Человек

-Вообще-то... а ладно, ты ведь у нас вроде герой.

Смеется, и уходит. Забавная. И фигуристая. Стоп, о чем это я, у меня Рэй есть! Или нету? Что она вообще чувствует ко мне? А ведь грудь у нее определенно больше чем у Рэй... Стоп! Главное не количество, а качество! О чем это я? Так. Рэй... кто я для тебя?

Так, за раздумьями о будущем, я и скоротал время до прихода врача. Ошимура оказался невысоким японцем с добродушной улыбкой. Поздоровался, и тут же спросил о самочувствии:

-Болит что-нибудь?

Задумываюсь на пару секунд, и выдаю:

-Мышцы болят, суставы немного крути, что-то в животе непорядок, а еще, доктор, душа болит...

-Душа? -удивляется доктор.

-Ага, зачахну я здесь от скуки... -киваю я.

-Как раз это не проблема. Раз уж пришел в себя посещения разрешаю. Так что от скуки не помрешь. -отмахивается Ошимура, едва заметно улыбаясь.

-Спасибо. А можно узнать, что именно со мной случилось? -кислая рожица состроилась сама собой, но под бинтами не видать, наверное? Раз реакции нет?

-Уверен, что знать хочешь? -хмурится доктор.

-Да. -коротко соглашаюсь я. Странный он. Кто бы не хотел это узнать? В смысле, о состоянии своей нежно-любимой тушки?

-Ну ладно. Сильно пострадали мышцы, порваны связки на ногах, множество ожогов по всему телу — фактически большую часть кожного покрова пришлось восстанавливать с нуля. Сильное токсикологическое отравление — пострадала в первую очередь печень и сердце из-за больших доз обезболивающего и стимуляторов... Это было вначале. Благодаря усиленной терапии мы смогли практически нивелировать последствия. Сейчас кожные покровы практически восстановлены, связки и мышца тоже в порядке, со всем остальным тоже справились, тем более организм молодой, работать с таким одно удовольствие. С уверенностью могу сказать — идешь на поправку. Через недельки полторы можно будет выписывать. -заканчивает объяснения Ошимура. Довольно... обще. Для дебилов. Но важнее сейчас другое:

-А может как-то пораньше? -интересуюсь я. Он хитро улыбается в ответ:

-Смотря как вести себя будешь.

-Хорошо буду себя вести. -тут же обещаю я.

-Ладно, у меня ты не один. Пойду дальше. -со смехом отмахивается от меня доктор. И напоследок обращаясь к медсестре, отметил:

-Удержите этого живчика в постели хотя бы дня три, хорошо?

-Конечно Ошимура-сан. -твердо обещает девушка.

Мой скептический взгляд был отмечен и медсестрой и доктором Ошимурой. Вот только реакция была разная — если Ошимура хмыкнул и испарился за дверь, то мед.сестра уперев руки в бока подошла ко мне, и скорчив уморительно серьезную рожицу грозно вопросила:

-Проблемы?

-Никак нет, онэ-сама. -ответствовал я, невольно косясь на выпяченную грудь. Даже обе.

-То-то же. Я, кстати, не представлялась? -хмурится девушка. Порывшись в памяти, осторожно соглашаюсь:

-Нет...

-Зови меня Нагиса, хорошо? -тепло улыбается она. Пара мгновений шока. Но затем я вспоминаю что это вполне обычное японское имя, и представляюсь в ответ:

-Меня вы, наверное, уже знаете, но все еще раз представлюсь — Айн Фаллен, но можете звать просто Айн.

-Хорошо, Айн-кун. -соглашается Нагиса. И тут же показывает на кнопку, установленную на прикроватном столике:

-Если что понадобится — звони, я приду.

-Да. -киваю я ей, убедившись что до кнопки оной дотянуться в состоянии.

Уходит. Я остаюсь один. Похоже, что доктор у меня хороший, да еще и оптимист. И еще радует, что честный. От мыслей о докторе я перешел к мыслям о произошедшем бое. Его можно разделить на две части. Первая — когда я действовал сам, и вторая часть, когда я активировал режим форсажа.

До этого я не знал, что это такое, частичное слияние с нервом-А11. Теперь знаю. Полная потеря индивидуальности. Я становлюсь тем, что и задумывалось получить от проекта Демон — я действительно становлюсь оружием. И как у оружия, у меня одна задача — убивать. И похоже, что это я умею делать хорошо.

Я помню, как мгновенно мог смоделировать любую ситуацию, и проанализировать ее за десятые доли секунды. Это чувство... Оно немного похоже на предвидение. Это пугает. Пугает так же как потеря себя как личности в момент подключения. Остается только задача, которая должна быть выполнена любыми путями и любой ценой.

Не хочу становиться таким снова. Я ведь человек, а не машина! Или все-таки машина? Цель проекта Демон разработка нестандартного Евангелиона, и комплекса А11, а также пилота способного всем этим управлять.

Нет. Не пилота. Еще одной части системы. В перспективе легко заменяемой. Ведь должно было получиться много таких как я. Я помню склад. Там много таких как я. Все они, каждый из них не просто похож на меня. Каждый из них и есть я. Можно ли остаться человеком, если ты машина? Пусть биологическая, но машина...

Машина...

А ведь если судить по количеству травм, человек бы вряд ли выжил. Про скорость восстановления просто молчу. С такими травмами не выживают, а если и выживают каким-то чудом, то остаются инвалидами на всю жизнь. А меня вскоре выписывать собираются. Какие тут после этого мысли о собственной человечности? Нет их и быть не может. Может и к лучшему?

Я снова и снова вспоминаю тот бой, вспоминаю то, что очень хочу забыть. Я не верил до конца, что я нечеловек. Я считал, что я просто получил еще один шанс в человеческом теле...

Но это не так. Тот бой, как и его последствия, доказали, что это не так. Он показал, каким я могу быть. И это... это мерзко. Не знаю, кто это все придумал, но в аду ему местечко очень теплое приготовлено.

Я же буду жить. Я не стану бездушным убийцей, оружием, как это задумывали эти сволочи. Я чувствую. Точно! Я могу чувствовать! Рэй... я люблю ее! Машина так не может. А значит, чем бы меня не создавали, я все-таки человек!

А, идет оно все к черту! Человек... Машина...

Все это неважно пока я могу быть с ней. Ведь с ней я все равно буду человеком. Это так просто. Незачем рефлексировать. Я знаю, что я люблю ее. Остальное просто неважно.

И кстати, ведь я дал себе слово пригласить Рэй на свидание. Слово надо держать. Я думаю, что эти полторы недели покажутся мне адом. Ведь придется так долго ждать.

Представляя Рэй на свидании, я улыбаюсь. И именно в таком настроении меня застает делегация, состоящая из Рэй, Синдзи, и Мисато, ввалившихся в палату. Лицо забинтовано, и потому не видно моей улыбки. А жаль, потому-что эти похоронные маски вместо лиц, меня как-то не вдохновляют.

Внимательно осматриваю посетителей: Рэй в школьной форме, выражение лица виноватое, глаза немного красные. В смысле том, что кажись кое-кто недавно ревел в три ручья.

Перехожу к Синдзи, у него перебинтована правая рука, и он с сочувствием коситься на меня, покрытого бинтами практически полностью. И, наконец, Мисато. Мисато, вечно неунывающая и открытая особа, старается вообще не смотреть на меня.

-Здравствуйте, похоронная команда. Кого хоронить будем? -ехидно интересуюсь я. Молчание. Смотрят на меня с удивлением. Угу, вот такой я нехороший, и резко против драмы.

-Чего молчим, чего носы повесили. Все вроде живы, и здоровы... относительно, конечно, но вроде ничего ужасного не произошло, или я что-то пропустил? -интересуюсь я. Робкий голос со стороны Синдзи:

-Н-но ты ведь пострадал, и сильно...

По лицам вижу, что все присутствующие согласны с Синдзи. Кроме меня. Вздохнув, меланхолично сообщаю:

-Если бы я пострадал сильно, то с вами бы не разговаривал... вообще бы ни с кем уже не разговаривал. И вообще, меня обещали через неделю выписать. Так что все норм. -отмахиваюсь я от Сина.

-Не в порядке, из-за моей ошибки ты пострадал. -в этом потерянном и тихом шепоте трудно узнать голос Аянами, что всегда говорила пусть тихо, но уверенно.

-Рэй, солнышко, подойди пожалуйста поближе. -тепло и ласково прошу я. Рэй несмело подходит. С легким матерком принимаю более-менее устойчивое положение, и глядя подошедшей Рэй в глаза тихо спрашиваю:

— Ты из-за этого так переживала? Ты из-за этого плакала?

Девочка молча кивает, опустив глаза в пол.

-Рэй, мне тогда не было так больно, как сейчас, когда вижу тебя такой. -вздохнув, сообщаю я.

-Я... Я могу... уйти. Тогда тебе не будет больно. -тут же вскидывается Аянами. Голосок дрожит, но глаза полны уверенности. А ведь и правда может.

-Дуреха. -ставлю диагноз я. Обнимаю ее за плечи, и прижав к себе шепчу:

-Напротив, тогда будет еще больнее.

-Я совершила ошибку. Из-за того, что я не смогла попасть в ядро с первого раза ты пострадал. Я думала, что ты умер... я думала, что опять останусь одна. Я бесполезна! -часто-часто вздыхая, частит Аянами. Не даю ей договорить:

-Ересь несешь, Мелкая. -хмыкаю я.

Чувствую, как намокают бинты. Рэй плачет, тихо и неумело. Сердце начинает болеть при виде этого, но я не знаю, как помочь ей, как прекратить эти слезы. Поэтому просто прижимаю ее покрепче к груди, и тихонько глажу по спинке.

Мы сидим так, обнявшись долго. Рэй постепенно успокаивается. Отстранившись на мгновение, смотрит мне в глаза, на ее щеках слезы. Я аккуратно вытираю их. Она тянется ко мне, и тихо шепчет:

-Я хочу быть с тобой. Ты принес в мою жизнь много нового. Я поняла, что такое радость, я поняла, что такое печаль. И я начинаю понимать, что такое любовь. Я люблю тебя, пожалуйста, не оставляй меня одну. -отчаянно просит она.

-Я тоже люблю тебя. Я не оставлю тебя, глупышка, разве можно оставить часть души. Ты не одна. Ты — моя. -успокаиваю я ее, чувствуя одновременно некий ступор от столь быстрого развития событий. И одновременно с этим некий внутренний подъем — мои чувства разделяют!

-И ты — мой. -торжествующе, как мне кажется, улыбается девочка.

-Да. -соглашаюсь я.

Слегка расслабившись, получив подтверждение, Аянами прижимается ко мне. Мне кажется, что я мог бы сидеть так вечность, ощущая, как она дышит, и как бьется ее сердце.

Мы не одни — бьется набатом мысль. Не одни. И ради этого стоит жить. Весь кайф ломает покашливание Мисато, которая все это время была здесь. И Синдзи был здесь. И оба смотрят на нас.

Причем если Мисато смотрит ехидно, то Синдзи, похоже, просто в трансе... Чувствую, что стремительно начинаю краснеть, благо что под бинтами не видно.

Аянами, которая тоже обернулась на звук, также начинает менять цвет. Мисато смотрит все ехидней. Синдзи все еще в ступоре. Рэй краснеет еще сильнее, и прячет лицо у меня на груди. Больно улыбаться, но улыбка счастливого дебила все равно выползает на лицо.

Накрываю Рэй одеялом. И прошу прекратить Мисато издеваться над ребенком. В ответ получаю ответ что издеваться она еще и не начинала, и что по полной она оторвется на нашей свадьбе. Улыбается. Спрашивает нужно ли мне что-нибудь привезти.

Отвечаю, что не отказался бы от плеера — а то скучно ведь будет, ну и сока какого-нибудь... если не трудно. Мисато просит Рэй съездить за плеером в, цитирую, "ваше любовное гнездышко", а Синдзи просит сходить за соком.

Рэй освобождается от одеяла, и обещает вернуться как можно скорее. В ее глазах появилось что-то новое, и мне нравится эта новая Рэй. И она улыбается, слабо, не все увидят ее улыбку, но я вижу. Рэй вместе с Синдзи выходят из палаты. С лица Мисато пропадает улыбка, подойдя ко мне она говорит всего одно слово:

-Прости.

-Мне не за что вас прощать. -качаю я головой.

-Это не так, из-за меня ты чуть не погиб. Я знала, что ты можешь серьезно пострадать. Я послала тебя на смерть. По всем расчетам ты должен был погибнуть. Ты выжил только чудом. -признается Кацураги.

-Это неважно. За все надо платить. Это была цена победы. Мне нужна победа. Только если мы сможем победить, Рэй сможет жить. Если я буду сражаться — я смогу защищать ее. Неважно что мне придется сделать ради того. Чтобы она жила. Приемлема даже смерть. -отвечаю я.

-Вот как... -задумчиво тянет Кацураги. Прерываю ее:

-Мисато, можешь пообещать мне одну вещь?

-Какую? -интересуется она.

-Если для победы я должен буду умереть, позаботься пожалуйста о Рэй, ладно? -прошу я.

-Не неси чушь! Ты не умрешь! Я не допущу этого, никто из вас не умрет. Сам позаботишься о своей ненаглядной. Я больше не отправлю никого из вас на смерть. Я больше не допущу подобных ошибок. -ожесточено говорит она в ответ.

-Хорошо. Но Мисато, все же не забывай о моей просьбе. -еще раз прошу я. Для меня слишком важно ее обещание.

-Идиот. Самурай недоделанный. -твердит она.

-В точку. Только почему недоделанный? -удивляюсь я.

-Потому-что гайдзин. -фыркает она.

-Расистка. -ставлю диагноз я.

-Самурай — исконно японское понятие, и исконно японский образ жизни. -парирует она. Чем только подтверждает приговор:

-Вот я и говорю — расистка.

-Ты меня простишь? -после долгого молчания спрашивает она.

-Я на тебя и не злился. Ты молодец Мисато, не всякий бы справился с твоей ношей. Не делай ее еще тяжелее. Ладно? -прошу я.

-Тоже мне психолог... Спасибо. Я пойду, думаю, что немного фруктов и сока тебе не помешает. -отводит глаза в сторону Кацураги, явно собираясь слинять. От чувства неловкости и от мнимого чувства вины.

-Так ты же вроде Синдзи отправила за соком. -удивляюсь я.

-И много он принесет? У него же рука до конца еще не пришла в норму. -хмыкает она.

-Просто отмазка дабы их подальше послать? -запоздало осеняет меня.

-Да. Я пошла. -соглашается она.

-Счастливого пути. -махаю я выходящей из палаты женщине.

* * *

Глава 10

И вот, сегодня день выписки. Вчера наконец сняли бинты, я настоял чтобы никто не присутствовал при этом. Сначала сняли бинты с головы. Если честно, ожидал обнаружить огромнейшие стигматы, и боялся, что скажет Рэй по этому поводу, когда увидит.

Но обошлось. Из последствий боя только несколько шрамов на левой скуле, но небольшие. Хотя, когда попытался улыбнуться отражению, обнаружил что хоть шрамы и небольшие, однако довольно сильно искажают улыбку. До ухмылки, причем ухмылки маньячной. Впрочем, если улыбаться правой половиной лица, вроде бы все норм.

Довольно короткая стрижка, по ходу меня побрили, когда сюда доставили. Наконец отлипаю от зеркала, и процедура продолжается дальше — теперь очередь бинтов с груди, слой за слоем бинты ложатся на пол, и наконец заканчиваются.

И что мы видим? А видим мы шрам в районе сердца от какой-то операции. Вопрос к доктору — что за...? Получаю ответ — делали прямой массаж сердца. Вот оно как. Не эстетично смотрится. Впрочем, как и полоски ожогов на ребрах и груди. Не знаю, почему полоски. Вроде бы небольшие. Но все-таки заметные. Ладно, тоже норм.

Бинты с ног долой! Ноги в порядке, хотя... стоп. И на ногах пара шрамов добавилась. И полоски ожогов тоже есть. Руки. Может хоть руки не пострадали? Хотя если судить по слою бинтов, сматываемых с них, надеюсь я зря. Последний бинт падает на пол.

Вся кожа на руках расчерчена на квадратики. По крайней мере такое первое впечатление. По словам доктора, пришлось имплантировать кожу, а это следы от пересадок. Кисти рук по сравнению с остальной кожей вроде бы в порядке. Хотя пара шрамов все же есть, и парочка ожогов тоже. Ну и зрелище...