| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хотя, я слышала, что Шиба-кун превосходен в уничтожении магии других людей, так что волшебная внешность Президента на него не действует.
Маюми всего лишь услышала слова Сузуне, но почему-то поняла, что та сказала «волшебная внешность», а не «магические глаза»[1].
— ...Рин-тян!
Маюми окончательно поняла, что её дразнят.
— Хорошо, хорошо, Президент, пожалуйста, расслабься.
— И у тебя есть право это говорить!?
Её хорошая подруга была совершенно серьезна даже когда Маюми начала возмущаться, поэтому она могла лишь отвернуться от Сузуне и сердится в уголке.
Вид того, как её тело немного наклонилось, привел к...
— Ах... Президент, ты плохо себя чувствуешь?..
...этому.
Голос по другую сторону прохода от места Сузуне был одновременно и беспокойным, и нервным.
— Э? Нет, это не так...
Для Маюми это было неожиданное недопонимание.
Когда она запнулась, Хаттори, специально пришедший проверить её состояние, ещё больше неправильно понял положение, или, скорее, её реакция укрепила его предвзятость.
— Шиба ранее заметил, что Президент выглядит уставшей, похоже, что он был недалек от истины. Если бы этот парень знал границы... Нет, сейчас не время для этого.
— Эм, Ханзо-кун, я только что сказала, что не чувствую себя уставшей...
— Я знаю, что Президент не хочет нас беспокоить, и я понимаю, что должен уважать это, но заставлять себя выходить за пределы возможностей не принесет нам никакой пользы.
Наблюдая за ней, Хаттори был совершенно серьезным — его сильно беспокоило физическое состояние Маюми.
Хаттори начал краснеть, потому что Маюми сидела в слегка возмутительной позе — бедра были слегка видны из-за границ платья. Однако ноги были вместе.
— Вице-президент Хаттори, куда вы смотрите?
Между прочим, Хаттори полностью сосредоточился на лице Маюми.
Он не смотрел куда-то ещё, но в тоже время это значило, что он отчаянно пытался не смотреть куда-то ещё.
Первоначально он пришел из-за опасения за Маюми, но он поспешно отвел взгляд. Будто бы чувство вины, что он смотрел в том направлении, заставило Хаттори почувствовать себя не в своей тарелке.
...Ему всего лишь этого оказалось достаточно, чтобы выглядеть виновным и так дрожать, что только доказало, что он был честным и невинным подростком.
— Итихара-сэмпай! Я не смотрел туда... Нет, ну, я просто хотел предложить Президенту одеяло...
К сожалению, его невинный подростковый вид послужил лишь идеальной добычей для сэмпаев.
— Вице-президент Хаттори хочет принести Президенту одеяло? Тогда, пожалуйста, продолжайте. — Сузуне приняла понимающее выражение лица, поднялась и показала глазами, чтобы Хаттори поторапливался.
Что до Маюми, она немного наклонилась, притворившись, что отвела взгляд, чтобы скрыть смущение, и прикрыла руками немного открытую грудь.
С одеялом в обеих руках, Хаттори оказался полностью неподвижным.
В глазах Маюми виднелись явные следы озорства.
Похоже, её стало контролировать ещё сложнее, чем когда-либо.
«...Шиба-кун принял правильное решение, — подумала Сузуне, — он избавился от всех хлопот»
◊ ◊ ◊
— Что, черт возьми, они делают?..
Хаттори не двигался с места, Маюми смотрела с игривым видом и Сузуне спокойно смотрела со стороны. Эти три неловких обстоятельства вынудили Мари вздохнуть и беспомощно высказать своё мнение.
Хаттори, как обычно, плясал под дудку Маюми. Подтвердив это, Мари села обратно на своё место (по существу её место было перед Сузуне и компанией, расположенное с другой стороны прохода).
Мари не сказала вслух, но она тоже беспокоилась за Маюми, вот только её неспособность что-либо сделать была выражена ещё больше.
— Эх... как в старые времена...
Мари втайне подозревала, что Хаттори был под большим стрессом из-за того, что Маюми его постоянно дразнила, это в свою очередь привело его к грубому отношению к ученикам второго потока, а это стало головной болью Маюми по поводу действий Вице-президента, что создало порочный круг. И это не устраивало Мари.
С другой стороны, Мари также знала, что уровень стресса Маюми гораздо выше, чем её.
Семья Мари гордилась значительной историей (были слухи, что они произошли от генерала Ватанабэ Тсуна из мирной эпохи, но никто не знал, было ли это правдой), но по теперешним стандартам они были почти на краю «Ста Семей».
Мари не знала, вызвано ли это мутацией, или её гены пропустили поколение, или она просто не наследовала кровную линию, но так или иначе в своей семье хвасталась талантом к магии лишь она одна.
С другой стороны, Семьи Саэгуса и Йоцуба в настоящее время стоят во главе Десяти Главных Кланов и, если даже Маюми не была следующей главой, она по-прежнему была прямым потомком и старшей дочерью, поэтому, даже если она всё ещё была ученицей, было несколько предложений брака ещё до того, как она поступила в старшую школу (и это были не слухи, а подтвержденные факты).
Что до Маюми, она обладала «выдающимся» талантом в магии даже по сравнению с остальными волшебниками из Десяти Главных Кланов. Она была предметом пристального внимания, настоящая восходящая звезда среди чистокровных волшебников.
Вдобавок ко всему, президентство в школьном совете добавляло ей ещё больше хлопот.
Какой бы жизнерадостной она ни была, дни её были далеко не сладкими.
Она всего лишь немного играет, подумала Мари, снисходительность, вероятно, будет здесь лучшим выбором.
Когда Мари об этом размышляла, она не добавила «с позиции друга», наверное, она тоже обладала некоторыми неприятными сторонами, чтобы дразнить её. Но если бы кто-то сказал ей это в лицо, Мари, скорее всего, повалила бы его на землю.
Вернемся к теме.
Она не собиралась вмешиваться до тех пор, пока шум не выйдет из-под контроля — Хаттори похоже был готов участвовать в любом случае — так что, приняв такое несколько одностороннее решение, Мари направила взгляд в окно.
Она сидела на месте возле прохода.
Поэтому смотрела через сидевшего возле окна человека.
— ...Мари-сэмпай, в чем дело? — заметив её взгляд, такая же вялая ученица задала ей вопрос.
— Хм? Нет, ничего, Канон, я просто смотрю в окно.
Мари перевела взгляд на сидевшую рядом ученицу второго года, которую звали Тиёда Канон. У неё была красивая улыбка, особо популярная среди учениц.
Мари давала ей особое предпочтение, и активно её готовила на пост следующей главы дисциплинарного комитета.
Благодаря Тацуе (если он это услышит, то будет решительно протестовать, что его заставили, а не попросили), Мари уже подготовила её документы для перевода. Если бы это была не Канон, Мари, вероятно, даже не беспокоилась бы.
Они обе были из Ста Семей, но Канон принадлежала к Семье Тиёда, которая была вблизи вершины. Талантливые волшебники из престижных семей — истинные представители «Ста Семей».
При этом «Сто Семей» на самом деле не значило, что их ровно сто.
Также как и сотни идут за десятками, тот же смысл применялся и в этом случае, они были «семьями, находящимися на втором месте после Десяти Главных Кланов».
Кроме того, Десять Главных Кланов не состояли только из десяти семей. Было в общей сложности 28 семей, достойных носить имя Десяти Главных Кланов, и кто бы ни обладал сильнейшей магией — не в смысле самые талантливые, а самые сильные — вся первая десятка была известна как Десять Главных Кланов.
Саэгуса, Семья Маюми, всегда гордилась большим числом талантливых волшебников, тогда как Семья Йоцуба обладала одними из сильнейших волшебников современной эпохи. «Демоница Дальнего Востока», «Полуночная Королева», Йоцуба Мая была текущей главой дома, из-за чего обе семьи были известны как близнецы асы Десяти Главных Кланов.
В настоящее время Десять Главных Кланов состояли из следующих семей: «Итидзё», «Футацуги», «Мицуя», «Йоцуба», «Ицува», «Муцудзука», «Саэгуса», «Яцусиро», «Кудо», и «Дзюмондзи», которые носили номера от одного до десяти, по возрастанию. Однако сейчас Десять Главных Кланов были впервые полностью сформированы, были случаи, когда один или два номера были либо продублированы, либо вовсе отсутствовали.
Сильнейшие из сильнейших стали Десятью Главными Кланами, остальные 18 семей, как замена, следовали близко за подлинными «Ста Семьями».
Канон принадлежала к Семье Тиёда — одной из Ста Семей. Прямая сила атаки Канон соперничала с силой Мари и, если будет оружие, её огневая мощь может сравниться с волшебниками из Десяти Главных Кланов. Неудивительно, что она обладала магией, достойной имени Семьи Тиёда.
Однако венцом её отличия от Маюми было то, что Канон была вялой не из-за того, что была перегружена семейными делами.
Услышав ответ Мари, Канон тихо сказала: «разве?» — и направила взгляд за окно, затем лениво вздохнула.
Этот смешной ответ лишь ещё больше раздразнил Мари.
— Канон...
— Что? — Канон снова обернулась, но на этот раз улыбнулась совсем по-другому, чем прежде.
К сожалению, имитация бледнеет перед оригиналом, и Мари улыбнулась таким же сияющим образом.
— До приезда к общежитиям осталось менее двух часов, ты не можешь ждать так долго?
— Эй, что ты имеешь в виду? Я не ребенок, я могу подождать ничтожные два или три часа!
На простой вопрос Мари, Канон внезапно вспылила, будто стала другим человеком.
Её средней длины волосы подпрыгнули, она надулась и пожаловалась:
— Но, но я думала, что сегодня в автобусе мы будем вместе, мне ведь можно немножко расстроиться?
— Сколько бы вы вместе ни были... даже если вы обручены, если посчитать проведенное вами время вместе, оно, вероятно, будет больше чем «этой пары» брата и сестры Шиба, так ведь?
— В наши дни невозможно провести вместе поездку в автобусе, поэтому я и впрямь этого ждала. Я имею в виду, весь последний год я была одна. И по сравнению с братом и сестрой, помолвленная пара, конечно же, проводит вместе больше времени.
— ...Правда?
— Конечно! — заявила Канон, выпрямив грудь (что было немножко обидно и не совсем лестно), на что Мари снова незаметно вздохнула.
Эта ученица обычно была решительная и надежная, с сильным и активным характером, её способности заставляли Мари восхищаться, но...
«Каждый раз, когда она с Исори, то становится похожа на кого-то совсем другого...»
— Кстати, почему команда техников должна ехать в другом автомобиле?! Не похоже, что они могут заниматься техническим обслуживанием во время езды, так почему же они на отдельной машине?! У этого автобуса достаточно мест для всех нас, та даже если бы это было не так, мы бы взяли двухэтажный автобус!
Казалось, что Канон унесли собственные мысли, она начала громко выражать своё разочарование. Но Мари могла лишь снова вздохнуть.
◊ ◊ ◊
В автобусе мнение Канон разделяла ещё одна девушка.
Она не суетилась как Канон, вот только это лишь увеличило беспокойство друзей.
— ...
— ...Эм, Миюки, не желаешь выпить немного чаю?..
— Спасибо, Хонока. Но извини, сейчас я не испытываю жажды. Это ведь не мне, а Онии-саме приказали долго стоять снаружи под жарким солнцем.
Её голос был спокойным и нежным.
Как холод, который чувствуешь, глядя на покрывающий ландшафт тонкий слой инея.
— Ах, эм, ты права, — быстро согласилась Хонока, когда кто-то по другую сторону прохода резко толкнул её в бок локтем.
«Почему ты напомнила ей о брате!»
«Я не хотела!»
Хонока и Шизуку не были телепатами, но всё же смогли общаться глазами, может, они обе хотели «что-то сделать» для тихо дымящей от гнева Миюки?
— ...Серьезно, мы ведь знали, кто опоздает, у него не было никаких причин ждать снаружи автобуса... Почему Онии-сама всегда делает так...
Миюки, в конце концов, начала что-то бормотать вслух, что только увеличило страшное напряжение вокруг.
Хоноке хотелось убежать.
По крайней мере, хотелось поменяться местами с Шизукой.
Но если сейчас поменяется местами — наверняка навлечет на себя гнев Миюки.
Миюки ведь и впрямь ничего не делала своим друзьям, просто окружавшего её чувства опасности человеческому воображению было вполне достаточно (кстати, ученица первого года, сидевшая рядом с Шизукой, забилась в комок и старалась смотреть в окно).
— И он сидит в маленьком грузовике, забитом до верха оборудованием... Я надеялась, что хотя бы во время поездки Онии-сама сможет хорошо отдохнуть.
Шизуку посмотрела на напуганную Хоноку, и вздохнула.
«Миюки, и ты не добавила "рядом со мной"?», — подумала Шизуку, другими словами она посчитала, что Миюки должна была сказать «Онии-сама сможет хорошо отдохнуть рядом со мной», но в голос произнесла нечто совсем другое.
— Тем не менее, Миюки, я думаю, что твой старший брат удивительный.
Шизуку воспользовалась возможностью начала разговора, чтобы поменяться сидениями с Хонокой.
Хонока сложила ладони в благодарность, но Шизуку этого не видела, так как была к ней спиной, и Миюки тоже не заметила.
Миюки совершенно не знала, что кто-то может заметить её бормотание, поэтому не смогла сразу ответить.
Шизуку полностью захватила начало разговора, полностью разрушая свой обычный равнодушный образ.
— Даже если бы он ждал в автобусе, не думаю, что кто-то бы жаловался, но твой брат послушно выполнил свою миссию «проверить, что все участники сели». И правда, это кажется не существенным, но он не принял такое скучное задание легко и, даже когда случилось нечто неожиданное, смог сохранить самообладание, в конце концов, это не так просто. Миюки, твой брат и впрямь невероятен.
Благодаря своему характеру, Шизуку могла говорить такие «сладкие» слова вслух. Хонока могла лишь думать о таких словах, и никогда бы не сказала вслух.
— ...Ты права, Онии-сама хороший человек с самих неожиданных сторон.
Наконец Миюки смогла унять своё замешательство и ледяное давление вокруг них исчезло.
Прячась за Шизукой, Хонока показала рукой знак победы.
◊ ◊ ◊
Люди, за некоторыми исключениями, видят лишь то, что хотят видеть.
Вернее «они закрывают глаза на то, что не хотят воспринимать».
Для биологических организмов, воспринимать пятью чувствами плохие новости, как правило, более важно, чем хорошие. Неприятные вещи и обстоятельства часто причиняют вред физическому телу, так что выявление этих угроз — неотъемлемая часть выживания.
Однако человек часто отворачивает глаза от того, что не желает видеть.
Например, даже зная, что на него нацелено оружие массового поражения, он решит не обращать внимания на эту сторону реальности.
Особенно это справедливо для граждан первых стран мира, которые в своей повседневной жизни настолько отдалены от борьбы за выживание.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
