Тайпэн. Миротворец.

— Придется тщательно проверить всех убитых и пленных, — согласился тайпэн.

— Не трудитесь, Медного Воробья здесь нет. И в момент нападения его тут тоже не было. Он узнал о вашей атаке заранее, и как всегда скрылся, обведя всех вокруг пальца. Однако, предательства, как такового, в ваших рядах на этот раз не случилось. Если только не считать за него глупость некоторых служащих дома Джао, почему-то уверенных, что передают тайную информацию не врагу, а всего лишь другому дому тэккэй, подрабатывая на немного нечестной конкурентной борьбе.

Новый участник беседы вошел в шатер, не пригибаясь под низкой притолокой. Увидев его, руки некоторых из присутствующих инстинктивно потянулись к рукоятям мечей, цзун-хэ и сабель. И Хань тоже был в их числе. Карабакуру поднял ладони в примирительном жесте, демонстрируя лишний раз, что не вооружен, хотя в его плотной одежде, пошитой из лошадиных шкур, можно было спрятать немало опасных сюрпризов с отравленными наконечниками.

— Я пришел помочь, а не драться, — произнес карлик с завидным спокойствием и, ослабив завязку под подбородком, сдвинул круглую камышовую шляпу себе на спину. — Меня зовут Норге, и ваши люди пропустили меня сюда не просто так.

— Ха, а я ведь уже слышал о тебе, — вмешался в разговор Сулика-нойон. — Ты тот безумный карабакуру, что скупает землю в иноземном районе, и даже приценивался в последние дни к развалинам с южной стороны квартала тиданей. Почти все говорят, что это байка, и у карлика просто не может быть таких денег, но один пропойца лично заверял меня, что подписал купчую на свою хибару и получил за это от коротышки мешочек полновесного серебра.

— Разве безумие, желать основать в Сиане квартал своего народа? — под угольно-черной бородой тусклая улыбка Норге была практически незаметна. — Да и где, как не в этом городе, заниматься подобным делом?

— После того, что низкорослые сотворили в Хаясо и Тай-Вэй прошлой зимой? — не мог не спросить Удей.

— Их разум был опьянен и одурманен, и мои слова не пустые оправдания, их легко может подтвердить тайпэн Хань. Я ведь прав?

— Это так, — не стал отрицать Ли, но все же счел нужным добавить. — Однако слова истинных организаторов тех событий были лишь семенами, упавшими на плодородную почву. И они не снимают вины за зверства и кровопролития, учиненные народом холмов.

— Это будет сложно искупить, и невозможно сделать это сразу же, — помрачнел Норге, видимо, не найдя той поддержки, на которую рассчитывал. — Но, так или иначе, я пришел не за этим. Я укажу вам место, где прячется Медный Воробей, и не попрошу за это ровным счетом ничего.

— С чего вдруг такая щедрость? — подозрительно прищурился Удей.

— Может быть, потому, что я искренне жажду восстановления хороших отношений между Империей и моим народом. Может быть, потому, что я сам подданный Империи и следую своему гражданскому долгу. Может быть, на это есть и другие причины, но какое это имеет значения в конкретный момент?

— Никакого, — Хань разом пресек дискуссию, которая вот-вот могла начаться, и позволил карабакуру рассказать им все, что было тому известно.

О том, кто стоит перед ним, Ли уже догадался, и не оценить находчивость подчиненных Всезнающего К"си Вонга было довольно трудно. Никто и никогда не заподозрил бы в этом карлике императорского соглядатая, не стал бы опасаться произносить что-то важное в его присутствии или скрывать что-либо с особым тщанием. Выбор информатора был почти идеальным, и единственная его проблема заключалась лишь в том, чтобы словам лазутчика действительно стали верить другие слуги Империи.

Кольцо окружения вокруг одинокой юрты, стоящей посреди безлюдной степи, стянулось только лишь за полночь. Огни далекого Сианя сверкали где-то у самого горизонта и казались еще одним многоцветным созвездием, украсившим безоблачное небо. Первые солдаты, осторожно и стараясь не шуметь, приблизились к шатру, держа оружие наготове, когда мощный взрыв разорвал стенки степного жилища и с силой расшвырял людей в разные стороны.

— Быстрее, помогите раненым, — приказал Ли, и вся его свита из приставов, писцов и охранников бегом и вскачь поспешила к бойцам, стонавшим в траве.

Тайпэн аккуратно тронул коня, чтобы присоединиться к ним, когда неясная тень, мелькнувшая в темноте, привлекла его внимание. Бросив взгляд на своих спутников, уже суетившихся над ранеными, Хань, помедлив какое-то мгновение, бросился в погоню. Тот, кого преследовал Ли, понял, что происходит, и здраво рассудил, что убегать и дальше от конного преследователя не слишком легко, а вот позаимствовать его лошадь будет вполне разумным шагом, пусть и довольно наглым.

Затаившись в высокой траве, ётёкабу выскочил на скачущего тайпэна, замахнувшись длинным мечом. Ли отбил этот выпад левой рукой, закованной в надежную броню и все еще не вернувшей себе прежней чувствительности, и, поворотив коня, огрел противника яри через седло сверху по голове, как простой палкой в уличной драке. Бандит, выронил меч и упал на землю, его голова была обнажена, и по лицу сразу же побежали первые потеки крови из рассечения под волосами.

Выбравшись из седла, Хань подошел к лежавшему, рассматривая его теперь в звездном свете уже куда более внимательно. Одежда бандита была неброской, такую обычно носили ремесленники или другие зажиточные горожане. На простом лице с коротким прямым носом не было ни бороды, ни усов, ни других запоминающихся деталей. Нагнувшись, Хань убедился, что на безымянном пальце у бандита надето золотое кольцо со знакомой тайпэну эмблемой.

Медный Воробей тихо застонал и приоткрыл глаза, сразу же заметив острие яри, упершееся ему в грудь.

— Вот и все, — сказал Ли со спокойным удовлетворением.

— Не торопись так, — ответил ётёкабу, смахивая кровь, скопившуюся над бровями. — Прежде чем убить меня или сдать в тюрьму, подумай о том, что нужно ли это тебе?

— Ты пытаешь подкупить императорского тайпэна? — Хань действительно удивился, ведь от предводителя жестокой преступной группировки, захватившей в свои руки почти всю запрещенную деятельность в Сиане, он ожидал чего-то иного.

— И в мыслях не было, — Воробей, посмотрел на Ли как-то печально и устало. — Но ты никак не можешь убить меня просто так. Тринадцать лет работы и баснословные суммы императорской казны не должны пропасть зазря, и я уверен, ты это понимаешь.

— О чем ты говоришь? — наконечник яри с силой вжался в грудь ётёкабу, проколов рубашку и окрасившись кровью.

— Я слуга Императора, такой же, как и ты, — ответил Воробей, словно не замечая темного пятна, расползающегося у него по одежде. — Да, я не совершаю подвигов, и о моих деяниях не станут говорить на роскошных приемах в Золотом Дворце, но я, как и ты, служу своей стране, делая то, для чего был выучен и натаскан.

— Ложь, — мотнул головой Ли, не желая верить в услышанное.

— Нельзя раз и навсегда победить всю преступность, нельзя искоренить ее под корень без следа и всякой надежды на возрождение. Любое общество всегда будет порождать преступников из своей среды по тем или иным причинам, и поэтому единственное верное средство справиться с этим, то средство, которое остается для разумного и умудренного правителя — организовать и управлять преступностью так, чтобы она приносила пользу его стране. Это не мои слова, тайпэн, это слова моего учителя, и я убедился в их правоте.

Хань промолчал, и Воробей принялся говорить дальше.

— Мы начинали с малого, шулера и профессиональные игроки в кости, собранные по столичным тюрьмам и ближайшим острогам. Нас привезли на строительство северных дорог между городами айтов, где трудились другие ссыльные. После дневных трудов рабочие желали расслабиться, и мы давали им азарт и развлечения. Их деньги, те, что они получали из казны, проходя через наши руки, возвращались обратно в сокровищницу Императора. Нам доставалось лишь по одному медяку с десяти, но через три года к концу строительства мы скопили достаточно средств. Нас отправили на юг, сколачивать банды в пограничьях Юнь и ближайших царствах сиртаков, мы подбирали всякое отрепье и местных воров, грабили караваны, собирали сведения о войсках и крепостях, вредили мануфактурам и производствам. Так мы стали ётёкабу, так мы стали чем-то большим, чем просто группой бандитов на содержании у Империи. И для нас находилось все больше и больше работы, а тайная служба снабжала нас заданиями, информацией, средствами. Мы убивали самых радикальных вожаков хшминов, чтобы пресечь возможные восстания, привлекали к себе алхимиков, ведущих незаконные эксперименты, и захватывали нелегальные каналы сбыта оружия и доспехов, чтобы сведения о них также поступали в распоряжение Вонга, успевшего дважды смениться за время нашей работы. Это не было легкой прогулкой, было много крови и войн с теми, кто не желал уступать нам свою территорию, с теми, кто был настоящими преступниками. Из одиннадцати, что начинали вместе со мной, осталось лишь трое. Из молодых, что возвысились, нам удалось отобрать лишь немногих, кто понял нас и продолжил общее дело. Моя смерть принесет Империи только бессмысленный вред, так что подумай дважды, прежде чем нанести последний удар, тайпэн Императора.

Каждая новая фраза вызывала у Ли лишь одно желание — пронзить ненавистную тварь, что извивалась под его копьем, и в тоже время, он видел, что Воробей не лжет. Это была та правда, которую юный тайпэн никогда не пожелал бы узнать по собственной воле, но и та, от которой он не мог просто так отвернуться.

— Нас вывел на тебя агент Вонга, может быть они решили, что твоя миссия окончена?

— Не думаю, хотя был бы этому рад, — как-то безнадежно вздохнул Воробей. — О нас и нашей истинной роли знает лишь смехотворно малое число людей, даже среди самых высокопоставленных лиц. Просто, кто-то решил помочь тебе, тайпэн, немного превысив свои служебные обязанности.

— Но я не могу тебя отпустить. Ты тот, кто приказывал убивать и грабить, тот, кто зажег костер волнений в Сиане и даже если на то были причины, ты нанес Империи куда больше вреда, чем пользы.

— Разве? А ты не пытался подумать, что было бы, не организуй эти погромы мы? Не предупреди мы людей слухами о готовящихся беспорядках, не помоги семьям тиданей и ракуртов убраться из города заранее? Сколько было бы крови, если бы манеритские псы сами сорвались с цепи и устроили бы резню в иноземном квартале? Ты подумал об этом, или считаешь, что у меня был другой выход, как не усугубить сложившееся положение еще больше?

— Тебе нужно было дождаться меня.

— И строить свои планы с расчетом на то, что тебе удастся остудить буйные головы кочевников, чего не удавалось пока никому на протяжении шести с лишним месяцев? Я и так ждал слишком долго, но если ты не согласен, то давай и вправду покончим с этим.

— А Фуян? Почему ты подставил его?

— Этого безумного фанатика? Я сделал это потому, что не мог убить его сам, также как не мог отказаться от его общества. Поэтому сделал ставку на тебя и твоих кровопийц, как видишь довольно удачную. Что касается других ётёкабу, то мы уже избавились от всех конкурентов в городе, а ваши облавы окончательно поспособствовали сведению преступности в Сиане до минимума. Казна, может быть, и не досчитается пары мешков с золотом, зато в Хаясо будет спокойный и тихий год.

Нужные ему ответы были получены, и борьба противоречий внутри у Ли нарастала все больше. Он должен был убить или пленить лежавшего перед ним ётёкабу, потому что так НУЖНО было сделать, так ОБЯЗАН был сделать тайпэн и верный слуга Императора. Но вскрывшаяся правда, неприятная, но от того не менее реальная и суровая, говорила ему об обратном. Империя всегда стремилась к миру, спокойствию и порядку. Ей было неважно, каким образом достигалась эта гармония, важен был только получившийся результат. И здесь слова Воробья обретали пугающую значимость.

— Моя смерть может даже в чем-то помочь, если конечно, за ней последует внезапное возрождение, — заметил бандит, видя сомнения, охватившие Ханя. — Я не предлагаю тебе легких путей, но подумай сам. Если Медный Воробей умрет на какое-то время, никто не станет связывать его внезапно воскресшего имени с твоими поступками. Достаточно лишь предъявить доказательство. Например, кольцо.

— Этого будет мало, — как-то отрешенно ответил Ли.

— Ты прав, — кивнул Воробей. — Я допустил много ошибок, и эти ошибки мне следует оплатить в полной мере...

— Куда это ты вдруг пропал столь внезапно? — Удей подбежал к лошади Ханя, ловко подхватив животное под уздцы.

— Погнался за одной пичужкой, выпорхнувшей из нашего силка, — пошутил тайпэн, как-то не слишком естественно, что собравшиеся, впрочем, списали на его усталость.

— И как?

Ли, молча, снял с луки седла нечто, похожее на длинный сверток, и протянул его тиданю. Удей вздрогнул, поняв, что странный "подарок" не что иное, как отрубленная человеческая рука, а на одном из ее пальцев блестит золотое кольцо с гладким белым камнем, посередине которого был вытравлен черный квадрат.

— Без крыла далеко не улетит, — мрачно усмехнулся Сулика-нойон.

— Без помощи лекаря не протянет и до рассвета, — согласился Удей. — Будем искать?

— Волки отыщут, — отмахнулся Ли.

— И то, правда.

Тидань еще некоторое время разглядывал страшный трофей тайпэна, завернутый в остатки окровавленного рукава, после чего все-таки передал его подошедшим приставам. И только потом, спохватившись, вернулся к Ханю, сгорбившемуся в седле и явно серьезно думающему о чем-то.

— Чуть не забыл, пока ты гонялся за этим пернатым, здесь был гонец от Мэнг. Просил передать, что Ёми очнулась.

Лицо тайпэна от этих слов за неуловимое мгновение словно озарилось изнутри, стряхивая с себя всякую тень раздумий и печали.

— А больше ты ничего не забыл?!

— Да я ведь это ж... — начал было оправдываться Удей, но Ли уже сорвался с места, помчавшись через ночную степь в направлении далеких огней.

Глава 7.

— Признаться, я даже немного рада, что мы наконец-то покинули Сиань, — сказала Ёми, откидывая капюшон и позволяя своим длинным распущенным волосам развеваться на ветру, подобно знамени из черного шелка. — Конечно, в целом, этот городок был неплох, но ничего хорошего там с нами тоже не случилось.

Ехавший рядом Ли лишь молчаливо согласился с къёкецуки. Здесь под бесконечным голубым небом на бескрайней зеленой равнине улицы, стены и дома степной столицы, оставленные далеко позади, и вправду казались чем-то крохотным, тесным и немного абсурдным, совсем не вписывающимся в красоту этого древнего и девственного пейзажа.

Вторую неделю маленький отряд тайпэна Ханя в сопровождении десятка нукеров кагана Торгутая шел незримыми тропами, известными лишь коренным обитателям этих мест, через великую степь, отделявшую Империю своим широким поясом от всех других земель, претендовавших на звание культурных и цивилизованных. За время их похода манериты рассказывали немало баек о тех краях, в основном о трех царствах Срединных Земель, выходцы из которых были нередкими гостями в Империи. Кое-что кочевники знали и слышали о богатых городах, лежащих среди бескрайних песков к югу от упомянутых государств, а также о морских портах, густо облепивших побережье чуждого моря, раскинувшегося на закате. Именно туда со своим товаром чаще всего стремились купеческие караваны, и Ли по былым урокам в дзи-додзё помнил, что закон и власть в тех местах принадлежит иноземным торговым домам, не имеющим единого правителя и потому постоянно грызущимся между собой.