Книжный клуб заблудших душ

Я слушала его с широко раскрытыми глазами, а после вспомнила один нюанс. Подошла к Данкарэ и тихо проговорила:

— Но ведь неизвестно, точно ли этот тот самый Филипп, о котором говорила Рейчел.

— Вот это мы завтра и узнаем. В любом случае, преступник спрашивал тебя о краже из сейфа Имбарин. Даже если он просто прочитал в газетах, в любом случае мужчина точно связан с родом Имбарин! Ко всему прочему, он сам себя убил, приняв быстродействующий яд. Это уже говорит о многом...

Мужчина как-то резко замолчал и взглянул на часы.

— Вам не стоит так поздно возвращаться домой. Переночуете здесь в моем кабинете, а на утро я прикажу отвезти вас в Дарлид.

Я была слишком уставшей, чтобы оспаривать предложение следователя, хотя и осознавала всю неприличность ситуации. Никакая воспитанная незамужняя девушка не позволит себе остаться в компании мужчины на ночлег!

Но как бы то ни было, я ощутила облегчение и благодарность за предложение, ведь не хотела сейчас возвращаться домой. Мне было страшно оставаться одной...

Однако проскользнувшая мысль о Хулигане неприятно сдавила сердце. Как он там, бедный, без меня будет? Впрочем, я быстро расслабилась. Кого обманываю? Мой кот — еще тот проныра и частенько убегал на ночные прогулки. Главное, что перед отъездом я оставила ему много еды, воды и... открытую форточку. Все Дарлидские лавочники вкусностей давно знали постоянного завсегдатая. Так что, за кого и стоило волноваться, точно не за моего Хулигана.

— Возьмите, — Данкарэ протянул мне теплый клетчатый плед.

— Спасибо!

Я невольно покраснела, принимая из его рук шерстяное покрывало.

— Извините, но это все, что есть. Зато диван достаточно мягок, надеюсь, он компенсирует отсутствие подушки, — задумчиво сказал следователь.

Меня это даже немного удивило, не ожидала от него такой обходительности. Впрочем, поспешила заверить мужчину, что мне и так будет хорошо.

— Скорее всего, меня здесь не будет, так что спокойно можете укладываться спать. Не стесняйтесь и лучше снимите этот тугой корсет. Только хуже себе сделаете, — беззаботно проговорил следователь и удалился.

Мне понадобилась вся моя воля, чтобы не покраснеть, будто какая-то первокурсница. И все же столь прямолинейные речи мужчины смутили.

Ясное дело, корсет снимать не стала. Достаточно того, что я осталась ночевать у мужчины, как какая-то бездомная, не имеющая своего собственного крова или девушка легкого поведения! И то, что мужчина — следователь, а это всего лишь его кабинет в здание КМН, совершенно не меняло ситуации.

Стыд быстро исчез, уступая место холодному страху. Почти всю ночь я крутилась, не засыпая, а если и удавалось сомкнуть глаза, то почти сразу просыпалась от очередного кошмара, где за мной гонялся тот самый преступник! Даже во сне он не оставлял меня ни на минуту! Словно желал закончить начатое...

Дикое чувство тревоги заставляло сердце колотится все сильнее, мне казалось я задыхаюсь и падаю, падаю, падаю... в какую-то глубокую пропасть. Это наверное наихудшая ночь, которая у меня была.

Несколько раз заходил мистер Кольд, хоть и говорил, что не станет. Он тихо и осторожно крался, словно мелкий воришка, чтобы не разбудить меня. Даже свет не зажигал, отчего яркая жёлтая полоса света шла только от двери.

Мужчина работал всю ночь, ни на миг не сомкнув глаз. Я осознавала, что всё это из-за моего дела. Порывалась даже с ним заговорить, спросить что-то, но не решалась. Не хотела отвлекать и утомлять. Итак хлопот достаточно принесла!

Да и что скрывать? Я сама была уставшей. Очень хотелось спать, но до утра мне так и не удалось по-человечески уснуть.

Когда ко мне подошел мистер Кольд, чтобы разбудить, вставать оказалось очень тяжело. Особенно давали о себе знать последствия корсета: спина и подмышки невероятно саднили от сего злосчастного предмета туалета.

Следователь, в отличие от меня, выглядел свежим и отдохнувшим, будто и не бодрствовал всю ночь.

— Прошу, — Данкарэ вежливо открыл передо мной дверь из кабинета.

Я последовала за ним, стараясь привести свои волосы хоть немного в порядок. Мужчина любезно показал, где уборная, и даже успел заказать для меня кэб.

— Что-то стало известно о... — я замялась, не зная, какое подобрать слово. — Том, кто напал на меня?

— Да, вы очень помогли, рассказав нам о сокурснице Маргарет Имбарин. Леди Дольч опознала тело.

Я восприняла данную новость спокойно, с удивлением осознавая, что ожидала такой ответ. В действительности меня интересовало другое, о чем поспешила спросить:

— Что теперь будет?

— Я точно не могу сказать, — понимающе ответил мужчина. — Но если вас так сильно интересуют дальнейшие наши действия: они будут состоять в том, что мы нанесем визит к лорду Имбарину, только после того, как отправлю вас домой.

В этот самый момент дверь кабинета открылась, и незнакомая мне секретарь, женщина тридцати лет, внесла поднос. Нам любезно вручили по чашке дымящегося кофе. После пожелали приятного дня и ушли, сжав поднос под мышкой.

Несмотря на то, что обычно я равнодушно относилась к предложенному напитку, сейчас он был как никогда кстати. Его аромат освежал, а терпкий вкус упорядочивал мысли.

— А что будет со мной? — осторожно спросила я, опустив взгляд на темный кофе.

— Не волнуйтесь. Я распоряжусь, чтобы к вашему дому приставили полицейского. Более того, вы оказались еще более втянутой во все это, нежели думал в начале. Скорее всего, дежурство будет не только около дома, но и на работе. Это вас не стеснит?

Я покачала головой. Сейчас не то положение, чтобы думать о морали и своих каких-то принципах. Страх за свою жизнь сильнее. Никогда я еще так ничего не боялась, как остаться одной у себя дома или поздно выйти на знакомую до боли улочку. Теперь все будет иначе...

Вскоре вновь зашла та секретарша, что подавала кофе, и безэмоционально сообщила, что кэб подан. Мистер Кольд лично сопроводил меня.

В этот раз мы снова воспользовались элеватором, только теперь я совершенно спокойно восприняла поездку в пугающей 'коробке'. Возможно, из-за того, что сейчас были вещи пугающие куда сильнее этой самодвижущейся машины. А, может, потому что рядом следователь? В любом случае, в этот раз элеватор трясся меньше.

На улице меня ждал неприметного вида кэб, со скучающим сонным возничим.

— Полицейский будет дежурить у вашего дома сразу, 'соседа' вам пришлют чуть позже, — вкрадчиво сообщил Данкарэ и протянул мне руку, предлагая помощь, чтобы взобраться внутрь повозки.

Только я взялась за его теплую ладонь, как он неожиданно склонился надо мной.

— И я очень вас прошу, — он посмотрел прямо на меня, и от столь близкого его присутствия, отчего-то ощутила себя немного некомфортно. — Если вы почувствуете опасность или что-нибудь случится, тут же вызывайте меня! Не тяните.

Я моментально кивнула, вспоминая браслет и тут же чувствуя на руке холод от цепочки. Мистер Кольд помог мне, наконец, сесть и отошел. Мне не хотелось себе признаваться, но в тот миг, когда отпустила его теплую ладонь, сердце тут же забилось испуганной птицей. Будто с его рукой, дающей чувство защиты, ушла вся моя уверенность.

Я проводила следователя взволнованным взглядом. Все-таки рядом с ним мне, правда, было спокойнее...

Возничий отдал приказ лошади двигаться. Меня сильно качнуло, и карета тронулась в путь. Здание КМНа стало постепенно отдаляться, пока вовсе не превратилось в маленькую точку. Я устало откинулась на сидение, посильнее вдавливаясь в него, и не желая смотреть по сторонам, словно боясь, что кто-то может заметить меня.

Кэб подъехал прямо к дому. Там меня уже ждали... честно признаться, немного удивилась, не ожидая так быстро увидеть дежурного полицейского. Рядом с ним стоял Дарл, отчего невольно ощутила слабость в теле. Я была не готова к столь скорой встречи, ведь так и не обдумала, что ему сказать. Стало страшно только от одной мысли, что придется все объяснять.

Запоздало вспомнила, что забыла спросить у возничего, сколько должна за дорогу. Поэтому, перед тем как выйти из кэба, поинтересовалась об этом. Но мужчина заверил, что все уже заплачено, и более не говоря не слова, отдал коню команду следовать.

Не успел кэб развернуться, чтобы выехать из квартала, как Дарл налетел на меня с крепкими объятиями.

Я покраснела от смущения. Ведь мы все еще стоим на улице, а объятия совсем не дружеские. Ко всему прочему, здесь его коллега. Однако Дарла, кажется, все это совершенно не смущало. Он с неохотой отстранился, взял мои вмиг вспотевшие ладошки и эмоционально проговорил:

— Господи, как я же испугался за тебя! Что случилось?

— Ты разве не знаешь? — растерянно спросила я, предполагая, что КМН уже все рассказало, раз прислало охранника.

— Нет! — несколько зло ответил друг. — Они не посвящают нас в свои дела, только отдают приказы.

Впрочем, раздраженный тон Дарла вновь быстро сменился обеспокоенностью, только он посмотрел на меня. Я лишь улыбнулась и предложила войти в дом, догадываясь о том, какой долгий и тяжелый предстоит разговор.

— А вы зайдете? — вежливо поинтересовалась у второго полицейского, который все это время любезно делал вид, что его здесь нет.

Мужчина отказался и уточнил, что он на работе и не имеет права покидать пост.

— Тогда может вам вынести лимонада? — предложила я, невольно хмурясь и пытаясь вспомнить, остался ли еще в ящике для льда лимон.

— Не откажусь, — с искренней благодарностью улыбнулся мужчина, поправляя фуражку.

Я кивнула ему и направилась к дому. Дарл тут же предложил мне руку, от которой не стала отказываться. По-моему, у соседей и так предостаточно повода для сплетен, так что этот маленький жест уже ничего не испортит.

Не успели мы с ним войти в дом и пройти в гостиную, как приятель сразу начал расспрос. Его интересовало все в мельчайших подробностях.

— Я так понимаю, что ты ездила не к родственнице? — недовольно спросил он, заставляя сердце неприятно сжаться.

Ожидаемый вопрос. И все же надеялась, что друг не задаст его. Тяжело вздохнула и обернулась к нему, не зная, какие подобрать слова и что сказать.

— Прости, я не хотела беспокоить тебя...

— То есть, находясь в смертельной опасности, ты не хотела меня беспокоить? — в его голосе проскользнули раздражение и искреннее непонимание.

У меня не было слов, которые могли бы что-нибудь объяснить. Стало стыдно. Я опустила взгляд, не в силах смотреть на него. Вот что ему сказать? Снова врать? Это просто нечестно и некрасиво по отношению к другу. Только правду тоже не могу сказать...

— Бекки, ты молчишь? — он не скрывал своего удивления. Осмелившись, я подняла взгляд, встречаясь с его оскорбленными карими глазами. Он обижен на меня.

— Я не могу сказать, — сипло прошептала и поспешила на кухню, уходя от ответа и одновременно вспоминая, что обещала дежурному полицейскому лимонад.

— Рэбекка, ты так просто уйдешь? — последовал вслед вопрос на повышенном тоне, который я оставила без внимания. Зря. В следующее мгновение меня схватили чуть выше локтя и развернули к себе лицом, заставляя остановиться прямо в арке между гостиной и коридором.

Удивленно застыла, не ожидая от Дарла такого поведения. Видимо, это отразилось на моем лице, потому что бывший одноклассник поспешил отпустить.

— Прости, но... — он в примирительном жесте поднял руки. — Неужели я ничего не значу для тебя?

Пожалуй, этого вопроса я боялась больше, нежели всех предыдущих. Ведь на него ответа у меня не было.

— Нет, Дарл! Это не так, про... — с досадой воскликнула, замявшись на полуслове, не зная, как продолжить разговор. — Пойми, есть вещи, о которых я не могу говорить. Но ты должен знать, что это для твоего же блага. Я просто хочу уберечь тебя!

— Рэбекка, ты должно быть забыла, но я полицейский.

— Дело совсем не в этом! Неужели ты не понимаешь, что я хочу сказать тебе?

— Нет, не понимаю, — друг больше не пытался сдержать эмоций. В его глазах были злость и отчаянье одновременно.

Он недовольно скрестил руки на груди, всем своим видом показывая наивысшую степень враждебности. Еще в школе приятель всегда принимал эту позу, когда его одолевали сомнения и сильные чувства.

— Дарл! — словно в мольбе произнесла его имя.

— Рэбекка, если ты не начнешь говорить, я просто возьму и уйду! — укоризненно пригрозил друг, причиняя своими словами огромную боль.

— Мистер Кольд запретил мне! — выпалила первое пришедшее на ум, понимая, что Дарл не успокоится. — Я под его властью и защитой, не имею права ничего говорить.

— И в его власти было поехать в другой город? — едко уточнил приятель. — У него что ли людей для этого нет?

— Нет! — несколько грубо ответила я, тоже повышая голос. Меня начинала выводить его напористость. Слишком многого он требует.

Что-то поменялось во взгляде Дарла. Я осознавала, что перегнула палку, но и он не делает ничего для того, чтобы сгладить беседу. Однако все же поспешила все исправить, пока не стало поздно. Осторожно взяла его за предплечье, заглянула в глаза и робко произнесла:

— Пойми, так вышло, что я неосознанно ввязалась в дело, которое расследует КМН.

— Это связано с теми убийствами?

— Не только... — сухо ответила и почти сразу запнулась, чуть не проговорившись о Маргарет. Не хватало еще этого! Я не могу так рисковать другом.

— Это как-то относится к тому письму, что ты нашла? — Дарл сам прекрасно обо всем догадался.

Кивнула, не видя смысла отрицать очевидное. И прежде, чем он продолжил задавать вопросы, с надеждой попросила:

— Не спрашивай меня о большем!

— Почему? — искренне удивился друг. — Я ведь хочу помочь.

— Это не в твоей компетентности! — сказала и запоздало зажала ладошкой рот, понимая, что произнесенного вслух не стереть из памяти.

Лицо Дарла перекосило. Карие глаза словно покрылись льдинками. Стало совестно и гадко от собственных же слов. Дернулась вперед, желая схватить приятеля за руку и молить о прощении, извиняться, убеждать, что не хотела этого говорить... Но он отпрянул от меня и пренебрежительно процедил:

— Что же, удачи тебе с твоим следователем! — зло бросил юноша и решительно направился к выходу. У порога он на мгновение остановился, чтобы забрать свою форменную фуражку. Однако я не стала его задерживать. Меня захлестнуло чувство дикой обиды. Слезы горечи потекли по щекам. Слишком неприятный вышел между нами разговор. Я ожидала чего угодно, но не такого окончания.

Всхлипывая и нервно вытирая глаза, я зашла на кухню, не сильно понимая, что делаю. Все происходило инстинктивно и неосознанно. Достала лимон и стала резать его тонкими кольцами. Опомнилась лишь тогда, когда начала давить сахар в хрустальном графине.

Стоило взять себя в руки. Не хотелось бы показывать напарнику Дарла, что я расстроена. Включив прохладную воду, умылась прямо над кухонной раковиной. Но успокоиться так и не смогла. Меня все еще душили рыдания, отчего не удавалось совладать со своим дыханием.

За что же Дарл так со мной? Неужели он не видит, как мне тяжело? Я очень хочу рассказать, но не могу. И в этом не повинны ни мистер Кольд, ни КМНа. Просто у меня есть дар, который я должна скрыть...