Вигнолийский замок

И снова я не успел высказать все мои наполеоновские планы. Мне помешал Грег, молодой воин, который ворвался в кабинет, даже не постучав.

— Господин барон! Сфинкс вырвался! Она убила слугу, а теперь ломает двери!

Мы с Никером бросились вниз, перепрыгивая через ступени. Я не представлял себе, на что способен сфинкс, но деймолиты наверняка поработали на славу, чтобы создать отличную машину для убийств. Дядюшка Вилли как-то описывал мне Лернейскую Гидру, которую в свое время сварганили деймолиты. Судя по этому рассказу, у них получился ходячий ужас, с которым никто не хотел бы столкнуться.

В подвале клубилась паника. Алессандро торопливо расставлял копейщиков и арбалетчиков напротив стальной двери, которая сотрясалась под ударами сфинкса. Я уже видел очертания петель, которые становились отчетливее с каждым ударом. Казалось, еще минут пять-десять и петли не выдержат, дверь рухнет.

— Дверь лучше чем-нибудь подпереть, — деловито заметил Никер. — И наших големов сюда. Побольше големов!

Словно в ответ на это заявился Рупрехт, под чьем командованием трое солдат тащили большое бревно.

После того, как мой Воронок погиб, в этом замке не осталось ни одного управляемого мной голема. Только два автономных двуногих ящера ждали приказов в стойле неподалеку.

Я окинул взглядом подвальный зал. Если в дополение к копейщикам и арбалетчикам привести сюда и ящеров, то станет слишком тесно. Сфинкс покажет нам кузькину мать и так и так, вопрос лишь в том, во что обойдется это сражение, сколько людей погибнет.

— Арт! Чего ты ждешь?! — Никер обратился ко мне. — Приведи големов! Сфинкс ведь опасен? Очень опасен?

— Да уж поопаснее жалких человеческих поделок, — буркнул я.

Рупрехт кое-как подпер дверь бревном. Это помогло снизить амплитуду ударов и, наверное, выгадало нам несколько лишних минут.

— Господин барон! — Алессандро отвлекся своих воинов и подошел ко мне. — Я все видел, был здесь с самого начала, когда она заставила слугу открыть дверь клетки. Того самого, которого раньше ругала за болтливость....

— Каким образом заставила?

— Этого не знаю. Я заглянул в комнату, услышав шум. Дверь клетки была открыта, а сфинкс пила кровь из слуги.

— Пила кровь?! — Никер вытаращил глаза.

— Да. Она свернула язык трубочкой и пила кровь из раны на шее. Это ее задержало, дало мне время на то, чтобы запереть дверь в комнату.

Любопытство насчет задумки создателей сфинкса на секунду захватило меня. Надо же, они сконструировали разумную тварь, которая не могла противостоять искушению попить свежей крови! Явная слабость, ведь иначе сфинкс была бы уже на свободе.

— Господин барон! Командуйте! Что делать? — теперь и Алессандро смотрел на меня в ожидании какого-нибудь ловкого решения, которое позволит сохранить жизни наших людей.

У меня не было ловких решений, но зато имелась одна вещица, насчет эффективности которой я сомневался.

— Всем отойти от двери! — произнес я, обращаясь к Рупрехту и его людям, удерживающим бревно.

— Что ты задумал, Арт? — встревоженно спросил Никер.

— Хочу кое-что попробовать, — я достал из потайного кармана бумагу, свернутую несколько раз, и подошел к двери. — Не знаю, получится или нет, но попытка — не пытка.

Никер следовал за мной, остальные расступились.

Бумага выглядела желтой, потертой и шершавой, но письмена на ней я мог легко разобрать. Еще бы — они написаны моей рукой, правда, под диктовку.

Я кое-как встал около бревна и принялся читать вслух непривычные для меня слова. При первых же звуках удары сфинкса стихли. Я продолжал читать, надеясь, что правильно произношу шипящие согласные. Судя по мучительно сдвинутым бровям Никера, он не понимал ни слова.

Наконец я остановился. И, не прошло и десяти секунд, как из-за двери раздался приглушенный голос сфинкса. Она спрашивала что-то на том же языке, на котором я только что читал.

— Прости, не понимаю, — ответил я. — Я лишь передал послание.

— Человек, а от кого ты получил его?

Я обернулся к Рупрехту и Алессандро.

— Пусть все выйдут! И проследите, чтобы никто не подслушивал. Когда придет время, я позову.

Загрохотали шаги уходивших воинов. Со мной остался лишь Никер.

— Послание передал тот, о ком говорилось в сообщении, — сказал я, обращаясь к двери. — Я называю его дядюшка Вилли.

Сначала нам показалось, что сфинкс закашлялась, но потом мы с Никером догадались, что это был смех.

— Да, я припоминаю, он любил разные странные имена, — произнесла Фис. — Не думала, что ему удалось выжить. Впрочем, он всегда был хитер. И что же, он предлагает мне славную месть?

— Он предлагает ровно то, что сказано в послании. Если там про месть, то, значит, это месть.

— Ты меня отпустишь, человек, если я соглашусь?

— Не сейчас. Я тебя доставлю к дядюшке чуть позже. В течение месяца. У меня забот невпроворот.

Фис задумалась.

— Я верю тебе человек, — наконец сказала она — Зачем тебе врать? Да и послание настоящее. Но месяц — большой срок. Что если тебя убьют?

Я вздохнул. Меня просто бесили подобные вопросы. Если меня убьют, то понятно, что я не смогу сдержать обещание.

— Хочешь попробовать прорваться? Ты превратишься в подушку для булавок — мои арбалеты здорово бьют, а копья завершат дело.

— Я ждала очень долго, человек. Была связана словом с предыдущим владельцем. Мне хочется на волю.

Что ж, получалось, что Праст специально не упомянул о сфинксе. Барон рассчитывал, что Фис выйдет из-под контроля. Я склонялся к мысли, что от Праста следует избавиться любой ценой, возможно, даже не дожидаясь конца перемирия.

— Я могу приставить кого-то, кто несколько раз в день будет отгадывать твои загадки, — я забросил удочку, памятуя о хобби сфинкса. — Каждый день до тех пор, пока я не доставлю тебя к Вилли.

— Я смогу его съесть, если он не отгадает? — мгновенно спросила Фис.

Никер возвел глаза к потолку. Так он делал часто, когда слышал что-то совсем уж несусветное. С моей точки зрения, Никер очень толерантно относился к бреду.

— Нет, съесть никак не получится, — сдержанно ответил я. — У меня тогда не хватит людей на твои загадки. Просто он будет стараться отгадать.

— Найди тогда кого-нибудь поумнее, человек!

Мы еще немного поговорили. Удивительно, но даже в этой ситуации сфинкс отказалась отвечать на мои вопросы о прадедушке Праста. Фис хотела, чтобы я все-таки отгадывал дурацкие загадки. Когда стало ясно, что мы с Никером больше ничего не добьемся, я позвал своих воинов.

Рупрехт и Алессандро снова соорудили боевой порядок: арбалетчики у стен, а копейщики сразу перед ними. Мы убрали бревно и открыли дверь, ведущую к Фис.

Сфинкс не стала нападать. Она взмахнула черными волосами, вошла в свою клетку и позволила Алессандро запереть ее.

Уже почти смеркалось. Солнце, если смотреть из замка Таглиата, садилось прямо в сосновый бор и, когда лучи проходили через густые высокие стволы, получалось что-то вроде радуги.

Я поднялся наверх, в рабочий кабинет, и потребовал к себе Шруссона, бывшего управляющего Праста. Это был тщедушный человечек с физиономией законченного плута. Когда я впервые увидел это лицо, то немедленно отстранил его обладателя от всяких дел. Конечно, может, я поторопился, и управляющий — образец честности..., но, черт возьми, если образцы честности ходят с лицами жуликов, то мир точно движется куда-то не туда.

— Ты знаешь всех в этом замке, — сказал я бывшему управляющему, стараясь не смотреть лишний раз на 'лисью' физиономию. — Кто тут самый умный и сообразительный?

Шруссон вежливо откашлялся и даже в задумчивости почесал свой небольшой острый нос:

— Да простит меня господин барон за прямоту, но скажу без всяких прикрас, что думаю... нет..., что просто уверен в том, что самый умный и сообразительный человек в замке — это вы, господин барон. И не только в замке, но и во всей округе! А то и в целом графстве!

Никер фыркнул, чуть не подавившись вином, которое только что пригубил. Я мысленно досчитал до пяти. Нужно иметь недюженные запасы терпения, чтобы общаться с некоторыми из местных.

— Оставим меня в стороне, — сказал я. — Кто тут, из тех, кого ты знаешь, самый сообразительный?

Шруссон теперь уже задумчиво почесал рыжую шевелюру. Он сделал это с таким видом, словно решал, по меньшей мере, математическую проблему тысячелетия.

— Если не упоминать вас, господин барон, то я думаю, что это господин Никер. Да, определенно, господин Никер. Глядя на его мудрый, многозначительный взгляд, можно сразу сказать, что в нашем графстве ум господина Никера стоит сразу на втором месте после вашего ума, господин барон. А, может быть, и в целом королевстве!

Никер в это время озабоченно разглядывал красные капли вина, пролитые на чудесную зеленую куртку. Я не назвал бы его взгляд мудрым и многозначительным, он был, скорее, раздраженным и однозначным.

— Вот что, Шруссон, — я говорил подчеркнуто спокойным тоном, — ты сюда пришел валять дурака? Я позвал тебя зачем? Чтобы ты морочил мне голову всякой чушью и чесался с видом философа, которого замучили блохи? Я задал тебе простой вопрос: кто в замке самый сообразительный? Не упоминай меня и моих людей. Отвечай прямо! Назови имя!

Бывший управляющий сразу подобрался и вытянул руки вдоль тела, видимо, чтобы избежать соблазна снова почесаться.

— Шруссон! — твердо сказал он и замолчал.

— Что 'Шруссон'? — не понял Никер.

— Господин барон велел назвать только имя. Вот я и назвал, — вежливо пояснил бывший управляющий.

Никер поставил бокал с недопитым вином на стол.

— Арт, я прикажу спустить его с лестницы? Или ты хочешь лично вышвырнуть его в окно?

Если бы это зависело от меня, то я бы вышвырнул в окно половину жителей местных баронств. Но где же взять такое полезное окно?

— Пусть будет Шруссон, — сказал я. — Он сам вызвался, никто за язык не тянул. Вот что, Шруссон, теперь ты три раза в день будешь спускаться в подвал и отгадывать загадки сфинкса. Смотри, старайся! Вопросы есть? Нет? Иди.

Когда бывший управляющий отбыл, Никер сорвал с себя куртку и бросил ее в угол, видимо, решив, что ей уже ничто не поможет.

— Скажи-ка, Арт, — спросил он, — а на каком языке написано то послание, которое ты зачитал сфинксу?

Я в это время подошел к окну и наблюдал за тем, как во двор въезжает карета с гербовым орлом Праста, намалеванном на дверце. Что интересно, карету сопровождали мои люди из Лиго.

— На арамейском, — ответил я.

— Чего это вдруг деймолиты решили научить сфинкса арамейскому? — пробормотал Никер.

— Наверное, потому, что это язык старинных священных кни..., — я не договорил, ведь происходящее во дворе удивило меня.

— Что там? — Никер тоже подошел к окну. — Ого! А она что тут делает?!

Там, внизу под окнами, из кареты вылезала Эмилия.

Глава 16

Я назначил новым, четвертым, десятником Ракшана. Того самого, который побывал в Алтайских горах. Он себя неплохо проявил, старался, и даже давал ценные советы по поводу боевых построений. Так что, звание десятника, потерянное при увольнение со службы в герцогских войсках, снова вернулось к нему.

Ракшан всерьез обрадовался, благодарил, а затем предложил мне свою помощь в устранении Праста.

— Господин барон, Праст не оставит нас в покое, — тихо сказал Ракшан, когда торжественная часть церемонии назначения нового десятника закончилась и внутренний двор опустел. — Если позволите, я разберусь с ним. Во времена моей бурной молодости у меня был наставник, который промышлял не совсем благовидными вещами. У него я многому научился.

Я на миг задумался. Предложение выглядело заманчивым. Если Праста смахнуть с доски, то партия станет легче. Будь передо мной нормальный, честный противник, то я бы даже не стал рассматривать вариант его тайного убийства. Но Праст своими действиями перешел все границы допустимого.

— Каковы шансы на то, что тебя схватят, или кто-то узнает, что убийца — именно ты? — спросил я, спускаясь со ступеней, чтобы еще тише говорить с Ракшаном.

— Есть. Небольшие, — Ракшан ответил с сомнением, наклонив набок лысеющую макушку.

— Тогда тебе нельзя это делать, — решил я. — Война с Прастом началась потому, что Антуан убил его брата. Что же случится, если другого моего десятника заподозрят в убийстве самого Праста? Этак все подумают, что я подстроил все с самого начала. Моей благородной репутации придет конец.

— Воля ваша, господин барон. Вы оцениваете риски и думаете о последствиях. Я же простой исполнитель, — в голосе Ракшана мелькнула нотка уважения.

— Вот если бы ты нашел кого-нибудь, кто никак не связан с нами, поговорил бы с ним тайно, инкогнито, тогда другое дело.

Ракшан кивнул и отбыл к своему десятку, состоящему большей частью из новичков.

В это время здоровенная черная птица, похожая на ворона, спикировала прямо на крышу одной из башен и, совершив полукруг, пропала в небольшом окне. Похоже, что это был автономный почтовый голем, созданный для путешествий между замками Праста и Листа. И, действительно, вскоре мне доставили послание, запечатанное черной печатью с изображением полумесяца и стрелы.

Я развернул записку, сложенную треугольником, прочитал текст и почувствовал, что мне срочно нужно что-нибудь выпить. К счастью, Ванка, недавно прибывшая из Лиго, крутилась неподалеку, и потому пошла за вином.

Вернулась она не одна, а вместе с Никером, который скрупулезно обследовал винный погреб Праста.

— Почитай, — я протянул бумагу своему другу. — Почитай только.

— Дорогой господин барон, — Никер отправил Ванку прочь легким шлепком ниже спины и начал читать, — сообщаю, что виконт Лист скоропостижно скончался. Его убил Маркус, один из магов. Маркус позднее тоже умер, закололся собственным кинжалом. В замке Листа сейчас хаос. Я прихватила кое-что из нужных мне вещей и еду к вам в бывший замок Праста. Буду ночью. Прикажите меня впустить. Верная вам Виолетта.

Никер посмотрел на меня круглыми глазами.

— Арт, что это?! Правильно ли я понимаю, что...

Я лишь махнул рукой.

— Ты правильно понимаешь. Мы о магичке все знаем, поэтому объяснить произошедшее можем лишь одним образом. Этот Маркус — поклонник Виолетты. Жутко ревнивый. Она наверняка натравила его на Листа, и виконту пришел конец. Затем наша красавица заколола кинжалом самого Маркуса, выдав это за самоубийство. И теперь спешит к нам вместе с 'нужными ей вещами'. Интересно, что это за вещи такие.

— О, Многоединый, мы связались с чудовищем! — воскликнул Никер.

— Я тебе уже давно говорю, кто она такая. Но ты обращался с ней как со знатной леди.

— Так она и есть знатная леди, Арт! — горячо заспорил Никер. — Ты не понимаешь. Что бы Виолетта не сделала, она останется знатной дамой. Конечно, ее казнят в конечном итоге за такие проделки, но это будет казнь через отсечение головы, а не через повешение. Она родилась как знатная леди и умрет как знатная леди.

— Только в том случае, если я ее не придушу, — заметил я. — Тогда она умрет как кролик, задушенный удавом.