Скс Режим бога 1-я книга

И я понимаю: ТВАРЬ МЕНЯ СЕЙЧАС УБЪЕТ!!! Пелена ненависти, страха и бешенства накрывает меня с головой. Я опять не ребенок. Я сдергиваю себя с лезвия, перехватываю его правую руку с ножом, а своей правой с одетым карабином дважды бью снизу-вверх ему под подбородок. Глухой звук. ТВАРЬ НА ПОЛУ, с неестественно повернутой головой.

Я стою один. Девочка на полу. ТВАРЬ на полу. Убил. Такого в плане не было. Такого не надо было. Дергаюсь к выходу. Останавливаюсь. Без паники! Возвращаюсь, подбираю свою перекладину. Пячусь к выходу. Замечаю телефон. "02":

— Милиция, сержант Васильчикова — слушаю вас...

— Алло,— мой голос хрипит и булькает, — Восьмая Красноармейская, дом восемь, корпус один, квартира сто пятьдесят первая, изнасилование ребенка... — кладу трубку рядом с телефоном, слышу оттуда голос, который к чему-то призывает и что-то требует. Пофиг. Надо убираться. За убийство я отвечать не хочу.

Забираю не пригодившуюся перекладину, еще раз оглядываюсь — девочка и ТВАРЬ лежат неподвижно. Выхожу на лестницу, и иду вниз за сумкой. Спускаюсь еще на один пролет и вызываю лифт.

В лифте достаю бинт, сдираю упаковку, и не разворачивая, целиком засовываю под мокрую от крови рубашку, стараясь плотно прижать к небольшому разрезу на боку, из которого течет кровь. Застегиваю куртку, мельком замечаю, что она тоже пробита ножом — но крови нет, и дырка почти не видна. Левую, испачканную в крови руку сую в карман, и изнутри придерживаю-прижимаю бинт. Присев, подбираю с пола кабины разорванную упаковку.

Боли почти нет, но я уверен, что она придет позже. Необходимо как можно скорее добраться до дома! Выхожу на первом этаже, и выбираюсь из подъезда, низко опустив голову.

Метро — не мой вариант, слишком долго. Такси на улице, конечно, нет и в помине — нужно идти к проспекту. Использую перекладину как посох, и довольно уверено двигаюсь к более оживленному в транспортном отношении проспекту Москвиной. Интересно, кто вообще такая эта Москвина — никогда не слышал в Питере этого адреса. Странно, что не посмотрел в инете, приду — гляну.

"Господи, что за чушь лезет в голову! Нужно скорее домой, нужна машина..." Выхожу на проспект, и судорожно соображаю: такси не видно, стоять с поднятой рукой — гарантировано привлечь нездоровое внимание абсолютно всех вокруг.

Оглядываюсь — около небольшого синего киоска "Союзпечати" стоит небольшая очередь в три человека, но рядом припаркована чистая, блестящая черная "Волга". Двигаюсь к ней, и жду. Вторым от очереди отделяется молодой парень в черной ветровке, и на ходу разворачивая купленный "Труд", идет к машине.

— Извините, а вы водитель?

Парень, стоя рядом с водительской дверью, удивлённо поднимает на меня взгляд:

— Да. А что ты хотел, мальчик?

— Мне очень срочно нужно на Васильевский, папа дал на такси десять рублей, а машин нет. Вы могли бы меня отвезти туда? Мне правда очень срочно надо! — придаю физиономии просительное выражение "из Шрека".

Парень мгновение колеблется, а потом деловито нахмурившись, смотрит на часы:

— Ну, садись... Только быстро, а то я тоже спешу!

— Спасибо большое! — я осторожно забираюсь на заднее сидение.

— С палкой своей осторожнее, не поцарапай ничего...

— Я осторожно. — кладу перекладину на пол.

"Ага, спешишь ты — газетку купил почитать."— думаю я, не забывая прижимать бинт к ране.

— А что у тебя такого срочного случилось, что прям на такси разъезжать собрался?

Я уже был готов, и начал рассказывать, что на выходных был у папы — они с мамой в разводе — ей нужно уезжать к бабушке, а я забыл ключ, вот папа и дал денег на такси, чтобы мама не ругалась.... Бла-бла-бла...

Получалось довольно убедительно — парень покивал, и интерес ко мне потерял. Дело житейское — семья в разводе, все обычно, ну, может, кроме такси — но меньше "десятки" у меня денег не было, всю мелочь растратил в магазине и аптеке.

Доехали минут за двадцать. Я ожидал, что мне будет становиться хуже — но нет, пока держался. Наверное, еще сказывается адреналин.

— Десятка, вроде, многовато... — замялся парень, — Но у меня на сдачу есть только трешка...

Отказываться было бы подозрительно, и я горячо поблагодарил водилу. Тот расплылся в облегченной улыбке, и всучил мне "трояк" в обмен на "червонец". Видимо, этот вопрос всю дорогу не давал ему покоя.

"Мда, были люди в наше время..."

Через пять минут я закрывал за собой входную дверь в квартиру.

Сразу иду на кухню, к аптечке над воздухоочистителем. Сгребаю в постиранный полиэтиленовый пакет, который сушился над мойкой, все лекарства, имеющиеся в наличии, и тащусь в ванную. Снимаю вещи, на которых не вижу крови, и отбрасываю их в сторону. Дырой в куртке тоже буду заниматься потом.

Из безнадежно испорченного: окровавленные рубашка и футболка. Пояс брюк тоже в крови, и я замачиваю его в раковине. Вовремя всплывают воспоминания из 'прошлой жизни' — и я включаю только холодную воду, чтобы кровь можно было отстирать.

Дохожу до главного — отнимаю разбухший от крови ком бинта. Вертикальный разрез от лезвия в моем левом боку — рана примерно в три сантиметра, немного выше пояса. Все-таки в последний момент я почти успел уклониться — а вот если бы не альпинистский карабин на руке, то был бы уже остывающим трупом с перерезанным горлом.

Начинает потряхивать. Голый стою в ванной, и аккуратно смываю кровь с раны и тела. Рана немного кровоточит, и после мытья кровь пошла активнее. Но, видимо, крупные сосуды не задеты, и внутреннего кровотечения нет. Мажу края раны йодом, и с содроганием их раздвигая, щедро сыплю стрептоцид. Делаю из нового бинта толстую "подушку", и на нее тоже сыплю стрептоцид. Прижимаю "подушку" к ране и фиксирую лейкопластырем. Поверху плотно бинтую.

Затем застирываю коричневым хозяйственным мылом пояс брюк, и тащу их сушиться — благо, на улице еще прохладно, и батареи горячие. Следующие десять минут тщательно смываю горячей водой все следы крови в ванной и раковине, придирчиво рассматриваю результат, и иду заниматься уничтожением рубашки и футболки. По уму, их необходимо выбросить на помойку, но идти на улицу не позволяют разум и силы. Туго сворачиваю окровавленные тряпки, и засовываю их в самый низ помойного ведра.

Еще раз прохожу по квартире и тщательно ищу следы "кровавой драмы". Взгляд натыкается на сумку "Динамо-80" и оконфузившийся "меч джедая". Впрочем, это я идиот, а не палка с "пятачками". Кстати, о "пятачках" — вытряхиваю их из перекладины турника и убираю в письменный стол. Сам турник и сумку с креплениями прячу на антресоль — пока сойдет.

Силы уходят очень быстро — и я судорожно соображаю, что еще нужно сделать, прежде чем вырублюсь. Отношу лекарства обратно в аптечку, и обнаруживаю упаковку "бисептола", который принимал при ОРЗ. Насколько понимаю, это какой-то антибактериальный препарат, почти антибиотик. Выпиваю сразу четыре таблетки — очень серьезно опасаюсь воспаления раны. Затем, чтобы восполнить кровопотерю, пью подряд три стакана воды, натягиваю поверх повязки толстую тельняшку, в которой часто сплю зимой, и заползаю в кровать.

Состояние, как в тумане — но сон не идет. Перед глазами постоянно стоят сцены из сегодняшнего кошмара. МЕНЯ СЕГОДНЯ МОГЛИ УБИТЬ!.. Впервые за 'две жизни'. Эта мысль целиком заполняет мою бедовую головушку, и сопровождается жесточайшим "отходняком". Зубы начинают стучать так, что приходится зажать ими рукав тельняшки — а то раскрошатся нафиг...

Почти на карачках добираюсь до серванта, где у мамы стоит нарядная и необычная для СССР бутылка рижского бальзама. "Под кофе" — так это всегда аристократично провозглашалось гостями. Трясущимися пальцами выковыриваю пробку из короткого горлышка, и сразу делаю большой глоток... раскаленного металла!

Под какой, нахрен, кофе! Там что, чистый спирт?! Бодрой рысью несусь на кухню, на ходу вытирая ручьем текущие из глаз слёзы. Выпиваю залпом полчайника, заливая огонь, бушующий во рту и горле. Зато назад возвращаюсь твердой и уверенной походкой. Убираю бутылку в сервант, и уже шатаясь на подгибающихся ногах, с трудом дохожу до кровати. "Начхать мне на всех маньяков — в следующий раз просто возьму с собой автомат! " — жутко довольный найденным решением проблемы, влезаю в постель. Дальше — темнота...

...Мама приезжает домой совсем поздно, в районе полуночи. Веселая, довольная встречей с однокурсниками, и заметно выпившая! Это большая редкость — и я со слабой улыбкой, сам стараясь дышать в сторону, слушаю ее рассказ, что она была одета лучше всех — не зря с подругой шили! И вообще все мужчины курса отметили, что она совсем не изменилась, а только похорошела!

Господи, какая же она на самом деле молодая... Почти на двадцать лет моложе меня! 'Того'...

Чувствую я себя на удивление неплохо — до маминого прихода сделал еще одну перевязку, "доел" весь наличный бисептол, и хорошо поспал. Использованные бинты мелко порезал ножницами и спустил в унитаз. "Конспирация, батенька!"...

Попил с мамой чая, подтвердил от всей души, какая она красавица и умница, не дыша своим перегаром чмокнул ее в щеку, и отправился спать...

15.05.78, понедельник (мой 85-й день в СССР)

Проснулся рано, еще не было и шести утра. Мочевой пузырь недвусмысленно намекал, что три чашки чая на ночь — чересчур, даже при отсутствии возрастного простатита! Удовлетворить желания мочевого пузыря было несложно, а вот вернуть сон — проблема.

Выполнив то, из-за чего проснулся, я первым делом размотал в туалете бинт и осмотрел рану. Края раны были слегка красноваты, но в целом она опасений не внушала! По крайней мере, в силу моих познаний в медицине, но всё же при движении некоторая болезненность определенно была. Снова насыпав стрептоцид, я прокрался обратно в спальню. Маме скоро вставать на работу, да и я не хотел ей попадаться на глаза — подчас, чересчур внимательные к моей персоне.

Вчера в голове был полный сумбур, и все остатки возможностей нормально соображать были заняты раной. Сегодня — когда стало несколько полегче — вернулась и способность думать. Но мыслей было всего две, и обе невеселые.

Во-первых, как-то невзначай до меня дошло, что теперь я убийца, и родная советская милиция будет меня искать! И что к сожалению, скорее всего, она меня найдет. Поэтому необходимо избавляться от всего, что меня будет "топить", и придумывать всё, что поможет мне "выплыть". На этом фоне мое вчерашнее бегство с места преступления уже не казалось мне самой удачной идеей. Хотя, может, и пронесет...

Во-вторых, сегодня городской финал "Перчаток". Я и так слабо себе представлял, что мне делать с Мисюнасом, а в нынешнем состоянии у меня шансов и вовсе 'кот наплакал'. Первый его бой мне хоть и не понравился своей скоротечностью, но и не слишком впечатлил. Я и сам уже не раз выигрывал свои бои одним ударом. Да, неприятно, что у него такой же сильный удар, как и у меня — но паники не вызывает.

А вот второй бой было совсем невесело смотреть. Противником у Мисюнаса был крепенький парнишка — так прибалт просто вышел в ринг, и "забил" того своими тяжеленными ударами. И что самое плохое — он вообще не заморачивался защитой, и пару ответных "плюх" получил, но никак на них не отреагировал. Мдя. Надо думу думать...

...Я прислушался. Судя по звукам, мамины сборы подходили к концу — скоро она уйдет на работу, и наступит время активных действий. Ну, активных в меру моего нынешнего состояния.

Перво-наперво я собрал все, что может меня уличить в причастности к "генеральской заначке": пистолет, патроны и деньги. Затем, скрепя сердце, присоединил к получившейся маленькой кучке Айфон с зарядником и наушниками. Потом полез на антресоль за сумкой и турником. Перекладину просто поставил за дверь в своей комнате, а крепления и альпинистский карабин убрал в ящик с игрушками, под стол — туда, где раньше хранил Айфон. Долго думал, протереть ли карабин. На нем была блестящая полоса от удара ножом, и темный след от крови — то ли моей, то ли той сдохшей твари. Решил оставить.

Перед самым выходом из дома, позвонил Леха. Не дослушав начавшийся наезд по поводу опять пропущенной тренировки и не снимавшейся целый день телефонной трубки, спросил Леху, может ли он забросить меня на пирс. Прерванный посреди гневной тирады, Леха недовольно помолчал, а потом ответил, что сможет, так как сегодня на соревнования добираемся вдвоем, а Ретлуев приедет сразу в спортзал.

Через пятнадцать минут мы с Лехой уже катили на чистеньком "Москвиче" к ангару, где я и оставил все вещи. Недовольному Лехе "втер" про незапланированную вчера поездку с мамой по магазинам, и чтобы перевести тему, стал расспрашивать о причинах отсутствия Ретлуева.

Леха оживился, и на меня посыпались новости. Оказывается, вчера поймали неуловимого маньяка! Всю ночь шли следственные действия, и Ретлуева "припахали" в них участвовать.

Порадовавшись вместе с Лехой пойманной гадине, я нейтральным тоном поинтересовался, что такое "следственные действия" — допрос задержанного маньяка?

— Ну почему только "допрос маньяка"?— начал рассказывать поневоле "опытный" Леха, — Это и осмотр места, и допрос свидетелей, и сбор улик, и опрос населения, и фотографирование — короче, много чего ещё!

— А как его задержали?— с замиранием сердца поинтересовался я.

— Не знаю пока толком... — с досадой ответил Леха, — Ретлуев сказал, что ангел с небес спустился, и помог — а потом еще посмеялся, гад такой! Увидим его — может, и побольше расскажет, если не засекретили это дело.

— Поняяятно... — разочаровано протянул я. Узнать, жива ли тварь или сдохла, пока не удалось.

По пути я попросил Леху остановиться около аптеки. Купил эритромицин (спасибо "Яндексу"), анальгин и бутылку минеральных "Есентуков". На глазах удивленной тетки в белом халате выпил по две таблетки каждого препарата, и не слушая ее встревоженных вопросов, вернулся в "Москвич".

Остаток дороги провел в тягостных раздумьях, как выстраивать бой. Можно сменить стойку, чтобы беречь левый бок — но я хоть и природный левша, но в правосторонней стойке не провел ни одной тренировки. Да и не выдержу я с реальной ножевой раной полный поединок! Возраст не тот, мотивация не та...

Значит, надо все заканчивать максимально быстро. Но опытный грузин раскусил мои "театральные примочки" в обоих боях, и Мисюнас будет настороже. А раз врасплох не застать, то остается только переть на "бойлера" буром, и ввязываться на открытый размен в "рубке". А так-то, вообще, не было заметно, чтобы прибалт был слабее меня физически, или хуже держал удар. Скорее уж наоборот! Да и мне достаточно одного удара по ране, и привет...

... Леха, уже несколько раз искоса поглядывавший на меня, наконец не выдержал.

— Не хотел тебя раньше времени расслаблять — но Ретлуев просил тебе передать, что в твоем весе финала, видимо, не будет.

— Почему?!?!

— Точно не знаю, но что-то там нечисто с документами Мисюнаса, и его сегодня перед боем дисквалифицируют.

Подробностей Леха и правда не знал, сколько я его не пытал. Поэтому к спортзалу "Динамо" я подъезжал хоть и удивленный, но в радостном и веселом расположении духа. Гора, грозившая меня похоронить, буквально упала с плеч!