Организм 2.0

Девушка послушно дернула за лопасть, и цилиндры головок пришли в движение. Раздался скрежет металла и скрип.

— Ну, твой вердикт? — подойдя, спросил Долин.

Савельев принялся постукивать отверткой по ладони.

— Все плохо. Движок надо перебирать. Весь проржавел и забился пылью. Да и электрика будет контачить и искрить. Можем загореться.

— А этот как? — Долин указал на Цесну.

Савельев усмехнулся.

— Думаешь, он в лучшем состоянии?

— Значит, ищем другой аэродром, — констатировал Долин.

— Нафига? — Савельев похлопал по фюзеляжу Сокаты. — Эта машинка — не реактивный истребитель. В ней стоит обычный роторно-поршневой ДВС, разработанный еще в восьмидесятых. Короче, это как 'девятка', только с крыльями. Я б сказал, он даже надежней 'девятки'. Если самолет заведется, а он должен завестись, он по-любому полетит. Состояние движка, конечно, так себе, но до Москвы мы дотянем. — Хохотнув, он уточнил: — Наверное.

Кашлянув, Долин вопросительно уставился на чересчур беззаботного парня.

— Ладно, слушай, — придав себе деловой вид, сказал Савельев. — Мы не найдем лучшей машины, чем эта. Самолет практически безотказный. Я б его, конечно, никогда не выпустил в полет без капитального ремонта, но... — Он сделал паузу, предлагая закончить фразу вместо себя.

— Некогда.

— Поэтому поступим так. Я его немного подлатаю, потом зальем горючку и проверим, заведется ли. Если заведется, будем пробовать взлететь. До Москвы три часа лета, за это время движки обычно не разваливаются.

— Сколько тебе надо времени?

Хмыкнув, Савельев присел на корточки и запустил руку в свой рюкзак.

— Косметический ремонт займет максимум полчаса. Потому что со мной лучший друг любого техника, — хохотнув, он поднялся и продемонстрировал два мотка изоленты, — изолента!

Шлепнув себя по лбу, Кнопа простонала:

— Мы точно убьемся.

— Расслабься, Катюха. Если бы ты знала, сколько техники в мире работает на изоленте, герметиках и проволочках, ты бы так не говорила.

Савельев провозился с движком около получаса. К счастью, все узлы двигателя оказались в порядке, а изолента ему понадобилась, чтобы восстановить электрику и залатать дырявый топливный шланг.

Закончив ремонт, он закрыл кожух и вместе со спутниками оттолкал самолет к цистерне. Отвинтил на крыле крышку бака и присоединил валяющийся на земле шланг к раструбу бака.

— Теперь, — он покосился на бензиновый генератор, подключенный к насосу, — или врубаем его или придется вычерпывать горючку кружками.

— А нету ничего потише? — поинтересовался Долин. Савельев промолчал, и, издав тяжелый вдох, Алексей сдался: — Ладно, заводи.

— Правильно решение, — похвалил его Савельев и обвел окружающие их поля рукой. — Никого ведь. Кстати, Леш, как думаешь, куда делись все мертвецы?

— Ушли в Москву, — буркнул Долин.

— Ага, смешно, — проворчал Савельев, немного побледнев. Схватившись за ручку, он дернул шнур стартера, и генератор, чихнув облачком черной сажи, затарахтел. В шланге зажурчало бегущее по нему топливо.

— Когда скажу, вырубай его! — крикнул инженер и забрался на крыло самолета. Подняв дверь, он запрыгнул в кресло пилота. Осмотрел приборную панель и перебрался на соседнее место.

Генератор продолжал тарахтеть еще пару минут, когда Кнопа осторожно дернула Долина за куртку. Снимая с плеча 'Сайгу', она кивком указала на лес.

— На два часа.

Присмотревшись, Алексей увидел бегущего к ним протиста. Среди деревьев мелькало еще множества теней.

До контакта с ними оставалось не больше минуты.

— Вася! — крикнул Долин.

Инженер не ответил. Уставившись на приборную панель, он осматривал индикаторы, тумблеры и торчащие из панели ручки. Его губы беззвучно шевелились.

— Савельев! — рявкнул Долин.

— Чо?! — наконец поднял взгляд инженер и увидел, как его спутники готовят к бою оружие. Спав с лица, он ткнул в кнопку зажигания. Двигатель заурчал, пропеллер пополз в сторону и тут же замер.

Выругавшись, Савельев снова вдавил кнопку. Ничего не произошло.

Задергавшись, инженер стукнул по приборной панели и прокричал:

— Да заводись, мать твою!

Он вдавил кнопку со всей силы, едва не утопив ее в панели. Пропеллер шевельнулся, но снова замер.

Окончательно запаниковав, Савельев принялся щелкать всеми тумблерами подряд.

К этому моменту стало ясно, что протистов никак не меньше полусотни, и первому оставалось пробежать до аэродрома каких-то полкилометра. Отбиться от такой толпы невозможно, единственный шанс спастись — завести самолет.

— Успокойся и подумай! — рявкнул Долин.

Савельев грохнул кулаком по приборной панели и поморщился от пронзившей руку боли. Впрочем, это пошло на пользу — боль отрезвила его.

— Подача топлива! — осенило инженера, и он, впившись глазами в приборную панель, начал искать нужную пиктограмму. Найдя, вскрикнул от радости и снова вдавил кнопку стартера — двигатель не завелся. Вспомнив кое-что еще, инженер залепил сам себе звонкую пощечину. — Нет, вспомни последовательность... Леша, отсоединяй шланг и закрывай бак! Катька, забирайся в салон! Сейчас полетим!

Пока девушка закидывала на задние сиденья рюкзаки, Долин отсоединил шланг и закрутил крышку бака. Прыгнув на крыло, он поднял дверь и плюхнулся в свободное переднее кресло, не став пока опускать дверь. Перед ним из приборной панели торчал штурвал, ноги уперлись в педали. Датчиков и индикатор намного намного меньше, чем перед Савельевым, но их количества все равно хватило, чтобы Долин мгновенно растерялся.

Дернув за торчащую из панели ручку, Савельев коснулся пальцем кнопки стартера.

— Ну, молитесь! — велел инженер и вдавил кнопку.

Долгую, невероятно долгую секунду ничего не происходило. А затем двигатель заурчал. Мгновенно раскрутившись, лопасти пропеллера слились в сплошной круг.

— О да! — потряс перед собой кулаками Савельев.

Просунув между спинкой кресла Долина и корпусом ствол 'Сайги', Кнопа крикнула:

— Увози нас отсюда!

— Спокойно, подруга! Уже взлетаем!

Положив руку на рычаг тяги, Савельев медленно сдвинул его вперед. Гул двигателя стал сильнее, но самолет не шелохнулся. Победоносное выражение на лице инженера медленно сменилось недоумением.

— Ну! — Кнопа ткнула его в затылок. — Почему стоим?!

— Тормоз! — осенило Савельева. — Надо снять его со стояночного тормоза!

— Так снимай!

— Как будто я знаю, где здесь тормоз... — проворчал инженер и первым делом заглянул под приборную панель. После принялся осматривать тумблеры и ручки перед собой.

Покосившись на приближающихся протистов, Долин передвинул один из рычагов сбоку от кресла к букве 'F'.

Дернувшись, самолет покатился прямиком на цистерну.

Савельев схватился за штурвал и резко повернул его до упора. Чиркнув по цистерне кончиком крыла, самолет выкатился с асфальта на траву. Вязкая земля ничуть не притормозило его, машина продолжила разворачиваться по широкой дуге к взлетной полосе.

Прямо над ухом грохнул выстрел, приближающийся к самолету протист рухнул на землю.

Поморщившись от противного писка в ушах, Долин опустил дверь кабины и попросил:

— Катя, больше так не делай!

Подпрыгивая на кочках, самолет выкатился к началу взлетной полосы. Развернув его, Савельев медленно сдвинул ручку тяги двигателя, и Соката начал набирать скорость, устремившись к концу километровой ВВП.

Проносясь мимо толпы выбегающих на полосу протистов, инженер убрал со штурвала руки и показал мертвецам оттопыренные средние пальцы.

— Попробуйте догоните, уроды!

— Держи штурвал! — попросил Долин.

— Не боись, Леша, уже взлетаем! — Схватившись за штурвал, он потянул его на себя. Соката на мгновение оторвался от полосы, а затем с зубодробительным ударом и скрипом опор шасси рухнул обратно. Запаниковав, Савельев принялся бормотать: — Что такое? Скорость отрыва набрали. Сто сорок километров! Почему на крыле нет подъемной силы?!

— Думай быстрее! — приказал Кнопа, с тревогой вглядываясь в приближающуюся железную изгородь, обозначающую конец полосы.

— Хватит меня отвлекать! — огрызнулся инженер. Почесав затылок, он вывернул шею и уставился на крыло сбоку от себя. А после подскочил в кресле так, что стукнулся макушкой о потолок. — Ох, черт, площади крыла не хватает! Закрылки!

Он сдвинул рычажок сбоку от кресла. Из задней части крыла выдвинулась панель, увеличив его ширину.

Савельев снова потянул штурвал на себя, и самолет, оторвавшись от самого конца полосы, начал набирать высоту. Скользнув шасси по изгороди, он продолжил уверенно подниматься в небо.

Выдохнув, Долин хлопнул инженера по плечу.

— Отлично, Вася!

— Я ж говорил, что смогу взлететь, — произнес довольный собой парень. Его взгляд упал на приборную панель, и лицо вытянулось. — Только есть одна проблема.

— Ну? — напрягся Долин.

— Мы того... залили маловато топлива...

Глава 3

Поправив наушники, Долин нажал на кнопку передатчика рации и в сотый раз повторил:

— Дай Чуань, прием. Это Алексей. Дай Чуань, ответь.

В ответ — тишина.

Ситуация была крайне скверной. На практически пустом баке они подлетали к Москве, до темноты оставалось не больше часа, и они не имели ни малейшего понятия, где искать ученого и его коллег. Которых, по словам Чуаня, было совсем немного. Назад уже не вернуться, а пытаться за час отыскать в огромном мегаполисе кучку прячущихся от протистов живых практически невозможно. Точнее, вообще невозможно.

Савельев постучал пальцем по топливомеру. Показываемая прибором цифра удручала — 12 килограммов топлива.

— Протянем еще полчаса, — сообщил инженер. — В лучшем случаем.

Поджав губы, Долин взглянул в боковое окно. В паре километров внизу тянулась магистраль М10, служившая им ориентиром. Различить ее на фоне серой земли было бы совсем трудно, если бы не множество брошенных машин. Сверху казалось, что к Москве их ведет тоненькая путеводная нить, и количество машин указывало, что столица уже близко.

Схватив с приборной панели бинокль, Долин всмотрелся вперед: никаких признаков Москвы, горизонт словно растворяется в туманной дымке.

Он снова нажал кнопку передатчика.

— Дай Чуань, прием. Это Алексей. Дай Чуань... — внезапно он сорвался на крик, — да ответь мне!

Выругавшись, Долин переключил рацию на внутренний канал и обернулся к спутникам.

— Итак, есть два варианта. Ищем безопасное место, садимся и надеемся, что протисты нас не выследят. После того, как я найду горючку, двигаем в Москву или домой. Или продолжаем лететь до Москвы.

— Нас выследят в любом случае, так почему бы не попытаться добраться до Москвы? — сказала Кнопа. — В большом городе проще найти убежище. Там есть канализации, небоскребы, река, баржи, бомбоубежища.

— Я тоже думаю, что лучше двигаться дальше, — согласился Долин. — Вась, дотянем?

— Я тебе чо, ясновидящий? — проворчал Савельев. — У меня ни карты, ни нормальной видимости. Я вообще не втыкаю, где мы сейчас.

— Тогда продолжаем лететь, — решил Долин.

— Лететь так лететь, — меланхоличным тоном отозвался инженер. — Я давно хотел побывать в столице...

Соката нырнул в густые дождевые облака, видимость упала до нуля, и салон мгновенно окутала тьма. Савельев щелкнул выключателем лампочки над головой, но та не работала. Сверившись в свете фонаря с эксплуатационным руководством, найденном на заднем сиденье, он включил подсветку приборной панели. Загоревшись мягким светом, она зарябила разноцветными огоньками индикаторов, чуть рассеяв тьму.

Стекла вмиг покрылись капельками воды. Под давлением набегающего воздушного потока они ручейками поползли вверх по лобовому стеклу. В завихрениях облаков впереди сверкнула вспышка молнии.

Долин глянул на наручные часы. До того, как стемнеет, оставалось не больше получаса. Нужно срочно искать убежище.

— Снижаемся, — велел Долин.

Савельев небрежно козырнул.

— Слушаюсь, кэп.

Глядя на альтиметр, инженер направил самолет вниз. Стрелка прибора, дернувшись, покинула отметку две тысячи метров и начала стремительно опускаться вниз.

— Может, помедленней, а? — попросил Долин.

— Спокойно. Я не превышаю допустимый угол тангажа при планирования. Мы не сорвемся.

— Нахватался в книжке умных словечек, теперь строит из себя крутого летчика, — заметно нервничая, пробормотала Кнопа.

— Расслабься, крошка, мы...

Закончить Савельев не успел — самолет выскочил из облаков. Все произошло внезапно. Они летели в практически полной тьме, как вдруг кто-то словно бы включил свет. И первое, что они увидели далеко внизу, — улицы и дома простиравшегося насколько хватало взгляда города.

С самолета Москва выглядела не больше игрушечного городка, но даже с высоты можно было легко заметить следы разрухи и запустения. Все дома покрыты серой вулканической пылью, на многих следы пожаров. Парки выгорели дотла, гулявший по городу ветер вздымал вверх облака сажи. По Химкинскому водохранилищу дрейфовало несколько кораблей, вверх брюхом плавал экраноплан. Улицы забиты брошенными машинами — перевернутыми, столкнувшимися, вытолканными на обочины. То и дело на тянувшемся внизу шоссе попадалась военная техника и танки, его пересекали проволочные заслоны и баррикады из мешков с песком. Само шоссе пестрило воронками от взрывов. Судя по всему, военные пытались организовать оборону города, но потерпели поражение.

Достигнув высоты в тысячу метров, Савельев выровнял самолет. Безжизненным голосом пробормотал:

— Как-то здесь мрачновато.

— В Питере намного хуже, — заметил Долин. Нажал на кнопку передатчика рации: — Дай Чуань, прием. Это Алексей. Дай Чуань, ответь.

Покосившись на дожидающегося ответа спутника, Савельев констатировал:

— По-ходу, он нас кинул. Пора начинать думать об убежище. — Он потыкал пальцем вниз, на водохранилище. — Как вам кораблики в этом пруду?

— Мелковат пруд, — покачала головой Кнопа. — Сначала нужно подумать о вариантах понадежней.

— Дай Чуань... — вновь повторил в микрофон Долин, подождал несколько секунд и, поморщившись, схватил с приборной панели бинокль. Больше нельзя надеяться на китайца, нужно искать убежище самостоятельно.

Приложив бинокль к глазам, Долин принялся осматривать город. И тут же выругался. С высоты это было не заметно, но улицы буквально усеяны пребывавшими в спячке протистами. Десятки тел валялись на тротуарах и между машинами. Куда бы не скользили объективы бинокля, в окулярах неизменно появлялись все новые и новые мертвецы. Многие из которых уже начали шевелиться, привлеченные звуком тарахтящего в небе самолета.

Долин пробежался биноклем по горизонту и перед глазами замелькали картинки: Москва-река, стела посреди пустынного парка, группа небоскребов Москва-сити, несколько высотных жилых комплексов, башня Кремля...

Сглотнув, Долин двинул биноклем в обратном направлении, к небоскребам Москва-сити. Наверное, показалось, решил он. Ведь такого просто не может быть!

Однако когда перед глазами вновь возникла картинка из десятка небоскребов, часть из которых была недостроена, и пары высотных кранов, видение повторилось — над одним из зданий вверх вилась струйка дыма. Часть окон была затянута полиэтиленовой пленкой или заколочена деревянными щитами, на крыше башни причудливой, закрученной по спирали формы колыхались развешанные простыни, на крыше соседнего стоял вертолет МИ-8, между всеми зданиями были протянуты навесные мосты. По одному пробирался почти неразличимый с такого расстояния человек.