— Послушай, сопляк, если я еще услышу что ты рассказываешь всякие небылицы моим людям, я отрежу тебе язык и заставлю тебя его проглотить. Рык Хасина отметал всякие сомнения в правдивости его слов. — На выкуп это никак не повлияет, а мне будет приятно. А вы бараны чего уши развесили — еще раз замечу вас возле щенка, просто плеткой вы не отделаетесь.
'Бараны' оказались не из пугливых, но проиграв в гляделки боцману все-таки удалились. '— Ну все, жиртрест, сейчас тебе точно звиздец, вот гадом буду '. Пока я обдумывал план мести, ко мне подошла следующая троица любопытных, желающая услышать рассказ из первых уст. На мой категоричный отказ мотивируемый угрозами боцмана меня заверили, что после обеда он дрыхнет так что и пинком не разбудить, а доносчики в коллективе долго не живут. Один из троицы щеголял в халате Искандера. В том самом где был скрыт тайный арсенал тугов — от вшитой под подкладку румалы до игл-отмычек и засушенных горошин ядов. После обработки троицы, владелец халата быстро снял его и бросил мне под ноги. На недоуменные вопросы приятелей заявил, что лучше будет ходить голым, чем в вещах проклятого. Взглянув под таким ракурсом на заявление своего приятеля, его подельники с энтузиазмом согласились, осматривая предметы своего туалета на наличие подобных вещей. Поужинав (бл..., ну сколько можно — опять сухарями и финиками) перекинулись парой фраз с Фарахом, я завалился спать. План минимум был выполнен полностью, осталось только ждать результата.
* * *
Рано утром когда с берега пиратский муэдзин прокричал азан — призыв к молитве чтобы правоверные не забыли отдать дань Аллаху, призовая команда как всегда заняла коленопреклонённую позу на своих ковриках головой к востоку. Все было как обычно, но только после молитвы со своих ковриков не поднялись трое бандитов которые накануне общались со мной. Они крепко спали, и чтоб их разбудить боцману пришлось выписать каждому пару увесистых пинков. Потирая ушибленные места и тараща спросонья глаза на непонятно зачем собравшимся вокруг них соратников, один из троицы озвучил общий вопрос.
— Вы чего?
— Это вы чего вдруг спите во время молитвы? Брови Хасина были нахмурены — видимо он думал, подпадает ли под серьезное наказание этот проступок, или достаточно тех пинков, которые он уже отвесил. — Вы чем ночью занимались?
— Они наверно всю ночь охраняли свои штаны от Басима, вот и не выспались. Дружный гогот был ответом на шутку Фараха.
— Мы не спали, просто во время молитвы втроем перенеслись в райские сады и встретили там прекрасных гурий. На смену гоготу пришла тишина — нечасто можно было услышать подобные заявления, да еще и от тех, кто ранее на вранье не попадался. — Они были такие сладкие — слаще персика политого медом. Добавил второй.
— И все были похожи на Хасина, только без бороды. Остальные двое глядя на боцмана, дружно закивали.
Тут и другие члены команды перенесли свои взгляды на начальство и стали придирчиво и с интересом разглядывать багровеющего Хасина.
— Еще скажете хоть слово и я отрежу ваши языки вместе с головами! — Боцман сжал рукоять своего ятагана. — А вы бараны чего уставились, давно моей плетки не пробовали?! Видимо, последней фразой Хасин сильно перегнул палку, трусов среди гулямов не водилось и почти синхронно руки команды потянулись к оружию. Один из них мало уступающий габаритами боцману вышел вперед.
— Хасин, ты почему нам постоянно рот затыкаешь, зачем плеткой грозишься. Ты забыл что ты старший среди равных, а вовсе не наш господин. И наказывать ты можешь только за провинность и неповиновение в бою. Команда тобой недовольна, боцман.
— Гази, разве ты ослеп, разве не видишь что творится? Лицо Хасина побледнело, а голос заметно понизился — он тоже не был трусом, но и дураков на такой должности не держат. — Проклятие о котором рассказал парень уже начало действовать на наших людей. И это видение не от Аллаха — его вложил в эти дурные головы демон проклявший самбук. И если я не прекращу смуту, то уже завтра брат бросится на брата, чтоб перегрызть ему глотку. Вы этого хотите, правоверные?
Тут же возник стихийный митинг — мнения правоверных разделилось. Одна группа предлагала прихватить с судна самое ценное а остальное сжечь вместе с кораблем. Вторая предлагала просто все сжечь не прикасаясь к проклятым вещам, а третья предлагала немного обождать — авось пронесет. Наоравшись вдоволь, все-таки согласились с боцманом что решать судьбу 'Сафанны' и груза будет капитан а пока надо срочно известить его о случившимся. Гонцом стал понятно Хасин. Прихватив с собой четырех гребцов, он тут же убыл на шлюпке в сторону бухты. В обед как всегда ко мне подошел Фарах. Вид у него был задумчивый, а на меня он смотрел так словно впервые видел. Разложив свои 'разносолы' на драный засаленный халат (ну да, до изобретения гигиены еще ой как далеко), сел напротив, продолжая внимательно меня разглядывать.
— Фарах, если ты думаешь своим взглядом просверлить у меня во лбу дыру, то предупреждаю — не выйдет, но зато я могу запросто подавится едой. Кончай свои дурацкие гляделки и говори уже что надумал.
— Я заметил что с самого начала намаза ты постоянно смотрел на эту сонную троицу, а когда началось самое интересное — тебя наоборот перестало это интересовать, как будто ты заранее знал что произойдет. Ты не хочешь мне что-то рассказать?
— Я не просто знал что произойдет — я это организовал, а смотрел для того чтобы понять все ли я сделал правильно.
— Такое не под силу людям! Ты хочешь сказать что ты колдун или демон, а может шайтан?
— Нет! Что ты! Я просто приемный сын богини — убийцы демонов. Нет, честно я не вру, я даже скажу больше, такой парень как ты не стал бы дружить со мной, если я бы представлял темные силы. Ты бы это почувствовал. И поверь, все что я хочу — это вернуть себе свою 'Сафанну' и наказать вашего демона-капитана который убил ни в чем не повинных людей, моих людей.
— А если я сейчас расскажу всем кто ты есть на самом деле, или просто по-тихому сверну тебе шею. — Фарах уже растерял свой задор, но упрямая натура не позволяла ему сдаваться без боя.
— А зачем тебе это? Ведь ты для них чужак и все что тебе светит так это кинжал во сне от Абида, сломанный позвоночник от Хасина, или казнь от шариатского палача. Ни славы ни богатства ты здесь точно не получишь. А со мной тебе все дороги будут открыты, и с деньгами не прогадаешь. Но если я в тебе ошибся и ты полный идиот, то прежде чем ты откроешь рот шестеро моих 'верных' нукеров поднимут тебя на клинки.
Тут я не блефовал — обработанная мною шестерка имела секретное указание от 'капитана' убивать любого кто представляет угрозу жизни заложнику. — А со мной и вовсе у тебя ничего не получится. И приподняв правый рукав халата, продемонстрировал ему свой стилет закрепленный на предплечье. Это по моей 'просьбе' Басим подсуетился и распутал ночью мой поводок, а после того как я пошарил в своей каюте — надел его обратно.
— Хорошо багдадец, я верю тебе, и я с тобой, но только знай — если обманешь меня, то и твоя приемная мать тебе не поможет.
— Кали всегда помогает тем кто ей служит... Сказал я хохотнув, вспоминая присказку тугов.
Ближе к вечеру Гази и еще несколько его друзей изъявили желание послушать мою страшилку. Памятуя реакцию предыдущих слушателей, я слегка скорректировал историю, увеличивая и приукрашивая те фрагменты, которые вызвали наиболее бурную реакцию. Поминутные восклицания, горящие глаза, разинутые рты были наградой начинающему акыну (поэт-сказитель-импровизатор). А что, может назваться Синдбадом-Мореходом и приходя из долгих рейсов писать и рассказывать разные фантастические истории. Если хорошенько повспоминать, то этих сказок у меня будет столько что сама Шахерезада удавится от завести.
В этот раз я до 'молитвы' добраться не успел. С берега пришла шлюпка. Меня к себе срочно затребовал капитан. Пока Фарах снимал с моей шеи петлю, мне удалось незаметно передать ему стилет с напутствием обязательно сберечь дорогую для меня вещь. В этот раз колодку на меня надевать не стали, а просто крепко связали веревкой перед собой руки. Бухта которую облюбовали себе пираты представляла из себя зауженный к югу эллипс с мелкогалечным пляжем, прикрытую с моря невысокой скалистой косой. На самой границе пляжа на боку лежала шайти к которой был пришвартован небольшой бедан (парусно-гребное судно типа машавы, распространенное в Красном море). Судя по всему килевание одной стороны шайти подошло к концу, осталось лишь дождаться прилива чтобы перевернуть судно на другой борт. В глубине пляжа стояло несколько навесов и шалашей, чуть в стороне возвышался капитанский шатер. Как ни странно, меня повели не к шатру а к одному из навесов, где и оставили под присмотром парочки караульных. Спустя полчаса ко мне привели дядю. Вернее это было дядино место, где он проводил свободное от 'работы' время. Выяснилось что привлекли его для того чтобы он как опытный купец полностью знающий груз и цены на товар предметно проконсультировал капитана. А сегодня когда на бедане прибыли иудейские купцы — видимо постоянные покупатели пиратских трофеев, поучаствовал в торге. Сделка состоялась, дяде, знавшему оптовые цены на товар в любом порту с точностью до последней фелсы (медяк) удалось поднять предложенную иудеями сумму почти на треть. После того как ударили по рукам и купцы внесли оговоренный аванс в качестве гарантии серьезности намерений, дяде позволили удалиться. Завтра с рассветом иудеи лично проверят товар и 'Сафанна' пойдет под разгрузку в указанное купцами место. Поскольку рядом стояли охранники, что называется — ушки на макушке, ничего важного дяде рассказать не смог, просто сказал что у меня все хорошо и я абсолютно уверен что как только за нас внесут выкуп, мы сразу окажемся на свободе и подмигнул.
Где-то час спустя подошел посыльный и я наконец был удостоен аудиенции капитана. Просторный шатер был разделен на две части: публичную с креслом-троном и усланным коврами полом и жилую отгороженную плотной занавесью. Капитан как и положено восседал на троне а мне пришлось разместиться на коленях у входа.
— Сегодня меня твой дядя порадовал, а вот ты сильно расстроил. Зачем ты рассказываешь моим людям всякие небылицы? Или ты думаешь что все вокруг тебя дураки? Как ни странно лицо нахуды расстроенным не выглядело. — Сейчас ты мне расскажешь эту удивительную, как мне сказали, историю, и для чего ты ее выдумал. Если я услышу в твоем голосе фальшь, то ты очень об этом пожалеешь. Недавно я приобрел очень дорогого раба — ханец (китаец) как меня уверяли непревзойденный мастер пыток — и я тебя с ним познакомлю.
— Уважаемый нахуда, если бы вы мне не сказали про ханьца, я бы и не знал что уже сказать. Но рассказавший мне эту историю дервиш как раз сказал что услышал ее от ханьцев и там ее каждый знает. — Изображая облечение, я протер скомканной румалой лоб....
На то чтобы ввести клиента в нужное состояние потребовалось не больнее минуты — вот что значит практика. Еще через минуту была приглашена бодрствующая и отдыхающая смена капитанской охраны чтобы прослушать 'молитву' против демонов и получить дальнейшие указания. Когда все 'сестры получили по серьгам', я начал осмотр 'пещеры Али-бабы' В спальной зоне где должна была храниться партийная касса, было темно. И мне пришлось возвращаться за одним из светильников. По дороге назад я хорошо приложился мизинцем ноги об какой-то крепкий предмет. Выругавшись в полголоса на могучем русском, я собрался продолжить свой путь, когда услышал.
— Ты кто? — Голос был каким-то скрипучим, но самое главное вопрос прозвучал на РУССКОМ языке.
— Я Краснов Александр Сергеевич. — На том же языке в полной прострации ответил я. — А ты кто?
— Я?! Я Краснов Александр Сергеевич. — Интонацию я не понял все из-за того же скрипа в голосе, да и не до того мне было — снова ощутимо повело психушкой. Забыв про боль, я мухой метнулся за светильником. Каково же было мое облегчение, когда осветив спальную, я увидел клетку и сидящего в ней попугая. Самый настоящий синий попугай ара, сидел на жердочке и тоже очень внимательно разглядывал меня.
— Блин, Попка, как же ты меня напугал! А ну скажи Попка — дурак. От полноты впечатлений я хохотнул и пару раз щелкнул по деревянным прутьям клетки.
— А и в правду, похож на меня в молодости, только придурочный какой-то. Сказав это, попугай используя клюв спустился на пол клетки и подошел вплотную к прутьям.
— Ну да. Если посыпать меня синькой и воткнуть перо в задницу, то нас просто не отличить, постой что ты сказал? До меня наконец стала доходить неправильность поведения птицы. — Ты вообще кто?
— Бл... , я уже сказал кто я, ты что глухой!? А если хочешь спросить, как я здесь оказался сам не знаю. Три дня назад праздновал рождение внука, как лег спать не помню, а проснулся в этой клетке. Какой-то урюк в тюбетейке каждый день мне что-то талдычит — уже достал меня со своей тарабарщиной.
— В куфье. — Почему-то поправил я его. Видя непонимание в глазах попугая — пояснил — Не в тюбетейке, а в куфье.
— Да хоть в пилотке! Саня, может ты мне уже скажешь где я и какой сейчас год, раз уж можешь разговаривать на человеческом языке.
— Мы на побережье Омана, а на дворе сейчас 920 год от Р.Х. Реакцией на мой ответ был открытый клюв и поднятый хохолок птицы.
Нет, это точно просто сюр какой-то — я на полном серьезе разговариваю с птицей, но время на зависание и рефлексии не было — нужно было срочно принимать решение.
— Слушай, дед, у меня совершенно нет времени на разговоры. Если тебе нужен собеседник, то я наверно единственный кто говорит на понятном тебе языке. Решай по быстрому — остаешься или со мной.
— С тобой конечно! А почему дед?
— Ты же сам сказал, что у тебя внук родился. С этими словами я открыл клетку — Давай поторапливайся.
Все что удалось найти ценного включая перстни капитана уместилось в ларец размером с двадцатилитровую канистру. Его, саблю нахуды приглянувшуюся мне и попугая в полотняном мешке четверо охранников отнесли в шлюпку. Там двое из них осталось а еще двое вернулись чтобы сопроводить нас с дядей к месту посадки. Преодолевая спящий лагерь прошли мимо часового, который признав подручных капитана был видимо несколько удивлен, но вопросов не последовало. Освещения половинки луны вполне хватало чтобы благополучно покинуть гавань. Заметив на грани видимости 'Сафанну', дядя сидящий у руля скорректировал курс. А я еще раз прикинул свои шансы на успех. Оставив в лагере четверку доставивших меня на берег пиратов, я сократил общее их количество на судне до семнадцати. Шестеро плюс Фарах на моей стороне, да еще везу двоих неслабых рубак (все-таки личная охрана капитана) — если со мной то получается десять против десяти, дядя не в счет. Только вот не собираюсь я устраивать открытого боестолкновения, мне мои бойцы нужны в качестве здоровых матросов. Окликаю вахтенного чтобы принимал швартовый конец, секунды спустя шлюпка с тихим стуком касается борта 'Сафанны' Операция по экспроприации экспроприаторов вступила в завершающею фазу.
