Искрометное шоу "Полуночного шута"!
Финальное выступление в этом году!
Не потеряй свой шанс!
Стань частью потрясающего действа!
Купи билет на одну ночь адского наслаждения!
Красавицы и уродцы, карлики и великаны,
Комната смеха и залы ужаса,
Фокусники и шпагоглотатели! Колдуны и гадалки!
Горячие дикие пляски и трагичный оркестр живых мертвецов!
Карусели и сласти! Алкоголь рекой! Диковинные звери!
И многое-многое другое! А так же...
Сеанс черной магии от мистера Дарка!
Не пропусти шоу года! Спеши к нам!
Я, дождавшись, пока клоун закончит свою речь, попытался привлечь его внимание:
— Э-э... Здравствуйте!
Ответом мне была тишина, карлик совершенно не обращал на меня внимания.
— Кхе-кхе, — прокашлялся я, — мне бы билеты в луна-парк приобрести!
Никакой реакции.
— Эй, — уже крикнул я и забарабанил по стеклу, — вы меня вообще слышите?! — и снова мне никто не ответил.
Не на шутку разозлившись, я развернулся и двинулся в сторону входа. И без билета пройду, а если у кого-то будут претензии, пусть билетера нормального ставят, а не этого карликового глухаря.
Стоило только войти на территорию луна-парка, как музыка тут же изменилась. Та дикая какофония, которую я слышал за воротами и в лесу, превратилась в обычную музыку, что часто играет в парках развлечений. К этому также добавились веселые крики, смех и разнообразные звуки, порождаемые работающими аттракционами. Уловил я и такие знакомые с детства запахи ванили, шоколада и других сладостей, наполнявшие воздух вокруг.
Передо мной лежала дорога, ведущая в глубину парка. Справа и слева от нее расположились прилавки, они пестрели самыми разнообразными диковинками и сластями. На одних лежали сладкие угощения: шоколад, леденцы, медовые пряники, печенье, булочки, пончики, мармелад и многое другое. На других были разложены разные соленые блюда: хот-доги, бургеры, шашлыки, колбаски, пироги, сэндвичи, жареный картофель, кукуруза. А на третьих поблескивали различные сувениры и цирковые диковинки: наборы юных фокусников, волшебные палочки, фонарики, светящиеся игрушки, карнавальные маски, колпаки и прочее. Между прилавками сновали люди. Дети выпрашивали подарки, а родители пытались утащить их подальше от магазинчиков, чтобы спасти хоть какую-то мелочь в своих кошельках. Странно, но все посетители парка оказались в нарядах, характерных для конца девятнадцатого-начала двадцатого века.
Тут встречались и разные небольшие аттракционы вроде тира, где, постреляв из ружья или лука, можно было выиграть приз за меткость. Обращала на себя внимание забавная игра, где нужно молотком колотить вылезающих из норок кротов. Также я заметил аттракцион, на котором можно проверить свою силу, ударяя молотом по специальной железной подставке. Несколько клоунов прямо на коже рисовали детям разнообразные татуировки. Между рядами ходила девушка в цветном трико, с обезьянкой и парочкой шустрых лемуров на руках. Дети с завистью провожали ее взглядами. Вдоль дороги тянулись ряды прилавков с надувными шариками всех форм, цветов и размеров. На отшибе стояло несколько магазинчиков с мрачными сувенирами в виде бутафорских черепов, вырванных глаз, оторванных кистей рук и прочего циркового барахла. Честно говоря, я и в реальном мире не был шопоголиком, а тут уж точно ни времени, ни желания глазеть на прилавки у меня не обнаружилось. И поэтому я быстрым шагом направился к центру парка.
Первыми мне бросились в глаза "американские горки" и "колесо обозрения", которые из-за громадности сооружений я заметил сразу, еще на опушке леса. Сейчас я понял, что эти аттракционы гораздо больше, чем показалось мне издалека. "Колесо обозрения" было больше всех, известных мне в реальном мире, просто потрясающе огромное! Кабинки в форме черепов, то ли за счет специального освещения, то ли за счет фосфорного покрытия, а скорее всего, благодаря и тому, другому, ярко светились в уже опустившейся на парк темноте. Их бутафорские пустые глазницы сияли холодным, словно бы ледяным синим светом. Со скрипом и протяжным стоном колесо медленно оборачивалось вокруг своей оси в форме отрубленной головы, из которой сочилась красная жидкость. Хотелось верить, что это не настоящая кровь.
"Американские горки" были сделаны в виде старой, полуразвалившейся, покрытой мхом железной дороги, по которой, скрипя и пыхтя, ездил разноцветный облупленный паровозик, таскавший за собой десяток вагончиков.
На аттракционах развлекалось достаточно много посетителей. Дети, взрослые — смеялись, кричали от испуга, веселились и уплетали сладости. Это я о тех, кто катался на "колесе". Посетителям "горок" было явно не до сладостей, да и не до смеха. Они кричали и визжали от страха, преодолевая на огромной скорости все опасные виражи. Кажется, адреналин тут просто зашкаливал.
В центре парка находилось множество более мелких аттракционов. "Комната смеха", судя по объявлению у входа, могла предложить посетителям множество разнообразных кривых зеркал. Из "пещеры ужасов" все время доносились какие-то протяжные стоны и завывания, крики и всхлипывания. Вход в пещеру украшала чертова дюжина отрубленных голов, насаженных на пики. Некоторые головы улыбались, некоторые корчили гримасы, парочка бубнила о чем-то своем, а одна ругала прохожих и пыталась плюнуть им вдогонку, что последних только веселило. Услужливый карлик довольно резво проверял билеты посетителей и впускал одного за другим, но небольшая очередь возле аттракциона не спешила уменьшаться. Желающих спуститься в пещеры и пощекотать себе нервы набралось немало. Поймал себя на мысли, что я сюда не развлекаться пришел, и направился дальше. Слева от меня медленно, с тихим треском, крутилась карусель. Она была бы обычной каруселью, какие есть в каждом луна-парке, если бы несущиеся по кругу лошади на стальных шестах не пылали ярким пламенем. Я подошел к аттракциону настолько близко, насколько позволил жар, исходящий от него. Эта карусель явно была предназначена не для катания, скорее, декорация, которая должна удивлять и завораживать посетителей. Интересно, как горят эти инфернальные кони? Почему они не сгорают и абсолютно не дымят? Я как завороженный смотрел на огненных лошадей, трещавших, как поленья в камине, и плывущих по пылающему кругу.
Надо сказать, что этот луна-парк был потрясающим, невероятным. И его магическая непостижимая красота, контраст ужаса и смеха, праздника и кровавого карнавала — все понемногу увлекало, поглощая мое внимание. Тысячи ярких огней грозили унести и растворить в себе. Меня манило к ним, словно ночного мотылька к яркому пламени. Я как будто бы снова стал ребенком с горящими глазами, который с нетерпением тащит за руку своих родителей к очередной карусели.
И только музыка не вписывалась в эту странную сказку, она снова стала невыносимой. Обратил внимание на то, что она раздается с огромной сцены в центре луна-парка, и подошел поближе. Дюжина уродливых старух играла на самых разнообразных музыкальных инструментах. Хотя, "играть" — это не совсем то слово. Виолончели, саксофоны, барабаны, флейты, кларнеты, арфа, фортепиано — на них играли, а точнее, издавали звуки одновременно и совершенно невпопад, без чувства ритма. Кажется, "музыканты" сегодня впервые увидели свои инструменты. Я закрыл руками уши, так как больше не в силах был слышать эту безумную нарастающую какофонию. Но, к счастью для меня, после совсем уж паршивого, громкого исполненного финала, старухи разом прекратили игру. На сцену медленно вышел человек в смокинге и цилиндре, казалось, более черных, чем сама ночь. В руках он держал трость с набалдашником в виде серебряного черепа, глаза которого светились тем же синим светом, что и огромные черепа-кабинки на "колесе обозрения". От этого человека словно исходил какой-то холод, я даже поежился, как от дуновения северного ветра.
— Поблагодарим наш талантливый оркестр за чудеснейшую музыку, — произнес человек в смокинге голосом тихим и вкрадчивым, но, казалось, слышным в каждом уголке луна-парка. — А мы с вами, дорогие друзья, продолжим веселиться! Уж такая сегодня ночь! Прошу на сцену хор моих дорогих мальчиков. Голоса их как хрусталь, а красота — как у херувимов, — улыбнулся мужчина в черном.
После этих слов он плавно поднял руку и театральным жестом указал на маленькую лестницу возле сцены, по которой неуклюже поднимались девять карликов. Они стонали и пыхтели, кряхтели и грязно ругались. Совершенно очевидно, что каждый шаг причиняет им невероятную боль. Тела некоторых покрывали язвы. У других совершенно нелепейшим образом были вывернуты почти все суставы. Последний выглядел так, словно его через мясорубку пропустили. Уродцы медленно, со стонами и кряхтеньем, вскарабкались на сцену, чуть не запутавшись в серых грязных лохмотьях и каждый миг рискуя скатиться вниз. Карлики, одновременно прочистив горло, завели свою песнь. Голоса их, чистые как хрусталь, тонкие, словно у детей, совершенно не вязались с уродливой внешностью. Это зрелище потрясало — такой резкий контраст красоты и уродства. Казалось невозможным, чтобы такие чистые звонкие голоса принадлежали таким мерзким существам.
После того как уродцы закончили петь, на сцене появился все тот же человек в черном смокинге. Он словно возник из ниоткуда. Карлики сразу заспешили вниз, но один из них запутался в грязных, непомерно длинных одеждах, и, упав, стал барахтаться в них без малейшего шанса подняться, словно перевернутый на спину жук. Все посетители луна-парка, что смотрели на сцену, дружно захохотали. Вот только мне это зрелище совсем не казалось смешным. Я пытался понять, какие чувства у меня вызывают эти карлики. Грусть? Жалость? Презрение? Я не знал, что именно, но они точно не казались мне смешными. Когда человек в цилиндре увидел, в каком состоянии его подчиненный, он подошел к бедняге и пнул его так, что тот слетел со сцены и пролетел еще с десяток метров.
— Нет! — закричал я, но мой крик утонул в реве безудержного хохота посетителей луна-парка.
— Да что с вами?! — заорал я на стоявших рядом со мной людей, но никто не обращал на меня внимания. Все продолжали смеяться. Щеки налились румянцем, они хватались за животы, стеклянные глаза были пустыми и блестящими, словно от каких-то лекарственных препаратов.
— А теперь, уважаемые гости луна-парка, антракт! — сказал человек в черном и исчез со сцены.
Люди вокруг меня как-то неестественно быстро перестали смеяться и стали расходиться, кто к бару, кто к аттракционам, кто за сладкой ватой.
— Эй! — закричал я, — вы меня слышите?
Но никакого ответа не последовало. Я подошел к проходящему мимо мужчине средних лет, одетому в старенький фрак и потертые брюки:
— Эй! Вы меня видите? — после этих слов я помахал рукой перед глазами этого человека, но реакции не последовало. Я попытался потрясти его за плечо, но моя рука прошла сквозь него. Видимо, все эти люди были призраками. Или же это я стал призраком в их мире? Происходящее казалось довольно странным, ведь обычно в "комнате" Теневого Мира все существа видят друг друга и имеют возможность взаимодействовать, почему же тогда я не могу ни с кем вступить в контакт? В любом случае, разбираться не было ни времени, ни желания. Это место нравилось мне все меньше, я подумал, что пора выбираться отсюда. Вот только сказать легче, чем сделать. Согласно правилам я должен найти предмет, который хоть немного не вписывается в антураж этого мира, он и окажется порталом. Вот только что может не вписываться в пестрящий диковинками карнавал, полный самых разнообразных фокусов и чудес? Что может быть лишним на ярмарке всевозможных аттракционов?
Я огляделся. От сцены вглубь парка расходилось пять дорог. Одна шла мимо "американских горок", вторая огибала "колесо обозрения", третья проходила через комнату с кривыми зеркалами, четвертая пролегала между каруселью с огненными лошадьми и "комнатой ужасов". Ну а по пятой я, собственно, и пришел. Она тянулась от входа в луна-парк до сцены мимо десятков пестрящих разными товарами прилавков и различных аттракционов, где можно было посоревноваться в меткости и силе.
Я решил, что если понадобится, проверю все четыре оставшиеся дороги. Но все же надеялся, что этого делать не придется, так как планировал найти искомую вещь довольно быстро. Подумав немного, отправился по пути, что огибал "колесо обозрения", попутно вспоминая, не пропустил ли чего интересного по дороге от входа в парк к сцене.
Прошел мимо каруселей на цепях, с большой скоростью несущихся по кругу. Увидел огромную "рогатку", которая запускала человека в небо, а потом он, привязанный к толстой резинке, летал то вверх, то вниз. Мне очень понравилась "пушка смерти". Человека, решившего развлечься, просто запихнули в дуло пушки. После чего из нее тут же повалило много дыма, и орудие выстрелило в небо добровольцем, словно ядром. Бедолагу так далеко унесло, что я испугался, не разобьется ли он сейчас? Но, как только еле видимый в темноте человек начал падать вниз с огромной высоты, у него тут же открылся маленький пестрый парашют. И уже через несколько минут счастливый испытатель аттракциона улыбался и рассказывал своей семье о приключении.
Веселье было в самом разгаре. Дети радовались вовсю: прыгали на батуте, катались на качелях, ели сладости. Взрослые сидели в барах или с той же радостью, что и дети, посещали аттракционы. Это место, казалось, было эпицентром счастья. Но все здесь меня настораживало. Неужели только меня пугали кабинки в виде черепов и кровоточащие бутафорские головы, уродливый клоун у входа в парк, старухи и карлики, а главное, тот человек в черном костюме? Хотя... и посетители парка были необычными. Мне все больше и больше становилось не по себе. Это место завораживало, но у меня от него мурашки шли по коже. Что-то зловещее скрывалось среди цветных шатров, пряталось в тени каруселей, пожирало меня взглядом из глубин "пещеры ужасов", заглушая тленный смрад ароматами ванили и шоколада. Я подумал, что напрасно люди полагают, что зло скрывается на старых забытых кладбищах или в заброшенных руинах разрушенных храмов и замков, где-то в самых глубинах их казематов. Нет, оно не сторожит мертвых, не ползает в пыли среди забытых древностей, не караулит на развилках дорог одинокого путника, который, возможно, никогда не придет. Нет, зло там, где кипит жизнь, где для него есть пища. Под неоновыми огнями больших городов, под зазывающее мигающими лампочками казино и игровых автоматов, в сладковато-терпком аромате ночных клубов. И, конечно же, оно обязательно должно быть здесь, куда люди приходят отдохнуть и забыться от своих проблем, где оно может дать им иллюзию спасения от рутины и скуки, приманить красивой оберткой, пустышкой, цена за которую окажется весьма высокой. За масками клоунов, за пестрыми шатрами и, разумеется, за тем человеком в черном с его ужасающей аурой, за демоническими качелями, за пустыми обещаниями легкости и праздника, за иллюзией бесконечного карнавала, за приторно-сладкой конфеткой бесконечного веселья — за ними оно и скрывается. Именно так зло и приходит.
