Несколько десятков шрамов располагалось у меня и на ногах и по всему телу, уродливые при взгляде на них становилось дурно. Но это тоже были псевдомышцы . Вообще постарался чтоб мой внешний вид вызывал двойственные чувства с одной стороны отбивал желание прикоснутся ко мне с другой вызывал невольное уважение.

Такая предосторожность была необходима для того чтоб избежать обнаружения местными ПСИ активными. Еще в прошлое посещение выяснил, что в каждом населенном пункте имеется один такой деятель. По опыту общения с мелкой, я в своей защите определялся только при физическом контакте.

Так я стал калекой ветераном четырнадцатого легиона сгинувшего в почти полном составе у северных гор. Во время карательной экспедиции против тамошних распоясавшихся горцев лет десять назад легион попал в засаду и был уничтожен вместе со своим командиром. По слухам часть попала в плен, кому то удалось сбежать, но эту историю упоминать не любили и замалчивали. Достаточно было сказать, что ты служил в четырнадцатом и остальные вопросы пропадали. В разговорах это выглядело так

— В четырнадцатом легионе это было, ты же знаешь ...

оба собеседника кивали головами и все. Более они не искали доказательств происшедшего.

На горло нанес тоже несколько рубцов замотивировав тем самым некоторую неправильность речи. В общем и целом соорудил из себя жертву горского беспредела.

Легенду себе выбрал незамысловатую, молодым из последнего пополнения, которое легион получил за два дня до выхода, попал в приключившуюся мясорубку. Раненый пытался затеряться в горах, упал в расселину, там пролежал несколько суток. Чудом не окоченел от холода. Страх, что меня живьем съедят местные ящерицы, не дал заснуть. Они и так периодически отхватывали куски моей плоти, а одна особо крупная отгрызла кусок мышцы от руки почти до кости.

Так и лежал застряв и отбиваясь одной рукой пока меня не обнаружил местный отшельник, зачем-то выходил и использовал по хозяйству. В качестве развлечения девять лет учил меня каллиграфии. Потом ему резко стало плохо и он перед смертью успел рассказать мне как выбраться из гор. Кавычки закрываются, конец рассказа.

Проверить в местных условиях невозможно, с моими внешними данными встретить сослуживца и быть узнанным нереально, сам за девять лет жизни у отшельника все забыл. Общих знакомых даже возможных не было в живых. Фамилию, прозвище командира и когорту, в которую попало пополнение, узнал в том же разговоре, в котором собственно и узнал о судьбе легиона, оба они погибли в горах. Легенда с моей точки зрения получилась железная.

Вокруг базы установил еще один круг обороны, из умных мин, увеличил их плотность, написал и надавал мелким массу инструкций и поручений. Оговорил с ними время ежедневной связи и отправился к новым приключениям

Первый постоялый двор, в котором я отметился, находился на расстоянии сотни километров от базы. Еще дома просидел у костра и пожарил толику мяса, которые мы, всем коллективом включая кошачье семейство, приговорили. Мясо жарил в той одежде, в которой собирался путешествовать. Поел шашлыка, посидел со своими 'на дорожку' и вперед.

Этот постоялый двор был первым на пути путника перебиравшегося через горы от побережья к внутренним долинам. Сюда попадали или в одиночку или караванами через неделю пешего пути. Караваны двигались быстрее, и для подтверждения легенды три дня назад я показался такому.

Они 'застали' меня на привале, сидел и готовил в старом замызганном котелке еду, подскочили ко мне три дюжих молодца, начали расспрашивать, смотрели с подозрением. К ним подъехал старший охранник и без смущения попросил меня снять полумаску, мотивируя необходимостью опознания. Ха, теперь полжизни будет рассказывать об ужасах горского плена. Думаю, он меня запомнит и не забудет упомянуть в разговоре с хозяином местного постоялого двора, не каждый день встречаешь искалеченного урода.

Так собственно говоря и произошло ни у хозяина ни у посетителей не вызвала удивления моя маска, только подавальщицы пошушукались на кухне, периодически оттуда высовывалась любопытная мордашка и бросала взгляд в мою сторону.

Пахло от меня пылью и костром ( насчет пыли озаботился заранее, на подходе, грохнулся несколько раз на дорогу, якобы споткнувшись от усталости. На самом деле меня мой шатл высадил в лесу в километре от постоялого двора. Подошел к хозяину договорился с ним о еде, помывке после нее и комнаты на три дня для отдыха и заработка.

Арендовал у него стол рядом с входом, оговорив, что работать буду с утра и до момента, пока солнце перейдет по небосводу в последнюю четверть, в переводе на русский язык, до трех часов дня. Вечером все равно не дадут, толпа будет отдыхать, а так посижу, попью местного пива, сплетни и новости послушаю.

Пока ел, пристроил пару микрофонов для прослушивания происходящего, один возле стойки второй за 'своим' столом. Ушел мыться, а потом отправился 'отдыхать' после долгой дороги. Прослушка дала немного, разговоры обо мне практически не велись, только один раз к хозяину подошел неизвестный и спросил, чем я буду заниматься и где. Получив ответ, хмыкнул и удалился, и подавальщица возле моего стола на вопрос о том кто тут сидел, ответила

— Шикарный урод

в этом месте хмыкнул уже я.

Никого ПСИ активного в здании не наблюдалось, завтра придется прогуляться и в целях рекламы, и для определения носителя дара, по самой деревне. Странно, я предполагал, что это будет самый большой местный богатей. Им оказался местный хозяин, судя по данным подслушанных разговоров, количествам проклятий в его сторону и обвинений в жадности половина деревни принадлежало ему а вторая половина была у него в должниках.

Дальше мне думать и вдумчиво слушать не дали, прибыла горничная и почему-то начала менять свежее белье. Потом участливо начала расспрашивать о том и о сем. Закончилось это представление так, как я и предполагал, посмотрев не ее суету, под утро. Не пойму женщин они в восторге от красивых брутальных мужиков, но в то же время липнут к уродам, ради спортивного интереса, наверное.

Приобщили меня к местной жизни со вкусом, с неплохим энтузиазмом и умением, пришлось соответствовать. Заснули только под утро. После пробуждения выяснил, что комната чиста и пуста. Привел себя в порядок, оделся и пошел завтракать. После завтрака совершил небольшой моцион по деревне.

Увидел две лавки, в одной, судя по вывеске, молоток, перекрещенный с топором, торговали железом, изделиями из него и инструментом, во дворе была видна кузня.

На вывеске второй были красочно нарисованы женская шляпка и мужская трость, местный бутик так думаю. Обе вывески были исполнены одной рукой. Или делались одновременно, или хозяин один, и если вспомнить вечерние разговоры, я его знаю. Датчик определения ПСИ сработал возле большого дома почти в центре, но уровень ПСИ был низок, несерьезен, в несколько раз меньше чем у мелкой, странно.

Вернулся в зал постоялого двора, поставил на стол табличку на которой было изображено перо. Табличка выглядела не новой, но добротной, рядом поставил пару образцов своего 'творчества' жалобу, исполненную на официальном имперском бланке и поздравительную открытку, исписанную с завитушками и вензелями. Стал ждать заказчиков.

Официальных бланков у меня в мешке было чуть меньше сотни, пищевой синтезатор наделал их за пять минут. Почему пищевой? Просто натуральный продукт, изготовленный из тростника, один угол в виде полукруга пропитан лаком на основе местной живицы и полимеризованном на солнце. Некий аналог водяного знака, проколы в виде императорской короны находились под ним.

На всех грамотах корона выглядела одинаково, я их не мало изучил готовясь к внедрению, раз пятнадцать ночью облучал станером лагеря купцов, потом рассматривал бумаги, копировал, приценивался. Приходилось даже охранять их от хищников, чтоб спящих не сожрали. Там же и подсмотрел образцы открыток, извещений и прочих документов.

На местном письменном, ты мог написать записку соседу, письмо другу или делать записи в блокнот. А вот любая просьба, обращение, приказ исполнялись на специальных бланках и имперским письмом. Выглядело это как китайская грамота, те же иероглифы с тысячей нюансов их написания.

Если хотел выразить презрение своим письмом, то в тексте на последнем знаке каждого второго слова исполнялся завиток, вроде нашей запятой только развернутый в другую сторону. А если выражали свое восхищение, то наоборот такой завиток выполнялся перед каждым нечетным словом. От значимости должности того, к кому обращались, зависела толщина пера, которым исполнялось обращение.

Первым заказчиком стал хозяин постоялого двора. Поразмыслив, он предложил мне написание 'визиток', так назывались маленькие рекламные плакатики, которые он вручал каждому приличному посетителю в надежде, что тот передаст другому, кто однажды посетит по наводке его кабак.

Он просил сотню визиток за три дня. Первая мысль, которая появилась у меня это встать и послать его в пешее сексуально путешествие, халявщик. Захотел заплатить копейку, а получить на рубль. На нашу свару вылезли посмотреть даже поварята. В итоге через час упорной торговли мне удалось увеличить свой доход в десять раз, а объем заказа уменьшился вполовину.

Просил то я в сто раз дороже, с этой акулой спорить тяжело весь арсенал уловок был ему известен, но я его добил словами что напишу так, что все кто с пониманием будут плеваться прочитав его табличку, а он так ничего и не поймет.

Материал для 'визиток' давал заказчик. До вечера как проклятый писал визитки, выводил вензеля, изображал усталость, на земле за такое исполнение роли дали бы минимум статуэтку. Изготовил пятьдесят 'визиток', устал реально.

Нарисовались новые заказчики, одному сделал ответ на бланке, ему необходимо было срочно, остальных отослал назавтра, я им что печатная машинка что ли.

Вместо отдыха и сна был опять нагло использован, на сей раз продвинутым пользователем была одна из подавальщиц. Правда угомонились быстро, сказалась усталость, она весь вечер пробегала , а я еще не отошел от вчерашней посетительницы.

Три дня пролетели как один миг, подсчитал, что отработал питание и проживание на сто процентов. От третьей подруги в третью же ночь, получил нужные сведения.

Попал я сюда в период банальной смены власти, Еще совсем недавно главой поселения был старший брат нашего хозяина. Он вечно где-то путешествовал по округе, уезжая иногда на месяц или два. Однажды его не было целых полгода. Вместо него селением управлял понятно кто.

Несколько дней назад, она, подавальщица, видела, как к хозяину пришла заплаканная жена брата, после чего он объявил всем что его брат погиб в одном из путешествий. Пять дней тому назад объявили всем, что вдова с сыном уезжают в столицу, где мальчику приготовлено место в университете, а хозяин поговаривает, что если дела у него здесь с новым главой не сложатся, придется ему продавать все свое имущество за половину цены и подаваться туда же.

К вечеру нового дня ожидали нового руководителя, а семья старого, вчера в обед покинула селение. Вот оказывается, кого я видел перед знакомым мне домом. Там стояла большая повозка, в которую споро грузили вещи, еще ухмыльнулся расцветке мешка, из которого торчал ствол какого-то домашнего растения, очень похоже на цифровой камуфляж. Когда увозят даже домашние цветы, возвращаться не планируют. Решил не дергать судьбу за усы, кто его знает, каков будет новый хозяин, и ушел в обед из деревни.

Часа четыре бодро шагал в прекрасном настроении, потом, немного не дойдя до речки, которая являлась естественной границей деревни, почувствовал неявное беспокойство. Оно нарастало, и я решил, что береженого бог бережет, свернул в лес и отошел от дороги километра два.

И чем дальше я отходил, тем спокойнее становилось у меня на душе. Окончательно успокоившись, нашел полянку, выудил из котомки спрятанного там летающего дроида разведчика и отправил его на разведку.

В принципе, мне было все равно, где останавливаться на ночлег здесь, около моста, или за мостом, там, километрах в восьми была стоянка, где караваны останавливались для отдыха, остановка длилась обычно пару самых жарких дневных часов, потом они двигались дальше.

Для пешего путника это расстояние обычно соответствовало длине дневного перехода. Это я нынче под настроение бодро топал. Снял дерн, вырыл небольшую ямку набрал хвороста , развел огонь, на треноге поставил греться воду для чая.

Начала поступать первая информация от моего маленького летающего помощника. Дорога через реку была закрыта. Несколько человек, а точнее шесть перекрыли мост. Двое из них, лениво поплевывая, стояли за бревном на козлах перегородившим въезд, четверо занимались увлекательным делом по потрошению телег с товаром.

Тотальному обыску подвергался обоз, который вышел из деревни утром. К столбу, перегораживавшему въезд на мост, как к коновязи, были привязаны одиннадцать сашу. Этих симпатичных, удивительно похожих на наших земных собак существ использовали как ездовых и гужевых животных.

Ездовые сашу напоминали наших овчарок, гужевые походили на ньюфаундлендов. К седлу одного из животных был пристегнут мешок знакомой камуфляжной расцветки. Странно, наличие двух одинаковых необычных мешков наводило на нехорошие подозрения.

С противоположной стороны , из чащи обступавшего речушку леса, выбрались еще четверо вояк, во главе с высоким кутавшимся в черный плащ человеком. Вся гоп компания с головы до ног была измазана засохшей болотной жижей и озлоблена.

Высокий пролаял несколько команд. Все засуетились, а купцы, кланяясь в пояс, бросились к своим товарам и начали в них рыться, что-то выискивая. Слов было не разобрать, как только было обнаружена нестандартная ситуация я посадил дрона на дерево в полукилометре и теперь мог только наблюдать картинку.

Минут тридцать ушло на переодевание вновь прибывших в новые тряпки, которые торгаши сами нашли, сами достали, да еще и как лакеи помогли надеть на солдат. Следующая серия команд, и командир, я уже догадался, что это и был новый управитель, в сопровождении семерки солдат отправился по дороге в деревню, а тройка оставшихся, в том числе обладатель приметного мешка продолжили досмотр.

Увлекательное представление, под названием 'получение мзды за проезд по земле без высочайшего разрешения' завершилось через час, слегка ощипанные, но еще живые торгаши покидав имущество в телеги отправилось за речку , а я решил прочесать территорию и поискать брода, в объезд неожиданной заставы.

С противоположной стороны выбрались из кустов еще трое бойцов, оглядываясь и сторожась они подошли к мостику. Увидев их, аборигены с этой стороны, переглянулись. Один продолжил обустройство лагеря, а двое поправив амуницию, пошли навстречу.

Историческая встреча и обмен верительными грамотами произошел на середине моста. Высокие договаривающиеся стороны представились друг другу, обменялись комплиментами и разошлись удовлетворенные. Это ж, что за монстр приехал управлять деревушкой в пять десятков домов, если бойцы правителя соседней более крупной деревни прячутся от него по кустам.