Cо змеем на плече (Янтарь-сердце)

— Дядя? Ты имеешь в виду Алуша?

— Да, — последовал ответ. — Он меня нашел в этих горах во время одного из обвалов. Мы жили высоко-высоко, но, увы, спастись никто не смог. Меня чудом отыскали и еле вернули к жизни.

— Понятно, — пробормотала я, понимая, что зря полезла со своими дурацкими вопросами.

— Ты посмотришь на них и, думаю, не останешься равнодушной. Внутри очень красиво, наши резчики по камню говорят, что с удовольствием бы жили в такой красоте. Маги тоже часто захаживают в каменные тоннели за камнями силы и разными оберегами.

— Ну, если не приходится делить место с неприятными соседями, можно и жить, — не стала спорить я.

— В тоннелях никого нет, — рассмеялась Йалка. — А вот под горами живут кузнецы видений, а еще могут появиться сталактитовые духи. Но с ними лучше не встречаться.

— Почему? — спросил шаркань.

— Они любят полакомиться человеческой плотью.

Глава 13. Кузнец видений

Темно и холодно, толком не разберешь, где находишься. Правда, с закрытыми глазами светло и не будет. А еще почему-то жутко ломит все тело. Ни встать, ни повернуться. Так, стоп! А что со мной? Если верить ощущениям, то я лежу на чем-то очень твердом и в крайне неудобной позе.

— Вика, Вика, — прозвучал обеспокоенный голос у меня над ухом, и тут чем-то несильно шлепнули по щеке. — Ты живая?

Через секунду дошло, что голос принадлежит Шарику. Однако ответить не вышло, так как, явно переусердствовав, змей залепил мне еще одну хлесткую пощечину.

— Ай! Шаркань, твою за ногу! — вскрикнула я, подпрыгивая на месте и тут же ударяясь головой о потолок. — Ой!

Прошипев ругательства, я попыталась понять, куда меня занесло. Камни, сплошные камни. Я лежу на земле, в какой-то пещерной нише. Так, хорошее дельце. Как я тут вообще оказалась?

— Вика, — позвал Шарик и тихо подполз ко мне. — Ты как себя чувствуешь?

Я приложила руку к щеке и невольно ойкнула.

— Ничего, только ощущение, что меня активно пинали ногами. Чем это ты так стукнул?

— Хвостом, — признался Шарик. — Ты не знаешь, как мы тут оказались?

О, еще один! Следовательно, произошло что-то из ряда вон выходящее, так как обычно он способен оценить обстановку получше меня. Да и удрать имеет больше возможностей.

— Не знаю, — пришлось говорить чистую правду.

Я коснулась ладонью камня. Странно, гладкий и теплый, хотя в пещере совсем не жарко. Если я буду продолжать сидеть без движения, рискую замерзнуть. Все в этом царстве не как у людей!

— Давай вспоминать. Последний эпизод, который моя память изволит показать, — мы втроем заметили мерцание в конце пещерного коридора и пошли посмотреть. Вокруг были стены из алатара, а бурштын...

— До бурштына мы так и не добрались, — мрачно сообщил Шарик, явно не разделяя моего оптимистичного настроя. — Больше я ничего не помню. Очнулся, как видишь, раньше тебя.

Некоторое время я молчала, пытаясь собрать в кучу не желающую обретать целостность картину недавних событий. М-да, получается совсем неважно.

— А где... где Йалка?

Шарик покачал головой:

— Ее с нами нет. Очнувшись, я немного поползал туда-сюда, порассматривал, однако отыскать никого не сумел.

Плохо, очень плохо. Мало того, что сами черт знает куда влипли, так еще и девчонку потеряли. Ни Радистав, ни Алуш за это по головке не погладят. Впрочем, сначала надо определить, на каком мы свете, потом отыскать Йалку и возвращаться назад.

Видно, я произнесла все это вслух, потому что Шарик фыркнул что-то вроде: 'Вика — спасительница мира', а потом неожиданно задал странный вопрос:

— А может, к лучшему, что так? Возвращаться к Покойнику — для нас не очень хорошее дело. При нем искать сферу не совсем удобно.

— Ты не шаркань, ты — поросенок, — хмыкнула я. — С одной стороны, предложение не столь плохое, но... Есть серьезные и весомые 'но'. Мы не знаем, как отсюда выбраться. Мы не знаем, сколько понадобится припасов. Да, еще мы не знаем, как попасть в Нарвь. Мне продолжать?

Шарик насупился. Во всяком случае, у меня возникло именно такое ощущение.

— А может, не будешь выделываться и признаешься, что просто страшно блуждать без белоглазой проводницы?

Нет, ну какой он ехидный! Чтоб я еще раз шарканя завела!

— Кстати, не отрицаю. Она нам ничего плохого не сделала, поэтому бросать ее мы не имеем права.

— А вдруг ее в живых нет? — пробурчал Шарик.

— Это почему же нет? — неожиданно совсем рядом раздался глуховатый низкий голос.

Я ойкнула и резко обернулась, однако на этот раз не стала поднимать голову — новой встречи с каменным потолком больше не хотелось.

Из черной глубины пещерного прохода к нам подошел невысокий жилистый мужчина. Его одеяние было довольно простым: серые штаны, льняная рубаха и вышитая жилетка. На ногах — сапоги из мягкой кожи, за пояс заткнут кинжал. Серебристые волосы перехвачены широкой лентой с круглой металлической бляшкой у правого виска. Сам не старый, чуток за тридцать. Глядя на нас, он вдруг улыбнулся:

— Не переживайте, ваша спутница в порядке. Она про вас и рассказала. — Незнакомец протянул мне руку: — Вставайте.

Сделать это я могла и сама, но решила не выпендриваться и воспользоваться предложенной помощью. И, как оказалось, очень кстати. Стоило только попытаться принять вертикальное положение, как меня качнуло в сторону, и пришлось вцепиться в руку новоявленного собеседника.

Тот рассмеялся, в серо-стальных глазах появились смешинки.

— Ничего, это всегда так, когда побываешь в гостях у сталактитовых духов.

— У духов? — насторожилась я, понимая, что сейчас появилась прекрасная возможность узнать, что же произошло.

— Да, — как ни в чем ни бывало продолжал незнакомец. — Сталактитовые духи — жители этих мест. Впрочем, дух — это всего лишь название. Эти создания являются частью пещер и выглядят как сталагнаты. Это безумно красиво и невероятно опасно. Стоит подойти к ним на определенное расстояние, как начинает тянуть все ближе, к тому же появляется желание поскорее заснуть. И едва только прикоснешься к гладкой поверхности сталагната — он медленно затягивает добычу в себя.

Я передернула плечами. Гадость какая.

— И мы что...

— Вас мы успели вытянуть и определить в безопасное место. Правда, тебя все же частично захватил сталагнатовый покров, но его сбили. Непонятно только одно — девчонка-то белоратская знать должна была. — Мой спаситель вздохнул. — Идти сможешь?

— Да, — ответила я. — А вы кто?

Он бросил быстрый взгляд на меня, потом на Шарика:

— Меня зовут Кьял, я из шакаров — кузнецов видений.

— Вика, — пробормотала я и добавила нечто вроде 'приятно познакомиться'.

Кьял кивнул, я хотела было задать вопрос, но внизу что-то навалилось мне на ногу и, сопя, принялось взбираться вверх. Опустив глаза, поняла, что шаркань в край обнаглел и решил продолжать путешествие на мне.

Кьял с интересом смотрел на происходящее.

— Домашнее животное? — спросил он.

— Ну...

Шарик засопел еще громче, явно давая понять, что как только доберется до моего плеча, выскажет нахалу все, что о нем думает.

— Почти, — не стала вдаваться в подробности я. — Кстати, а его тоже затянули сталагнатовые духи?

Кьял отрицательно покачал головой:

— Нет, он был рядом. Правда, сонные чары подействовали и на него, потому вы втроем были без чувств.

— Спасибо, — сказал я, понимая, что нужно хоть как-то поблагодарить нашего спасителя. — Вы поможете нам выбраться отсюда?

Кьял вздохнул:

— Увы. Кузнецам видений вход в белоратский край заказан.

Час от часу не легче. Что еще нового и интересного я узнаю спустя несколько минут?

Однако кузнец не обратил на образовавшуюся паузу ни малейшего внимания.

— Готовы? Тогда отправляемся в город.

Спорить бессмысленно. Да и к чему? Впрочем, мне хватило ума не задавать лишних вопросов и не трепать человеку нервы. Во всяком случае, некоторые вещи я могу выяснить и попозже. Кьял достаточно быстро вывел из нас из пещеры, что порадовало настолько, что я почти забыла о ломоте в теле.

Солнце уже садилось, окрашивались медью пологие склоны гор, невысокие прямые деревья и широкие краснолистные кустарники. Где-то вдалеке, будто овальный опал, мерцало горное озеро. Наверно, чертовски занимательное зрелище, особенно с утра. Однако мне любоваться пейзажем было особо некогда. Кьял взял оставленный возле входа в пещеры посох и причудливый топор.

— Идем, тут долгий спуск. — Он указал на узкую, достаточно крутую тропку. — Здесь спускайся осторожно, ногу ставь боком. Поскользнуться на этих камнях — плевое дело.

— Поняла, — кивнула я, начиная медленно и осторожно двигаться за Кьялом. — А далеко идти-то?

— Часа три, не меньше, — последовал ответ, правда, кузнец так и не обернулся, слишком занятый спуском.

Хоть бы помог даме! Впрочем, у них тут, кажется, вообще не принято церемониться с женским полом.

Шли действительно долго, трижды я проклинала все ямки и уступы извилистых тропинок, на которые меня выводил Кьял. Если учесть, что Шарик ежеминутно цеплялся за мою ногу с воплем: 'Мамо, я сейчас упаду!' — приятной прогулку трудно было назвать. Чего только стоило уговорить змея идти, то есть ползти своим ходом! Подействовал довод, что вместе внизу мы окажемся намного раньше Кьяла, однако не факт, что нас потом соберут в первозданный облик.

Посопев и поняв, что я говорю правду, шаркань спустился на землю и последовал за мной. Правда, до сих пор остается загадкой, зачем нужно было постоянно смотреть с горы вниз, а потом пытаться ухватиться за меня.

Во время дороги Кьял особой разговорчивостью не отличался. Хотя винить его в этом я не собиралась. Лучше молча идти по верному пути, чем без умолку болтать, но в итоге заблудиться.

Нога неловко скользнула вниз, однако я сумела удержать равновесие. Следующий шаг был сделан уже почти на ровной поверхности.

— Мы вышли к лесу. — Кьял указал рукой на хвойные деревья. — Сейчас будет легче. Пройдем через него и окажемся возле города.

— Это хорошо, — одобрила я. — Слушай, а как так получилось, что вы нас нашли? — Как-то незаметно для себя я перешла на 'ты'. — И почему Йалка уже в городе?

Серые глаза внимательно посмотрели на меня, словно Кьял что-то взвешивал и оценивал. Однако молчание длилось недолго, будто кузнец из двух вариантов, нравлюсь я ему или не очень, выбрал первый.

— В горы мы ходим все время: добываем металл и камни для работы. К тому же здесь есть тоннели, в которых идет торговля.

— Тоннели? — приподняла бровь я.

— Да, — кивнул Кьял. — Белораты, нарвийцы, а бывает и фалрьяны заглядывают.

Хм, интересно получается. С одной стороны, не так плохо — своя точка сбыта, не надо ехать в соседние города, но с другой... Кстати, он ничего не сказал про ирийцев. Неужто с ними не поддерживают никаких отношений? Очень странно.

— Вы упомянули, что кузнецам нельзя выходить в Белоратку. Есть серьезные причины?

Кьял некоторое время не отвечал, но потом, вздохнув, все же начал рассказывать:

— Дело это старое. Еще с тех времен, когда появилась Белая Рать. Известно, что ожившие горы защищали ирийский народ, а мы служили нарвийцам. Шла долгая война. Нельзя сказать, что кровавая, но мира на этих землях не было. Лишь два века назад народы все же сумели договориться и прийти к согласию. Но ни мы не можем войти на земли соседей, не белораты к нам. Только на нейтральной территории пещер согласно закону старейшин никто не смеет поднять руку ни на белората, ни на шакара, ни на чужеземца.

— Ага, только вот неприятность — сталагнатовые духи, — заметила я, рассматривая гранатово-алые ягоды на деревьях.

Ягоды. На хвойных деревьях. Однако чего только не бывает!

— Духи не любят шумные компании, — хмыкнул Кьял, легко подбив носком сапога лежавший на дороге камешек. — Если бы сталагнаты могли быстро передвигаться, другое дело. А так благодаря своему неподвижному образу жизни они не могут ни напасть, ни защититься.

— Кстати, а что вы с белоратами не поделили? — спросила я.

— Бурштын, — чуть улыбнулся Кьял. — Других сокровищ тут и нет. Точнее, кое-что имеется, но не имеет такой важности, как он. — Кузнец неожиданно остановился, а потом подошел к дереву и сорвал горсть ягод. — На вкус кисловаты, но, во всяком случае, страдать от голода не будем.

Поняв, что это намек, я решила подкрепиться. Конечно, с одной стороны нельзя тянуть в рот незнакомую еду, а с другой... С другой — в мире Коловрата я уже перепробовала достаточно продуктов и все равно жива, здорова и довольна.

Во рту разлился необычный вкус: будто смешали мед с лимоном. Интересный мог бы получиться сок из этих ягод, жаль у нас такие не растут.

— А чем же для вас так ценен бурштын? — спросила я, понимая, что у каждого народа к нему свое особое отношение.

Кьял покосился на меня:

— Это камень-созидатель, у нас все города из него раньше были построены. Сейчас-то не так много осталось, шакарам приходиться работать с другими материалами. Однако нас не покидает надежда, что когда-нибудь мы сумеем возродить прежнюю славу.

Что ж, стремления похвальные. Правда, пока что я не совсем представляю... Да, кстати! Йалка говорила, что бурштын не может ничего создать, он может только поддерживать. Так же, как и алатар — нейтрализовать. Хм, что-то тут нечисто. Про алатар кузнец даже не заикнулся. Хотя, может быть, у них попросту не додумались использовать камень с такой целью?

— Кьял, ты говорил, что белораты не могут ступить на земли кузнецов. — Глубоко задумавшись, я даже не заметила, как отбросила в сторону тактичность. Однако никаких возражений не последовало.

— Так, — кивнул он. — А кузнецы — на белоратские.

— Но Йалка... — Я внимательно посмотрела на Кьяла. — Как она...

Сформулировать вопрос до конца у меня не получилось, потому что дошло: кузнец не уточнил, что именно является преградой для проникновения на соседские территории, установленный порядок или магические препятствия.

— Белоратские женщины красивы, — философски изрек он. — Йалка полукровка. Уже не в первый раз приходит в Шакараат. Вот тебе и весь секрет. Хоть нас и нельзя назвать образцом любви к ближнему своему, полукровок в наших краях не так уж мало. Проблема в том, что родители такого ребенка должны либо уйти вдвоем, либо жить каждый на своей родине.

— М-да уж, — вздохнула я, — печальная история. А что, известно, кто настоящие родители Йалки?

— Что это ты так ею заинтересовалась? — прошипел на ухо вновь умостившийся на мне шаркань.

— А ну-ка, тихо!

— К сожалению, нет, — вздохнул Кьял. — Алуш нашел в горах. Кто ее мать, кто отец — загадка. Да только если бы была она чистокровной белораткой, шакарские земли ее бы не пустили.

— Да? — Я задумалась. — А как же чужеземцы? Ваши дхайи?

— Да они не наши, — усмехнулся Кьял. — Но видишь ли, Вика, чужестранцы к нам захаживают редко. А если даже человек имеет хоть каплю белоратской крови в своих венах, сюда он не войдет. Исключение — когда белоратская кровь разбавлена шакарской. Тогда никаких вопросов и не возникнет.