— Надо доложить в Колониальное Бюро о месторождении вига. — Сказал шаман. — И под это дело достать нужное нам оборудование.
— Здрасьте, приехали! — воскликнула Древляна. — Таким образом мы сами расскажем им, что у нас здесь натуральный клад под ногами.
— Месторождения вига есть почти в каждой колонии, кроме Степи. — Веско сказал шаман. — Было бы глупо, что у нас его может не быть, в любом случае бы разведали. Мы — форпост Метрополии, конечная точка, торговли с другими колониями у нас нет, а через наш портал можно пробиться на Лесную Тень, которая находится на другом конце занятого нами пространства. Или вы об этом не знали? Авидиум, это так, придаток к основному доходу. Главное, что тянуть нитку через Пустоту не придется, можно воспользоваться нашим порталом как передатчиком, но только после его перестройки. А для этого нужен виг. Если связаться с Бюро и предложить им такую идею, то они вцепятся в нее всеми руками и ногами тоже. Заключат контракт с Металлургической компанией на транзит через их колонию, ну и подкинут нам то, что мы попросим. Менять никого не будут — пока новое руководство вникнет, да разберется в управлении много времени уйдет, а так мы транзит наладим, а потом в случае чего, мы ведь и отключить его сможем, верно?
— Ты хочешь повторения событий как на Восходе? — тихо спросила Древляна.
— Восход — это дело прошлых лет. — Махнул рукой шаман. — Там дураки у руководства стояли, независимости потребовали, когда у самих ничего готово не было. А мы под это дело Блокиратор построим — ни один отряд сюда не пробьется через Пустоту.
— Да ты стратег. — Восхитился Курт. — Давно придумал?
— Еще когда на Восходе был. — Спокойно ответил шаман. — Я видел, что там сделали Мемы — вода в реках была бурой от крови, а леса и луга напитались ненавистью и страхом. Вырезали всех как животных. Их тоже немало полегло, но мертвым же не поможешь. Они их в землю зарыли, чтобы гнили там. Не сожгли, а оставили, чтобы дух не смог возвратиться и отомстить. Метрополия и так уже раскинула свои сети слишком широко, а айны полностью подчинили себе некогда гордый народ учуров. Ты знаешь, о чем я говорю. — Палец шамана уперся в Древляну.
— Да. — Кивнула та. — Я знаю. И я не допущу повторения событий как на Восходе.
— Значит к этому надо готовиться. — Шаман расслаблено откинулся на спинку стула. — Поставь задачу мыслителям, они должны проверить все вероятности, но по-другому нам нужное оборудование не получить.
— Они пришлют новых работников.
— Не надо. Скажи, месторождение небольшое, хватит и переброски наших шахтеров с семьями, чтобы образовали там деревушку и шахту. Возить будем сюда — тут всего-то девять-десять больших перебегов, рядом почти что, так что руда будет поступать малыми партиями и только для наших нужд. Это нужно указать в контракте, а то я из знаю, потребуют долю и немалую, так что мы ни с чем останемся.
— Мысль дельная. — Согласилась Древляна. — Прав, подберешь персонал для переезда?
— Тут спешить не нужно. — Произнес Сапог. — Месторождение еще полностью не разведано, они еще пару шестидневок там пробудут, а потом с отчетом ко мне, тогда и будем решать, как и что.
— Хорошо. — Древляна подкинула шарик-активатор на ладони. — А я пока займусь этим вопросом.
— Отправь туда Тень. — Посоветовал Жгут. — Он все же бывший гвардеец, да и навыки у него нужные имеются.
— Я именно о нем и подумала. — Улыбнулась Древляна обычной человеческой улыбкой. Все же айны сильно отличаются от всех остальных. — Прав, где Тень?
— Он в экспедиции за Крутым Кряжем.
— Если его срочно отозвать, когда он прибудет?
Советник что-то быстро подсчитал в уме.
— Дня два ему понадобится.
— Время есть, отправляй послание. — Древляна кивнула Праву и тот вышел. — Что будем делать с диверсантом?
— Повесить его и все. — Заявил Крут.
— Официальное заявление для народа уже подоготовили?
— Да. — Кивнул Жгут. — Неосторожное обращение с взрывчаткой, повлекшее за собой гибель трех шахтеров. Думаю, этого достаточно.
— Хорошо, объявляйте о казни на Арене завтра вечером. Тело закопать, как Изгоя.
Собравшиеся синхронно кивнули и стали покидать малый зал, а Древляна еще раз посмотрела на шарик, который может привести к тому, что затеял всю эту историю с подрывом.
Глава 7
После похорон все "новые" родственники собрались у нас в доме. Первоначально я выстроил их во дворе и чмокнул Лютому, обозначив как своих. Волкокабан покосился на меня, но спорить не стал, поочередно обнюхав всех женщин (вот ведь, в семье Колуна одни бабы), запоминая их характерный запах. Испугались только самые маленькие — Шелковичка и Застежка — сначала захныкали, а потом и завопили в голос. Колун животных не держал, да и негде было, арендованное жилище оно на то и арендованное, что там только домик, даже двора как такового нет, просто небольшое отгороженное от других пространство, где только веревки для сушки белья натянуть. Так что молодое орочье поколение видело впервые этакого гиганта. Еще бы, даже я до сих пор до холки Лютого не дорос, если уж кабан и отцу был по грудь. Очень большое животное.
На вопли волкокабан фыркнул и демонстративно удалился вглубь двора, а родственники прошли в дом, где мать уже приготовила еду. Взрослые женщины еще вчера до похорон обсудили все возможные выгоды от такого слияния. Нилина согласилась, что она теперь всех четверых не вытянет, даже если Зорька бросит училище. На что моя мама заметила, что без образования в этом мире никуда, да и меня она подтянет — училась орчанка не просто на хорошо, все схватывала на лету. Кто бы сомневался — абсолютная память. Один раз сказать и показать достаточно, чтобы нужная ячейка в мозгу заполнилась. Это я тугодумный, как сказала мать, два плюс два сложить не могу.
— Но ведь это он предложил такой вариант. — Усомнилась в моих способностях Нилина. — Разве нет?
Мать вздохнула.
— Он, кто же еще. — Она положила руки на колени. — Где-то он умнее нас всех взятых, а вот писать и считать никак не научится.
— Значит учитель такой.
— Ты что! Его сам Жгут к себе взял, а он и не таких дуболомов обучал.
Пока они обсуждали мои кости на кухне, а Горшок и Светка возились с маленькими, причем одна была чуть младше ее самой, то я повел Зорьку и ее сестру Кувшинку показывать хозяйство — стайку с квакающими ящерицами, огород с салатом и прочей зеленью. Вот прожил уже столько лет в этом мире, а так отчаянно хотелось картошечки жареной да с рыбкой соленой или сальцем. Как я это вспомнил, так слюни сами потекли. Орки в основном едят каши, изредка сдобренные мясом, которое добывают местные охотники, причем довольно редко. Приправляют все это как китайцы разными соусами и салатами, вымачивают листья растений в подобии уксуса, потом варят. Жареное употребляют очень редко, ну может быть по праздникам, которых в лете всего два — типа Новый Год и День Объединения. Хорошо хоть не независимости, когда от тебя уже ничего не зависит. Девочки сунули носы туда-сюда и Зорька хитро посмотрела на меня.
— А ты чем занимаешься?
— Ну, — протянул я. — Огород полю, стайки чищу, воду ношу иногда, когда брат не успевает, так, еще что-нибудь по хозяйству делаю.
— Да? А это тогда зачем? — показала она пальцем на макивару и вытоптанный вокруг нее грунт до состояния асфальта.
— Да это для тренировки. — Пояснил я.
— Руками и ногами машешь? — понимающе кивнула Зорька. — Сам сделал или подсказал кто?
— Сам. — Кивнул я. — Здесь этого... — хотел сказать не умеют и не знают, да вовремя варежку захлопнул. Вот не везет мне с бабами — им из меня информацию добыть, раз плюнуть. Сам не знаю, как так получается, поэтому и в прошлой жизни я старался с ними близких знакомств не водить. — Еще ни у кого нет. — Закончил я.
Зорька хитро на меня посмотрела, но ничего не сказала, а я повел их в дом, знакомится более ближе и так сказать быт показать. Когда вошел женщины на кухне решали, кого нанять, чтобы переделать дом в подобие лавки.
— Никого звать не надо, сами справимся. — Сказал я, входя.
Обе уставились на меня, как на приведение.
— Как это сами? — не поняла мама.
— Обыкновенно. — Ответил я. — На месте определимся. Может быть придется комнату расширить, забор убрать, вывеску над дверью, кухню расширить, плиту там поменять.
— А монет у тебя хватит? — спросила Нилина. — К тому же никто не даст нам арендованный дом переделывать.
— А лавки как же? — спросил я. — Они же все переделаны и не в собственности. Надо в Управу сходить и спросить, как жилое помещение перевести в нежилое. Может аренду и повысят чуть-чуть, но и приработок кое-какой будет.
— Ага, а кто печь будет и торговать? — спросила Нилина. — На это же время нужно, а у меня еще работа.
— Да ладно вам, — махнул я рукой. — Из пипетки в чашку капать, какая это работа.
— Зарплата шестьдесят больших монет, это в среднем больше в полтора раза чем у остальных. — Заметила мать. — Ты хочешь, чтобы я или Нилина от нее отказались?
Блин, вот дилемма, об этом я как-то не подумал.
— Может, пока молодая мама займется выпечкой? — спросил я их. — Вы с ней не говорили?
— Не до разговоров ей сейчас — ребенок раньше срока родился, слабенький, может не выжить. — Сказала мать. — Так что пока мы к ней не ходили и не затрагивали эту тему.
— Ладно, могу и я тесто замесить и испечь. — Сказал я. Все женщины и Горшок выпучили на меня глаза.
— Это где же ты научился? — ехидно спросила меня мать.
— За тобой подсмотрел, да и в книжках много интересных картинок есть. — Нашелся я. Ну как им скажешь, что готовить иногда мне приходилось, хотя моя стряпня не слишком вкусной была, но я надеялся, что распробовав мою готовку, женщины сами займутся ею.
— Когда это ты успел? — спросила с подозрением мать.
— Да я много чего успеваю.
— Я заметила. — Кивнула она. — Ладно, мы за тебя все придумали — одну смену буду я работать, другую Нилина, молоденькая, кстати, ее зовут Золянка, за детьми присмотрит и так по хозяйству. Ну а на вас, обормотах, вся мужская работа и еще про воду не забывайте.
— Может Золушка? — Невинно спросил я.
— Какая еще Золушка? — не поняла мать.
— Это которая раздатчицей в заводской столовой работает? — спросила меня Нилина.
Я расхохотался, вот уж не ожидал. Остальные тоже заулыбались, поддержав меня, хотя будь среди нас люди, то рожи орков показались бы им серьезными, а поведение вообще ни в какие рамки не укладывающимся — только что с похорон и веселятся. Однако тут надо глубже вникнуть в культуру народа — орки и остальные, проводив своих родственников в последний путь, не носят горе в себе, а отпускают его, открыв души для радости за ушедших на перерождение. Орки верят, что твой прадед или дед в скором времени родится в мире и продолжит свое существование но уже в новом теле. Поэтому и к смерти они относятся легко, как к ступеньке в будущее. Из праха пришел, в прах и превратишься, что-то вроде этого. Закапывают в землю орки только преступников и безжалостных убийц-маньяков, которые идут против народа, желая им никогда не возродиться. Вот такая вот вера. Со своим уставом в чужой монастырь я не лез и не собирался, так что принял все как есть.
— Пусть будет Золянка. — Согласился я. — Тем более что у нее маленький. Теперь остается только договориться с Управой об открытии лавки и провести агитационную компанию.
— Это чего? — не поняла Нилина, а мать, уже привыкшая что я иногда говорю непонятные слова или понятные, но совершенно под ними понимаю другое, только вздохнула.
— Это значит, — пояснил я, — что наши булки самые сдобные и сладкие, чем у других.
— Дак их и так брать будут. — Сказала Зорька. — На нашей улице это будет единственная лавка, чтобы в центр не идти.
— Тем более. — Поддержал я ее. — Ну что, сейчас поедим и посмотрим фронт работ, да пусть кто-нибудь сейчас же в Управу сходит.
— Нам через три дня на работу. — Сказала мать. — Хлыст время дал, чтобы обустроиться, да и пообещал машину выделить, вещи перевезти.
— Чего там перевозить. — Махнула рукой Нилина. — Пожиток немного, кроватей всего две, а шкафы у вас и свои не заполнены, так что мы и так утащим.
— Если пообещали, то надо пользоваться. — Сказал я. — Стройматериал там привезти или еще что, надо сначала посмотреть, как можно дом в лавку превратить.
— Монеты ты где возьмешь? — в очередной раз спросила Нилина.
— Можно на охоту пойти. — Сказал молчавший до этого Горшок, который подпирал косяк входа в нашу с ним комнату, которая на время становилась детской. Мы же с ним будем спать "на мужской половине" — на чердаке места много, своего рода второй этаж, а вот весь дом отдаем в распоряжение девочек.
— Ты что ли охотник? — спросила мать, сузив глаза. — Лука и в жизни в руках не держал.
— Дядька Кнут хорошо платит за шкуры, а мясо можно сдать фермерам. — Сказал упрямый Горшок. — Я слышал, что пару постоянных охотников поймали на браконьерстве, а больше в лес никто не ходит, некогда, да и некому.
— Ну-ка, отсюда поподробнее. — Попросил я.
И Горшок начал колоться. Подслушал он разговор двух мужиков в лавке, этого самого Кнута и второго, который занимался шитьем одежды. И если первый был кожевенных дел мастер, но сам в лес за добычей предпочитал не ходить, просто покупая ее у охотников, то портной, который изредка брал у него кожу для вставок, закупал текстиль в Метрополии и вставало ему это в копеечку, поэтому одежда и была такая дорогая. Вот эти два предпринимателя и решили попробовать сшить одежду полностью из кожи, но с подкладом. Так как этого еще никто не делал (а может быть и делали, но я не знал, а в нашем поселке кожаные вещи можно было увидеть у эльфов и то изрядно поношенными, но еще годными к использованию), то эти два кулибиных решили попробовать и Кнут заказал охотникам кожу. Много. Да только те уже выбрали лунную квоту на добычу шкур. Так, оказалось, можно было в лунный период добыть пять шкур Круторога, четыре Клыкаря или с десяток Горного Скакуна, который и размером был поменьше. Водились у нас тут и более мелкие хищники, но их шкуры Кнут не брал, предпочитая именно эти и если Клыкаря он брал исключительно из-за красивой расцветки меха, чтобы потом перепродать в Метрополию, то Круторога использовал как основной материал — дубил, выделывал и продавал уже как готовый к использованию. Посулил Кнут неплохо — как минимум двадцать полновесных больших монет за одну шкуру. Охотники польстились на деньгу ну и отправились в лес. Кто же знал, что шаман зорко следит за всеми вот такими вот любителями наживы. Ну и взяли их там тепленькими, когда они засаду на Круторога готовили — голыми руками зверя не возьмешь. Стоит сказать, что охота проводится с использованием лука со стрелами, ножа, боевого топора или другого какого холодного оружия, лучевое и энергетическое не используется, так что местной гаусс-пушкой воспользоваться не получится — мигом отберут и еще припишут незаконное использование дальнобойного оружия. Я, конечно, понимаю, зачем это сделано. Чтобы орки-охотники подчистую не выкосили всю местную живность. Она же не виновата, что здесь возникло поселение разумных индивидуумов, которые тоже хотят носить кожаные вещи. Короче, Кнут крепко задумался, где же ему сейчас взять кожу и даже в Управу ходил, просил, чтобы одна из поисковых партий, если вдруг напорется на кого крупного, то непременно кожу с него сняла и ему доставила, а он, так уж и быть, в обиде их не оставит. Но Древляна скрутила ему дулю — ты, говорит, уже и так все окрестное зверье на свои кожи извел, хочешь планету вообще без животины оставить? Ну это она зря — мелких хищников наподобие земных волков, гиен и шакалов здесь водилось многовато, так что фермеры сами уже начали их отстреливать. Даже не их, а грызунов, которые портили посевы, эти же охотились за грызунами и вытаптывали их, так что фермеру и от тех и от других было несладко. А шкуры этих хищников Кнут как назло не брал, хотя ему-то какая разница.
