Это была уже маленькая, но победа. Генерал торжествовал. Не стыдно будет в глаза Соколовой смотреть, а то хоть сквозь землю провалиться. Вошла Соколова и почти прямо с порога

-Господин генерал, я в свою страну вернулась, или что-то напутала, к врагам попала.

-Валерия Николаевна, вопрос с зарплатой решен, не волнуйтесь, все в порядке.

-Конечно в порядке, меня только что из СИЗО освободили, больше месяца там загорала, дважды чуть не убили, а так полный порядок.

-Как из СИЗО? — не понял генерал.

-Как, под подписку о не выезде.

-Чего?

-Под подписку о невыезде.

Генерал уставился на Леру глупым взглядом

-Вот справка об освобождении и о времени, проведенном в тюрьме.

-На каком основании?

-За похищение ребенка на органы у некой Анни Берг, не знаете такую?

Генерал сидел, ничего не понимая, бред, так и сказал

-Что за бред ты несешь.

-Хорош бред, полтора месяца в тюрьме и два покушения на меня и одно на ребенка, если бы не Борис и его отец, уже бы мертвые были.

-Давай по порядку, так мы просто ругаться будем. — Наконец взял себя в руки генерал.

Валерия рассказала ему все по порядку, об аресте, о генетической экспертизе, о пребывании в тюрьме, о покушениях на нее и на сына и не забыла про справку о рождении Брюса Берга и о запросе прокуратуры в МИД. Генерал вызвал начальника отдела и куратора операции, им попало по первое число и выговора были обоим за отсутствие контроля, за исполнением приказов. Валерии дали бумагу и заставили тут же все описать. Генерал вызвал к себе представителей контрразведки и ФСБ. Дело действительно пахло керосином.

-Валерия Николаевна, я все прочитал, но мне непонятен вопрос, причем тут ваше удостоверение и почему из-за него вас освободили под подписку о невыезде. — Задал вопрос начальник отдела.

-Это у вас надо спросить, следователь СКП утверждает, что вы поддельные выдаете.

В напряженной атмосфере кабинета, вначале прошел смешок, потом он заразил всех и генерала и следователей ФСБ и остальных. Лера тоже улыбнулась, но со слезами в глазах.

-Так, я все вкратце изложила, теперь мне за ребенком, полтора месяца без папы и без мамы. Что у меня за работа такая, ребенка чуть не угробила, сама чуть не погибла, это ладно, это в тылу врага, это я понимаю, а вот когда дома хотят убить и меня и ребенка, это даже сердце не принимает, не только голова.

-Валерия Николаевна, мы теперь вас просто так не отпустим — Заявил генерал, дежурную группу с машиной, и ни на минуту не сводить глаз с майора и ребенка. Что случиться, все отвечают головой.

Борис с отцом сидели в машине у управления уже четвертый час, замерзли, вдруг они увидели Леру, выходящую из дверей управления в окружении спецназовцев, что за черт, опять ерунда непонятная. Но к ним быстро подбежал один из них

-Вы Борис?

-Да.

-Мы охрана майора Соколовой, сейчас едем за ребенком, а потом к вам домой. Следуйте за нами.

Борис с облегчением вздохнул. Слава богу.

В детском приемнике сразу обрадовались, что у них забирают Бориску. С того времени как его привезли, он ни с кем не разговаривал, почти ничего не ел и только иногда пил. Привезли его не просто плачущим, орущим на всю округу, но голос потихоньку сел, он еще пошипел чуть-чуть и замолчал совсем. Пытались с ним говорить, уговаривали поесть, но все было тщетно, мальчишка гас на глазах. Он не играл с другими детьми и не играл сам, совсем не дотрагивался до игрушек. Нашел маленький стульчик в углу игровой комнаты и там, молча, сидел. Все попытки воспитателей стащить его с этого стульчика, наталкивались на яростное сопротивление, и, в конце концов, воспитатели бросили его. Поставили рядом маленький столик и ставили туда еду и молоко. Пытались накормить, он отказывался, иногда беря в рот, ложечку другую каши и выпивая полстакана молока. Что делать, они не знали. Больница его не брала, вроде здоровый, у них больных бесхозных детей хватает, а с этим как быть, не ест, не значит, что болен. Все это и рассказали Лере и Борису, когда они за ними пришли. Удивились только большому отряду охраны перед входом в приемник. Спецназовцы образовали живой коридор от машины до дверей и на лестнице, и никого не пускали в него.

Когда Лера и Борис вошли в игровую комнату, Бориска так же сидел на своем стульчике, увидев папу и маму, встал и сразу побежал к ним. Первым обнял Леру, повисел у нее на плече, потом освободил вторую руку и обнял папу, как бы пытаясь соединить их вместе. Он, опять молча, плакал, по его лицу беззвучно текли слезы. Лера тоже расплакалась, просила у него прощения, а он, как большой, все понимающий котенок, терся головой об нее. Вещей Бориски в приемнике не оказалось, Лера совсем забыла, ОПОН не дал ей одеть ребенка, и увезли его без верхней одежды. Борис снял с себя куртку, укутал Бориску, так они и дошли до машины, выделенной для сопровождения Леры. Командир спецназовцев категорически отказался везти Леру и Бориску в машине Бориса, там сложнее обеспечить охрану. Так их кортеж и приехал к дому.

Дома, Светлана Павловна уже приготовила ему манную кашку и молоко. Всей семьей стали его кормить. Понемножку, по ложечке, Бориска стал есть, заглядываясь то на маму, то на папу, то на деда с бабой. И увлекся, съел целую тарелку и выпил молока, но наевшись, снова уселся на свой маленький стульчик, который был у них дома, такой же, как в детском приемнике. Пришлось Борису раскладывать перед ним его игрушки и играть самому, возя машинки и вжикая вместо мотора. Фокус с первого раза не удался, Бориска смотрел на него, смотрел и уснул. Тихонечко перенесли его на кровать.

Когда Лера с Борисом легли спать, Лера попросила его

-Найдешь мне этих сволочей из ОПОНа, я обещала с ними рассчитаться, за Бориску.

-Они приказ выполняли, не надо, дров наломаешь, тогда точно посадят.

-А ты мне найди, где они тренируются, я их на ковре, по правилам сделаю, мордобой, в качестве тренировки, тогда все будет честно.

-Лера, правда, не надо, злость, плохой советчик. Давай один вопрос решим, с делом до конца разберемся, а потом уже с ОПОНом, ребята тоже подневольные, у них приказ, ты человек военный, сама знаешь, что за невыполнение будет.

-Ладно, но на ковре я с ними все равно должна встретиться, закон совести нарушать нельзя.

Утром история с Бориской повторилась, поел, попил, и снова на стульчик и все молча. Борис опять разложил игрушки и стал то возить машинки, то играть медвежатами и щенками, и через полчаса, Бориска слез со своего стульчика и начал играть с ним, возя машинки туда и сюда, но все равно молча.

Снова в строю.

Лере дали отдохнуть и позаниматься ребенком, всего три дня. Генерал гнал всех так, как будто завтра война. Все, отведенные генералом трое суток, сотрудники контрразведки, ФСБ и военной прокуратуры готовили материалы и проводили проверки. Работали без перерывов на сон и обед. Еду приносили прямо к рабочим столам или подвозили к передвижным группам, которые вели наблюдение за следователем следственного комитета, прокуратуры и конечно, Каштановым. Генерал чувствовал не только свою ответственность перед людьми, работавшими на нелегальном положении, вдали от Родины, но и свой долг офицера и человека, перед ними. Вопрос стоял очень серьезно, может группа продолжать выполнение задания или нет. Внедрение новой группы в данном месте, было практически невозможно. Люди с белым цветом кожи, там, большая редкость, их проверяли и за ними следили, как банды пиратов, так и террористы из центра подготовки. При размещении центра подготовки, террористы как раз и приняли во внимание тот факт, что белых людей, там наперечет, а у России, как известно с африканцами дефицит, не рождаются они в России, с нужной подготовкой и совсем нет. Плюс далеко и территория закрыта такими же бандитскими формированиями, как и они сами. Еще обоюдовыгодное сотрудничество, им территорию, охрану, и конечно деньги, а те информацию и подготовку бойцов, опыт богатый. Внедрение агентов в таком месте, всегда большой риск, чаще заканчивающийся провалом и гибелью, а тут такая удача, хорошо разработанная легенда и группа заработала. Вся шумиха, организованная вокруг Леры, ставила под сомнение дальнейшую работу группы и требовала немедленного возврата всех домой. Фактически, это был провал.

Настроение генералу, Соколова испортила окончательно и бесповоротно. Ему было стыдно за происшедшее. Там затянули с возвратом, дома мало того, что не встретили, зарплату не заплатили так еще и тюрьма. Это был не просто перебор, а не простой перебор. Если бы в тюрьме не было покушений, можно было говорить о не профессионализме следователей и и.о. начальника отряда. Но покушения явно свидетельствовали о наличии не просто сговора, а о грамотных действиях противника, пытающегося устранить Соколову любыми средствами, вот эта-то версия и не получалась. Убили бы Соколову и убрали ребенка, доказать отсутствие похищения стало бы не возможно и противник оказался победителем. Спасибо отцу Бориса и его связям, без поддержки, Валерия вряд ли смогла продержаться в тюрьме полтора месяца, так или иначе, убили. И ребенка успели защитить. Молодец адвокат, все провел тихой цапой и на суд вытащил со стандартной формулировкой, об изменении меры пресечения, в связи с ухудшением здоровья. Результат для гособвинителя, оказался как гром среди ясного неба, этого он не ожидал, и судья молодец, не пошла у него на поводу. Конечно, Соколовой раньше надо было к нему обратиться, но как, мобильника нет, телефоны молчат, или хамят, голосом Каштанова, кому можно доверять, а кому нельзя, большой вопрос.

Не понимал генерал и Каштанова, даже душа не принимала. Толи женоненавистник, то ли просто дурак, или бьется мужик за место под солнцем, всеми способами, праведными и неправедными. Все же дело о спланированной именно Каштановым, провокации, не получалось. Офицера охраны тюрьмы, заставившего девушек пытаться убить Соколову, убили самого. Его тело нашли на улице, у дома, где он жил, на следующий вечер, после неудавшегося покушения. С этой стороны все концы были обрублены. Следователи прокуратуры и СК можно было привлечь только за превышение должностных полномочий и все, без других доказательств, они вряд ли расскажут большее, поэтому очень важен был фактор неожиданности и состояние их растерянности в первый момент изменения их статуса с обвинителей, на обвиняемых. Тут работали психологи, подготавливая сценарий их ареста. Работал и прокурор, ведя переговоры с судом, для большей внезапности, суд должен быть тот же самый и работать по Соколовой, вынося решение о ее оправдании и взятии под стражу горе следователей. С этим все было ясно, а вот с Каштановым опять ерунда. Получалось, он просто проявил бдительность и дал сигнал в прокуратуру. Молодые следователи, неправильно истолковав полученную информацию, ввели суд в заблуждение Интерполом и международной преступной группировкой, просто нарушили свои должностные обязанности и закон. Каштанов снова выходил сухим из воды, больше выговора не объявишь и чрезмерную бдительность к министру не понесешь. То, что он передал копию справки из секретного дела в прокуратуру, тоже имело обоснование, был запрос, а что не согласовал, то это уже мелочи, на которые министр и внимания не обратит. Ясно было одно, он враг или им руководит опытный и хитрый враг, но найти его и доказать это сейчас, было не возможно.

Поэтому генерал и гнал всех как мог, успеть ухватить то, что еще можно, и выяснить, что известно противнику, сворачивать работу группы или нет, идти на риск или вытаскивать ребят, пока еще не поздно.

Следователей пригласили в суд за час до начала заседания, для пересмотра меры пресечения, в связи с особой опасностью подделки удостоверения такого важного учреждения, как ГРУ, Соколову как бы уже доставили судебные исполнители. Телефоны Каштанова блокировали, а телефоны следователей взяли под контроль. Те приехали в суд, ни чего не подозревая, и даже захватили с собой несколько бойцов ОПОНа для вновь арестованной.

Суд начался, как обычно, законность должна быть соблюдена. Гособвинитель вновь зачитал обвинение, причем полностью, с фактом похищения ребенка и использования для этого поддельного служебного удостоверения офицера ГРУ, еще привел сведения, изложенные в пакете документов, полученных из ФСБ. Документы были поддельные, но как они попали в прокуратуру официальным путем, как настоящие, никто сказать не мог. Это тоже было пока для всех загадкой.

Выступил адвокат, возразив против первого пункта обвинения и напомнив про экспертизы, решение суда по гражданским вопросам, о признании материнства и отцовства и выдаче свидетельства о рождении.

Обвинитель выступил снова и сообщил, в медцентры, проводившие экспертизы высланы запросы о признании данных документов поддельными, а через МИД запрос в страну, где был рожден ребенок с целью установления истины.

Адвокат попросил опросить в качестве свидетелей, приглашенных из этих центров экспертов, проводивших заборы крови и экспертизы. Эксперты подтвердили достоверность экспертиз и выданных заключений.

Далее, судья спросил обвинителя, есть ли у него вопросы по факту похищения, тому пришлось признать, факт похищения не подтверждается, остается только факт незаконного обладания служебным удостоверением. Судья снова обратилась к обвинителю, на каком основании сделаны выводы о незаконном получении и использовании служебного удостоверения. С этого вопроса и начиналось самое интересное для генерала действие, можно будет построить серьезное обвинение против Каштанова или нет. Обвинитель, в общем, ничего интересного не сказал, только сообщив, что по данным, изложенным в удостоверении, был сделан запрос и получен ответ от командира данного отряда. В котором сказано, гражданка Соколова была уволена из отряда два года назад, и не сдала своевременно удостоверение. Это является грубым нарушением закона. Характеризуется Соколова за время службы в отряде очень плохо, за что и была уволена, а удостоверение не сдала и использовала его в своих интересах.

Пришлось выступить начальнику отдела, курировавшего их отряд, и сообщить суду, что господин Каштанов был назначен в отряд после отправки Соколовой в длительную командировку, не видел ее в глаза и соответственно не мог дать ей характеристику, увольнения не было и не планировалось. А служебную характеристику ей дал президент страны, лично вручив Золотую медаль Героя России за блестящее выполнение его личного приказа по уничтожению серьезной банды террористов, кроме этого у Соколовой есть и другие боевые награды. Он передал суду наградные документы и их копии. Лере было приказано явиться в суд в парадной форме, и после этих слов, она сняла верхнюю куртку и осталась в парадном мундире, со всеми орденами и медалями. У следователя и гособвинителя, работника прокуратуры, достаточно сильно изменилось выражение лиц, свидетельствующее об их полном замешательстве.

Суд долго не совещался, все было рассмотрено заранее и решение уже было готово, сюрпризы были только для следователя прокуратуры и следователя следственного комитета.