— Та, которую вы с господином Лобовым практически не слушали, когда я пытался вам доказать необходимость изменения отношения к богу государства Хиросима. Вы были так уверены, что встретили своих японских коллег...

— Профессор, а можно вкратце, для тех, кто не слышал,— попросил Костя. — Только без формул и теории струн.

— До чего поверхностна нынешняя молодежь,— расстроено усмехнулся Иванов. — Вы не познаете истину до тех пор, пока не примените математический аппарат к интересующему вас событию. Это касается и теории струн, и карточных игр и японского бога. Увы, я не математик и не уверен, что мой анализ сложившейся ситуации стопроцентно точен. Но некоторые выводы можно сделать прямо сейчас, не дожидаясь вечера.

— А что будет вечером?

— После заката бог приглашает нас в храм на переговоры. Дело в том, что Олег Петрович ошибся. В храме действительно находится бог. Или, по крайней мере, не человек. Полагаю, ответ будет дан вечером. Без стрельбы, погонь и драк. Просто потому, что бог, оказывается, исключительно миролюбивое существо.

— Так кто же он?

— Не знаю. Мой визит ничем не отличался от всех предыдущих. Кто-то за ширмой, голос в голове...

— Но почему вы уцелели?

— В смысле, не стал подданным божественной сущности? Полагаю, в силу тех же причин, по которым остался в здравом уме господин полковник. Только в его случае помогли навыки, полученные на службе. В моем — слишком большой объем специфической информации, которая хранится в голове у каждого уважающего себя физика. Я исходил из того, что чужой разум способен навязать свою программу только в случае полного контроля над процессом мышления подопытного человека. Не знаю методики Олега Петровича. В моем случае бог запутался уже на уровне физики ядра. Надо сказать, что я сильно разочарован. Я надеялся, что встречу в храме кого-то, разбирающегося в теории поля. Увы. Бог довольно невежественен, и, как мне показалось, слегка туповат.

— И как мы будем вести переговоры с этим, туповатым? — Поинтересовался Костя. — Слушать голос в голове? Так ведь я не физик, могу и в самураи податься.

— Пойдут Профессор и я, — отрезал полковник.

— Олег Петрович, я полагаю, что делегацию следует несколько расширить, — вмешался Иванов. — Чем больше людей будет присутствовать, тем меньше шансов, что японская сторона может воспользоваться специфическими способностями своего божества. Не случайно первый визит в храм все делают в одиночку, и даже японские руководители не заходят в храм более, чем втроем. Думаю, наша делегация должна быть больше этого порога.

Полковник задумался на секунду.

— Принимается. Мы с профессором, двое с "Тотема" и двое с "Эдема".

До назначенного времени оставалось еще часа три. Профессор, вслед за Олегом Петровичем, подался в лагерь на берегу, где разбирали остатки "Эдема", а Вал занялся поисками утерянного ночью якоря. Выйдя в точку, где ночью шкипер отдал якорный канат, экипаж "Тотема приступил к нырянию в теплые воды залива. Якорь нашли с третьего погружения.

— Не маловат якорек?

— Раньше, когда на "Тотеме" не было мачты и навеса, хватало. С увеличенной парусностью могут возникнуть проблемы.

— Может тогда, закажем новый у японцев?

— Не, Кот. Более тяжелый якорь мне не нужен. Десять килограмм это предел веса, с которым я могу всплыть на поверхность. Это сегодня мы за конец его подняли, а мне пару раз приходилось в обнимку с ним выныривать.

— Всплывать с якорем? — вмешался удивленный Толик. — Он же тяжеленный.

— Фигня, мичман! Человек, он, как правило, всплывает. Даже такой хороший с виду как наш кэп.

— Ладно, Кот. У тебя та же тенденция— с каждым годом все легче плавать и тяжелее бегать...

— Есть такое, кабанеем. А по поводу снабжения ты не прав. Это в родном Амурском заливе самой большой неприятностью могла быть потеря застрявшего в камнях якоря. Нам идти в незнакомых водах. Понесет ветром на скалы... из-за легкого якоря и лодку потерять можно. Надо у японцев заказать потяжелее раза в два.

— Пожалуй... Как Ольга вернется, попрошу ее с Сато поговорить.

— Оружие в храм возьмем?

— А смысл его таскать? Ведь не пригодится. Если не сумеем договориться, самураи у выхода толпой задавят, если договоримся... Самое смешное, я даже не представляю, о чем мы можем договориться. Они отдадут "Фудзи Мару" вместо "Эдема"? Выделят моряков и плотников? И как можно будет верить договоренностям? Хорошо, что Ольги нет. Так бы и ее в храм потащили.

— А профессор весь на оптимизме...

— Он прав, по-своему. Его волнует процесс познания, а не наше выживание.

— Я летаю не так высоко, жить хочется. Желательно с неповрежденными мозгами.

— Ага, — вклинился в разговор Толик, внимательно слушавший разговор старших товарищей. — Когда был на берегу, мы вместе с Федей к Игорю в гости ходили. Он у старосты в доме пока живет, говорит, что скоро дом будет строить, типа помогут все ему. Уже девчонку себе завел местную.

— Ну и что тебе не нравится? На Родине тебе фиг кто поможет дом построить.

— Точно. И Игорь доволен. Только раньше он другой был. Резкий мужик, настоящий викинг. Кликуха у него такая была. А тут сидит весь такой... саке сосет.

— Резкий мужик у нас профессор Иванов. А все викинги, которые только челюсть вперед выпячивать умели, по сравнению с ним сосут саке. С другой стороны, посмотри него — все есть, ну или будет скоро: дом, жена, работу найдет. Чего тебе не хватает? Машины? Интернета?

— Кот, ну что ты грузишь парня, — задумчиво протянул Вал. — Мне, к примеру, здесь нравится. А дома не всегда. Но я постараюсь туда вернуться. Даже, если потом буду жалеть. Никогда не уважал покидающих Родину в поисках теплых мест.

Все-таки шкипер у меня странный, — подумал Ллойдз.— Сам ведь терпеть не может этих, как он их называет... ах да, патриотов. Вернуться домой... Дома остались две миски и игрушечный плюшевый заяц. И кот уже давно по ним скучал.

К вечеру со стороны российского лагеря подошли переговорщики. Кроме Олега Петровича и профессора к встрече были допущены капитан и старпом "Эдема". Похоже, им не терпелось взглянуть в глаза организатору разгрома их судна. Вал и Костя присоединились к делегации уже у дверей храма. Как ни странно, россиян никто не встречал. Удивленные отсутствием ставшей уже привычной дипломатической вежливости самураев, путешественники аккуратно отворили двери. Вал с интересом рассматривал скудное убранство вместилища власти Хиросимы. Казалось, никто даже не пытался придать храму хоть частицу той гармонии, которая царила в японских поселениях. Голые бревенчатые стены большого зала, больше напоминающего сарай, дощатая перегородка, отгораживающая часть помещения... и отсутствие второй переговаривающейся стороны. Из-за загородки, наконец, вышел пожилой японец, которого Вал не встречал до этого на приемах или на улицах Хиросимы. Выглядел он довольно странно для руководителя страны — согнутая фигура с длинными, непропорциональными руками, короткие, кривые ноги. На плоском, невыразительном лице выделялись большие мясистые губы. Взгляд незнакомца был устремлен куда-то вверх, мимо вошедших. Ниточка слюны, свисавшая с уголка рта, довершала портрет властителя целой державы.

— "И это бог?"— удивленно подумал Вал. Больше других удивленным выглядел Иванов. Он говорил, что бог не показался ему интеллектуалом, однако данный индивид выглядел полным идиотом.

Неказистый переговорщик подошел к россиянам и вдруг заговорил на чистом русском:

— Я голос, которым будет говорить бог. Это тело было выбрано для переговоров потому, что мозг в нем был когда-то поврежден. Но для передачи информации оно подходит. То, что будет сказано здесь, предназначено для пришедших из-за моря. Вы можете передать информацию жителям Хиросимы, но мы предупреждаем заранее, что они не поймут ваших слов.

Японец говорил по-русски чисто, гораздо лучше, чем Тен. Но было заметно, что ни лицо, ни тело "дипломата" в разговоре не участвуют. Переговорщика не интересовали вошедшие, и речь его звучала словно записанная на диктофон.

— Мы пригласили вас потому, что мы не хотим причинять вреда и надеемся сотрудничать с вами и другими, кто живет далеко за морем.

— За морем? Он имеет ввиду банду Танаки? — шепотом уточнил Костя.

— Нет, — объяснил Иванов. — Термином "за морем" мы обозначили Землю-прим.

— Все живут за морем, — продолжил японец. — И приходят сюда. Мы, ящеры, люди. Но вы первые, кто знает, как вернуться за море. Мы не хотим за море, но дальнейшее пребывание на островах несет угрозу нашему существованию. Ваша помощь была полезна, когда другие пытались уничтожить нас. Мы хотим получать помощь всегда.

— Насколько я понимаю, победа в войне избавила вас от угрозы с юга, — вмешался полковник. — Какие еще опасности угрожают японскому поселению?

— Опасность с юга. Они считают, что мы представляем для них угрозу. Они придут снова. Нам нужна помощь.

— Но после такого разгрома им придется долго накапливать силы для повторного удара.

— Я не понимаю, что значит "долго". Опасность существует. Мы не можем противостоять ей в одиночку. Все началось, когда мы решили, что используя пришедших к нам жителей Хиросимы, мы можем расширить свою территорию и обеспечить себе большую безопасность. Это была ошибка.

— Вы не жители Хиросимы? — Вклинился в речь японца Олег Петрович.

— Нет. Тот, кто приходил ко мне последним это уже понял. Вы спрашиваете о том, что уже знаете. Мы, — "голос бога" внезапно замолчал. За перегородкой послышался скрип половиц, как будто там перемещали что-то тяжелое. — Сейчас вы увидите и поймете. Мы не хотим вам вреда. Мы другие.

— Кот, захлопни пасть, ты сейчас похож на "голос бога", разве что слюна на воротник не капает.

— Иди ты. Сам тоже офигел смачно. Бог в виде жабы. Библия для зоофилов.

— Да уж. Страшноватенький у них амо-но-дзаку. Не Апполон.

— Ага. Ни разу.

Высшее существо Хиросимы действительно не поражало гармоничной внешностью. Больше всего оно напоминало жабу, выросшую до размеров коровы. Оно выползло в большой зал, неторопливо передвигаясь на коротеньких лапах и волоча брюхо по полу. Серовато-зеленая шкура, характерная для всех местных рептилий, была густо заляпана белой плесенью, из-за чего бог имел нездоровый вид. Туша уселась на задницу возле своего представителя и оба переговорщика выглядели нелепо и слегка комично. Даже подготовленный, казалось, к любой неожиданности полковник впал в ступор. Все представления о местной цивилизации рушились на корню. Первым вернулся к вопросам профессор Иванов. Такие мелочи, как жаба на троне его не волновали, была возможность уточнить некоторые аспекты теории струн.

— Вы сказали, что тоже пришли из-за моря и острова не являются вашей родиной. Вы не расскажите, при каких обстоятельствах открылся проход?

Жаба явно не понимала, какой шок вызвала у большинства переговорщиков и продолжила общаться через своего представителя.

— Это было до появления жителей Хиросимы. Мы были там. Потом была яркая вспышка в небе. Мы оказались здесь. Мы и ящеры. Нас было много там. Но здесь все по-другому. Я поселился на новом месте. Мы и ящеры. Стало безопаснее. Главная задача выполнялась. А потом появилась Хиросима. Мы использовали ее жителей, чтобы обеспечить безопасность. Мы думали, что мы станем больше, и опасности не будет. Я ошибся. Сейчас другие хотят избавиться от нас. И от Хиросимы. Нам нужна помощь.

Внешне жаба проявляла к россиянам не больше интереса, чем ее представитель. Она то вставала на кривые лапы, то бухалась всем телом на пол. Куда смотрел ее левый глаз, понять было невозможно, правый же был затянут толстым слоем плесени. "Голос бога" рассказывал историю бога и города Хиросимы, жаба тупо топталась на месте. Информация в большей части была довольно расплывчатой: мы пришли, люди появились, началась война. Постепенно Вал начал понимать, почему Иванов отметил невысокий интеллектуальный уровень бога. Высшее существо интересовал только один вопрос — собственная безопасность. И оно добивалось безопасности всеми доступными способами, на редкость примитивно и прямолинейно. Есть возможность использовать ящеров — используем. Есть японцы — используем. Есть россияне — те же действия. Концепция безопасности бога опиралась на один постулат — контроль как можно большей территории вокруг храма. В храме бог. Война на острове была начата во имя безопасности — отодвинуть границу от обиталища бога.

— Сколько же особей бога в настоящий момент находится в храмах? — Полковник не мог не попытаться получить стратегически важную информацию.

— Меня много. Мы достигли критического предела. — Японский бог постоянно путал "я" и "мы" говоря о себе. Причем казалось, что это не чванство "государство это мы". Бог явно не мог определиться, один он или нет. — Раньше я никогда не стакивался с такой проблемой. Есть риск разделения на несколько сущностей. Это приведет к сложностям в выполнении главной задачи.

— Что такое главная задача? — Поинтересовался Иванов.

— У меня есть главная задача. Я должен выжить. Чтобы выжить, я должен сохранить своего носителя, я не могу жить на других существах.

— Носителя?

Казалось, и "голос бога", и жаба ехидно покосились на задавшего вопрос профессора.

— Я присутствую на переговорах, но я не эта ящерица. Видите белый налет на ее морде. Вот это я и есть.

— И тут я понял, что видел в этой жизни все, — рассказывал о визите в храм Костя, развалившись на палубе "Тотема". — И жабу-бога и плесень-бога. И даже профессора Иванова в процессе аварийной перезагрузки мозга. Жуткое зрелище, я вам доложу — шестеро неглупых мужиков с перегоревшими от удивления предохранителями в башке. Хорошо, что бог попался не из нервных. Так что постепенно оклемались, продолжили.

— Это кажется какой-то нелепой шуткой. Этого просто не может быть.

— Юля, вы не правы, — вмешался Иванов. — Напротив, все доступные нам факты складываются во вполне логичную картину. Где-то, я склонен думать — в другом измерении, существуют микроорганизмы, способные паразитировать на ящерах. Впрочем, возможно "паразитировать" неточный термин. Вполне вероятно, это полноценный симбиоз. Часть из них каким-то образом попала в это измерение. В каждом храме находится небольшая популяция носителей, этих самых лягушек. Все вместе они включены в огромный мета-организм, обладающий собственным сознанием.

— Простите, профессор. Но как плесень научилась думать?

— А она не научилась. Все, что может симбионт — использовать мозг своего носителя для обеспечения их совместной безопасности. На Земле-прим существует немало паразитов, способных изменить поведение зараженного ими существа в своих интересах. К сожалению, не помню названий, но я читал о совершенно удивительных случаях, когда паразиты полностью перехватывают управление организмами гораздо более крупных и развитых существ. В нашем случае местный бог пошел немного дальше — взял под управление целое сообщество.

— Но как?

— Самое забавное, он заявил, что ничего не знает о физике процесса, и я склонен ему верить. Стандартная процедура первого контакта с неспособным к сопротивлению человеком длится около двадцати минут. Заражается ли он отдельными клетками плесени или имеет место другой механизм, это еще предстоит изучить.