mir geroev6

Сны Перси о Гроувере — это тоже предостережения: ему нужно добраться туда, иначе он рискует навсегда потерять друга.

Предсказание, данное Оракулом во второй книге, предназначается Клариссе, и оно играет существенную роль в ее путешествии за золотым руном. Перси поможет ей, но его основной поиск заключается в спасении Гроувера. Предсказание для Перси возникает во сне, а не исходит от Оракула.

В "Проклятии титана" предсказание для Перси снова приходит в форме сна. И снова сон о близком друге — Аннабет. Но в отличие от бесхитростной дружбы с Гроувером, его чувства к Аннабет более сложные. В данном случае он не может использовать "эмпатическую связь". Нет, на этот раз Перси приходится самостоятельно разгадывать значение, что он и делает.

Я думаю, важно отметить, что сны Перси не менее загадочны, чем предсказания, исходящие от Оракула. Ему все еще надо учиться толковать их. Однако они дают более личный взгляд на то, как Перси действует, особенно исходя из его отношений с коллегами по лагерю. Сны — исключительно его.

Итак, подводя итоги: Риордан использует Оракула для общественных предсказаний, а сны Перси — для личных. Первые служат для того, чтобы разъяснять большие, мирового масштаба задачи для Перси и его друзей. Вторые позволяют нам узнать Перси на личном уровне. Человек, которому снятся его друзья, который узнает во сне, что его товарищи нуждаются в нем, — это человек, за которого стоит "болеть".

* * *

Но откуда берется преданность Перси? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вернуться к первому знакомству с ним. И мы выясним, что в некоторой степени Перси всегда был ребенком-предсказателем.

Когда мы впервые встречаем его, мы узнаем, что к двенадцати годам он уже был на испытательном сроке из-за плохого поведения — следствия его неспособности сидеть спокойно, его ГРДВ, и он готов столкнуться с серьезным испытанием на школьной экскурсии. На предыдущих школьных экскурсиях у Перси постоянно что-то случалось. Почему же тогда в этот раз должно было быть иначе? Директор пригрозил ему "исключением из школы, если что-нибудь плохое, стеснительное или даже умеренно курьезное случится в этой поездке". Не нужно быть оракулом, чтобы понять зловещее предзнаменование. Перси обречен на неприятности. Никаких "если", "и", "но". Из-за уверенности Перси, что ему не избежать неприятностей, а неприятностям не избежать встречи с ним, он постоянно становится жертвой так называемого самореализующегося предсказания. Он видит себя источником проблем и поэтому становится им. Проблемы, кажется, любят его.

Его неспособность сосредотачиваться и контролировать ситуацию практически не оставила ему возможности находиться в нормальной школе, и поэтому он записался в Академию Йэнси — "школу для необычных неудачников, которые больше не могут нигде учиться". И сейчас его собираются выгнать и оттуда. Заранее известно, что в школе ему никогда не добиться успеха. Это предсказание.

Мало того, Перси также ребенок малообразованной (хотя и умной и проницательной) женщины, которая замужем за грубым неотесанным мужчиной. Настоящий отец Перси отсутствует в романе. Даже без проблем Перси с ГРДВ ситуация дома не обнадеживает его. Учитывая все это, было бы достаточно легко сделать предсказание насчет судьбы Перси, но там не нашлось бы места колледжу, юридической школе или интересной и хорошо оплачиваемой работе.

Оказывается, предсказания, основанные на таких обстоятельствах, как у Перси, довольно легко сделать и все они включают слово "борьба". С самой первой страницы, хоть там и не присутствуют обитатели Олимпа, мы можем узнать Перси. Мы знаем этот типаж. Мы встречаем его в классах, среди наших соседей, в наших футбольных командах. Даже без особых способностей мы можем предсказать, что предстоит таким, как он, — много тяжелой работы. Таким образом, еще не зная, что он полукровка, Перси уже может предвидеть будущее.

Итак, в мире людей Рик Риордан искусно подготовил Перси к затруднениям, с которыми ему придется столкнуться как полубогу. Сложности, которые автор ставил перед Перси в юном возрасте — его необучаемость и ситуация в семье, — имели целью "закалить Перси" перед затруднениями (а именно — поединками с монстрами), с которыми ему придется столкнуться в каждом поиске.

Самое первое предсказание, которое Оракул дает Перси, озвучено знакомыми ему людьми. Как он рассказывает:

Гейб повернулся ко мне и произнес скрипучим голосом Оракула:

"Ты отправишься на запад и встретишься с богом, который изменил".

Дружок Гейба, сидевший справа, посмотрел на меня и сказал тем же голосом:

"Ты найдешь украденное и вернешь его в целости и сохранности".

Дружок слева бросил две фишки и объявил:

"Ты будешь предан тем, кто называет себя твоим другом".

И Эдди, наш управляющий, изрек самое мрачное пророчество:

"И в конце концов ты не сможешь спасти самое главное".

Внимательный читатель поймет, что Оракул — это не имитация. Во время своих поисков Перси столкнется со многими монстрами, но в этот момент худшие из них — ухмыляющиеся люди за покерным столом под предводительством его отчима Гейба Ульяно.

Аннабет подтверждает это, напоминая Перси: "Монстры живут в реальном мире. Только здесь ты можешь понять, на что годишься".

* * *

Генетика здесь также играет роль. Миллионы больших и маленьких предсказаний находятся в генах каждого. Наша любовь к музыке, науке или искусству, рука, которой мы пишем, то, как мы смеемся или кашляем, наша походка — так много решено еще до нашего рождения. Достаточно сказать, что наша наследственность — это первый фактор, определяющий, кто мы и как сложатся наши жизни. (К вышесказанному — я не унаследовала "третий глаз" своей матери.)

ГРДВ, которое причинило Перси столько проблем в мире людей, оказывается необходимой особенностью для героев. Как объясняет Аннабет: "Из-за ГРДВ ты импульсивен, не можешь сидеть спокойно в классе. Это рефлексы, подходящие для поля сражения. В настоящей битве они помогают тебе выжить. Что касается проблем с вниманием, они от того, Перси, что ты слишком много видишь, а не слишком мало. Твои чувства острее, чем у нормальных смертных".

Благодаря ДНК своего отца Перси получает силу от погружения в воду. Он может дышать под водой и общаться с обитателями подводного мира. Вода — это его друг. С момента его появления на свет из лона матери каждая клетка его тела знала: рожден, чтобы плавать! И на протяжении цикла романов Перси время от времени использует эти возможности, чтобы спастись самому и спасти своих друзей.

* * *

И что касается дружбы, разговор о ней ведет нас к тому, что может оказаться самым грандиозным предсказанием о Перси Джексоне: к его "роковой слабости".

Одним из фирменных знаков греческих историй является представление о том, что каждый герой имеет свой трагический "изъян". Возможно, самый известный из них может быть найден в "Илиаде" Гомера. Ахилл, герой Троянской войны, был самым сильным и смелым воином из всех; его тело могло выдержать любую атаку. Он считал себя неизменным, неуязвимым, бессмертным. Единственным слабым местом на его теле была его пятка, и кто мог знать про это? Конечно, кто-то пустил стрелу прямо ему в пятку и Ахиллу наступил конец. С того дня выражение "ахиллесова пята" стало обозначением нашего слабого места, и предположительно ничто не делает нас слабее, чем роковой недостаток.

Перси узнает о роковых слабостях от Аннабет, когда она рассказывает ему о своей: о высокомерии. "Высокомерие — это крайняя степень гордыни, Перси, — говорит она ему. — Когда ты думаешь, что можешь сделать все лучше, чем другие... чем даже боги".

Но почему роковой недостаток так эффективен в хорошей истории? Греки инстинктивно знали, что самое важное правило, которое не может нарушить писатель, — это "обеспокоить читателя". Когда мы узнаем о слабом месте героя, мы постоянно тревожимся, обнаружат ли его враги его слабость и используют ли они ее против него. Узнав об уязвимом месте героя, мы можем предвидеть — предсказать, — что герой будет вынужден считаться с ним. Недостаток — это то, что создает возможность неудачи. Можно сказать, что герой без слабостей — это меньше, чем человек. Но тут-то и загвоздка. Перси — больше, чем человек. Он — полубог.

В отличие от утверждений Оракула и снов Перси, которые в большей степени исходят из внешних источников, его роковой недостаток исходит изнутри. Мать Аннабет Афина определяет это в разговоре с Перси на горе Олимп: "Твой роковой недостаток — это преданность, Перси. Ты не умеешь смиряться с потерями. Чтобы спасти друга, ты пожертвовал бы миром. Для героя предсказаний это очень-очень опасно".

Пока Перси взрослеет и набирается опыта, он также все чаще и чаще должен выбирать. В конце концов, разве способность выбирать — это не бесспорно человеческое качество? Несмотря на обстоятельства нашего рождения, наши семьи, нашу экономику и наши особенности, люди продолжают преодолевать самые тяжелые ситуации. Перси наполовину бог, но он также наполовину человек, и его преданность друзьям в глубине души человеческая. Окажется ли эта человечность Перси его величайшим достоянием? Или его глубочайшим недостатком?

Также верно то, что величайшая слабость может также быть и величайшей силой. Я не помню, кто сказал это, но тем временем мы можем черпать надежду в том, что хотя все мы, как Перси, в некоторой степени дети предсказаний — касаются ли они наших генов, обстоятельств нашей жизни или наблюдающих за нами богов и богинь (известных также как родители, дедушки и бабушки, учителя — а возможно, и высшие силы), — мы можем сделать свой выбор. Мы можем давать отпор монстрам на своем пути. Мы можем принять все, что приготовила нам судьба и использовать это для большего блага. Неважно, какая у нас родословная: мы все равно можем быть героями.

Мы можем разморозить свои глаза и обратить внимание на что-то, кроме кончика собственного носа.

* * *

Кэти Аппельт — автор более чем тридцати книг для детей и молодежи. Ее первый роман "Внизу" издан в мае 2008 года. Она живет в Колледж-Стэйшн в Техасе со своим мужем Кеном и четырьмя милыми котами. У нее нет ни Оракула на чердаке, ни доски Уиджа. Но на всякий случай она каждое утро читает свой гороскоп.

Язык души

Почему монстры кажутся нам страшными? Страшнее всего те, в которых мы верим; те, в реальности которых не сомневаемся. Конечно, можно сказать, что это всего лишь сказки. Но где-то в глубине души мы верим в них. Они пробуждают наши изначальные страхи, заставляют вспомнить наши детские кошмары. Софи Мэйсон приглашает нас в путешествие по миру подсознания, где находится больше чудовищ, чем мог бы вместить Тартар.

Софи Мэйсон

Когда мне было около девяти лет, мне несколько раз снился один и тот же страшный сон. Он был довольно прост: единственное, что я видела, — лицо, которое сначала было маленьким и далеким, а потом становилось все больше и больше, пока не оказывалось прямо надо мной. Я не видела тела, только лицо. И это было лицо чудовища: очень бледное, с большими широко раскрытыми глазами, очень тусклыми, практически белыми; губы были тонкие и тоже бледные, а когда открывался рот, были видны длинные желтые зубы, концы которых покрывало что-то красное. Всклокоченные волосы, которые, казалось, двигались на незримом ветру, обвивали лицо так, как будто по ним пробегал электрический ток или как будто каждый волосок был живым и жутко извивался. Я всегда просыпалась в тот момент, когда рот широко открывался и издавал жуткий крик; и просыпалась тоже с отчаянным воплем.

Мама прибегала ко мне, но я так боялась этого сна, что ничего не решалась ей рассказать. И я думала, что если я ничего не буду говорить, то забуду об этом ужасном сне, и он оставит меня. И пока мама не уговорила меня рассказать ей этот сон, он приснился еще три раза. Наконец, заикаясь на каждом слове, я рассказала его, но после этого меня внезапно посетила ужасная мысль. А что если, описав это лицо маме, я выгнала его из своих снов и теперь оно воплотится в реальность? А может быть, теперь я его никогда не смогу забыть, потому что закрепила его словами и сделала почти вещественным? Я думала, мама скажет, чтобы я не боялась, что это был лишь кошмар, что все было не по-настоящему; думала, она не поймет, каково это — стоять во сне, замерев от страха, в то время как чудовище подходит все ближе и ближе, а ты не можешь ни двинуться, ни крикнуть, вообще ничего. Только проснуться, а потом лежать в постели и не сметь закрыть глаза, чтобы чудовище не появилось снова.

Вместо этого мама сказала мне:

— Это чудовище напомнило тебе что-нибудь?

— Что-нибудь настоящее? — прошептала я.

— Настоящее или вымышленное.

Я задумалась над этим. Я любила читать и слушать всякие истории и уже пробовала сочинять их самостоятельно. Я очень рано научилась читать и проводила много времени за книгой. Больше всего мне нравились сказки, легенды и мифы. Лицо чудовища могло принадлежать злой ведьме из сказки "Гензель и Гретель". Или чудовищу, которое убил король Артур. Но, подумав как следует, я поняла, что именно оно мне напоминало. За несколько месяцев до того мне подарили удивительную книгу под названием "Рассказы о греческих героях", написанную Роджером Ланселином Грином.

В книге рассказывалось о Геркулесе, Тесее, Ясоне, Персее и других героях, об их приключениях и о монстрах, с которыми они боролись. Мне очень нравилась эта книга, и я прочитала ее несколько раз. А особенно мне нравилась история Персея, наполненная волшебством и сказочной атмосферой: там говорилось о том, как было предсказано рождение Персея, как отец его матери Данаи запер ее в каменной башне и как Зевс пролился к ней золотым дождем, как мать и ребенок были выброшены в море на верную гибель и спасены рыбаком, как Персей вырос и возмужал, как ему были посланы волшебные дары богов и нимф, как он спас Андромеду от дракона и многое другое.

Я подумала и сказала маме:

— Я думаю, что голова была похожа на Медузу. — Медуза была самая страшная из всех сестер горгон, со змеями вместо волос и холодным взглядом, который на месте превращал в камень любого, кто смотрел ей в лицо. — Но в моем сне она была настоящая.

— Ну конечно, — сказала мама. — Она была настоящей и для Персея. Что же он сделал, чтобы победить ее?

— Он воспользовался щитом, гладким, как зеркало, который дала ему Афина, чтобы не смотреть ей в глаза и не превратиться в камень. Потом он отрубил ей голову, — быстро сказала я.

— Тогда, — улыбаясь, сказала мама, — ты знаешь, что делать. Не бойся. Подумай о том, как ты поднимаешь свой щит и замахиваешься мечом, и тогда эта Медуза больше не сможет причинить тебе вреда.

Мне должно это присниться? — подумала я озадаченно. Неужели мне нужно попытаться заставить себя победить во сне Медузу? Я не думаю, что с этим справлюсь. Я пыталась сделать так, чтобы мне больше не снилось лицо Медузы, но ничего не получилось. Я очень хотела, чтобы каждую ночь мне снились только хорошие сны, но этого не происходит. Но если бы я сказала, что не могу этого сделать, то, наверное, мама забрала бы мою любимую книгу, решив, что из-за нее меня мучают кошмары. Я не хотела этого, поэтому ответила: