| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Так что после захвата ключевых точек лепестки "Серой Сирени" осыплются, и управление перейдет к хозяйственному зверю — "Бурому Барсуку".
По этому знаку барсуки-провокаторы выйдут из нор, соберут вокруг себя всех недовольных, и всеми силами толкнут их к восстанию. "Барсуков" хватало: в точном соответствии с рекомендациями разведки, агентуру уже лет пять внедряли под видом поселенцев во все крупные города и в те команды, которые не слишком шарахались от чужаков. Удавалось это не везде, но для успеха "Бурого Барсука" достаточно было любого вооруженного выступления против Дом Куриту. Любая сколь угодно мелкая стычка развяжет руки Дому, позволит ему железной пятой растоптать мятежников, назначить удобное правительство, разместить свои гарнизоны во всех важных пунктах, построить должные укрепления, и таким образом, упрочить свою власть над планетой — зарыться в землю, подобно основательным барсукам. И пусть партизаны прячутся по лесам: Дом не собирался расходовать людей, технику и силы на бесполезный героизм, отлавливая ветер в поле. Придет зима, потянутся партизаны из землянок к теплу — тут-то их и начнут вязать поштучно егерские патрули. Рано или поздно Сопротивление уничтожат, либо приведут в такое состояние, из которого оно уже никак не помешает.
И тогда Дом Куриту официально откроет транспортную линию на Арду. Над безднами пространства повиснет "Малиновый Мост", по которому бурно устремятся переселенцы; в этот раз уже без всякой стажировки. Или со стажировкой — военные не входили в тонкости. На этапе "Малинового моста" с планеты уйдет один из полков, и вообще останутся только войска, достаточные для обороны — на случай чьих-нибудь попыток повторить успех Дома Куриту. Поддержание порядка перейдет к министру внутренних дел, Арда встроится в систему законов исполинской державы.
В полном соответствии с ними, на планету прольется золотой дождь субсидий, кредитов, фондов, существующих специально для поддержки осваиваемых территорий. Понаедут специалисты по решению проблем в новых колониях. Профессиональные колонизаторы излечат Арду от детских болезней, благо опыта не занимать. В конце концов, большинство жителей Арды скажет про себя: "Да ну ее, эту демократию! При Куриту жить лучше." — и таким образом признает Дом.
Таков был план, разработанный полным генералом Фудо-ме Синоби, и одобренный первым министром Тое Коге Дайхацу. С момента возникновения гигантского замысла прошло уже почти пятнадцать лет.
* * *
*
Пятнадцать лет назад Изабелла увидела в детской книжке красиво разрисованную цветными красками таверну. Бородатые пираты залихватски опрокидывали в луженые глотки кружки крепкого эля. Благородные капитаны, насквозь несчастные в личной жизни, потягивали тонкие вина из изящных бокалов. Подле них отдыхали верные шпаги; за широкими алыми кушаками и в нагрудных кожаных портупеях грозно топорщились пистолеты. И плыл под деревянными балками низкого потолка сизый дым курительных трубок, напоминавший всякому о походах, боях и победах. Собственно, с прочитанной тогда сказки о злых пиратах и отважных обитателях Аббатства Рэдволл, начался путь, который привел девушку на планету Арда.
Следуя указаниям Красильщика Сэпли, путешественница добралась до оружейного магазина Веланда Кузнеца; тот направил девушку в таверну, где на днях ожидалась капитан барка "Стальная роза" — Ливия Харт. Именно в экипаж Ливии Харт хотела попасть Изабелла.
Но достигнув указанного адреса, девушка очень удивилась. Как-никак, с туристической визой она провела на планете добрых полтора месяца, и игровых таверн насмотрелась. Как правило, игровая таверна была слышна за несколько кварталов: гуляли команды, горланя свои любимые песни в меру сил и умения. Дуэлянты азартно гонялись друг за другом вдоль и поперек улицы, звякая игровым оружием и угрожая отрезать уши, равно как и иные, принадлежащие к фехтовальному делу, части. Зрители со знанием дела обсуждали поединщиков, делали ставки, обвиняли в шулерстве, порывались таскать друг друга за бороду, радостными воплями извещали мир об удаче... Словом, не прозеваешь, даже если и захочешь.
"Левая рука Тьмы" не выделялась ничем подобным. Обычный чистенький домик. Вывеска поперек улицы, непременный флаг Игры над входом.
И все.
Изабелла в третий раз за сегодня подошла к двери. Короткий весенний день отгорал; уже примораживало. Таверна стояла окнами к закату, против ожидания, даже окна были не витражные — бесцветные. Получается, "Левая рука Тьмы" предназначалась для тех, кто может от Игры устать. Но тогда почему над входом все-таки флаг Игры? Или здесь другая Игра?
Раздумывая об этом, Изабелла вошла и пересекла небольшой светлый зал, уставленный столиками на одно, четыре и шесть мест. В зале ужинали человек двадцать; они негромко переговаривались между собой и проводили гостью равнодушными взглядами. Слуга хотел принять вещи, но гостья даже не заметила его. Трактирщик у стойки смотрел прямо в лицо девушке, не улыбаясь, не хмурясь — спокойно и вежливо, и Изабелле сразу расхотелось хитрить с ним.
— Добрый вечер — поздоровалась она. — Я ищу Ливию Харт. Красильщик направил меня к Веланду Кузнецу, а тот — к Вам. Меня зовут Изабелла. Могу ли я узнать Ваше имя?
Сдержанная улыбка.
— Меня называют Финрод, а прозвища я пока не заработал... Госпожа Харт ожидается ближе к вечеру, а, может быть, и завтра. Судя по Вашей сумке, ночлег Вы еще не искали? Тогда, может быть, остановитесь у меня? Комнаты чистые, в столовой никто не курит, а еще у меня очень тихо. Если Королева Побережья появится сегодня вечером, я ничего не возьму с Вас.
— А если завтра?
— Даже если послезавтра. Один день все равно обойдется Вам не дороже девяноста песцов.
Цена была божеская; Изабелла облегченно согласилась. Слуга тотчас привычно подхватил сумку клиентки одной рукой, телом изобразил смазанный поклон-приветствие, а второй рукой так энергично указал на лестницу, что Изабелла поддалась его настроению и стряхнула с плеч целый день. Который, несмотря на все богатство событиями, оказался всего лишь прелюдией к главному.
Предстояло упросить Ливию Харт взять Изабеллу на корабль.
Девушка с удовольствием скинула тяжелый шерстяной плащ на единственную в комнате кровать. Разделась и неторопливо вымылась в маленьком душе. Оделась в чистое и немного повалялась в свое удовольствие, отгоняя прочь всякие мысли. Изабелла готовилась к беседе, и прежде всего хотела приобрести легкое, чуть радостное, настроение. За окном неспешно догорал закат. Финрод не соврал: тишина стояла оглушающая, почему-то даже без кошачьих воплей — а ведь самое время, март месяц...
Отдохнув с полчаса, Изабелла вышла в столовый зал, где людей прибавилось. Пожалуй, можно было насчитать уже около сотни. Путешественница выбрала круглый столик на одного, спросила чтонибудь поесть у подскочившего слуги и с восхищением наблюдала, как хозяин выполнял заказ. Финрод точным движением откроил кусок мяса, щедро покрыл его смесью из чего-то, похожего на фасоль и картошку одновременно. Слуга схватил нагретое металлическое блюдо и без всякого подноса мигом доставил к столу; а откуда возникли вилка, хлеб, салфетка и солонка, Изабелла просто не успела заметить.
Все лежащее на тарелке пахло так вкусно, что девушка мгновенно смела порцию и бесстрашно попросила добавки. За фигуру она не опасалась: еще два-три дня побегать так, как сегодня, и нужно будет беспокоиться не о снижении, а о наборе веса.
Открылась дверь и вошла небольшая компания, сразу от входа заказавшая горячий чай. Хозяин и выскочивший на голоса второй слуга потащили к их столу чайник на стальной подставке, чашки, круглый заварник. Гости тем временем сбрасывали плащи и куртки прямо на спинки стульев. Изабелла украдкой рассматривала вошедших, которые устраивались за соседним квадратным столом.
Первым в глаза бросался кряжистый бородач. Уж он-то соответствовал колориту Игры на все сто: под снятым темно-синим плащом с меховой опушкой обнаружилась на нем какая-то ткань, отблескивающая сизым; Изабелла несколько времени поломала голову, металлик это, нейростил или мутировавший до неузнаваемости крепдешин, пока не стукнула мысленно себя по лбу: да это же настоящая кольчуга! Просто колечки настолько мелкие и так часто сплетены, что выглядят тканью. Называли коренастного тоже правильнее некуда: Гимли.
Гимли из Изенгарда поспешил усесться, и обувь его Изабелла не рассмотрела. Не убоявшись возможных насмешек, заглянула под стол — но сапоги коренастого гнома уже скрылись в чаще мебельных ножек. Пришлось выпрямиться и рассматривать следующего.
Сосед Гимли не выделялся ни ростом, ни шириной плеч, да и одежду носил скорее рабочую, чем игровую, а именно: темную плотную рубашку, грубую серую куртку, такие же брюки и высокие шнурованные ботинки, которые мужчины вообще любят обувать, но которые мало кому идут. Мастеру, как называли этого второго, ботинки подходили чрезвычайно.
Третьего именовали Шагратом. Смуглое лицо, широкие скулы и раскосые глаза выдавали в нем коренного степняка в неизвестно каком поколении, да еще и неимоверно чистого рода, что вообще-то для обитаемой части Галактики давно стало редкостью. Очень уж перемешалось человечество за долгое время. Усаживаясь, Шаграт поправил алый жилет с золотой отделкой и бездной накладных карманов, под которым горела желтая рубаха; ну а шаровары были, конечно же, синие, и сапоги тоже синие, мягкие, со слегка загнутыми вверх носами. Изабелла даже удивилась: и не холодно ему в такой обуви по мартовской земле разгуливать?
Четвертый участник, игравший в сцене немую роль, по контрасту с Шагратом оделся весьма просто. Зеленая рубашка, серый свитер, черные брюки, какие-то неопределенного цвета ботинки на мягкой подошве... Никто не назвал его имени.
Едва поспел чай, Шаграт и четвертый уткнулись в свои чашки, а Гимли и Мастер только чуть пригубили, потом, видимо сочтя напиток горячим, вернулись к разговору. Обсуждали они очередную неудачную попытку команды Эмин Майла выиграть у Роланда и возглавляемого им города Уникорн право на прокладку какого-то канала по чьим-то территориям, названия которых для Изабеллы ничего не значили.
Гимли сердился:
— Ну Крот и упрямец! Никак не откажется от своего канала! Да и Роланд хорош лось: уперся, и хоть ты что! Уже и миром решали, и войной, а все никак. Сколько лет прошло... На пустом месте такую войну раздули. Стыдно и грустно!
Мастер молча слушал. В таверну входили еще какие-то люди; становилось шумнее и шумнее, но гул был тихий и какой-то сам по себе уютный. Все при деле, все довольны, спина в тепле, еда вкусная, глаза пока не слипаются от усталости... И катится разговор, как по рельсам: все уместно, все понятно и правильно. Место ли так влияло, закат ли весенний оказался настолько хорош, но Изабелла всем телом ощутила разлитый в воздухе таверны покой, который не искажало даже ворчание Гимли.
Наконец, Мастер ответил:
— А все потому, что каждый тянет в свою сторону. Это Синие Драконы очень правильно заметили. И я Тейчи уважаю именно за то, что он все-таки вложил нам в головы мысли про экологию. Мы теперь хоть знаем, что на это оглядываться надо...
— А Тейчи здорово поумнел, — поддержал Шаграт, — Помнишь, еще давно он начинал с того, что просто приходил и морду бил за нарушение экологического равновесия, вот хоть Боярина спроси!
Компания тихо и необидно посмеялась. Должно быть, Боярину в свое время перепало на орехи. Шаграт продолжил:
— А теперь Синие Драконы ничего не запрещают. Если к ним приходишь со своим проектом, и если они считают твою идею неприемлемой, Тейчи свое решение предлагает. Знаете, как было у нас в Шервуде?
— Расскажи, пожалуйста, — степенно пригласил Гимли, распушив бороду лопатой.
— В общем, Шериф Ноттингемский решил как следует охоту поставить. Пришел к Тейчи, говорит: мол, хочу сафари и точка! А то на Югах туристы, с Основателем понятно, у Норвежца на западе лесная промышленность, да и рыба, да в Клондайке, как из названия видно, вообще редкоземельные металлы моют прямо в речных россыпях. Анлат зерном торгует, короче все при делах, а Шервуд что? Рыжий?
Компания прямо-таки покатилась. Изабелла не удержалась, прыснула и сама в кулак тихонько: туристом посетила она Ноттингем, и знала, что Шериф Ноттингемский как раз с огненно-рыжей шевелюрой.
— А дальше? — заинтересованно спросил Мастер.
— Дальше Тейчи за свое: экосистема не выдержит, надо равновесие... Но есть один выход... Короче, поехали они вдвоем к Леснику.
— В Фангорн или в Бельтан? — уточнил Гимли.
— В крепость Батт. Лесник выстроил Батт точно в том месте, где опушка Фангорна смыкается с лавовыми холмами Бельтана. Год назад это было. Теперь там столица Лесника и дриад.
— Лесник так и не выбрал себе никого из них? — встрял Мастер.
— Да кто его знает. Ты давай не отвлекайся, — попросил Гимли. Шаграт послушался:
— И Лесник со своими генобиологами вывел для Шервудского леса такую здоровенную свинью. Весит почти тонну, жрет соответственно, а главное, размножается как кролик. Постоянно отстреливать надо, иначе подлесок выедает напрочь.
— А как же равновесие? — удивились Мастер и Гимли.
— Вот теперь охотники и поддерживают равновесие. В этом соль! — Шаграт восхищенно отсалютовал поднятой чашкой, — Тейчи, Лесник и Шериф развернули та-а-акую рекламу Настоящей Мужской Охоты На Настоящего Дикого Зверя, Ужас Шервудского Леса, что в Ноттингем паладины просто стадами ломятся. Даже специальное ружье придумали, чтобы валить суперсвиней на полном скаку. Пуля величиной с редиску, бьет страшнее тещиной скалки. Отдача, как и положено: если к плечу хорошо не прижал, сам бревном валишься... Я пробовал!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
