"Кроличья" лапка

— Ну как, совсем не хочешь вознести хвалу своему спасителю?

Рег, выйдя из оцепенения, встряхнул головой

— Что? Хвалу? Тебе? Да я и сам бы справился! Пришел тут понимаешь на готовенькое, да и забрал все лавры себе...

Дальнейшие слова нашего кузнеца потонули в моем хохоте. Рег сначала с укором посмотрел на меня, а затем и сам расхохотался. Отсмеявшись, я прямо почувствовал, как разрядилась атмосфера смерти, страха и боли сгустившаяся здесь после боя. Видимо смех снял нервное напряжение, и теперь можно было нормально поговорить.

— Я прямо вижу по твоим глазам огромное желание забыть о тех деньгах, что я остался должен за твою работу...

Немного поворчав и пару раз в не совсем лестных выражениях сравнив меня с известными на весь мир скрягами гномами Рег все же согласился скинуть мне триста монет.

— Но тысячу ты мне отдашь!

Закончил он наше подобие торга.

— Кстати, стоит поспешить — иначе второй отряд успеет уничтожить половину каторжников...

— Не кипишуй Рег — второго отряда уже нет.

— Как это нет?...

Начал он говорить, но замолчал, наткнувшись взглядом на мои когти.

-Кстати, хотел спросить, каким образом ты прикончим кровососа?

— Да так, ловкость рук. Ты лучше скажи почему это твои сородичи после смерти не обратились?

Поспешил я перевести тему. Рег бросил на меня свой хитрющий взгляд, но заострять свое внимание на моем уходе от ответа не стал.

-Да все просто, процесс этот требует времени, а если голову мгновенно отделить от тела, то времени как раз таки и не остается.

— И что же это ты использовал в качестве "отделителя"? Больно уж срезы ровные.

— Дык, твой посох и использовал, точнее его лезвие — ручка еще не готова. Да и отделка...

— Ну, судя по всему (я обвел окружающее нас пространство взором) за многими заказами к тебе уже никогда не явится, так что постарайся побыстрее.

Рег согласно покачал головой.

— И заканчивай ты светить своими когтями, я конечно не любопытный, но кто-нибудь другой может задаться вопросом, кто же обратил двухсотлетнего вампира в прах. А твои коготки слишком уж сильно привлекают внимание.

Глянув на когти левой руки, я даже прищурился — настолько ярким и слепящим в ночи был их свет. Признав правоту кузнеца, я взял шмотки убитого вампира и стал отряхивать их от праха, чтобы прикрыть ими руку. Но тут, вместе с прахом из них вывалились несколько наконечников эльфийских стрел с обломками древка и какая-то фенечка с прозрачным камнем карат эдак на десять. Наконечники я сразу отправил в мешок, а найденную драгоценность решил рассмотреть подробнее. Кузнец сразу подобрался и сказал:

— Меняю амулет на ту тысячу, что ты мне должен.

Было у меня чувство, что меня сейчас разводят, но здесь и сейчас реально оценить стоимость камня и оправы я не имел никакой возможности, да и Рег сказал амулет, а как ими пользоваться я не имею не малейшего понятия. Решено, соглашаюсь — вот только нужно выторговать побольше.

— Я согласен...

— Отлично!

Просветлел Рег

-Подожди дружище. Я еще не сказал о своих условиях.

— Денег у меня нет — все на закупку материалов отдал.

Насупился кузнец.

— А денег я и не прошу. Во-первых, как ты и сказал, мой долг закрывается;

Во-вторых, ты мне подробно рассказываешь, что это за амулет и как он работает;

Ну, и в-третьих, ты делаешь мне латную перчатку из той же стали, что пошла на посох — надоело мне руку во всякое тряпье прятать.

Объяснил я. И тут Рег заново начал свою излюбленную пластинку про наглых торгашей, которые его без средств к существованию оставят, но я его сразу остановил, сказав, что еще не уверен кто кого тут пытается надуть и он замолк.

— Ладно, твоя взяла — завтра после обеда приходи, буду мерки снимать. Амулет давай.

Отдав ему амулет, я приготовился слушать.

— Это амулет, на магии крови. Его главной функцией является подпитка владельца заранее заготовленной энергией, что в свою очередь повышает выносливость. Также в него встроено среднее заклинание лечения.

— И как активировать это чудо?

— Да очень просто.

С этими словами он надел на шею цепочку, а его рана уже переставшая кровоточить, стала затягиваться прямо на глазах.

Увидев эффект от действия амулета, я полностью уверился, в том, что сильно продешевил. И его стоило бы оставить себе. Хотя, с другой стороны, реальной цены за него здесь бы никто не дал, а нежелательное внимание к себе я бы точно привлек.

Решив, что в одежде кровососа может скрываться еще что-нибудь ценное и стоит ее тщательно проверить, я не прогадал. В складках одежды мною был обнаружен кожаный мешочек, который, судя по бренчанию внутри, исполнял роль кошеля. Внутрь я заглядывать не стал, так как меня вдруг посетила не лишенная смысла мысль, о том, что у первого вампира может быть такой же амулет, а там Гроваль умирает — если еще не умер. Вскочив, я быстро намотал тряпье на руку, и не прощаясь с Регом вошел в режим ускорения и помчался проверять свою догадку.

Моя мысль получила подтверждение — в прахе вампира кроме наконечников от эльфийских стрел, некоторые из которых были серебряными, отыскался практически идентичный первому амулет. Который я, не став медлить, надел на Гроваля. Для невооруженного взгляда никаких изменений не происходило — гоблин так и лежал недвижным трупом, но я видел, как еле тлевшее до этого ядро его жизненных сил с каждым мгновением светило все ярче. А через минуту видимо был перейден какой-то барьер и энергия, исходившая из амулета, стала оказывать свое целительное воздействие и на остальную энергоструктуру тела. Я размотал культю и уставился на нее в надежде, что у моего вассала отрастет потерянная конечность, но увидел только конец процесса рубцевания раны — видимо, этот амулет недостаточно силен. На этом магическая безделушка посчитала свою работу оконченной и перестала широким потоком вливать силу в нашего кока. Переведя взгляд на амулет, я заметил, что энергии в нем сильно поубавилось, и его сложная структура стала для меня практически неразличимой.

Меня обуяла никогда раньше мне не свойственная жажда исследований, но я остановил себя, ибо рациональная жилка твердила, что чтобы лезть в столь сложную веешь своими ручонками сначала нужно получить соответствующее образование. Да и потерять по глупости столь ценную и нужную в хозяйстве вещь совсем не хотелось, так что я потушил исследовательский зуд и решил заняться неотложными делами.

Обыскав ворох одежды, оставшийся от первого убитого мною вампира, я обнаружил у него кошель примерно такого же веса, как и прибранный мною ранее. После этого в мой мозг закралась мысль, о том, что очень уж нападавшие похожи на наемников — об этом говорило их одинаковое оснащение и структура отрядов, да и кошели одинакового веса как бы намекали, на то, что вампиры были куплены. Высказав свое умозаключение Вилу, я не услышал от него ничего определенного, но и опровергать мою позицию он не спешил. Значит можно принять мою гипотезу в качестве рабочей, но тогда возникает вопрос "Кто?". Кто нанял столь сильный и сработанный отряд? И для чего? Чтобы убить Рега? Похитить его? Видимо у кузнеца на воле остались серьезные недоброжелатели или же, Рег не был их основной целью, а служил лишь отвлекающим маневром? Слишком много вопросов, и ответов на них в ближайшее время я скорее всего не получу — не те здесь собрались люди, чтобы выкладывать всю свою подноготную первому встречному.

Размышляя над этим вопросом, я отряхнул одежду вампира от его праха и, свернув ее в плотный рулон, подсунул под голову гоблина — больше я ничего для него сделать не мог. Оставив Вила на страже покоя нашего товарища, я отправился заниматься благородной мародеркой. Вампиров я уже обобрал, а от оборотней ничего кроме голого тела не оставалось, но эльфы очень старались и нашпиговали их тушки весьма недешевыми стрелами, которые я и рассматривал в качестве своего основного трофея. Да и трупы, оставшиеся от наших рудокопов, следовало бы проверить на предмет чего-то ценного. Мысли о непочтении к соратникам и низости самого процесса обирания трупов я сразу загнал куда подальше — в этом сражении я оказал "нашей" стороне решающую поддержку и по местным законам был в своем праве, а мягкотелость, пестуемую в родном мире, следовало поскорее забыть — здесь она слишком уж губительна для моего организма.

Всплывала мыслишка обобрать погибших эльфов, но их тела сородичи стащили в кучу и заняли в круговую оборону — видимо от каторжников они ничего хорошего не ждали, особенно в свете того, что в живых осталось не больше трети охраны. Поэтому мне пришлось довольствоваться тем, что осталось. Кстати, я не один был такой умный, и большая часть попадавшихся тел была уже обобрана. Подводя итоги моей мародерки, я стал богаче почти на полсотни добрых эльфийских наконечников, дюжина из которых была серебряной. Луком я пользоваться совершенно не умел — и учиться не собирался, так как знал, что кроме физических кондиций для этого требуется недюжинное усердие и уйма времени, поэтому даже если мне попадались целые стрелы — сразу же обрубал древко. Я понимал, что в готовом к применению виде они стоят дороже, но так их можно было сложить компактнее, а продавать их здесь я не собирался. В свете последних событий, я вообще не собирался здесь надолго оставаться — как только будет готов мой заказ надо бежать, навряд ли мне представится другой такой же удобный шанс, ведь наверняка охрану скоро восполнят до полного количества, а возможно и усилят — я бы точно усилил.

На том я и порешил, теперь осталось только обговорить все со своим отрядом и подготовиться к бегству.

Глава 8. 30 сребреников

Вил, Угольный карьер.

После ухода Сыча, решившего заняться сбором трофеев, прошло уже около часа а гоблин, оставленный на его попечение, так и не очнулся. Во взгляде брошенным Вилом на гоблина не было никакой симпатии, ни капли сострадания не вызывала и потерянная этим мелким поганцем конечность. Как Сыч вообще может относиться к нему, как к полноценному разумному? Ведь в большинстве цивилизованных государств эти коротышки приравнены к животным? Сыч. Да, в этом парне много неясного. Общеупотребительного купеческого наречия не знает. Выглядит лет на тридцать — тридцать пять, а общается со мной как с человеком равным по возрасту. Доверчивость, манеры опять же и все это в купе с полным незнанием реалий. Можно было бы принять его за благородного из какого-то медвежьего угла, но он же еще несколько дней назад вообще не умел обращаться с оружием и магию ни разу не применял — таких людей просто не бывает. В нем как бы ото всех по чуть-чуть и ничего сразу. А больше всего вопросов вызывает его рука. Видимо кто-то из магов снова экспериментами над разумными балует. Одним словом загадка на загадке...

Размышления Вила прервал их виновник, вернувшийся с трофеями. Сыч первым делом проверил как обстоят дела у гоблина и видимо не заметив никаких серьезных изменений в его состоянии обернулся к Вилу и тихо произнес:

— Нужно отнести Гроваля к нам в лагерь и у меня к тебе есть серьезный разговор.

И передав мне свой мешок, бережно поднял с земли гоблина и направился в сторону палаточного лагеря последнее время заменившего им дом. Вил, вряд ли признался кому-нибудь, что за последний месяц его достаточно черствое сердце размякло и, постепенно он стал видеть в Сыче сына, которого у него никогда не было. Да что там кому-нибудь, он даже себе в этом не признавался и от того его еще сильнее злило то, что Сыч больше заботы и внимания выказывал по отношению к никчемному отрядному коку, чем к своему старшему товарищу. Вил не хотел испортить свои отношения с товарищем и поэтому старался держать свое негодование в себе, но иногда оно все же вырывалось наружу. Гоблин это видел, но Сыч, постоянно занятый добычей угля и тренировками пока не замечал изменений, происходивших в его компаньоне.

Сыч, Угольный карьер.

За то время, что я нес Гроваля до нашего лагеря я успел достаточно подробно изучить энергоструктуру гоблина и понять, что тот хоть и не находится при смерти, но до здорового вида его энергетике явно далеко. Бодрость от уймы поглощенной энергии, которую я чувствовал ранее, уже минут десять как ушла, а на ее место пришла усталость во всех членах моего измученного долгим пребыванием в состоянии ускорения тела. В будущем нужно поменьше на него налегать, сказал я сам себе, взглянув на этот раз уже на свою энергоструктуру, многие каналы которой, находившиеся в мышцах, были порваны. Сказал и улыбнулся глупости такого решения — как будто у меня будет другой выход, в случае нападения этих древних кровососов или какой-нибудь другой фауны этого, не слишком радушно встречающего пришельцев, мира.

Уложив Гроваля в его палатку, я послал куда подальше Вила, подошедшего ко мне и начавшего теребить насчет обещанного ему "серьезного разговора". Свое грубое поведение я мотивировал своей смертельной усталостью и ни капли не лукавил — я вырубался прямо на ходу. Проснулся я после обеда и Вила в нашем лагере не обнаружил. Первым о чем я подумал было, что стоит найти Вила и поторопиться набить дневную норму угля. Но немного отойдя от дремы, я понял, что глупо беспокоится о том, будет ли засчитан нам этот день в качестве отбытия срока нашего заключения в карьере, когда сам планируешь скорейший побег. Проверив состояние Гроваля, я обнаружил, что никаких изменений ни с ним, ни с амулетом за время моего сна не произошло.

Решив, что нет смысла и дальше держать на нем амулет, я снял его и положил в один из найденных мною кошелей, ранее принадлежавших напавшим на нас прошлой ночью вампирам. Пересчитав наличность, доставшуюся мне от вампиров, я был приятно удивлен полусотней золотых монет и горстью серебра. Причем у каждого вампира в кошеле лежало ровно по двадцать пять золотых — видимо это был их гонорар за ночное нападение. А что, неплохо тут платят квалифицированным наемникам — за ночь они заработали столько же, сколько небольшого размера деревенька приносит дохода за год.

Я уже стал раздумывать о том, что это один из вариантов устроиться в большом мире, когда вспомнил, что не все столь радостно. Деньги то они заработали, вот только потратить так и не успели. Готов ли я мириться с постоянной опасностью для своей жизни? Еще пару месяцев назад я бы решительно отклонил саму мысль о таком виде заработка, а сейчас, сейчас я понимал, что полной безопасности мне все равно никто не гарантирует, да и мое тело претерпело кое какие изменения, существенно повысившие его "иммунитет к железу". Но об этом говорить пока рано, нужно сначала сделать ноги из этого крайне гостеприимного места. Решив, что самое время сходить к кузнецу на примерку, я взял кусок солонины и стал подкрепляться, пластая его на тонкие ломтики прямо на ходу.

Рег встретил меня не очень приветливо. Да, его кузнечному инструментарию огонь особо навредить не мог, но его бунгало было сожжено и, судя по лицу оборотня, ложиться ему еще не приходилось.