Наемничья банда Рысь

— Ну-с! Будем что ли спать! — хлопнув в ладоши, объявил я.

— Отправил нас в комнату! — возмущенно заявила Кора.

— Сам остался там выпивать! — присоединилась ее сестра.

— А теперь еще и командует! — Кора запустила в меня спальником. — Ты спишь на полу!

— А вы значится на кровати! — возмущался я абсолютно наигранно. С самого начала, когда я увидел, пусть и не малых размеров, но единственную кровать в комнате, я и так знал это.

— Девушкам надо уступать! Сам так говорил. Беее!!

— Она мне еще язык показывать будет! Мара! Ты чего не следишь за ее воспитанием!

— Ну нет, меня в этот балаган не втягивайте, — усмехнулась старшая близняшка и перешла по другую сторону кровати от нас. — Будь моя воля, оба бы на полу спали! — заключила оттуда она и с невозмутимым видом начала выбивать подушки.

— Мара! — воскликнула возмущенная сестра. — Предательница!

— Да я шучу, Кор! — наглая старшая резво прикрылась от летящего в нее второго спальника как всегда по вечерам подвергавшейся жестокому избиению подушкой. "И пусть она это отвергает, но каждый раз смотрю и чудится, что она больше на бедной подушке раздражение выбивает, нежели ко сну готовит", — единственная мысль возникавшая у меня в голове всякий раз, когда я наблюдал за ее подготовкой ко сну. Но едва запущенный снаряд, отбитый ненадежной баррикадой, остановился, из-за образовавшегося завала последовало известное мне продолжение. — Ты же знаешь, что я без тебя спать не могу!

— Мужа в постели тоже делить будете? — ехидно спросил я.

— Нет, — мурлыкая ответила младшая. — Едва он появится, и кто-то будет в рыданиях привыкать спать за стенкой.

— Кора! — возмутилась уже старшая.

— Это маленькая месть! — язычок вновь на мгновение показался из-за зубок Коры.

— Ах ты!..

Дальнейшую часть перебранки, превратившуюся в игру по метанию спальников друг в дружку, я уже слушал ухахатываясь во весь голос. Ровно до того момента, как нам не застучали в стену. Ох уж эти соседи! Вечная проблема... Однако спор они все равно не закончили, лишь сделали его слегка потише. А закончилось все моим обещанием переползти к ним на кровать, "ибо доски слишком жестки для моего измученного тела!" (встречено под общее фырканье), и устроиться прямо между ними. К сожалению, воспринято это заявление было дружным вытаскиванием клинков из ножен и моим, вследствие этого, передислоцированием на ранее занятое место у противоположной стены. На том и уснули.

Утром девушки узнали главное понятие джентльменов — они всегда держат слово. Проснулся я от гомона петухов и брехания собак за окном, едва ли через пару часов после рассвета. Девушки, после вчерашних пьяных посиделок и длинной дороги, еще довольно крепко спали. Спустившись в одних штанах во двор, я застал там о чем-то распоряжающегося своим работникам трактирщика. Пожелав ему доброго утра, я осведомился о наличии рядом воды или колодца. Последний оказался за трактиром, во внутреннем дворе. Ополоснувшись холодной водицей, я смыл с себя остатки сна и вина, выпитого вечером. Полегчало, надо сказать, будь здоров! Вода в нем еще не успела прогреться от солнца, если это вообще возможно, а потому заодно и остудился я неплохо. Весь мокрый и замерзший я побежал обратно в комнату, стремясь вытереться чем-нибудь. Но, уже будучи в ней, я полностью изменил свои планы. Кора с Марой, подобно невинным ангелкам, спали в обнимку лицом друг к другу, совсем немного не касаясь друг дружку лбами. Укутавшись в покрывала, не скидывать его по-женски они научились еще в поездках с родителями, а при мне еще и обзавелись привычкой не задирать, так же по-женски, и ночную рубаху, они чуть ли не синхронно посапывали, явив миру лишь спокойствие на своих светлых личиках, переплетение высунувшихся из-под ткани рук и босые пяточки. Эта картина вновь всколыхнула во мне желание поспать, и я, как был мокрым и в одних штанах, аккуратно пристроился между ними, вместо подушки, положив голову на их руки.

Спустя десяток минут дверь в комнату тихонько отворилась. Голова трактирщика просунулась в образовавшуюся щель, однако слова, едва собравшиеся слететь с его губ, так и остались не произнесенными. Лишь едва улыбнувшись, он так же тихо затворил дверь и пошел дальше справляться о завтраке в других комнатах. В этой пока все спали.

— Кора, ну и чего ты насупилась? — вздохнула Мара. — Он уже свое за утро получил, так что хватит устраивать комедии.

Увы джентльменство поутру девушки не оценили. Сперва опешив, отойдя, они начали меня нещадно лупить по незащищенному во сне пузу (как они это рассказывали, хотя подозреваю, что все было не так просто). Второе пробуждение было для меня много эмоциональнее первого. С матюгами я сорвался с кровати, на ходу пытаясь сообразить где меч и кого бить. От такого напора девушки даже возмущаться прекратили. Не на долго, правда. Итогом, я как повинный во всех бедах их, оказался осужден на ношение их рюкзаков по пути к замку. Оружие и часть доспеха при этом все равно я их заставил одеть, дорога могла оказаться коварной.

До обеда в дороге девушки меня показательно игнорировали, показывая свою высокую степень обиды. Хотя наверняка обидой там и не пахло, но юные девушки зачастую слишком увлечены своими эмоциями и переживаниями, что могут мусолить этакую "муху" часами, позже перетекая из состояния "обижена", в состояние "в назидание". Впрочем, порою, это свойственно абсолютно всем. Эта трудность возникла и на этот раз: спустя час отлучения, я со скуки начал горланить разные песни своего мира, благо помнилось мне их не мало, начиная от страшнейших мозгозабивающих "Муси-Пуси" и оканчивая КиШом и Ляписом. Особенно заинтересовали старающихся не подать виду девушек песни Арии. В моем исполнении они не тянули ни на какое сравнение с оригиналом, но все равно получались вполне прилично (как подтвердилось слушательницами). В результате Мара не выдержала и начала интересоваться, что это, откуда и о чем. "Назидательность" же Коры, к несчастью, оказалась сильнее ее интереса, и в результате она осталась в стороне, всякими способами стараясь переманить внимание сестры с меня, старательно пытаясь при этом ни взглядом, ни жестом не показывать, что она меня вообще видит. Так наша дорога и тянулась. Поле сменял лес, который сменялся новым полем или лугом, или холмом. Пару раз даже приходилось пересекать небольшие речки по перекинутым через них деревянным мостам. Нужный нам перекресток, по словам трактирщика, находился по другую сторону от крепости лорда. А раз дорога была не столь близкой, то под стенами замка самое логичное было устроиться на ночлег, а с утра вновь двинуться в путь.

К тому моменту, когда из-за леса вдалеке показался замок, над кромками деревьев видимый лишь по паре самых высоких шпилей, солнце вновь начало склоняться к горизонту. Ну а Кора в очередной раз обиделась на мое "нестарание" исправиться и попросить прощения. Но разве мог я просить прощение за такой поступок, что произошел этим утром? Никак не мог — слишком мне понравилось! Так я и отвечал. И почему она сердилась? И хотя сама она прекратила меня игнорировать, но вот показной, и от того милый, надутый вид иметь не перестала.

— Сестренка! Если его не проучить, то он так и будет делать! — назидательно говорила она.

— Ну, мы же и так его заставили всю дорогу нести наши вещи... — уже чуть ли не взмолилась, пытаясь остудить ее, сестра.

— Этого мало! Он должен искренне извиниться и обещать так больше не делать!

— Рюрик! — схватилась за последнюю разумную соломинку вконец уставшая от бесплотного увещевания сестры Мара. — Да извинись ты уже!

— Эх Мара... знала бы ты насколько это невозможно! — драматически вскинул руки к небу я. — Столь долгое путешествие без женской ласки, и тепла изнурили меня...

— В первом же городе сдадим тебя в бордель! — тихонько, но отчетливо произнесла Кора.

— Пф! Там меня точно ласково обнимут и вкусно покормят! — не остался я в долгу.

— Чем тебе моя еда не нравится? — возмущению ее не было предела.

— Тем, что с ложечки не кормят. А в остальном просто совершенство.

— Ах ты!.. — она аж задохнулась от возмущения.

— Значит моя тебе тоже не нравится? — аккуратно подключилась к, явно подбирающей то ли выражение по крепче, то ли посыл подальше, сестре Мара.

— Ты Мара готовишь просто совершенно! Но когда ты меня с ложечки горячим лечебным вином поила, ты просто достигла совершенства!

— Жаль что она его не пролила тогда, — фыркнула ехидно младшая сестра.

— И правда, — с заинтересованным взглядом, словно ученый на какую-то особо крупную лягушку, произнесла старшая. — Было бы интересно понаблюдать, как ты бы девушек цеплял с таким видом.

— Эх Кора! Ничего-то ты не понимаешь! — Со вздохом громко заключил я, после чего тихо добавил. — А тебя Мара я вообще начинаю побаиваться.

— И при этом мы все еще милые? — все с таким же взглядом спросила Мара.

— Ага! — ни мгновение не колебавшись произнес я.

— Мда... Странный все-таки нам попался мастер, — обреченно заключила Кора под одобрительное кивание сестры.

Я улыбнулся.

— Зато веселый! — знакомый запах защекотал нос, и пришлось прекращать балагурство. — Ну да ладно. Прекращаем балаган. Чувствуете запах?

Девушки, на удивление, практически мгновенно приняли серьезный вид, и стали водить носами. Лишь Кора пробурчала что-то вроде "скромняшка". (И где только слов таких нахватала? Ну не от меня же!)

— Пахнет дымом. И похлебкой. — после некоторого молчания произнесла младшая близняшка.

— Ага. И при том нажористой, судя по всему, — не удержавшись добавил я.

— Ты это по запаху различил? — две пары глаз подозрительно покосились на меня. — Или просто очень голодный?

— По запаху, он слишком насыщенный.

— Ну вот, не покормили мастера, теперь он с голода начал аж по запахам похлебки различать, — прошептала Мара Коре, но так, чтобы я все равно слышал.

— Нет, просто он действительно очень знакомый... — он даже навевал какую-то смутную ностальгию, но вот понять почему, я никак не мог.

Едва выйдя на опушку, понимание, откуда появилось это чувство, пришло само. Последняя пара сотен метров пути проходила через лес, но в километре от стен крепости он кончился, открывая большое поле. Возле самых стен замка располагались в пару рядов простые на вид дома, принадлежащие, скорее всего, крестьянам, работавшим на поле вокруг замка. Однако часть поля между нами и замком в этом году судя по всему отдыхала. Ровно так же, как и не малый лагерь, расположенный на нем. Судя по виду людей, и тому, чем они занимались в лагере, это явно были не участники каравана. Ну, или, по крайней мере большая часть народу, к нему не имела никакого отношения. Ведь если это не так, то мы были в серьезном затруднении. На поле расположился походный военный лагерь. Палатки кашеваров, те самые источники ароматного запаха похлебки, в которых сейчас усердно раздавался бойцам ужин, чередовались с рядами палаток простых служак. Во многих местах горели костры, и вокруг них уже сидели усердно уплетавшие еду из своих мисок солдаты. То тут, то там виднелись аккуратно установленные стойки и ящики с оружием, привязанные лошади, разные кузнечные приспособления, временно оставленные без дела. В общем, в военном лагере был ужин.

— А где караван? — ошарашено произнесла Мара.

— Вопрос... — протянул несколько озадаченно я. — надеюсь лишь, что караванщик человек здравомыслящий и не нанял их всех в сопровождение.

— С такой охраной и мимо разбойников идти не страшно, — вполне резонно заключила Мира.

— И с такой охраной нас никто даже не подумает брать, — столь же резонно добавила Кора.

— Ладно, нечего стоять. Пойдем узнавать, что да как в местном Багдаде.

— Где? — переспрашивала Мира, как самая любознательная.

— Город такой вроде как был, далеко на востоке.

Девушки лишь понимающе что-то промычали, привыкли к моим странным фразочкам за год, и отправились вслед за мной в сторону лагеря. Самый первый же спрошенный о караване солдат махнул куда-то в сторону ворот замка и, не отрываясь от ложки ни на мгновение, буркнул что-то про стену. Не раздумывая долго, туда мы и отправились. Как ни странно, но наткнулись мы на него довольно легко. Так ни разу не будучи окликнуты расположившимися солдатами, мы дошли до самых ворот. Возле них, у самой стены, на небольшом удалении от всех палаток, выстроившись в своеобразное полукольцо, стояло не менее пятнадцати крупных телег. Окованные железом бока и колеса были явно тяжеловаты для лошадей, потому ничего удивительного, что рядом с телегами привязанные к длинной жерди, паслись быки-грузовозы, имевшие широкое распространение на севере континента. Это был крупный караван, уповающий не на скорость, а на массивность и защищенность, а соответственно и бойцов содержать должен был не мало.

Не долго размышляя, мы направились промеж телег к видневшимся там кострам. Едва мы сравнялись с одной из телег, как с козел нас окликнул некто, раньше мною упорно принимаемый за странный мешок. Все дело было в том, что он, нахлобучив на себя соломенную шляпу, развалился на сидении умудрившись укутаться в поношенного вида мешковину.

— Куды? Чужим низя! — басовито бросил он нам сверху.

— Со старшим бы свидиться, — ответил ему я, в пользу легенды о родстве с сестрами выдерживая северный говор, упорно напоминавший мне старославянский.

— Занят старшой. Ужинает. Завтра подходи. — Непонятного вида ком зашевелился, явно обозначая, что говоривший, решив, что мол диалог окончен, переворачивался на другой бок. Меня это, надо сказать, явно не устраивало.

— Сейчас надо.

— Во припал та! Занят он. Иди отседа.

— Позови его, а то сам стану, — не отставал я.

— Да ты братец совсем очумел! — кулек наконец развернулся, явив нам говорившего.

Был это закопченный невысокий мужик, как оказалось, занимавший с пол лавки только своими плечами. Из-под носа у него начиналась густая черная борода, спускающаяся вплоть до низа шеи и полностью скрывающая за собой рот. Когда он поднялся на козлах, я оценил комплекцию. Кулаки, с полведра. Руки толщиной с ногу нормального человека. При таком росте и его телосложении, первой ассоциацией у меня стала "боевой дварф".

— Щас я кого-та научу как себя вести, когда его шлют подальше. — пробасил он спрыгивая с козел.

В тот же момент из-за телеги высунулась молодая голова какого-то паренька.

— Мифал, что кричишь то? — звонко поинтересовался он.

— Да учу одного тут уму разуму, — сплевывая, ответил "дварф" Мифал.

— Народ, тут мордобой, приходи посмотреть! — крикнул он куда-то за телеги, и уже через десяток секунд меж телег появился тот самый народ, что-то одобрительно голося. Похоже, подобные развлечения здесь бывали не редкостью и явно очень ценились.

— Кто у вас старшой, — еще раз, но уже в толпу крикнул я.

— Нету его,— уже с рыком ответил Мифал. — Он ко всякой шушере не выходит.

— Шушере? — хмыкнул я. — Ну проверь, какая я шушера, бородач.

Мне оставалось лишь сбросить мешки куда-то назад и остаться стоять и хищно улыбаться, глядя как эта тумба, даже не двигается, а полноценно прет на меня. Шел он медленно, создавая ощущение эдакого накатывающего танка. Впрочем, меня он морально продавить не смог, хотя бойца попроще практически наверняка бы. Мы были на несколько разных уровнях. И не только по росту. Приблизившись вплотную, он довольно резко попытался меня схватить за шиворот. Нельзя сказать, что двигался он медленно. Отнюдь, рука его явно привыкла держать далеко не плуг или вожжи. Это был рука натренированного бойца, и двигалась она со скоростью присущей бойцу. Однако мои рефлексы и реакция после года тренировок с явным упором на скорость и внимание, оказались все-таки лучше. Отшаг в бок, схватить под локоток. После немного довернуться, и вот Мифал пролетает вперед, по ходу своего движения. Пробежав вынужденные несколько шагов, но удержав равновесие, он остановился и с рыком стал разворачиваться.