Черный, без сахара

Пока он задумался, не вслушиваясь в разговор отца с дядей, подошедшим поздороваться, к их тесному кругу приблизился священник.

Все поздоровались с отцом Константином, заправляющим их приходом почти двадцать пять лет. Но пожилой святой отец, отвечая на приветствия, смотрел только на Тараса. И тот вдруг ощутил себя десятилетним мальчишкой, который в чем-то провинился. Хотя во взгляде святого отца и не было осуждения. Только доброта и участие.

— Вы не против, я хотел бы поговорить с вашим сыном? — положив руку ему на плечо, отец Константин улыбнулся его родителям.

Те, разумеется, против не были. Ну а Тарас, несмотря на весь нажитый цинизм, все равно глубоко уважал священника. И даже не подумал бы ему отказать.

Они немного отошли в сторону от всех.

— Ты давно не приходил на службу, Тарас, — спокойно проговорил отец Константин, здороваясь с проходящими мимо прихожанами. — Да и на исповедь не появляешься. Твоя мать считает, что ты и в городе не посещаешь храм? — он вопросительно посмотрел на Тараса.

Тот только пожал плечами.

— Моя мать права, — невозмутимо признал Тарас. — Как-то не было времени.

— Не надо много времени или особый повод, чтобы прийти к Богу, сын мой, — взгляд священника стал прозорливым, но не утратил доброты. — То, что жизнь не оправдала твоих ожиданий, не повод отворачиваться от нашего Господа или от своей души.

Тарас промолчал. Но от отца Константина не укрылась ироничная улыбка.

— Ты оступился, хотя, сложно назвать ошибкой искреннее устремление помочь своему ближнему, — со вздохом проговорил священник. — Однако то, что твое стремление не было принято с благодарностью — не повод губить свою жизнь, Тарас. Нет нужды уподобляться людям, которые глухи к Богу. Твоя жизнь не должна зависеть от них. В твоих силах изменить свое существование. А Бог всегда подержит тебя, как и все мы. Не стоит терять надежду и веру только потому, что однажды ты разочаровался, — наставительно, но с явным участием произнес священник.

Тарас кивнул, решив не посвящать святого отца в то, что единственной ассоциацией с надеждой в его разуме был вчерашний вечер с Надей.

И это воспоминание, определенно несло в себе не тот смысл, который пытался донести до него отец Константин. Более того, узнав сейчас о мыслях Тараса, священник мог еще и принудительно затянуть "заблудшего сына" на исповедь. А у него подобного желания не имелось. Потому он просто молча кивнул.

Отец Константин, наверняка видевший не одного подобного упертого мужчину, грустно вздохнул. Но не утратил веры в правоте своего намерения.

— Ты можешь прийти сюда в любое время, Тарас, — крепко сжав его плечо, отец Константин посмотрел Тарасу прямо в глаза. — Здесь, в доме Господа, тебе всегда рады, сын мой.

Попрощавшись, священник отошел, останавливаясь, чтобы поговорить с прихожанами перед мессой.

А Тарас, отыскав родителей и пожелав им хорошего дня, решил, что вдоволь на общался. Да и от хорошего настроения, с которым он ехал утром, не осталось и следа.

Сев в машину, Тарас без остановок поехал к своему дому. Пусть желания рыбачить уже не было. Он просто хотел посидеть у реки в тишине.

Глава 8

В этот день даже умиротворяющий звук переливов воды в реке и ее тихое журчание не приносило Тарасу покоя. Он не выдержал, сорвался с места, и понесся назад в город. Здесь, в селе его все раздражало. Хотя, навряд ли, чтобы в городе он успокоился. Но в толпе людей, которые тебя не знают, которых не знаешь ты — легче сделать вид, что вся твоя жизнь совсем другая. Что это не твои дни напоминают дурно снятый пафосный сериал.

И самым раздражающим, может даже в чем-то страшным и некрасивым, с точки зрения человеческой морали было то, что злился Тарас на себя. И из-за себя.

Да, можно было прикрыться гневом на Леньку и праведным стремлением защитить ребенка. Но... но...

Сколько можно лгать самому себе и закрывать глаза на свои же ошибки и наплевательское отношение ко всему, что происходило?

Кто-то делал так всю жизнь. А вот Тарас так не мог. Уже не мог, наверное.

Он всегда был борцом. Не привык плыть по течению и пускать все на самотек. Раньше, во всяком случае. Но разве не именно этим он теперь и занимался? Все последние четыре года.

Разве Тарас не опустил руки? Разве не начал скатываться до уровня того же Лени или Аньки? Пусть не в алкоголе, но в наплевательском отношении к себе?

О чем-то слова отца Константина заставили его задуматься. Пусть и не хотелось.

Если долго и упорно бить в одно место — болевые рецепторы отмирают, и уже не ощущаешь боли. Не то же ли произошло с его разумом, волей, душой?

Тарас сидел, глядя на воду, и не мог ответить на простой вопрос — чего он хочет от жизни?

Казалось бы, любой выпускник школы знал ответ на этот вопрос. А вот он — ничего придумать не мог.

И это злило. Может быть, даже больше всего остального.

Да, его взбесило то, что сделал Леонид. Тарас вообще не переносил, когда обижали тех, кто не мог постоять за себя. Тем более малышей, которые ничем не провинились в жизни. Но этот гнев лишь послужил катализатором, который запустил совсем другие мысли. Те, что он обычно отгонял или игнорировал. Те, над которыми думать не хотел.

Потому что, в основном подобные размышления о смысле собственной жизни рождали гнев на самого себя. Но и как что-то изменить — Тарас пока не понимал, а оттого злился еще больше.

Не найдя успокоения в своем убежище, он сорвался с места и помчался назад.

До дома Тарас добрался ближе к шести вечера, чувствуя себя вымотанным. Наверное, помимо сегодняшних событий, и прошлый вечер, пусть и удачный, но играл роль в упадке его сил. Стоило бы лечь спать, только мысли, которые, будто оголодавшие звери, наконец-то дорвавшиеся до еды — рвали его разум на части.

А решения Тарас не видел.

И заснуть не смог. Хоть и пытался. Едва поднявшись в свою квартиру и приняв душ, улегся "отдыхать". Но после получаса злого разглядывания потолка, бросил это бесперспективное занятие. Поднявшись, он пошел на кухню и, плеснув себе в стакан коньяка, вышел на балкон.

Впрочем, прикинув, что завтра надо будет отчитываться перед налоговой, Тарас отставил бокал. Да и образ Леньки еще живо стоял перед глазами. Пусть и не думал Тарас, что докатится до подобного состояния. Но чувство брезгливости пока не давало сделать и глоток.

Потерев лицо ладонью, пытаясь хоть немного расслабиться, он начал просто смотреть с балкона на гуляющих внизу людей, раздумывая над тем, у скольких из них жизнь настолько же странная, как у него?

Как-то случайно, его глаза наткнулись на ту пятиэтажку, в которой жила Надя.

В окнах ее кухни горел свет. А сквозь полуоткрытые жалюзи было видно, что кто-то там ходит.

Тарас заинтересовался, не смотрел ли кто-то в эти окна вчера, наблюдая за тем, чем занимались на столе они? Впрочем, не то, чтобы это его особо волновало, кажется.

Несмотря на утреннее обещание, Тарас не собирался идти в гости к Наде.

Во-первых, он был злым. Во-вторых — уставшим. Да и все эти думы настроения не добавляли. Секса не хотелось, а для остального... они вроде бы еще не стали друзьями или приятелями настолько, чтобы посидеть на кухне и просто поговорить ни о чем, скрашивая друг другу вечер.

Потому Тарас никак не мог понять, почему развернулся и ушел с балкона, направившись к входной двери.

Наверное, просто устал сидеть в собственной компании и захотел хоть на несколько минут побыть в обществе человека, который его не раздражал, в отличие от самого себя.

Надя открыла быстро. Тарасу даже показалось, что она в глазок не смотрела, поскольку, открыв ему дверь, хозяйка смотрела в сторону кухни, с кем-то разговаривая через плечо.

Но не от ее неосторожности он оторопело застыл на пороге.

Надежда определенно, только выбралась из душа. Ее светлые волосы мокрыми прядями обрамляли лицо и с их кончиков еще даже срывались капли, чертя влажные дорожки на коже и майке того самого костюмчика, который он прекрасно помнил. Только в этот раз, она натянула его на голое тело. И он угадывал проступающий контур ее сосков.

— Леш, подожди минуту, — все еще не повернувшись к нему, с кем-то разговаривала Надя. — Сейчас я приду, насыплю..., — тут Надежда наконец-то повернулась. — Ой, — на ее губах появилась радостная улыбка. — Привет, Тарас. Заходи, — она отступила, давая ему пространство.

Но он как-то не был теперь уверен, что стоит. Тарасу даже в голову не пришло позвонить перед приходом, хоть у него и имелся Надин номер, на визитке, которую она приколола к контракту.

Но сейчас, он задумался, что она-то вполне может быть не одна. Да и была, судя по всему. На что, в принципе, имела право. Хоть Тарас и не мог сказать, что подумал об этом так уж спокойно.

Что-то с его реакцией оказалось не так.

— Я не вовремя? — все еще стоя в подъезде, уточнил он. — Давай, я, наверное, потом приду, позвонив перед этим...

Надя удивленно моргнула, с недоумением посмотрев на Тараса. А потом засмеялась.

— Нет, что ты, вовремя, — протянув руку, она взяла его за плечо и шутливо потянула, затаскивая Тараса внутрь квартиры. — У меня Лешка, крестник, помнишь, ты видел его в кафе? — объяснила Надя.

Тарас ощутил, как расслабляется что-то в душе. И не мог не признать, что на миг подумал о Наде так, как привык воспринимать Аньку, допустив, что она может быть более свободной во взглядах на секс, чем ему показалось в начале, и "встречаться" с несколькими параллельно.

Тарасу стало стыдно, когда появившийся в дверях кухни ребенок, которого он, в самом деле, уже знал (и навряд ли смог бы забыть настолько "смышлёного" мальчугана), помахал ему ладошкой, громко крича "привет!".

"Серьезно", одернул Тарас себя, "нельзя же всех женщин судить по своей "жене".

Паренек, очевидно, тоже недавно покупался. Потому что его темные волосы еще не высохли, а из одежды на ребенке имелись только трусики.

— Привет, — поздоровался он с малышом. — Как дела? — сняв туфли, Тарас прошел по коридору дальше, следуя за Надей, которая, все еще улыбаясь, тянула его за руку.

— Мы на море ездили! — восторженно начал рассказывать Леша. — Меня крестная возила в алкапарк!

— Аквапарк, — со смешком поправила Надя. — Ак-ва-парк, — повторила она по слогам, заходя на кухню. — От латинского "аква" — вода.

Тарас удивленно слушал такое объяснение, уже собираясь намекнуть, что вряд ли четырехлетний ребенок знает что-то о латинском. Да и вообще, о языках.

Но Лешка кивнул так, будто бы не происходило ничего необычного, и повторил:

— а-кв-а, — а потом, прищурившись, улыбнулся. — "Вотер", — довольно воскликнул ребенок, удивив Тараса, и забрался на табурет у стола.

Надя кивнула, уже отпустив его руку, и поставила перед ребенком тарелку.

— Да, по-английски — "вотер", по латыни -"аква", на русском — вода, — правильно.

Потом она обернулась к Тарасу, который немного оторопел от их разговора.

— Ты голодный? — спросила она у него.

Тарас, не уверенный, что она не решит, будто бы он приходит к ней только ради еды, задумался над ответом, который бы ее не обидел.

Надя пристально посмотрела на него, а потом кивнула головой на свободный табурет.

— Давай, садись, — ничуть не сердито проговорила она, — я же сама тебя на ужин приглашала, — подмигнула ему Надя. — Правда, ничего особенного приготовить не успела — картошка с мясом и самый простой яблочный пирог, пока Лешка мылся, — поясняла она, накладывая еду в тарелки. — Мы и правда в аквапарк ездили. Вернулись только час назад.

Тарас усмехнулся и сел.

— Я чему угодно буду рад, — он развел руками, будто извиняясь за свой аппетит.

Лешка, к этому времени, уже набросился на свою порцию, перемежая жевание, отрывочными восклицаниями. Очевидно, ребенок был полон впечатлений от поездки.

В этот момент Тарас увидел, что Надя высыпала на его тарелку все, что имелось на сковородке. И третьей порции явно не было.

— Надь, — он перехватил ее руку. — Так не пойдет, — Тарас кивнул на тарелку, — бери себе. Я не собираюсь лишать тебя ужина.

Но она отмахнулась и отставила пустую сковороду на плиту.

— Да ладно, я и не голодная, устала очень, — с вымученной улыбкой призналась Надя, потерев ладонями лицо. — Обойдусь пирогом с квасом, — и она, в самом деле, отрезала себе пирог.

Тарас, все еще не согласный с таким раскладом, смотрел на нее.

Ближайший аквапарк находился в трех часах езды. Так что, если они, в самом деле, там были, ничего удивительного, что Надя вымоталась, проехав за сегодня не меньше, чем он сам. А еще и в аквапарке ребенка развлекала, судя по всему.

— Ты не говорила, что собираешься куда-то ехать? — взяв свою вилку, спросил Тарас, и с удовольствием приступил к ужину.

Черт. Эта женщина, все-таки, умела готовить! И дело было не в том, что Тарас сегодня почти не ел.

Надя хмыкнула, с довольной улыбкой наблюдая за тем, как они едят. Сама же хозяйка вяло отщипывала крошки от своего бисквитного пирога с кусочками яблоками. Да пыталась скрыть зевки.

— Я и не собиралась, — пояснила она. — Но потом, часов в семь, позвонила Лена, попросила посидеть с Лешкой, потому как и у нее, и у Алексея, ее мужа, сегодня неожиданно появилась работа. А Лешик уговорил меня свозить его в Аквапарк, — закончила Надя немного невнятно, из-за того, что отпила холодного кваса и пыталась его теперь глотнуть.

Лешка кивнул, жуя полным ртом, будто подтверждая рассказ.

— Мы фотографировались с крокодилом! — восторженно пробубнил он, стараясь одним махом глотнуть все, что напихал в рот. За что получил суровый взгляд от крестной. Но от Тараса не укрылось, с какой любовью Надя относится к малышу. — И я спускался с во-о-о-т такой горки!! — Леша залез на табурет и высоко поднял руки, стараясь показать высоту.

Тарас недоверчиво покачал головой, сделав на лице восхищенное храбростью ребенка выражение. Но и сам не забывал есть.

— Лешка, — Надя рассмеялась. — Сядь и спокойно поешь. Потом расскажешь. Сейчас твои родители приедут, и им сообщишь, заодно. Не балуйся, — она протянула испачкавшемуся подливой крестнику салфетку.

В этот момент, в самом деле, раздался звонок в двери.

Надя поднялась, а Тарас застыл, не совсем уверенный в том, как она собирается объяснять его присутствие. И вопросительно посмотрел на Надежду. Но та только улыбнулась ему и, легко коснувшись плеча Тараса, пошла открывать.

Чувствуя себя как-то странно и непривычно, Тарас обернулся, чтобы посмотреть на мальчугана. Но тот, казалось, ничего не заметил. И, уже доев свою порцию картошки, за обе щеки уплетал пирог, который Надя положила рядом с его тарелкой.

"Видно развлечения на воде порядком подистощили резервы малыша", решил Тарас с улыбкой. Сам он пока вилку отложил.

Как раз в этот момент на кухню вернулась Надя. За ней шла Лена, которую Тарас уже знал.

Она приветливо кивнула ему, и только в самой глубине ее глаз, Тарас заметил скрытое любопытство и интерес, вызванный его присутствием. Но подруга Нади ни словом его не проявила, вежливо здороваясь и интересуясь, как его дела, пока целовала и вытирала перепачканное лицо сына.