Холодный огонь

— Зачем вы мучаете Войксов?! — крикнула Речница Некроманту, дёрнув его за рукав. — Что они вам сделали?!

— Это кровь для Владыки Мёртвых, — сверкнул глазами рассерженный Альрикс, — он примет её и дарует нам победу в войне!

Кесса стиснула зубы и покачала головой.

— Убить Войкса — худшая примета! — тихо проговорила она, чеканя каждое слово. — Вы не победите никогда!..

...Что-то тёплое лежало на груди Кессы — и чем дальше, тем сильнее оно нагревалось. Речница приоткрыла глаза и увидела полумрак, разгоняемый холодным зелёным мерцанием — и красным светом, вытекающим из-под Зеркала Призраков. Она с трудом подняла руку, взяла медальон за край и повернула к себе. Перед ней был мёртвый лес — кто-то развернул Зеркало другой стороной... Речница быстро перевернула его и охнула. За дрожащей алой пеленой виднелся коридор — странные знаки на стенах, мечущиеся тени, мелькающие вспышки... Пульсирующий тревожный свет бил в глаза, Кесса не могла разглядеть лиц, она только видела отблески огня на одежде... или броне? Один из силуэтов обернулся и посмотрел прямо на Речницу, но его лицо было спрятано под щитком... Сармат?!

Ещё несколько вспышек... Силуэт вскинул что-то к плечу, непонятный предмет изверг огонь, пелена сгустилась, и коридор пропал в ней. Кесса зашипела от досады, встряхивая Зеркало и протирая рукавом. Оно было очень тёплым, почти горячим.

Пелена рассеялась. Вспышек больше не было, неясные силуэты шли непрерывным потоком мимо странных тёмных пятен на полу. Одна тень остановилась и пнула такое пятно. Оно немного повернулось, и Кесса, поднеся Зеркало к самому носу, увидела блеснувший щиток. Коридор был завален трупами, Речница видела даже чёрные пятна на их броне — раны от неведомого оружия. Силуэт двинулся дальше, и коридор опустел. Кесса прерывисто вздохнула.

— Где это было? — еле слышно прошептала она. — Почему это случилось?

Тень на полу шевельнулась. Речница затаила дыхание. Там был живой... Он привстал на локте, замер на несколько мгновений, а потом поднялся и прислонился к стене. Кесса видела, как алый свет дрожит на пластинах его брони, видела чернеющие пробоины. Он сделал шаг к другой стене, пошатнулся и чуть не упал. Что-то сверкнуло на другом конце коридора, Кесса прикусила палец, чтобы не закричать. Странный воин снова покачнулся и перекинул своё тело к другой стене. Вспышки стали ярче и чаще, Речница видела, как дымится пробитая броня. Воин дотянулся до рукоятки, утопленной в стену, и повис на ней, оседая на пол. Багряный свет ударил Кессе в лицо, Зеркало дрогнуло, вывернулось из пальцев и повисло на шнурке. Речница подхватила его... и увидела черноту. Древнее стекло медленно остывало.

— Кем ты был? Где ты сейчас? — в пустоту спросила Речница, едва шевеля губами. Её сердце бешено колотилось. Призраки... Призраки мёртвого мира. Пять тысяч лет, как все они мертвы...

Тёплый ветер ворвался в комнату, хлопнули ставни. Кесса вскинулась. У окна стоял крылатый мертвяк, дружелюбно оскалив пасть.

— Очнулась! Ну, хвала богам, — сказал он и хихикнул. — Пойду успокою Нэй-Кайа. Мороки с вами, живыми...

Он сжался в комок, и через секунду здоровенный белый нетопырь вылетел в окно. За распахнутыми ставнями зловеще мерцал Ургул — единственная звезда Нэйна.

— Вот и катись в туман, — пробормотал Некромант и захлопнул окно. Череп, который он прикрепил к поясу, светил глазницами, и этот холодный свет озарял всю комнату. Кесса облегчённо вздохнула и попыталась сесть. Немедленно заныло плечо, кисти рук свело судорогой, и Речница упала обратно. Альрикс наклонился к ней и положил холодные примочки на её запястья. Кесса скосила глаз и увидела на плече огромный синяк.

— Альрикс, а что случилось? — робко спросила она, пока Некромант поливал её какими-то зельями. Тот покачал головой.

— Чего только не было, Сирилин! У нас одна надежда — что все остальные были так же хороши, как ты, и назавтра ничего не вспомнят. Ты первый раз попробовала нийок? Это слишком крепкое зелье для тебя, его я-то не стал бы пить...

— Ох ты... Это Нэй-Кайа меня угостил... — Кесса протёрла глаза и снова попыталась сесть. — Уже ночь?

— Ночь, и притом ночь десятого дня Иттау, — хмуро кивнул Некромант. — Завтра одиннадцатое. Ну что я могу тебе сказать? В мышиных гонках ты пока не преуспела. Плечо ты расшибла в полёте, а руки — когда фехтовала с нерсийским жрецом. Вы дрались на палках, щит-в-щит, меч-в-меч. Он долго отказывался, но ты не отставала. Потом тебя понесло кидать ножи. Там я тебя и отловил.

— Десятое Иттау?! — ахнула Кесса, пропустив всё остальное мимо ушей. — Талегва... Что с Рекой?!

— Никаких новостей с запада, — покачал головой Альрикс. — Некому разносить новости. Сегодня все спят, завтра я попробую что-нибудь выяснить.

Он держал в руке сосуд из сушёного плода Кими, оплетённый тонкими ремешками.

— Это твоё. Награда за меткость. Тут что-то из специй... — маг понюхал пробку. — Точно, это куана. Ты рвалась покидать ещё и отбить главный приз, но мы вовремя тебя унесли. Нет, одна надежда на общую забывчивость... Ты что, хотела повесить себе на хвост всю Саркейсу?!

— Куана? — Речница прижала сосуд к груди и смущённо улыбнулась. — А... какое место я получила?

"Вот и у меня есть дар для Гедимина. Когда-нибудь я с ним повстречаюсь, а нет — отдам Фриссу..." — подумала она. Речнице на миг померещился прохладный мокрый ветер, где-то зашуршали тростники, и рыба ударила по воде хвостом... "Был ли праздник в Фейре?" — думала Кесса. "Любопытно, кто сыграл Колдунью, а кто — Пленниц... и согласился ли Фрисс на роль Илирика? И кто был Демоном..."

— Третье место, и тебе этого хватит, — Некромант опять нахмурился. — Лежи, Сирилин. Завтра мы полетим дальше.

Кесса кивнула и натянула одеяло на плечи.

— Альрикс, а ты знаешь, что случилось в Праздник Крыс? Знаешь, откуда он пошёл?

— Конечно. Наш прародитель Менсарк в этот день нашёл для нас земли, — кивнул Некромант. — И что?

— Не только, — прошептала Речница. — В этот день отступил хаос, и развеялся мрак, и пленённые получили свободу, и разрушители бежали в страхе. Так было на Реке — и так снова будет...

Глава 11. Ликвидация

— Отличный эксперимент, Кейденс. Просто замечательный. Отныне будем праздновать в хранилище — и закрывать его сначала, а не потом, — Гедимин коснулся передатчика, втягивая все выпущенные и развёрнутые "усы" и перистые "волоски". — Внешний периметр — чисто. Проверить внутренний. И что сказал хранитель?

— Но согласись, командир, что жжёнка получилась отменная, — отозвался Кейденс, просунув руку сквозь защитный купол. Прибор на его руке тихо щёлкнул, выпуская веер антенн.

— Огден, проверь, — отрывисто сказал сармат. — Внутренний — чисто.

— Хранитель сказал "ой!", — ответил Огден, отступив на шаг вдоль купола и погрузив "усы" анализатора в почву, — а потом врубил иллюминацию по всем коридорам. До сих пор в глазах звёздочки... Терпимо. Поле?

— Убираем, — кивнул Гедимин, протянув руку к переливающемуся куполу. Из брони на руке протянулись короткие изогнутые "рога", защитное поле надулось, как мыльный пузырь, затрепетало и погасло.

— Чисто, — сказал Огден и спрятал анализатор вместе с "усами". Высокие злаки колыхались вокруг чёрной "плеши" и сыпали пыльцу на безжизненную землю, на целых две зимы скрытую непроницаемым куполом. Следующей весной "плешь" зарастёт, следующей осенью никто не найдёт, где она была.

— Хорошо, — ответил Гедимин, отходя от очищенной земли. — Небольшой отдых.

Пятеро в чёрной броне устроились в тени злаков. Пыльца сыпалась на них, оседая позолотой на скафандрах. Гедимин угрюмо разглядывал оплавленные пластины на груди и глубокие рубцы, прорезавшие слой чёрного фрила на плечах и по бокам, с заходом на спину. Из-под содранного покрытия блестел ипрон.

Огден, раскрыв передатчик, изучал карту степи.

— Мы прошли уже три четверти следа, — заметил он, — и везде было чисто. Здесь, на дальнем хвосте, с самого начала было мало пыли. До вечера мы закончим, и Хиу пустит нас на станцию...

— В крайнем случае закончим к утру, — сказал Кейденс, немного оживившись. — У Хиу есть время, чтобы дособирать ту штуковину. Вернёмся и сразу её проверим. Я почти уверен, что командир ничего не напутал, и работает она именно так...

Гедимин вздрогнул, оставил в покое броню и развернулся к сармату.

— Какую ещё штуковину, Кейденс? Я сказал, чтобы вы разобрали её и спрятали обратно. И я вообще ничего не знаю о ней...

— Вчера ты говорил совсем другое, — сармат встал с места и подошёл к командиру. — Звучало это странно, и всё-таки мы весь день с ней возились. Ты говорил о переработке отходов, о добыче ипрона... Вспомнил?

Древний Сармат тяжело качнул головой и уставился на оплавленную броню.

— После трёх вёдер жжёнки? Да, о чём ещё я мог говорить, и что ещё принимать во внимание, как не этот бред... В следующем году — празднуем в хранилище, Кейденс, и чтобы никаких технических устройств рядом не было! Движемся дальше. Иду на взлёт...

Он выпрямился, сдвинул блестящий щиток на груди, открывая небольшой пульт. За спиной сармата воздух задрожал и вспыхнул зеленью. Пластины скафандра с тихим треском откинулись, превратившись в опоры и ручки, четверо сарматов ухватились за них, прицепившись к броне Древнего.

— А вот три полётных ранца на всю станцию — это действительно позор, — пробормотал Гедимин, глядя на приборы. Перистые "усы" развернулись снова, прощупывая степь. Сармат нахмурился.

— Пятно, которого нет на карте, — негромко сказал он, и все ликвидаторы посмотрели сначала на его экран, потом — на свои. — Намного севернее основного следа. Местность — Ункворские Холмы. Готовы? Иду на посадку.

Сарматы переглянулись и дружно пожали плечами. Пылевой след — цепочка "светящихся" участков под защитными куполами — уходил на восток, веером расходясь к югу. И что-то "светилось" на севере — куда более ярко, чем все купола, вместе взятые.

— Изменённая трава. Оно тут не первый год. Пыль отнесло к северу? — Кейденс, не дождавшись ответа, пожал плечами и отвёл в сторону колючие искривлённые побеги мекхи. Излучение жгло траву, она уже переродилась и сильно уменьшилась, превратившись в клубки колючей проволоки. Гедимин сделал несколько шагов, прокладывая "просеку" в высокотравье, и резко выдохнул.

— Очень хорошо. И кто на этот раз не долетел до хранилища?..

Четверо обступили находку со всех сторон, растягивая над ней защитное поле. В траве лежали слегка присыпанные перегноем бруски непрозрачного серого рилкара с отчётливыми клеймами станции "Флан".

— Отходы. Клеймо Гвеннона. Оставим как есть, сам подберёт... — угрюмо сказал Гедимин из-под тёмного щитка, быстро набирая значки на передатчике. Неяркая вспышка унеслась в сторону Реки.

— Он научился заливать их рилкаром, — заметил Огден, изучая окрестности. — Легче будет найти их.

— Укрепите купол. Я проверю местность, — Древний Сармат пошёл к холмам. Странный, но сильный сигнал шёл оттуда. Ещё порция потерянных отходов? Непохоже...

Мекха пропала. Трава стала обычной. Только раскачивалась она не от ветра. Сармат остановился — и тут же листья и побеги потянулись со всех сторон, наматываясь на броню. Растение обвило протянутую руку и рвануло на себя, но сил ему не хватило. Листья источали едва заметный свет... и они были слишком холодными для обычной листвы.

Броня полыхнула зеленью, испуская жар — и вокруг сармата взвился пылевой вихрь. Трава рассыпалась в прах — шагов на пять с каждой стороны. Гедимин, умерив свечение скафандра, пошёл дальше. Пыль стелилась по его следам. Эта трава, очевидно, не переносила ЭМИА-излучения...

На просторной вершине холма растений не было вовсе. С трудом оторвав взгляд от приборов (показания были крайне интересны — и как их понимать, Гедимин пока не знал), сармат замер на месте, глядя туда, откуда в травяные заросли доносились только сердитые голоса и странный треск.

На холме — под мутным белесым куполом и вокруг него — загородив собой пару обычных зноркских шатров, расположились некие механизмы. Они напоминали огромных насекомых и рептилий, покрытых щитками брони, шипами и гибкими усиками. Все они были больше Гедимина, а некоторые — больше ликвидаторского корабля... например, то сооружение в облаке яркого света, которое возвышалось над всей "мастерской". Гедимин сразу решил, что это именно мастерская, а не база транспорта или космодром, потому что рядом с большими механизмами увидел груды исходного материала. Он несколько мгновений изучал бело-жёлтые и почерневшие "детали", пока не узнал в них обычные кости — останки знорков и другой живности. Вокруг запасов материала бродили "подсобные автоматы", собранные из тех же костей. Они сейчас ничего не делали — видимо, никто не отдавал им приказов. Их вероятные владельцы толпились у шатров и визгливо перекрикивались. Гедимин не понимал ни слова, впрочем, знорки его очень мало интересовали. Он медленно приближался к костяным механизмам, пытаясь понять их устройство. Как знорки создают машины из такого непрочного, легко разрушимого материала?..

Сооружение в центре "мастерской" — что-то вроде пучка травы, только вместо листьев — зубчатые ленты — медленно шевелило "конечностями", поворачивая их в разные стороны. Оно было здесь источником сильнейшего ЭСТ-излучения, и сармат совсем не удивился, когда разглядел вокруг него второй белесый купол. "Ненадёжная защита у их реактора," — нахмурился он, но вспомнил, что имеет дело с техникой знорков, а они не знают слова "надёжность". Неполадок в механизмах он не чувствовал, но устройство их понимал смутно. "Останки животных как накопитель? Более чем странно..." — растерянно думал сармат, разглядывая ближайшую "машину". Она была невелика — бронированный шар высотой по плечо Гедимину, с торчащими во все стороны тонкими трубками, которые, возможно, чем-то стреляли. Между трубок сармат увидел несколько целых черепов каких-то животных — может быть, диких быков, но рога не сохранились. Глазницы горели зелёным огнём — таким же, как "реактор" в центре "мастерской". Гедимин заподозрил, что в черепа встроены датчики...

Очень осторожно он протянул руку к устройству. Броня была очень холодной. Какой бы двигатель ни скрывался под костями, он не выделял тепла... или очень, очень хорошо охлаждался. Гедимин приподнял щиток брони, запустив под него "усы" анализатора. Состав оказался невероятно сложным, более всего он был похож на спрессованную разнородную органику со всеми возможными примесями. Спрессованную, но не обугленную... Сармат огляделся в поисках того, что могло бы послужить прессом. Кажется, этот механизм остался там, откуда всё это пригнали. Изобретения знорков удивляли Гедимина чем дальше, тем больше. Он повернул устройство другим боком, чтобы узнать, как оно двигается, и тут за его спиной раздался возмущённый вопль.

Наверное, "лучистая" часть скафандра случайно соприкоснулась с покрытием костяного механизма — органика немного обуглилась и начала крошиться. Гедимин в смущении отдёрнул руку и спрятал за спину, виновато глядя на бегущего к машине знорка. За техником бежали двуногие механизмы, стреляя на ходу. Маленькие снаряды застучали по броне сармата, он сокрушённо вздохнул — ломать чужие изобретения ему совсем не хотелось. Ну и как теперь успокоить знорка?..