— Никак не могу понять, что с вашими лицами не так. Я прекрасно знаю твою внучку. Это без сомнения её портрет и в то же время он неуловимо отличается от неё. А с этой причёской она похожа на инопланетянку, я впервые вижу такую причёску, асимметричную. Как это оригинально. Короче, Уля, я тоже хочу оригинальную причёску и портрет. Скажи, а он портреты маслом пишет?

— Не знаю. Знаю только куда он свои рисунки сдаёт на реализацию. Художественный салон "Три богатыря", здесь у нас на Невском.

— Так я знаю этот салон.

— Вот и иди туда, там и договаривайся. Только учти, что такие таланты без заказов не сидят, так что не скупись там.

* * *

Роман позвонил заказчице, её звали Людмила Олеговна, и они договорились встретиться в художественном салоне через полчаса. Когда их знакомство состоялось, Людмила Олеговна пригласила Романа в ресторан, неподалёку от Трёх богатырей.

— Расскажите мне немного о себе, — попросил Роман женщину, когда их заказ официантка записала и удалилась. Ресторан только открылся после дневного перерыва, и они в зале были одни.

— Вы родились, наверное, ещё в Петрограде? — спросил Роман.

— Нет, я не такая старая, как вы подумали, мне всего 63 года.

— Расскажите какой-нибудь яркий памятный эпизод из вашей жизни.

— У меня таковых было два. Один случился в Ленинграде во время блокады, второй во время эвакуации из него. Расскажу по порядку.

Она вздохнула, посмурнела. Было видно, что эти воспоминания были ей неприятны.

— Когда началась война, мне было 15 лет. Папа был партийным работником и на второй день войны ушёл на фронт добровольцем, мама работала в школе учительницей, преподавала географию. С нами жила бабушка, папина мама, ей было 71 год. А потом наступила блокада. Бабушка умерла первой. Она часть своего пайка тайком от мамы отдавала мне. Потом слегла мама и за пайком пришлось ходить мне одной. Так прошло около месяца. Мама тихо угасала и уже совсем не вставала с постели. Потом соседка сказала мне, что нужно идти на птицефабрику, там иногда продавали куриные потроха. Птицефабрика была на окраине города и идти туда было далеко, а зимой ещё и тяжело. Снег заметал все дороги и тропинки. Два первых раза я сходила впустую, а на третий раз мне повезло, и я смогла купить полкилограмма куриных потрохов. Дома я сварила из них бульон и покормила маму, и сама поела. Кормила очень осторожно с большими перерывами.

Людмила сделала паузу, пережидая, пока официантка накрывала наш стол. Потом мы выпили за знакомство и закусили крошечными бутербродами с малосолёной сёмгой. Потом нам принесли рассольник и сказали, что второе блюдо, придётся с полчаса подождать.

Я наполнил вином наши бокалы и Людмила, пригубив вина, продолжила свой рассказ.

— Бульон мне удалось растянуть на неделю. Каждый день я ходила на птицефабрику, но безрезультатно. А потом объявили, что птицефабрика закрывается и приходить к ним больше не надо. Однако я ещё с неделю ходила с робкой надеждой на чудо. И чудо произошло, только не на птицефабрике, её действительно закрыли, даже дорогу к ней занесло снегом. Чудо произошло у нас дома. Бульона я тогда сварила примерно два литра в большой трёхлитровой эмалированной кастрюле и хранила её на балконе. Потом наливала примерно полтора стакана в небольшую пол-литровую кастрюльку и разогревала на нашей буржуйке.

Людмила Олеговна замолчала, я терпеливо ждал, продолжая изучать её лицо и глаза. Её глаза казалось жили отдельно от остального лица. Её взгляд постоянно менялся, в зависимости от содержания её рассказа. Он то излучал надежду, то потухал и глаза её становились блеклыми, невыразительными. В такие мгновения от неё явственно тянуло полной безнадёгой, что даже Романа пробирало до костей.

Пауза затягивалась, женщина казалось полностью ушла в воспоминания, отрешившись от нашей реальности. И Роман решил её потревожить вопросом:

— Людмила Олеговна, вы хотели рассказать о чуде, которое с вами произошло.

Женщина повернулась к Роману и её взгляд постепенно приобрёл осмысленность.

— Да, Рома, прости, я кажется задумалась. Вспоминаю и сейчас не могу сама поверить в случившееся тогда.

— Вы главное озвучьте ваши воспоминания, Людмила Олеговна, а потом мы с вами вместе их обсудим и оценим их правдоподобность.

— Хорошо. Слушайте дальше. Бульон вскоре закончился и когда его осталось чуть на донышке я разбавила остаток водой. Обычной водой, которую набирала из Невы. Набирала немного больше, чем пол ведра и несла домой. На сутки нам с мамой хватало. А с утра я шла за следующей порцией. По субботам у нас был банный день и поэтому в пятницу и субботу я ходила за водой по три раза.

— Так что с бульоном, — вернул Роман её рассказ на прежнее русло. — Вы его разбавили водой, так?

— Да, разбавила водой, — повторила Людмила Олеговна. — Хорошо так разбавила, десять к одному, я думаю. Оставалось его не больше стакана, а добавила я два литра воды. Перемешала эту смесь в кастрюле, обняла её обеими руками и страстно так пожелала, чтобы бульон стал, как предыдущий, густой и наваристый с крупными жёлтыми островками жира на поверхности. И так ярко я это себе представила, что аж кастрюля от меня нагрелась. Минут пять так сидела, а потом ещё с пол часа кипятила этот жиденький бульон на огне. Буржуйку, как и все, я топила мебелью, книгами, сдирала обои, снимала и распиливала двери и разламывала подоконники. Всё, что могло гореть.

— Ну, а чудо в чём было?

— Как в чём? В бульоне. Я раз десять его так разбавляла. И всегда он получался густой, жирный и наваристый, нисколько не хуже первоначального. Даже лучше на мой взгляд. Начиная с третьего разбавления в нём стали появляться кусочки мяса, а потом стала появляться целая ножка с косточкой, и мы с мамой наелись мясом.

А через месяц такой кормёжки у меня мама стала вставать на ноги, а вскоре и пошла. Бульон я делала без неё, дожидалась, пока она уснёт. Я думаю она догадывалась, что я её обманываю, но ни тогда, ни потом ни в чём меня не обвиняла и ни о чём не спрашивала. Я хотела ей всё рассказать, но постоянно мне что-то мешало это сделать. Так я и не рассказала ей эту историю. Вот вам, Роман, первому об этом рассказываю.

— А второе яркое событие в вашей жизни? — спросил Роман, когда они доели второе блюдо и приступили к десерту. Компот для Людмилы и большую чашку кофе для Романа.

— Это случилось во время нашей эвакуации. Когда мы с утра выехали на лёд Ладожского озера погода была пасмурной, небо затянуто тучами и все думали, что эвакуация пройдёт хорошо, без бомбёжек с воздуха. Но через полчаса погода стала стремительно меняться. Наступил уже март и погода стояла переменчивая. Мы и оглянуться не успели, как подул сильный ветер и расчистил небо от облаков. А когда мы были на пол пути наша колонна, состоящая из грузовиков, подверглась атаке немецких бомбардировщиков. У меня до сих пор стоит перед глазами картина. Я полусижу, полулежу в кузове грузовика вместе с другими ребятами и смотрю в небо. Смотрю, нас догоняет огромный самолёт с крестами на крыльях. От него отделяются бомбы и летят вниз прямо на нас. Мне было очень страшно, и я представила, что весь свой страх я заворачиваю в комок, как мясо в пирожок и отправляю его лётчику, пилоту. И тут смотрю, самолёт резко пикирует и исчезает из поля зрения. Потом до нас доносится звуки взрыва. Его место вскоре занял другой самолёт и тоже стал пикировать прямо на нас. Тогда я повторила свой фокус. Смотрю, а в грузовике полно страха, который от наших ребят исходит. Я давай из него пирожки лепить и в самолёт кидать. Тут и второй самолёт резко пошёл вниз и в сторону. Я приподнялась и видела, как он врезался в лёд и взорвался. И всю дорогу я так охраняла нашу колонну и уничтожила ещё три самолёта, прежде, чем они отстали от нас.

— Сигма, Чародей, вы слышали? Проверьте её на магическую одарённость.

— Ты прав, Рома, — сказал Чародей. — Когда-то, в далёкой юности она была магом, но потом её источник безвозвратно потух. Без сомнения, это удивительнейшая история, что её источник при этом не самоинициировался и потому не сжёг энергоканалы, а со временем тихо угас.

— Почему угас-то? — воскликнул Роман.

— За не востребованностью, — ответил Чародей.

— А если мы вернём ей молодость? У неё проснётся источник?

— Попытаться, конечно, можно, но шансов, по-моему, меньше одного процента. Да и захочет ли она этого? Вот в чём вопрос.

— Ну, мы начнём с малого. Сначала я выполню её заказ и напишу её портрет. Маслом напишу. Она должна помолодеть лет на 20. А дальше будем действовать по обстоятельствам.

* * *

Портрет маслом Людмилы Олеговны, бывшей блокадницы, Роман написал на следующий день после их встречи в ресторане. Работал с утра до позднего вечера. На большом полотне была изображена девочка подросток, лет 14-15, переходящая в зимнее время по небольшому мосту через один из бесчисленных каналов Ленинграда и прижимавшая к груди небольшой котелок с крышкой. Она с опаской глядела в небо, в котором угадывался силуэт немецкого бомбардировщика.

С утра Роман сделал несколько небольших поправок и, закрепив картину в рамке, убрал её в пространственный карман.

У него оставалось ещё одно дело, держащее его в Питере. Визит к управляющей салоном красоты в торгово-развлекательном комплексе. Он позвонил ей и договорился о встрече и уже через 15 минут входил в её кабинет.

— Здравствуйте Арина Федотовна, — приветствовал он Лесковскую, — рад видеть вас в полном здравии и слегка похудевшую.

— Скажите, Роман, это ведь ваша работа?

— Ваше похудение?

— Да.

— Моя.

— Как вы это делаете?

— Вы попали под воздействие моей энергетики и ваш организм получил от меня приказ — начинать худеть.

— Вы шутите?

— Ни капельки не шучу. Каков ваш вес на сегодня?

— 116 кг. За прошедший месяц я похудела на 16 кг.

— Отлично, теперь ваш вес превышает нормальный всего лишь на 80% и можно с помощью одной процедуры за один час избавиться от лишнего веса и вернуть вам стройную фигуру. И, пожалуйста, избавьте меня от вашего "это невозможно" и "как такое может быть". Просто ответьте мне — вы желаете вернуть себе стройную девичью фигуру? Да или нет?

— Да, Роман, да, да, да!

— В вашем салоне есть ещё толстушки кроме вас? Я могу провести сеанс похудения для всех одновременно.

— Одну минуточку.

Лесковская подкатила на своём кресле к дверям приоткрыла их и крикнула:

Жанна!

Когда женщина появилась, Лесковская спросила:

— Пациенты есть?

— Прямо сейчас никого нет. Через пять минут ждём двоих.

— Когда они появятся, извинись перед ними и отмени приём. В качестве компенсации пообещай им в следующий раз скидку в 50%. А сейчас объявляй санитарный час. И через пять минут жду вас с Ниной у себя в кабинете.

Арина Федотовна закрыла дверь и сказала:

— Сейчас проводят наших клиентов и придут.

— В вашем салоне есть душ?

— Да.

— Вы там втроём поместитесь?

— Без проблем.

— По тысяче рублей с каждой потяните?

— Дороговато, конечно, но красота требует жертв. Конечный результат вы гарантируете?

— Я гарантирую вам нормальный вес и с большой вероятностью все вы немного подрастёте. Всё остальное будет укладываться в каноны классической красоты. Если кому-то что-нибудь не понравится будем корректировать по ходу.

В дверь постучали.

— Заходите, — сказала управляющая, открывая дверь и впуская своих работниц.

— Ну, а ты, Ульяна, куда идёшь? Ты и так у нас красавица писанная.

— Я тоже хочу быть высокой и иметь сиськи третьего размера.

— Оставьте её, — вступился за неё Роман. Ему было интересно, что изменится у девушки практически без лишнего веса после процедуры похудения.

………………………….

15 минут спустя

За последнее время ему удалось улучшить заклинание экстренного похудения. С помощью Чародея, конечно. Теперь волосы с головы пациента не смывались, а сразу трансформировались, а потому угроза засорения смыва не возникала. Точно также стала действовать зубная магема. Искусственные зубы не удалялись, а сразу трансформировались в настоящую живую зубную ткань. Иначе говоря, весь материал шёл на строительство новой фигуры.

Роман висел частью своего сознания энергетическим сгустком под потолком душа и наблюдал за процессом. Время от времени, все четыре женских фигуры, находящиеся в душе, на несколько минут обволакивались густым непрозрачным облаком, после чего опять распадались на отдельные облачка, опадающие под действием воды из душа. Проходило минут пять и действо снова повторялось.

— Чародей, ты понимаешь хоть что-нибудь, что здесь происходит?

— Уже давно перестал понимать, — был мгновенный ответ.

"Кажется, уже пора", — подумал Роман, глядя на четыре постройневшие фигуры женщин в душе, и применяя к каждой из них общую магему коррекции, но с разными заранее продуманными параметрами. Первая часть сеанса прошла под действием одного заклинания экстренного похудения для всех чохом. Теперь наступил черёд второго этапа.

Он надеялся, что, как и в случае с руководителями сбербанка, Каревой и Ковальской, это даст дополнительный омолаживающий эффект.

Ещё 20 минут и всё было закончено. Перед Романом стояли четыре стройных, высоких молодых девчат в возрасте от 18 до 19 лет.

"Интересный и неожиданный получился эффект, — подумал Роман, — всё-таки видимо произошло смешение заклинаний".

Когда первая волна эмоций у всех девушек схлынула, Лесковская всех выгнала из кабинета и закрыла его на ключ.

— Ты же замужем, Арина? — выставил перед ней руки Роман.

— Уже месяц, как нет, — ответила девушка, с лёгкостью сметая преграду на своём пути и целенаправленно идя к цели.

Роман выбрался оттуда только через час с шестью тысячами рублей в кармане. Остальные девушки никуда не ушли и ждали своей очереди. Каждая из них попросила Романа провести коррекцию той или иной детали фигуры или лица. Их порывы отблагодарить его он купировал магией, благодаря чему вскоре смог покинуть салон, относительно целым, хоть и слегка помятым.

Салон ни в этот день, ни в последующие уже более не открылся. Он вновь открылся только через три месяца, но хозяева у него были уже другие, но читателям сего романа хорошо известные — это бывшая комендант общежития математико-механического факультета ЛГУ Лариса Черных и аспирантка этого же факультета Мария Фролова.

Но это мы хорошо вперёд забежали. А пока, вернувшись из салона красоты в общежитие, Зимин наскоро перекусил, а затем с помощью магии подготовил комнату к сдаче.

Всё своё Роман хранил в магическом кармане, лишь для отвода глаз оставил при себе спортивную сумку с минимумом вещей, необходимых любому путешественнику.