Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

— Хочу, чтобы ты знал, я это делала не со зла. Понимала, что ты непростой мальчик, умный, талантливый. И даже пыталась купить тебя, помнишь?

Он помнил. То ещё воспоминание!

— Да, я была против тебя, как мужчины моей дочери. Но вовсе не из-за происхождения. Не смотри на меня так, это правда. Я приняла бы тебя любым, будь ты хоть с улицы, как приняла в свое время Бернардо. Ты не подходил по другим критериям, моим собственным, совершенно не связанным с родовитостью, потому я и не раскаиваюсь до сих пор. Ты не подходил и не подходишь главным образом по одному критерию! — королева подалась вперед, понижая голос. — Единственному! Но самому важному! Ты не лидер!!!

Молчание. Дав прочувствовать вкус этой фразы, её величество бегло усмехнулась.

— Я бы хотела, чтобы избранник Леи был похож на ее отца, Филиппа. Моего Филиппа. Чтобы был такой же сильный, как он. Чтобы люди не задумываясь шли следом за тобой, куда бы ты их ни повёл. Иначе на этой планете не выживешь. Только сильный и только лидер!

Она бросила тяжёлый взгляд на дочь. Та виновато вжала голову в плечи.

— У Аделины был Диего. Её генерал, предводитель повстанцев. У моей матери — Лукас, глава мощной спецслужбы, самой мощной за всю её историю. У меня — он, мой принц, мой адмирал. У каждой королевы был кто-то, на кого бы та могла опереться. Не просто опереться, пойми, Серхио, а довериться! Положиться! Во всём! Власть королевы — фикция, дань традиции; реальная власть над планетой не во дворце. Она там, где решаются Очень Важные Вопросы! В кабинетах Сильных Мужчин!

— Вы хотите сказать, что я слабый?

Его задело. Нет, слова королевы для него не новость, она не раз бросала это дочери во время семейных сцен. Но сегодня особенный день, сегодня она будет мотивировать, объяснять свои мысли и поступки, и это интересно.

Сеньора Катарина утвердительно кивнула.

— Да. Ты умный и хитрый. Я уже сказала, талантливый. У тебя большое будущее. Но народ не пойдёт за тобой. — Она покачала головой. — Я ухожу, моё время подходит к концу, но я так и не нашла Венере хорошую замену моему Филиппу. Лее придётся жить с тобой, придётся быть сильной, и это... — Вздох. — Я не знаю, к чему это приведёт. Ты будешь стараться, помогать ей, сколько сможешь, но, Серхио, это бесполезно.

Ему хотелось сжать кулаки, садануть ими куда-нибудь о стену, но он терпел из последних сил. Он ненавидел эту женщину, разбившую ему жизнь и чуть не разбившую счастье. Она не гнушалась никакими средствами в достижении своих целей, и он был искренне удивлен, что дожил до этого разговора. Милость сеньоры Катарины к симпатичному ей талантливому юноше, видно только она спасла его от 'несчастного случая'. А Лея, что бы там ни говорила, пляшет под дудку матери, не смея воспротивиться.

Лишь много позже, мыкаясь один, на чужой планете, пытаясь прошибить лбом дорогу в элементарных вопросах, натыкаясь на глухие стены, он поймёт, что она была права. Он умный и хитрый, но для всей планеты так и останется никем, за ним не пойдут, даже если он поведёт планету в рай.

Он выстоял. Всё же выстоял, выдержал эту ношу. Благодаря нечеловеческой работоспособности и интуиции, а ещё тому, что ему некуда было отступать. Но обладай он хоть небольшим умением вести следом, всё сложилось бы совсем по-другому. Впрочем, у истории нет сослагательного наклонения.

— Я расскажу тебе о нём, Серхио, — продолжила королева. — О моём Филиппе. А ты думай, сравнивай, мотай на ус. Он был принцем, представлял дальнюю боковую ветвь династии, сходившуюся с нашей только на Алисии Мануэлле, матери первой королевы. — Сеньора Катарина откинулась на спинку и улыбнулась, погружаясь в воспоминания. — Но принц крови — есть принц крови, часть семьи. Мы часто виделись, воспитывались вместе, он постоянно бывал во дворце. Дружили, играли друг с другом. Иногда дрались — а как же без этого? Нас было двое, равного происхождения, с кем нам было ещё играть? Но однажды тот глупый мальчик куда-то исчез, на несколько лет. Появился же совсем не мальчик, а статный юноша, офицер флота, только-только получивший лейтенантские погоны.

Я тут же влюбилась в него! — воскликнула королева. — Да в него и нельзя было не влюбиться. Он ответил мне взаимностью...

Вздох.

— ...Это был короткий, но сумасшедший роман, дочь. Мы были на седьмом небе, но... Он снова исчез, а жизнь пошла своим чередом. У меня, инфанты и наследницы, своя, у него, офицера флота, своя. Боевой офицер, командир крыла, а затем эскадрильи истребителей. Помощник капитана, затем капитан боевого крейсера. Гроза пиратов, участник сражений во всех уголках Солнечной системы. Он не сидел в окопах, несмотря на происхождение, и заслужил любовь подчиненных, как и уважение командования. К моменту, когда я взошла на престол, он примерял контр-адмиральские звёзды. Мы неоднократно пересекались, у нас были бурные скоротечные связи, но на серьёзный шаг никто из нас так и не отважился. А потом стало поздно.

Снова тяжёлый вздох, полный обреченности, желания всё-всё исправить. Но с осознанием невозможности этого.

— Он, принц и адмирал, за которым стоял флот, и которого уважала знать. Он был рядом и поддержал, когда мне было трудно. Но весил он при этом гораздо больше, чем ничего не сделавшая для уважения других королева, и мне это аукнулось. Я правила повозкой под названием 'государство', но не могла свернуть с колеи, проложенной Филиппом Веласкесом. Он взял на себя труд решать те самые Очень Важные Вопросы, и решал их, а я сидела на троне и кусала локти от досады.

— О, нет, я всё ещё любила его! — подняла руку она, останавливая готовый сорваться вопрос дочери. — И он частенько ночевал в моей спальне. Я выходила замуж, разводилась, у него была своя жизнь за пределами дворца, но мы всё равно были вместе. И одновременно врозь. Странная любовь. И всё бы так шло и дальше: он не стал бы смещать с трона любимую женщину, я бы сидела и не дёргалась, но однажды появилась возможность от него избавиться.

— Марсианский конфликт? — догадался Сергей.

Королева кивнула.

— Да. Марсианская война. Мы проигрывали её, нахрапом сунувшись в чужую войну, и получили по рукам. Малочисленные слабо вооруженные, но гордые марсиане поставили нас перед сложным выбором: либо мы уберёмся с планеты сами, трусливо поджав хвосты, либо они вышибут нас оттуда силой. Я понимала, позор неизбежен, и решила подставить под удар Филиппа, обвинив затем во всём его.

— Но как же любовь, мама! — негодующе воскликнула Лея. Сергей про себя мило улыбнулся, наивная Сказочница!

— Он имел права на престол, дочь. Это всю жизнь стояло между нами, отравляя нас. — Её величество покачала головой. — Я боялась его, он знал это, и не доверял мне. Потому у нас в итоге так ничего и не получилось. Кстати, девочка моя, — тут же перевела она тему разговора, — мне жаль, но тебе придётся решать марсианский вопрос. Доделать то, на что не хватило сил у нас с отцом. Марс должен быть нашим, только так мы избежим катастрофы. Или отсрочим неизбежное — зависит от вас. Она давала тебе читать прогноз Доминика? — королева перевела на него суровый взгляд.

Сергей кивнул. Да, давала. Он относился к этому прогнозу с долей скепсиса, но написаны там были мудрые вещи, которые не стоит отметать с порога.

— Конечно, то была захватническая война, до мозга костей империалистическая, — вновь усмехнулась королева. — Тогда никто не думал о подобных вещах, кроме Доминика. В тот момент Филипп спас стану от позора, свёл проигранную войну к взаимовыгодной ничьей, к пату. Мы ушли с планеты, но каждый остался при своих. Нам даже удалось удержать за собой Олимпию, (4) и это поистине чудо!

Пауза.

— ...Еще больше укрепившее его авторитет, — понизила она голос, — с которым он, герой войны, победитель неуловимых марсианских guerrillas, вернулся назад, на Венеру.

— И вы допустили ошибку, — продолжил Сергей. — Попытались отправить его на заслуженный отдых, отстранив от командования и сместив со всех должностей, не дождавшись удобного момента. Поторопились.

— Если бы я не поторопилась, от меня вообще бы ничего не осталось! — вскричала королева, сверкнув глазами, но тут же погасла. — Хотя ты прав, да, я поторопилась.

Повисло гнетущее молчание.

— И чем всё кончилось? — подала голосок Лея.

— Меня предали. Он узнал всё раньше, чем я начала действовать. После чего верные ему войска осадили Золотой дворец.

Лея вопросительно захлопала ресницами. Видимо, подробностей она не знала и сама бы с удовольствием послушала.

— Да, дочь, за ним стояла армия, верные ему части бывшего марсианского корпуса. И в нашем споре они выбрали его, своего командира. ЛИДЕРА, Серхио. И я не была уверена, что найду на планете хоть одну боевую часть, которая подчинится и исполнит мой приказ арестовать его. Полностью могла положиться лишь на корпус телохранителей, а это, ой, как мало! — она сокрушённо покачала головой.

— Он приказал мне сложить полномочия. Отречься от престола в его пользу. В противном случае угрожал силой добиться своего. Мне нечем было ответить!

— Чем всё кончилось?

Сеньора Катарина заговорщески подмигнула.

— Я побила его чисто женским оружием, дочь. Тем, против которого бессильны их пушки и деструкторы.

— ???

— Сказала, что беременна. От него. Что готова на всё, чтобы его ребенок стал наследником престола.

Сергей опешил. Да и Лея раскрыла рот от изумления. Сеньора Катарина умела удивлять.

— И он поверил?

— Конечно! — Победная ухмылка. — Он же мужчина. Мы были близки с ним. Постоянно. Да, дочь, вот такая была у нас любовь, через страх, подлость, обман и предательство. Он поверил.

— А потом? — спросил Сергей. Да уж, спрятать такой известный эпизод семейной истории от малышки Леи?

Этот эпизод так и остался незначительным в истории планеты. О нём не принято говорить, а фактов и упоминаний очевидцев слишком мало, Веласкесы хорошо замели следы. А слухи? На то они и слухи. Ссора между Веласкесами, пусть и с использованием войск — всё равно ссора между Веласкесами. Кому, какое дело? Но чтобы о том конфликте не знала Лея? Наследница престола и будущая глава семьи? Это удивило.

— Он отвёл своих солдат, — продолжила сеньора Катарина. — Я оказалась на положении чуть ли не пленницы, но осталась на троне. И мне надо было срочно забеременеть. От него.

— И вы сделали это?

— Разумеется! — вскинулась королева, одарив его презрительным взглядом. Дескать, за кого ты меня принимаешь, сопляк? — Я наняла проститутку. Подложила под него. Филипп всегда был охоч до женщин и не ждал подвоха. Та девочка и достала мне то, что... Что мне требовалось. Дальше продолжать?

— Мама, — воскликнула вдруг Лея, но как-то жалобно, словно готовая расплакаться.

— Ты должна меня понять, дочь, у меня не было выбора. На кону стояло слишком многое. Может, это не совсем нормальный способ зачатия, но я любила его, он любил меня, и ты — дитя любви. Остальное — лирика, достойная лишь того, чтобы показывать ее слезливым сеньорам в прайм-тайм.

На Лею было тяжело смотреть. Дыхание сбилось, лицо налилось краской, руки нервно подрагивали.

— Мама! — вновь воскликнула она, со злостью. Попыталась вскочить, но Сергей обхватил её за талию и с силой потянул обратно.

— Сиди. И чем всё закончилось?

— Через одиннадцать месяцев после осады родилась Лея. Он, конечно, узнал. Но когда узнал, я на самом деле была беременна, и он ничего не смог сделать. Так я осталась у власти.

— Мама! — вскричала Лея и всё-таки вскочила, гордо нависая над королевой, он её не удержал.

— Сядь!!! — раздался громовой раскат.— Сядь и включай мозги, а не то, чем ты обычно думаешь!

Сеньора Катарина из больной слабой женщины вмиг превратилась в языческую богиню грозы. Сергей инстинктивно вжал голову в плечи, да и Лея стушевалась.

— Ты — наследница престола! Огромной космической державы! И только это должно волновать тебя! Ты не имеешь права оценивать поступки, как слезливая горожанка, насмотревшаяся дешёвых сериалов! Есть такое слово 'ответственность'! И есть 'поиск пути оптимального решения'! Не всегда благородного и честного, но всегда правильного! И если ты не приемлешь эту жизненную позицию, тебе лучше написать отречение своего права на трон в пользу сестры, так гуманнее в первую очередь для тебя самой!

Лея села и поникла. Действительно, поникла. На его глазах с ней в который раз происходила убийственная метаморфоза, победа рационального начала над эмоциональным. А он в который раз проклял тот день, когда встретил её. Особу королевской крови иностранной державы в чуждом для них обоих огромном городе огромной страны огромного мира. Проклял, поскольку власть это не диагноз, а крест. Крест для них, сидящих в этой комнате, и тех, кто сидел здесь долгие годы до этого. И тех, кому предстоит сидеть, если будет на то воля Всевышнего. И он на этот крест добровольно подвязался, умчавшись вслед за ней, девочкой мечты, с родной планеты, бросив карьеру и радужные перспективы будущего.

Сеньора Катарина продолжила, как ни в чём не бывало:

— А потом, конечно, значительно позже, террористы взорвали последнего представителя династии Давила, последнего легитимного императора Владычицы Южных Морей. И в гражданской войне на Земле наметился пат. Не осталось никого, кто мог бы с уверенностью назваться прямым наследником имперского престола.

— И вы решили сбагрить Филиппа туда, — развил он тему. Королева кивнула.

— Да. Женщина, на которой его в своё время женила моя мать дабы связать Имперский и Венерианский престолы, оказалась единственной выжившей, последней Давила. Я бы больше сказала, она выжила только благодаря этому браку. Не воспользоваться таким моментом могла только клиническая дура, а я таковой себя не считаю.

Пауза.

— Да, я нашла ему игрушку, забаву на много лет. Покорять для жены Империю и завоевывать для Венеры союзника в лице бывшей метрополии. Ведь занимаясь своими делами, погружаясь в них, он отошёл бы от дел Венеры, и я смогла бы, наконец, почувствовать себя свободнее.

Я вышла на имперских магнатов, желающих расширять бизнес за счёт связей с бывшей колонией, предложила кое-какие совместные проекты, и они ухватились. Всех достала бесконечная война за престол, они с удовольствием оперлись бы на венерианские штыки, только бы её закончить. Словом, сложностей не возникло. Тем более, закончить с прибылью и новыми деловыми горизонтами! Кое-кто поддержал эту идею и у нас среди кланов, также желая расширять бизнес, деньги на кампанию мы наскребли.

Армия уже имелась, опытная, закалённая в боях. Только теперь она выступила не как кадровое войско, а как сборище наёмников, воюющих за деньги, но профессионализма солдат от этого не убавилось. Магнаты официально 'пригласили' Анну Марию на имперский престол, как единственную наследницу, и опасный полководец вместе с опасной армией отправились за миллионы километров прочь. А я, впервые с момента коронации, почувствовала себя королевой.

Она вновь вздохнула, делая паузу. Ей было тяжело, воспоминания всколыхнули в душе какие-то тонкие струнки, что не могло не сказаться на плохом самочувствии. Но она была счастлива, погружаясь в минувшее. А чему ей, человеку, одной ногой ступающему за Порог, ещё радоваться в этой жизни, кроме как воспоминаниям?