Преддверие бури (-23) Алан Фостер

Баррисс говорила о возможностях… Могло ли так случиться, что конфликт оказался вызван этим словом? Неужели счастье Анакина — это счастье быть рыцарем? Согласие — возможно. Огромная значимость — несомненно. Но что касается счастья… Можно ли сказать, что вся моя жизнь — это одно огромное счастье? Хватит размышлять о смысле жизни, оборвала себя наконец Луминара. Прямо перед носом имеется масса неотложных неразрешенных дел. И они заключаются вовсе не в проблеме удовлетворения любопытства Баррисс, изучения внутреннего мира Анакина Скайвокера или разрешения трудностей Республики. Нет, первоочередной задачей на данный момент является необходимость хорошего ночного сна в отсутствие удобной кровати. Повернувшись на бок, Луминара натянула термоодеяло на шею, закрыла глаза и позволила себе отправиться на волнах блаженного сна далеко-далеко, где джедаи хотя бы на некоторое время были лишены всех возложенных на них обязательств.

* * *

Управляющий, конечно, был поражен, но совсем не растроган и не воодушевлен. Очередной план боссбана Соергга был хорош, но его реализация ставилась под еще большее сомнение, чем все предыдущие. По этой причине Огомоор не стал облегченно вздыхать и говорить, что на сей раз их затея просто обречена на успех — все зависело от реакции кочевников алвари и степени проявления их природной надменности.

На этот раз Огомоор решил не рисковать собственной шеей, но один из эпизодов плана понравился управляющему настолько, что ему захотелось прыгать и аплодировать — если не физически, то уж мысленно это точно. Основное преимущество затеи заключалось в том, что большая часть всех событий должна была разворачиваться в течение одной-единственной ночи. Советниками оказались абсолютно посторонние существа, и Огомоору больше ничего не оставалось, как идти вслед за ними.

Если дельце выгорит, то Соергг получит все столь желанные призы, снизив риск для собственной персоны до минимума: в том-то и заключалось изящество плана. Когда же истина выйдет в свет, то раскол между жителями городов и кочевниками равнин еще более усилится, а согласие и перемирие окажутся непозволительной роскошью. Соергг рассудил, что теперь-то никто и ничто не сможет удержать Ансион в составе Республики; что же касается грядущих за этим последствий, то они-то как раз и были на руку грязным хаттским интрижкам.

В отношении Огомоора все было просто: политическое будущее Ансиона его совсем не интересовало. Значимость грядущих событий измерялась только лишь суммой полученного им гонорара.

И если наконец счастье им улыбнется, то проблему со злосчастными джедаями можно будет решить через одну-две недели.

* * *

Водная гладь была широкой, глубокой и очень чистой, но в глазах Луминары подобная картина не представляла собой никакой опасности. Покачиваясь в седле своего животного, которое шло на одном уровне с суубатаром женщины-джедая, Киакхта позволил ему зачерпнуть огромной пастью несколько пучков водорослей-цеки, а также парочку грызунов под названием колеаки и тщательно их пережевать. Кости последних жертв весело захрустели, а суубатар дико заржал.

— Река Торосогт, — гордо объявил Киакхта. — Мы преодолели хорошее расстояние. Стоит только перебраться на противоположный берег, как под ногами появится земля алвари. Здесь нет места ни городам, ни критиканству, ни мелочному высокомерному Сообществу.

— Как долго нам еще добираться до Борокии? — спросила его Луминара.

Черные зрачки алвари будто бы впились в лицо женщины. Наконец он произнес:

— Этого не способен сказать никто. Дело в том, что Борокии привыкли мигрировать в своем ареале, и где они находятся сейчас, определить просто невозможно.

— Жаль, что мы не можем отправить на поиски дроида-разведчика в сопровождении воздушного охотника, — пробормотал Анакин, подозрительно осматривая окрестности.

Киакхта блеснул острыми зубами.

— Алвари придерживаются традиционного образа жизни, но они открыты для всех новшеств науки и техники, которые не противоречат религии. По этой причине кочевники стараются добывать самые передовые образцы стрелкового оружия. И стоит только появиться в воздухе неопознанному летающему объекту, как в дело моментально вступает артиллерия.

— Понятно, — Анакин принял объяснение алвари безо всяких возражений.

Когда же, подумал он про себя, я научусь видеть несколько больше тех очевидных вещей, которые бросаются в глаза? Ведь именно этот недостаток способен помешать мне стать настоящим джедаем!

Перебравшись на противоположный берег, отряд вновь бросился вперед; животное Киакхты, ужасно довольное неожиданной добычей, с радостным ржаньем перемалывало во рту остатки костей попавшегося зверька.

— Пока мы не начали вести переговоры, у меня уже родилось в мозгу несколько вопросов. Каким образом эмиссары Сообщества смогут вести диалог с алвари, если они беспрерывно перемещаются с одного места на другое? В дело вступают те традиционные права кочевников, которые республиканские законы призваны ограничить. Нет ничего удивительного, что города объединяются в единое движение за выход из состава Республики, разве не так? Если им улыбнется удача и Ансион получит независимость, горожане смогут поступать с алвари по собственному усмотрению.

— А еще алвари могут подумать, будто мы прибыли сюда ради того, чтобы поддержать призыв Сообщества, — ответила Луминара.

Киакхта взглянул на женщину с нескрываемым уважением.

— Неужели вашей первоочередной задачей была необходимость оставить Ансион в составе Республики?

— Конечно, — ответила джедай без малейшего промедления.

— В таком случае алвари имеют право спросить о целесообразности подобной перспективы. Кочевники мгновенно догадаются, что они со своими интересами вовсе не относятся к приоритетам джедаев.

— Точно так же полагают и делегаты Сообщества, — Луминара устало вздохнула. — Видишь ли, Киакхта, обе стороны уже сейчас имеют общие подозрения по поводу мотивов наших поступков. Конечно, подобное обстоятельство едва ли может служить связующим звеном между ними, но ведь это только начало.

Постепенно густая трава закончилась, ознаменовав собой начало долгого спуска к воде. Суубатары остановились около самого края реки, в то время как Киакхта и Булган изучали течение, пытаясь обнаружить лучшее место для переправы. Наконец, Булган решился опробовать брод, в то время как Киакхта приказал остальным членам команды оставаться на местах.

— Торосогт очень глубок, но Булган надеется обнаружить насыпь, достаточно высокую для рослых суубатаров. Когда же она закончится, нам придется переправляться вплавь.

Луминара наклонилась в седле вперед.

— Кажется, всем нам предстоит хорошая ванна.

— Нет-нет, что вы, — улыбающийся Киакхта поспешил исправить недопонимание. — Мы не будем плыть самостоятельно… Суубатары перевезут нас!

Не обращая внимания на приличное расстояние до земли, алвари наклонился с седла и указал на средние ноги животного.

— Посмотрите внимательнее: шерсть суубатара очень короткая, но она покрывает его ноги и пальцы сплошным ковром. Они хорошо плавают.

Луминара вынуждена была признать, что до настоящего времени не могла себе даже вообразить плавающих суубатаров. Поразмыслив, джедай пришла к выводу, что слова алвари способны оказаться не так уж и далеки от истины.

А в это самое время Булган выполнял обязанности первопроходца. Остановившись на середине реки, он развернулся в седле и помахал рукой. К этому моменту вода достигала ему до коленей — и это несмотря на то обстоятельство, что Булган сидел верхом на рослом суубатаре. Луминара задумалась, какая же глубина реки могла оказаться по обе стороны от песчаной насыпи. Озадачив свое животное громким «Елуп!», они бросились бок о бок с Киакхтой по следам Булгана.

Вода поднималась постепенно до тех пор, пока не достигла стремян: поскольку ее животное несколько превосходило по размерам коня Булгана, Луминара оставалась сухой. Но Баррисс и Анакин оказались не столь удачливы, и через несколько минут за спиной послышалось приглушенное ворчание молодых людей. Когда же вода достигла стремян Оби-Вана, то он, не раздумывая, поднял ноги на спину суубатара и скрестил их вокруг седла. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Кеноби обучен управлению этими животными с самого раннего детства.

Булган дождался, пока все достигнут места его стоянки, а затем резко бросился вперед. Луминара почувствовала быстрое ощущение провала, а затем они споро поплыли по водной поверхности вперед. Резво перебирая ногами, суубатары весело отфыркивались, стараясь поддерживать свое конусовидные головы над поверхностью воды. Казалось, что это путешествие доставляет им массу положительных эмоций.

Вода в реке оказалась холодной, бодрящей и очень чистой. Посмотрев вниз, Луминара смогла различить подводные течения, а также мелкие речные гладыши, привлекающих пристальное внимание суубатаров. Верхоплавки с множеством членистых конечностей при виде своего главного врага разлетались во все стороны.

Луминара уже прекрасно различала противоположный берег, когда животное Булгана резко дернулось вправо. Двое алвари, словно по команде, извлекли оружие. Рука джедая автоматически потянулась к лазерному мечу, несмотря на то что она до сего момента не заметила ничего подозрительного.

Внезапно ее собственный жеребец произвел тот же самый маневр и резко изменил направление движения. Если бы ноги не были плотно зафиксированы в стременах, Луминара, без сомнения, оказалась уже сейчас в воде. В следующее мгновение Киакхта издал оглушительный возглас: «Гиарки!». Что, интересно, это такое? пронеслось в голове.

Внезапно из-под воды неподалеку от ее левой ноги показалась бородавчатая бесформенная морда странного существа зеленовато-оливкового цвета; любопытство Луминары оказалось мгновенно удовлетворено.

Покрытый коростой зев гиарки был совсем не похож ни на что виденное джедаем до настоящего момента. Достаточно сказать, что животное оказалось абсолютно лишенным симметрии, а жирные распухшие губы, казалось, блуждали по всей поверхности морды. Из-под верхней губы поднималась пара больших выступающих серовато-зеленых окуляров. Подняв световой меч, Луминара попыталась атаковать это огромное колышущееся чудище, но оно уже скрылось под поверхностью воды. Еще одна гиарка всплыла на расстоянии нескольких метров справа.

Луминара обнаружила, что начинает тонуть — но только не в воде, а в поднявшемся над нею невероятном грохоте. Жужжанье лазерных мечей перекликалось с ржаньем и воем суубатаров, которые также проявляли отвагу и атаковали непрошеных гостей своими резвыми конечностями; криками алвари и выстрелами их недавно приобретенных бластеров. Джедай поняла, что переделка, в которую они случайно попали, становилась все серьезнее.

Но самым странным обстоятельством в сложившейся ситуации было то, что гиарки совсем не имели зубов.

Если эти водные чудища были лишены плотоядного инстинкта, то зачем же им было нападать на мирных путников, пересекающих реку? Быть может, они намеревались использовать путников в пищу неким другим, неизвестным пока образом? Заметив новую тварь, которая возникла у них на пути и которую так ловко отбил парой передних ног ее суубатар, Луминара поняла, что с такими размерами пасти гиарка способна поглотить намеченную добычу целиком. Но при отсутствии крепких резцов, острых клыков и даже ядовитых шипов… Почему Киакхта и Булган вели себя так, будто перед ними была по меньшей мере стая акул?

В этот момент джедай услышала визг. Дернувшись назад и забыв о собственной безопасности, она заметила суубатара Баррисс, который все это время плыл строго за ними. Но последний отличался от первого одной-единственной деталью.

В седле не было седока.

Голова Баррисс виднелась в нескольких метрах от животного; девушка мужественно оборонялась мечом. Со стороны Киакхты послышались приглушенные проклятья. Внезапно до Луминары дошло, что девушка движется вниз по течению гораздо быстрее, чем вся остальная команда. Она обернулась с Булгану, который с перекошенным лицом закричал:

— Гиарки! Они пытаются утащить Баррисс с собой!

Луминара не верила собственным глазам.

— Но как? Ведь у них нет рук!

Вместо ответа алвари широко открыл рот. И тут Луминару пробил озноб — она наконец-то поняла, что имел в виду проводник.

* * *

Заметив, что Баррисс слетела с седла и очутилась в воде, Анакин мгновенно бросился вслед за ней. Решение пришло незамедлительно; точнее сказать, этот был выработанный со временем рефлекс. Юноша отдавал себе отчет, что если обстоятельства мгновенно переменятся, он не сможет ничего противопоставить дюжине отвратительных тварей, но действовал согласно внутреннему позыву. Заметив, что девушка начинает удаляться, он удвоил свои усилия. Анакин был прекрасный пловец, полюбив это занятие во время учебы на Корусканте. Прошло несколько минут, когда он смог обменяться несколькими словами с девушкой.

— Ты как, в порядке? — закричал он. — Как дела, Баррисс?

— Я промокла, — послышался ответ, — абсолютно промокла.

— Можешь доплыть со мной до берега? — подняв руку, он показал на то место, где остальные члены команды начали подниматься на сухой песок.

— Боюсь, что нет, — ответила девушка. — Такое впечатление, будто меня что-то засасывает, — указав свободной рукой под воду, она добавила: — Что-то или кто-то.

Глубоко вдохнув, Анакин нырнул под воду. Кристально чистая вода помогала прекрасному обзору. Падаван заметил ноги девушки, которые работали изо всех сил без малейшего эффекта. Неподалеку от нее виднелась гиарка с огромной открытой пастью и раздутыми жабрами. Тварь засасывала воду с такой силой, что скорость течения реки увеличилась вдвое. Вынырнув на поверхность, Анакин решительно крикнул девушке.

— Постарайся продержаться еще немного на поверхности, а я позабочусь об этой подводной надоеде, — сделав еще один глубокий вдох, он нырнул и ринулся прямо к морде страшного чудища.

Падаван не пытался хитрить: он решил пойти на прямую атаку. К удивлению, мощные гребки рук и ног также перестали давать хоть какой-то эффект. Обернувшись назад, юноша обомлел: на расстоянии десятка метров от него появилась не одна, а целых три гиарки. Последние прилипли друг к другу головами, словно составные части какой-то чудовищной мозаики, и принялись в унисон засасывать воду, оттягивая Анакина все дальше и дальше от Баррисс. Вскоре к общим усилиям присоединилась и четвертая тварь. Юноша почувствовал, что больше не может сопротивляться этой ужасной силе; темные глотки были все ближе и ближе.

Техника заманивания жертвы была безупречна. Несколько гладышей и верхоплавок, которые на свою беду очутились в столь мощном потоке, мгновенно исчезли в темном зеве одной из гиарок. А воздуха становилось все меньше и меньше — Анакин ощущал чудовищную боль в груди, которая становилась просто невыносимой. Падаван был на грани отчаяния, и тут ему пришли на ум слова своего учителя Оби-Вана Кеноби: если не можешь победить шторм, иди вместе с ним.