Называй меня ...Всевышний

* * *

— Пульт, датчики, навигация, панель управления — перечислял я как заведенный. — Так, а дальше что? Вроде как надо повернуть, дернуть, нажать две кнопки и двигатели должны завестись. Вроде так и делал водитель этой "кобылы". Но не заводится, что-то я не так понял. Да и не мудрено. Это все равно как дать в руки обезьяны автомат. Только и сможет, да и то из тысячи возможных случаев один раз, нечаянно нажать на спусковой крючок и произвести выстрел. Так и я, вот так вот, запросто, взял и завел эту космическую тарелку. Нет, все это явно не мое, тут не там. Я вспомнил как, понажимав кнопки на станции получил возможность общения с каким-то ИскИном планеты, и хотя почти ничего и не понял, но зато получил заверение, что нас спасут от рабства. Кто спасет, каким образом? Непонятно. Да и эти, рептилии, не дали возможности узнать все, что меня интересовало. Появившись в комнате с оборудованием, они моментально меня отправили на свою тарелку, и совсем уж странно, что меня оставили тут одного. Не попытаться завести эту машину я не мог, и в результате понял, что мне это не дано. Может все дело в сиденье пилота, под человеческое тело не подходит совсем, уже убедился. Я то думал, что мои навыки управления вертолетом приобретенные мной еще в годы службы и здесь помогут разобраться, но не тут то было. Ну и не надо, обойдемся. Я вновь, в который уже раз, стал обходить помещение. Еще раз убедился, что двери они все-таки закрыли, не убежать.

— Так что Федя сиди и не рыпайся, не становись той самой обезьяной. Авось пронесет и дальше. Да и полученная надежда, что кто-то там, на земле этой сраной планеты, заинтересован в нашем спасении, дает надежду в благополучном завершении очередного приключения. Лучше Федя подумай, как избежать заморозки в крио камерах, попробуй прикинуть каким образом не дать им оснований для этого решения. Ты же смог отодвинуть в этот раз возможную смерть, ведь никто не знает, как подействует на наши тела подобная процедура, так что думай Федя, думай.

Семес и так все это время ломал себе голову пытаясь сообразить, что можно предпринять, но ничего в его голову так и не пришло путного. Всякая дребедень лезет, и, причем в основном совсем не по теме. Вот и эта попытка завести космолет. Ведь знал же он, что этот лотерейный билет пустой, так нет же, все равно попробовал.

— Зато Федя ты успокоился, больше дергаться не станешь.

Двери открылись и в корабль ввалились весело переговаривающиеся между собой хозяева. Увидев меня, один из динов схватил за шкирку, и как мокрого щенка перенес к моему месту, где я и был все то время, пока мы спускались на планету. Молча застегнул ремни безопасности, молча сел рядом, взмахнул своей лапой вроде как, давая добро на взлет, и корабль почти мгновенно взмыл вверх.

Как же чертовски плохо себя чувствовать кем-то вроде комнатной собачки. Они меня совсем не боялись, и действительно принимали за хоть и разумную, но все одно зверушку. Сиденье, на котором я сидел, и здесь было не под человека, но и не для дина. Что-то вроде скамейки огороженной с трех сторон прозрачным материалом, на стекло совсем не похоже, вероятно разновидность пластика. Когда летели на планету, всю ее прощупал, и подумал тогда, что, по всей видимости, на этом месте размещают что-то типа ящиков с грузом. Но главное уяснил — с этого места видно все действия пилота, и я в этот раз более внимательно всматривался в его работу, стараясь запомнить очередность его действий. Надеялся, что это может пригодиться, тем более на первый взгляд сложностей особых нет, единственное, что я не мог понять так это взаимосвязь пилота с креслом и шлемом. Возможность все это использовать была мизерная, но душу грела. Хоть какая-то надежда. Тем более что кнопки на пульте были примерно схожи с земными и нажимались также пальцами рук. От пилота меня отвлекла панорама корабля на дисплее. Когда летели на планету, увлекла панорама планеты, а сейчас перед нами появилось изображение корабля. Я видел что-то подобное только в кинофильмах, очень похоже на корабли в "Звездных войнах", телесериал этот мы с сыном смотрели внимательно и с большим интересом, и вот сейчас, перед моими глазами, такая же махина, продолговатая в целом, квадратная местами, с какими-то наростами по всему корпусу и расширенными дюзами сзади. Я именно так и подумал, вспомнив название этого выхода раскаленных отходов двигателей корабля. Четыре дюзы расходились веером, выступая по сторонам от корабля, и напоминали контурно строение космической ракеты, какие мы привыкли видеть у себя на Земле. Точно сказать какие размеры у этого гиганта я не мог, просто не представлял, как это можно сделать, тем более что мы почти тотчас были вблизи него и его корпус заполнил все пространство. Успел увидеть, как в днище корабля распахнулись створки шлюза, и тарелка легко впорхнула в эти ворота.

Разговор динов все это время был для меня как для немого с глухим. Слышу, что говорят, вижу, что говорят, но понять не могу. Профессиональный разговор динов для меня звучал все равно как звук гороха, рассыпанного по полу с высоты. Совершенно незнакомые термины, обороты речи, все вроде знакомо, но понять не могу. Да еще это амбре.... Стойкий запах конюшни меня преследовал с самого первого контакта с ними. Резкий мускусный запах лошадиного пота порой заставлял забыть весь этот окружающий меня антураж, даже состояние страха, когда душа ушла в пятки, и так там и осталась, было намного легче переносить, чем этот запах. Казалось бы, я и не такое амбре чувствовал своим обонянием, когда разделывал убитых нами морских животных, но вот этот запах почему-то особенно сильно влиял на мои мыслительные функции. Поэтому я, как ни старался вслушиваться в их разговор, понять, что они говорят, я так и не смог. Понял только последнее напутствие старшего динов в отношении меня. К моей радости мне не грозила крио камера, во всяком случае, прямо сейчас. Меня вновь заперли в комнате с моими друзьями по несчастью. И это слегка подняло мое настроение.

Нас долго никто не беспокоил, только два раза приносили жмых и воду. Девочки от переживаний и неизвестности слегли с температурой, и тетя не отходила от них. Помочь им, ни я, ни она, ничем не могли, а им становилось все хуже и хуже. Наконец я решился и при очередном посещении разносчика еды поспешил с просьбой помочь девочкам. Мое тарабарское произношение заставило меня даже жестикулировать, чтобы этот дин понял, что мне взбрело в голову просить от него. Он, ни слова не говоря, подошел к девочкам, посмотрел на них, молча взял в свои лапы обоих и также молча направился к двери. От страха за своих дочек тетя так закричала, что даже у дина, по всей видимости, вызвала определенную реакцию. Он остановился и, увидев разъяренную женщину рядом с собой, просто-напросто пнул ее ногой. От такого отношения к женщине во мне взыграло чувство рыцаря и это вызвало бурю эмоций. Не раздумывая, я ринулся на защиту, мои удары по чешуйчатой коже дина были для него, что для слона дробинка, но, тем не менее, сыграло определенную роль. Он меня разглядывал минуты три, но все-таки снизошел и заговорил:

— За посягательство на жизнь трондидона со стороны раба он подлежит казни и утилизации. Ты понял, раб? Но так как хозяин в тебе заинтересован, то я не стану тебя казнить, ты будешь наказан. Он положил девочек на пол и проворно схватил меня. Я просто не успел среагировать, да и что я мог с ним сделать? Еще раз пнуть ногой? Даже это не успел сделать. Схватив меня одной лапой за шею, другой лапой за ноги перевернул меня вниз головой и тут же связал мои ноги нитью, непонятно откуда им взятой. Подвесил затем меня на крюк, который, как и несколько других торчали в потолке. В таком положении, в каком находился сейчас я, обычно у нас занимаются разделкой убитых животных. Вполне вероятно, что такой разделкой грешили и дины. И крючки, свисающие с потолка, именно для этой цели и предназначены. Он больше ничего не стал делать, оставив меня в подвешенном состоянии, взял девочек и пошел к двери. Приостановившись около нее, он произнес, непонятно к кому обращаясь:

— За сохранностью своего имущества мы следим, детенышам будет оказана помощь. Его не снимать — он кивком своей головы показал на меня и вышел в коридор.

Все парни, что находились с нами в камере, бросились поднимать тетю, та от удара ногой отлетела к стенке помещения и, ударившись головой, потеряла сознание. Стараниями добровольных помощников она пришла в себя и попыталась вновь кинуться вдогонку за своими девочками. Ее постарались успокоить, дав ей понять что девочкам, по всей видимости, ничего не угрожает, их понесли к лекарю. Тете ничего не оставалось, как поверить, что все обойдется, она нашла в себе силы подойти ко мне. Вися вниз головой, я уже чувствовал, как кровь приливает к голове, но, тем не менее, не разрешил снимать меня с крюка. Я боялся, что дин рассердившись на невыполнение его приказа, может, подобной экзекуции подвергнуть всех кто находился в камере. Чем мне грозит длительное пребывание в подобном положении, я представлял, ничего хорошего это уж точно. Но и менять его с помощью своих товарищей не решался. Кто знает, что придет в голову этому засранцу, возьмет и засунет в свою крио камеру. Я хоть и смутно представлял, что это такое, но интуитивно ее боялся, и всячески стремился избежать такой участи.

Очнулся я от удара своего тела об пол. Дин особо не заморачиваясь скинул меня с крючка и, пнув своей ногой, видимо посчитал, что наказание мной воспринято как надо, вышел за пределы комнаты. Подскочивший моментально братишка участливо приподнял мою голову и попытался напоить меня водой. С трудом сориентировавшись, я жадно принимал струйку воды. Все-таки видимо я недолго находился в подвешенном состоянии, иначе так быстро в себя мне было бы не прийти. Зато в голове появилась идея, которой я и поспешил поделиться с моими однокамерниками.

— Вы заметили, что только один дин стал посещать нас? Если мы хором нападем на него, то сможем свалить его? Как думаете? Нас же пятеро парней, неужели не сможем одолеть его?

Реакция на мое предложение, как я и предполагал, была резко отрицательной.

— Одними кулаками мы ничего с ним не сможем сделать, даже если и завалим. — Заговорил после небольшой заминки самый старший и самый накаченный парень. — Ты же уже попробовал. Результат мы все видели. Висеть вниз головой мне, если честно, совсем не хочется. И потом, даже справившись с ним, куда мы побежим? Ты хоть выходил и имеешь представление, где мы находимся, знаешь, что это за звери нас сюда притащили. Нет, брат, мы не можем себя и свой страх перебороть. Нам лучше оставаться здесь, не сможем мы осилить это чудовище.

Все остальные тоже загомонили, и у всех было одно желание, ничего не менять. Они уже смирились, по сути как были рабами, так и остались ими. Им плевать было на то кто теперь у них хозяин. А я ведь все-таки надеялся, что сумел им дать возможность почувствовать себя свободными людьми, пусть и кратковременно, но они же были ими. И в тоже время я понимал что они правы, все наши попытки освободится, закончатся плачевно, просто мне было не по себе от того что ситуация и в самом деле тупиковая, что я ничего не могу придумать и изменить. И если бы не надежда на помощь, непонятно, как и кем обещанная мне, я бы и сам не дергался и не напрягал своих товарищей по несчастью. Я даже не стал рассказывать про возможную помощь. Зачем? Она для меня-то была нереальной, а уж для моих товарищей она станет лишь причиной видеть во мне человека с помутившимся от всего происходящего рассудком.

Вошедший дин прервал наш разговор. Стал что-то говорить, явно угрожая за неповиновение отправить в крио камеру. Вслушавшись, я понял, что нас заставляют стать надсмотрщиками. Я все-таки понял это, как и то, что других рабов, которых уже везут на корабль, наделять возможностями знания их языка дины не станут, а мы будем в случае нужды и переводчиками и надзирателями и еще кем-то, но последнее я не понял.

— Тебе Федя повезло. Тебя уже повысили. Капо, ты еще не был никогда. Гордись!

— Да пошел ты....

Я и не заметил, что сказал свое отношение к предложению своего второго "я" вслух и получилось, что это является ответом на бормотание дина. Он не понял, что я сказал, так как я выражался на русском языке, но интонация ему явно не понравилась. Не заморачиваясь дополнительным объяснением он врезал по моей бестолковке своей лапой, и мне этого вполне хватило, чтобы вновь оказаться в бессознательном состоянии на полу. Придя в себя, я пообещал себе, что больше нарываться на подобное разъяснение не стану. Вполне можно таким макаром и в самом деле получить сотрясение мозга, и тогда только и останется слюни пускать с глупой рожей.

Нас вывели в коридор, и повели куда-то вниз. Сопровождавшие колонну дины были как никогда внимательны и не допускали даже малейшего отклонения в сторону. Мы так и шли друг за другом, смотря по сторонам. Мои товарищи во все глаза пялились на все что видели, я же, кроме ротозейства, пытался запомнить еще и расположение, а также и направление нашего перемещения по коридорам. Для меня хоть и было все в новинку, но я уже видел кое— что на этом космолете, поэтому все мое внимание было сконцентрировано на то, чтобы запомнить дорогу. Зачем? Не знаю, если честно. Думал, наверное — "Авось, пригодится".

Вскоре мы пришли в большой зал. Не просто большой — огромный. Как я понял, это было что-то типа трюма. Нагромождение стоящих друг на друге прямоугольных ящиков сделанных из пластика или еще какого-то материала, мне неизвестного, отсвечивали серым переливающимся цветом. Ящики не стояли друг на друге, как я успел разглядеть, они были расположены на стеллажах и к каждому из них были подсоединены кабели и трубки, выходящие из стенки. Видимо это и были те самые криогенные камеры, которых я так боялся.

К нам подошел еще один дин и сказал, что каждому из нас сейчас объяснят каким образом укладывать прибывающих сюда наших соплеменников. Стал показывать, что необходимо делать и в какой последовательности. Я в недоумении уставился на дина, он ничего не сказал, как мне все это проделывать с вышестоящими ящиками, даже на взгляд тут было не меньше чем тридцать штук. Но он видимо считал, что такой вопрос сам по себе незначителен или у них тут автоматически положение гроба меняется. Я не стал проявлять любознательность, я был уже ученый и не старался повторить свой опыт разговора с дином. Надо будет, объяснят. Нам доверили открывать капсулу, укладывать на ложе человека и закрывать крышку этого гроба. Что будет дальше нам не стали объяснять. Рассредоточили по коридору между рядами, и мы приступили к процедуре укладывания прибывающих людей. Откуда их столько взялось, я лишь догадывался. Люди шли явно уже накаченные какой-то гадостью. Глаза были открытыми, но видели люди что-то или нет, было не понятно. Не двигались зрачки, застыли в одном положении и люди шли как какие-то роботы или зомби. Мне стало интересно, понимают ли они, куда их сейчас запихивают или нет. Спросил первого из тех, кого пришлось укладывать в этот гроб, кто он такой и откуда. Ноль эмоций. Мне пришлось брать его за руку и помочь ему улечься в капсулу. Такую нехитрую операцию я проделал с десятью претендентами стать рабом, непонятно где, но уже известно у кого. Все десять капсул стоящих в первом ряду, что и отвели мне под мою ответственность дины, вскоре я заполнил. Проведя нехитрый подсчет, я подсчитал, что всего было в этот раз где-то пятьдесят человек. В основном молодые, здоровые люди среди которых были и женщины. Я уже не сомневался, что нас пока оставят на потом, тут и ежу понятно, что без нас подобными делами пришлось бы заниматься самим динам, а раз есть уже готовые исполнители то почему бы и не переложить все на них. Все верно. Но вот подключение самих капсул они, по всей видимости, автоматизировали. Я, во всяком случае, не видел, как это происходит, нас вновь повели в свою камеру.