческого общества, Кин ненавидел эту часть всей душой. Что может быть хуже, когда разумных существ превращают в вещь и лишают свободы?

Кин использовал Гё на девочке. У той был небольшой талант в Нэн, Кин это ясно видел.

"Интересно, а отец позволит мне привести её для обучения на дворецких?" — проскользнула в мозгу мальчика мысль. Но он знал, что эти мысли не имеет смысла. Даже если ему удастся вытащить девчушку, то, как быть с остальными детьми? А задание? Задание нужно выполнить непременно, во чтобы-то ни стало.

Отвернувшись от ровесников, дабы не теребить душу, он уставился на дверь.

Возможно, идея достичь цели в рабском фургоне была не лучшая идея из всех. Иногда лучше быть в неведении.

— Нет ничего в нашем мире хуже рабства, — произнес Кин еле слышно.

* * *

— Нет ничего в нашем мире хуже рабства, — выплюнул Ник. Солнце подпекало, и дырявая шляпа не могла спасти от палящих лучей.

— Это да, совершенно с вами согласен мистер детектив, — поддакнул рослый торговец, сидящий рядом с Ником, и продолжил:

— Толи дело продажа произведений искусства! Особого дохода подобная торговля не приносит, но зато совесть чиста.

Колеса фургона поскрипывали, раздражая музыкальный слух восемнадцатилетнего частного детектива. Хотелось закурить, но последняя сигара истлела где-то неделю назад, а попрошайничать Нику не позволяла гордость, или глупость. Чтобы не пилить своими двоими на вершину к подъемнику, Ник поступил как настоящий следователь — вычислил охочего на слово торгоша и напросился к нему в фургон. Теперь вот вынужден слушать расхваления обычного торговца краденным и по совместительству контрабандиста — среднего торговца Томсона.

Еще раз взглянув в сторону трупа девушки валяющейся на обочине, он вспомнил, как ненавидит этот город. Город, что пережевывает слабых и сильных, чтобы затем выблевать их на обочину жизни. И самая вершина тьмы этого места — рабство.

— Богатый видать торговец, ошейник не снял, — проговорил торговец произведениями искусства, при этом он так смотрел на труп, что Ник готов был поклясться, что он сейчас обдумывает остановить повозку и снять с трупа дешевый проржавевший тонкий женский ошейник.

— Цок! — выкрикнули поочередно Чоко, вынужденные остановиться перед вставшим фургоном, их выкрик повторили те Чоко, что шли за фургоном Томсона. Получилась этакая волна выкрика Цок идущая спереди и заканчивающая далеко позади.

— Приехали. Мистер Детектив, пойдете вперед или останетесь со мной? — спросил широко улыбающийся Томсон.

Ник кисло улыбнулся в ответ и, вложив в протянутую руку купюру, спрыгнул с фургона. То были его последние деньги, но не ругаться же с жадным засранцем? Тем более, когда на тебя наставлен женский пистолет.

— Ненавижу этот город, — придерживая шляпу рукой Ник шел вперед к подъемнику. В кармане была связка билетов, купленная давным-давно, еще когда у Ника водились деньги в кармане и была любимая женщина, ах где те счастливые времена?

— По крайней мере, у меня есть ствол, мозги и мечта, — не столь уверенно, как год назад произнес Ник себе самому.

Ветер по мере движения к плоской вершине горы усиливался, подолы кремового цвета плаща развивались а шляпа готова была улететь. Вскоре брусчатка сменилась ровным камнем. Срезанная плоская вершина горы познала стопу Ника, а затем и вторую. Не сбавляя шага, мужчина побрел к провалу в камне, это подъемник уже увез десять фургонов вниз к первому уровню ямы. Сколько Ник не видел это чудо техники, ни как не мог надивиться. Километровая площадка, опускаемая по туннелю сперва вертикально вниз до первой стоянки, а затем и двигающаяся по специальным рельсам внутри древних катакомб.

Определенно, когда это создавали, в этом городе еще водились деньги.

Ник направился каменной башенке, где скучали пара головорезов — охранников. Эти ребята не столько собирали деньги с спускающихся, сколько искали цель для обогащения. Как назло среди отморозков был один тип, знающий Ника в лицо.

— Кто это там? Неужто нас почтил визитом легендарный частный сыщик с дырками в шляпе, Николас Ридл, ранее известный как мистер... Воу, спокойно Ник, я же шучу, ха-ха-ха, — сдрейфил называть старое прозвище Ника головорез. Рука на пушке — лучший аргумент в споре.

— Горшок, а что вы тут околачиваетесь? Почему не вместе с фургонами на подъемнике? — задал вопросы Ник.

— А, это все шишки из торговых домов со своими перестановками, — махнул рукой Горшок. — Каких-то левых ребят нагнали из своих сил особого назначения, якобы для обеспечения лучшей безопасности ярмарки. Бред короче какой-то. Увидишь сейчас этих мажоров, все как один в костюмах и при табельном.

Упомянув оружия, Горшок мечтательно закатил глаза. Пушки даже в славящейся технологиями и производством Мимбо редкость. Естественно каждый уважающий себя бандит метает о хорошем, редком стволе, а Горшок себя уважал.

С грохотом, словно из глубин преисподней, выплыла широкая ровная площадка-лифт, на ней стояло десять одетых с иголочки мужчин в солнцезащитных очках. Ник удивленно поднял брови.

— Видал, да? Очки в темноте напялили, ну идиоты же? — усмехнулся Горшок.

Однако Ник был знаком с этой моделью девайса, так похожего на обычные очки. На самом деле это были устройства военных, имеющие несколько режимов работы, и один из режимов как раз позволял видеть через подобные очки в темноте.

"Не нравится мне это. Что в нашем клоповнике делают профи?" — нахмурился Ник.

Достал из кармана билетик и передал его Горшку.

— Ник, бросал бы ты эту чушь с игрой в детектива. Маркус спрашивал о тебе, не хочешь вернуться в дело? — предельно серьезно спросил головорез принимая скомканный билет.

Ник покачал головой пошел к подъемнику, не вымолвив и слова.

Остек загнал свой фургон на подъемник и внимательно проследил за парнем в площе. Тот встал у между двумя фургонами и не отсвечивал.

— Бать, скоро приедем? -выглянул на свет кудрявый красивый мужчина, на его лице был след от женских ногтей.

— Спускаемся, скоро на месте будем, — Повернулся к сыну Остек. Между тем подъемник начал спуск.

Тьма накрыла всех на опускающейся платформе, медленно удалялся круг света, и когда платформа встала на рельсы и пошла в сторону, густые тени от редких жаровен принялись играться вокруг фургонов и стоящих поодаль охранников.

— Хоско, надеюсь, ты не трогал наш товар? — грозно взглянул на сына после пары минут молчания Остек.

Что хотел ответить красавец мужчина так и останется загадкой.

Неподвижно стоящий до этого охранник вытащил из кобуры пистолет и выстрелил в голову Хоска. Следом в Остека, не успевшего достать двустволку.

Ник краем глаза заметив движение среагировал моментально. Присев, тем самым уйдя с линии полета пули он одним движением достал серебряный револьвер Кольтос (тут нет ошибки, именно Кольтос) калибра 15.4 мм и выстрелил. В шее незадачливого убийцы образовалась дырка, откуда хлынула кровь.

Повсюду была стрельба, которая постепенно затихала, слишком уж неожиданно охранники превратились в убийц, торговцы и пара наёмников, просто не успели среагировать.

Оценив всю незавидность своего положения, Ник спрыгнул на рельсы и юркнул в щель между в нижней части платформы, где находились колеса, там он и затаился, готовый застрелить любого засранца попадающегося его от сюда выкурить.

"Вот дерьмо! Какого дьявола происходит? Во что я опять вляпался?" — недоумевал Ник тому, как обычное задание по поиску человека еще не успев начаться, превратилось для детектива в парную вонючую гору проблем.

Между тем "охранники" убив торговцев, не стали искать спрятавшихся, а в темпе, охраняя периметр, проникли в фургон обычного работорговца Отсека, походу дела застрелив и остальных его сыновей. Примечательно то, что ни рабов, ни тех, кто спрятался, эти парни в черных очках не трогали.