Ковчег

'И даже "Аметист" и "Клещ"

Война нам, русским, по...'

Пора. Ноль три сорок пять. Ломакин оглянулся на радиста 'Давай!'. Тот кивнул головой, и...

Ничего не изменилось. Если не знать, что группа захвата начала 'работать', то ночь осталась такой же тихой, как и была. Ну, почти тихой. Тарахтение дизеля электростанции базы 'духов' сильно облегчало применение бесшумного оружия.

* * *

'Синее море, только море за кормой...'

Тот, кто думает, что моряки слушают и поют исключительно песни о морях-океанах, мягко говоря, глубоко ошибается. Но — и такое бывает...

Капитан идущего под панамским флагом облупленного корыта непонятного назначения, ныне гордо именующегося 'Star Of The Seas', а 'в девичестве' бывшего сухогрузом Черноморского Морского Пароходства 'Капитан Айвазов', был, мягко говоря, в не очень хорошем настроении. И не только по той причине, что ему, кавторангу в отставке, 'выпала высокая честь' командовать этой калошей, которая, кстати, в некотором роде тоже являлась сейчас десантным кораблём. И даже не потому, что снизу, с палубы, перекрывая звуки льющейся из колонок установленного в рубке китайского музыкального центра песни группы 'Любе', доносились гортанные голоса собственно десанта, состоящего сплошь из сынов Кавказа, а точнее, чеченцев.

'Синее море, и далёк он, путь домой...'

Морская пехота, блин!... В принципе, в России кавказцев почему-то на службу во флот берут, хотя лично он, капитан Лаврук, не подпустил бы эту братию к кораблям на пушечный выстрел. Или, если уж среди остальных народов России совсем призывники закончились, то не больше трёх кавказцев на корабль. И глаз да глаз! А то недавно дагестанцы совсем оборзели: выложили на баке корабля слово 'КАVКАZ' из тел сослуживцев-славян, да ещё и засняли всё это на видеокамеру. Тут, конечно, и сами славяне, 'готовящиеся к службе' у компьютерных приставок, периодически (то есть практически постоянно) бухая и ширяясь, виноваты. Где уж тут Родину защитить, когда себя защитить не могут? Кстати, насчёт 'ширяния': Нургалиев недавно офигел, когда после объявления о том, что в Университете МВД абитуру перед поступлением будут проверять на предмет наркомании, поток желающих туда поступить резко иссяк. Теперь, говорят, каждый год будет такая проверка. А вот интересно: раньше ведь не проверяли. Так сколько же наркоманов среди уже вступивших в сие учебное заведение, и закончивших его? Наркоконтроль ловит распространителей наркоты-милиционеров, и в то же время сами 'контролёры' время от времени откидывают коньки от передозировки... Тьфу!

'Там за туманами, вечными, пьяными

Там за туманами берег наш родной...'

Вот именно, 'за туманами'. И берег этот нас особо не ждёт. Тысячи и десятки тысяч русских (точнее русских, украинцев и остальных, но — русские и украинцы они только друг для друга — а для остального мира — просто 'русские'). В общем, тысячи и десятки тысяч 'русских' сейчас находятся в самых разных точках на глобусе на борту судов, некогда бывших советскими, а теперь ходящих под разными, в основном панамскими, флагами, и принадлежащих кому угодно, только не россиянам. В принципе, та же ситуация и у пилотов, за гроши рискующих жизнью на таких же древних, как и морские суда, аэропланах, тоже ещё советских, или, как сейчас модно говорить, 'совковых'... Страна извозчиков. Даже в космос выводим в основном чужие спутники, своих наклепать не получается.

Но вопросы такого жалкого положения русских моряков и пилотов сейчас капитана Лаврука занимали слабо. Это сначала было обидно, а потом привык. Как и остальные. Волновал капитана вопрос неизвестности. Это был не первый его боевой рейс в опасных сомалийских водах, но первый с десантом на борту. И куда этот десант доставить, капитан не имел ни малейшего представления: в лучших традициях секретности пакет с второй частью задания было приказано вскрыть только после выполнения первой части, и выхода в заданную точку. Собственно, первая часть задания уже была практически выполнена. Боевые пловцы на их 'подводной лодке' высажены, опять таки, в где приказано. Вот, кстати, именно в качестве плавбазы боевых пловцов 'Star Of The Seas' в последние месяцы и использовался. Только обычно ребята на своей 'субмарине' — лёгкой платформе между двумя притопленными надувными лодками уплывали, и через какое-то время возвращались обратно. А потом слышался большой 'Бабах!', и очередное доу с грузом из Саудовской Аравии отправлялось ко дну. Но сегодня было приказано только высадить 'пассажиров'. Ждать, когда они вернутся, было не нужно. Морской спецназ должен был не уничтожить судно, а захватить его.

" Шепчутся волны, и вздыхают, и зовут.

Но не поймут они чудные, не поймут...'

И не только волны. Лаврук тоже не понимал, чем это доу так уж отличалось от остальных, утопленных раньше. Но приказ есть приказ... Даже такой сложный. Судно надо было захватить 'тихо', чтобы никто не узнал. Легко сказать. Это раньше — снёс радиорубку, и секретность обеспечена. А сейчас упустишь какого-нибудь придурка со спутниковым телефоном, и всё дело насмарку. Оставалось надеяться на профессионализм новоявленных пиратов. А что? Пираты они и есть пираты. Относительно своего рода занятий капитан иллюзий не испытывал. Даже тактика была схожа с тактикой сомалийских пиратов. Те тоже использовали судно-плавбазу для того, чтобы отойти подальше от берега, а потом уже 'выходили на охоту' на моторных лодках. А ведь пиратов в Сомали могло и не быть...

Немного народу знает, с чего всё началось. В один далеко не прекрасный день девяносто шестого года судно 'Red Jolly' сбросило в море у берегов Сомали груз токсичных отходов. А в две тысячи четвёртом море выбросило эти контейнера на берег. Итог десятки тысяч пострадавших — внутренние кровоизлияния, кожные нарушения, раковые опухоли, поражение дыхательных органов и прочий букет болезней. Более трёхсот человек умерло. Это как минимум...

Море было заражено. Рыбаки остались без работы. ООН отказалась рассматривать дело о сбросе итальянскими и швейцарскими судами токсичных отходов в Аденском заливе. А то! Кто деньги платит, тот девушку и танцует... Патрулирующие залив корабли ВМС США ни разу не препятствовали сбрасывать отраву у Сомалийских берегов. Сомалийцы взялись за оружие. Сначала они пиратствовали под лозунгом 'Соберём деньги на очистку вод!', но потом вошли во вкус, и стали 'классическими' пиратами, грабящими суда ради наживы. Кстати, пару раз и бывшего 'Капитана Айвазова' пытались захватить. Идиоты. Не на того нарвались... Теперь на дне Аденского залива вместе со своими моторками...

'Там за туманами, вечными, пьяными,

Там за туманами любят нас и ждут.'

Ждут... Ждёт жена и дочь. Ради них капитан и согласился на эту сомнительную работу. О том, что она будет, мягко говоря, не совсем законной, его, в принципе, предупредили заранее. Вот только не предупредили, насколько. А теперь обратного хода нет. Лаврук прекрасно отдавал себе отчёт, что домой, к семье, его вряд ли теперь отпустят. Утешало только то, что оговоренные деньги на счёт в банке перечислялись аккуратно. Если что, семья будет обеспечена...

Чеченцы на палубе что-то зашумели. Чего-то не поделили? Да нет, смеются, довольны жизнью. Блин, высшая раса. Расползлись по всей России. От Чечни, до самых до окраин, ночхи проходит, как хозяин... Непонятно, кто в стране Президент. Вон, НТВ недавно даже сериал с показа сняло, так как чеченцам не понравилось, что там 'их' девушка обнимается с 'русской свиньёй'. Давайте 'Свинарку и пастуха' ещё запретим для полного маразма...

Капитан оглянулся по сторонам. Охрану рубки несли солдаты-славяне. Хоть 'морпехи' на палубе пока не давали оснований для беспокойства, Лаврук, как и большинство русских (две отгремевших не так давно войны не скоро ещё сотрутся из памяти), в любую минуту ожидал от них подвоха. Потому в качестве личной охраны и выпросил у нанимателя 'кого угодно, только не этих кавказцев'...

Пискнул навигатор GPS. Заданная точка достигнута. А время? И время в норме. Капитан повернулся к сейфу. Ну что ж, посмотрим, чего ещё удумало начальство...

'Там за туманами, вечными, пьяными,

Там за туманами песню допоём...'

* * *

ИЛ-76 медленно прокатился мимо шестёрки обшарпанных двадцать четвёртых АНов, стоящих у края взлётки, и, похоже, никогда уже не взмоющих в небо, миновал прикорнувший рядом с аэропланами МИ-восьмой в таком же удручающем состоянии, подпрыгивая на поросших зелёной травкой стыках аэродромных плит, уложенных ещё при Царе Горохе, проследовал по ВПП вдоль позеленевшего от времени бетонного забора с натянутой поверх него ржавой колючей проволокой до места, где бетонные плиты заканчивались, и начиналась щетина высоко скошенного, судя по всему — не так давно, бурьяна. Развернувшись, тяжёлая машина, клюнув носом, замерла на месте. Двигатели сбавили обороты. Короткий радиообмен с диспетчером, и четыре турбины снова взревели, выходя на взлётный режим, и гоня пыль вперемешку с высушенным скошенным бурьяном куда-то за ограждение. Тормозные колодки разжались, и видавший виды тяжеловоз в стандартной раскраске военно-транспортной авиации ВВС СССР, но без звёзд и красного флага на киле, ускоряясь, покатился по бетонке. Вот он проскочил диспетчерскую вышку, вот нос самолёта задрался в воздух... Вот и заднее шасси простилось с землёй. Всё. Прощай, славный город Чугуев.

Под крылом, постепенно уменьшаясь, проплыли лоскутки полей, кажущиеся игрушечными с такой высоты сельские домики, нити дорог и рек... И всё скрылось в густой серой облачности. Через пятнадцать минут серый туман вокруг рассеялся, и самолёт пошёл над белоснежной облачной равниной. Заняв заданный эшелон и встав на курс, КВС включил автопилот, и тяжело откинулся на спинку кресла. Предпенсионный возраст был не только у самолёта, но и у экипажа.

— Как думаешь, куда сегодня летим? — поинтересовался командир у второго пилота.

— По документам — в Дубаи, Кирилл Андреевич.

— Угу, и везём строительную технику, — ухмыльнулся командир, — А всё-таки?

— Ну, я же не пифия...— задумался второй пилот. — Ясно, что в Африку. Я бы поставил на Йемен или Сомали. Куда ещё с Украины через Дубаи можно 'строительную технику' везти?

— Ну, мало ли... Дай-ка документы на груз.

— Документы у сопровождающего... Сопровождающих. Но что там может быть необычного? Опять господин Зиков со своей очаровательной супружницей сдали нас через три — четыре звена в аренду какой-нибудь фирме-однодневке.

— Ум-гу... Каждый полёт, как на пороховой бочке, — пожаловался собеседнику командир, вытирая платочком пот с лысины.

— Ну, нам, тьфу-тьфу, пока везёт, — улыбнулся второй пилот. Вон, ребят недавно в Таиланде прихватили...

— Таиланд — это фигня, — хмуро ответил командир. Вон, белорусов в том году под Могадишо сбили, наших в Уганде... Мы жизнями рискуем, а 'мистер Зиков' живёт за наш счёт в своих апартаментах в Эмиратах, и в ус не дует...

— Ну, если бы не он, мы бы вообще сейчас бомжевали, а дочери бы наши на панель пошли, казахам отдаваться, — возразил второй пилот. Сам знаешь, в Чимкенте сейчас для нас работы нет. Да и не только у нас, в Казахстане, а и по всему бывшему Союзу. Мрак и запустение... Видал, когда поляки гробанулись, показывали, сколько в Смоленске таких вот 'птичек', как эта, стоят, ждут порезки?

— Да, удивительно. Самолёты одного возраста, но 'прихватизированные' летают до сих пор и ещё лет десять-пятнадцать прослужат, а государственные пошли под нож.

— Да чего тут удивляться? У нас сейчас власти только воровать и умеют. Они и раньше-то воровали...

— Все воровали. Помнишь анекдот? 'Приходит Косыгин к Брежневу. А Леонид Ильич у него и спрашивает: — А что народ? Ворует? А Косыгин ему и отвечает: Ворует, Леонид Ильич, ой как ворует... — Ну и пусть ворует. Лишь бы из страны не вывозили' Золотые слова, между прочим. А сейчас не только почти всё украли, но и почти всё вывезли.

— Да, вывезли... Мы вон с Украины 'строительную технику' уже который год по всем горячим точкам таскаем, да моряки тоже без дела не сидят.

— Угу... Богатая была держава! Двадцать лет прошло, как её нет, а до сих пор до конца не разворовали!

— Это ты сыну моему скажи, Петьке... Вдолбили ему в школе, что в СССР все поголовно сидели в лагерях, а в перерыве между отсидками стояли в очередях за колбасой и импортной жвачкой... Тьфу!

— Ну, ты вразуми там его, как отец!

— Да куда? Я для него — неудачник. Сейчас образцы для подражания, воры, менты и депутаты. Что, впрочем, почти одно и то же.

— Ладно, Роман Александрович, — командир отстегнул ремни и поднялся с кресла. Пойду я с сопровождающим побеседую. Интересно всё же, куда летим. Да и куда оттуда. Не дай Бог, действительно опять в Сомали, да ещё и на обратном пути снова сомалийских боевиков на помощь 'Хезболле' перебрасывать. Рано или поздно собьют нас евреи. И скажут, что так и было, — с этими словами командир удалился, а второй пилот во внутренней связи обратился к радисту:

— Серёж! Поставь хорошую музыку.

— Сейчас! — в наушниках затрещало, запищало... Наконец радист поймал нужную волну: ' ...оторваны от дома. Снова между нами города, взлётные огни аэродрома...'

-Спасибо, Серёж! Хорошая песня! — второй пилот откинулся в кресле. Как там Светка? Как Петруха? Ох, тяжело жить на свете...

'...Надо только выучиться ждать...' — доносилось сквозь равномерный гул турбин.

* * *

'Тебе повезло, ты не такой, как все,

Ты работаешь в бун-ке-ре...' — мурлыкал я себе под нос, невидящим взглядом уставившись на карту боевых действий, и сопутствующих им перемещений товарно-материальных ценностей. Очередное совещание по поводу нашей маленькой войнушки закончилось час назад, но я по-прежнему оставался в 'Зале заседаний', в военное время исполняющем функции замаскированного командного пункта, пытаясь найти оптимальные пути решения неизбежно возникших в ходе операции проблем. Самый умный, однако. Другие не справились, а вот я — так всенепременно...

— Не в рифму, — осуждающе заметил по поводу моего немузыкального мычания, как обычно, находящийся рядом Сергей Петрович. Не знаю, что там он обдумывал, уткнувшись в монитор своего ноута, но запрещать человеку вкалывать во внеурочное время, когда наша будущая Родина в опасности — не наш метод. Пусть работает.

— Зато правда, — возразил я.

— В оригинале — 'в офисе', — сообщил мне папаша Мюллер. Гм... Вот уж не думал, что он знаком с творчеством группы 'Ленинград'.

— Когда буду работать в офисе, спою 'в офисе', — отмахнулся я. И вообще, Сергей Петрович, чего вы придираетесь? Я же не Бритни Спирс, и не на вручении премии 'Грэмми'. Пою, как умею.

— 'Не стреляйте в музыканта', — улыбнулся собеседник. Я не придираюсь, я пытаюсь отвлечь руководство от тяжких дум, и напомнить ему, что пора обедать.

Я взглянул на большие стрелочные часы, висящие на одной из стен. Действительно, пора. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. Ни дня, ни ночи здесь, под землёй нет, так что не мудрено потерять счёт часам...