Игра в дракошки-мышки

— Дженни, ну прости. Да, я всего лишь студент горного. Неужели это так важно?

Тишина. Только озерная вода чуть слышно плещется у ног. Осторожно дотронулся до плеча и развернул Дженни к себе, зажигая фонарик. Терпеть не могу разговаривать в темноте, не видя лица собеседника.

Лучше бы она плакала. Ни слезинки в глазах, только пустота. Дженни смотрела на меня и не видела ничего. Рейо побери! С этим срочно надо что-то делать.

— Дженни, ты меня слышишь? — я тряхнул ее, схватив за плечи.

Пощечина определенно привела бы ее в чувство, но я никогда не бил девочек и не собираюсь начинать. К счастью, она моргнула, сморщила нос и шевельнула губами, как будто хотела что-то сказать. Передумала и дернулась, вырываясь из моих рук.

— Так-то лучше, — пробормотал я, снова хватая ее за плечи и перемещаясь в бокс.

Дженни не сопротивлялась, опять ушла в себя. Ругаясь сквозь зубы, я помог ей раздеться — снял куртку, шапку и шарф, усадил на кровать и стянул ботинки. Она зябко поджала пальцы и шумно вздохнула.

Слишком много навалилось на бедную девочку, не каждый мужчина выдержит. А она все же пытается сопротивляться апатии, словно держит ее что-то на поверхности, не дает полностью погрузиться в переживания.

— Мышонок, послушай...

Еле заметно кивнула, но взгляд опущен.

— Миларон ничего не узнает. Лин, Таша и Роберт — мои друзья. Я доверяю им, как самому себе. Не переживай, все наладится. Ты выбрала правильный путь. Ты сильная, у тебя получится.

Рейо побери, ну что я еще могу сказать! Как ее поддержать, как успокоить? Встряхнуть бы как следует, заставить покричать, поплакать. Нельзя держать в себе столько горя. Не думаю, что она так переживает из-за меня. Все же из-за сына, а я так... последняя капля. Зря сюда сунулся, нельзя было. Эгоист.

— Мышонок, я больше не приду. Лин прав, если мы попадемся по-настоящему, то виноват буду я, а пострадаешь ты. Да и незачем уже, верно? — я попытался пошутить. — Тайны нет, и нас ничего не связывает.

Дженни вскинула голову и обожгла меня взглядом, а потом улеглась на кровать, спиной ко мне, и завернулась в одеяло. Она так ничего и не сказала, но отчего-то я ощущал себя предателем. Я же ничего ей не обещал!

Сейчас самое разумное — уйти. Порвать раз и навсегда, перестать идти на поводу у желаний. Самодур! Как верно она заметила. Я же не считался с ее чувствами, заставил поверить, что она мне небезразлична.

А разве безразлична? То-то я топчусь на месте, как дурак, не в силах сделать шаг — ни к ней, ни от нее. Нет, не может быть. Это все сходство с Милой, ничего более. Зачем мне девчонка, запертая тут на целый год, когда я могу выбрать любую, только пальцем помани!

Не потому ли, что она — не любая?

Закатил глаза и уселся на краешек кровати.

— Знаешь, а вообще я хотел тебя попросить, — сочинять пришлось на ходу, — мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — вдруг хрипло спросила Дженни. — Ты опять издеваешься, да? Помощь от глупого мышонка в клетке?

— Да, — уверенно ответил я, — на самом деле только ты и можешь мне помочь. Я не издеваюсь, честно.

Хмыкнула, но ко мне не повернулась.

— Но ты не хочешь со мной разговаривать, я пойду.

— Шантажист, — пробурчала Дженни, выпутываясь из одеяла.

А щеки-то мокрые, она все же плакала. И хорошо, девочкам полезно. Зря я сказал ей, что не люблю плакс. То есть плакс я действительно не люблю, но она-то не плакса. Тьфу! И о чем я только думаю!

— И как я могу тебе помочь?

Шмыгает носом, но не замечает этого. Смотрит исподлобья. Ресницы влажные, отчего глаза кажутся больше и красивее. Во взгляде нет покорности, как у Милы. Скорее вызов, мол, говори, а я решу, как мне поступить. И мне это нравится.

— Не хотел сразу говорить, обидно будет услышать. Продолжать?

— Продолжай.

— Эм... ну... ты у меня вроде семестрового задания. То есть... вот помнишь проверку у драконов, перед судом?

Кивает. Конечно, она давно поняла. Умница.

— Так вот, мне потом поручили присматривать за тобой. И тут... в боксе... тоже.

Рейо побери, как же трудно врать! Самому противно.

— Все-таки вербовщик? — Дженни скривила губы.

— Вербовщик? А, нет-нет. Просто присмотреть. На прогулки выводить, с учебой помогать. Но так, чтобы ты не догадалась.

— Ага. И ты задание провалил.

— Провалил, — согласился я, — но попросить хотел. Может, договоримся, к обоюдной пользе? Ты делаешь вид, как будто ничего не знаешь. Я продолжаю приходить, водить тебя на прогулки и объяснять трудные темы. Как тебе такой план?

Соглашайся, пожалуйста. Я такого нагородил, уже и сам не рад, а если все напрасно...

— Зачем все это? К чему такие сложности?

Логичный вопрос. Какая же ты умница, Дженни. Сильная девочка, не поддалась настроению, справилась с болью.

— Спроси что-нибудь полегче, — я состроил скорбную физиономию. — Хочешь верь, хочешь нет, но мне не докладывают о причинах. Так ты согласна? — и добавил поспешно: — Пойму, если откажешься. Наверное, я тебе надоел.

Докатился! Еще и кокетничаю, как девица. Сам себя не узнаю. И почему этот мышонок имеет такую власть надо мной?

— Нет... вовсе нет... — отозвалась Дженни задумчиво. — То есть, если случайно нас застукают в парке... и это будут не твои друзья... Это не будет считаться нарушением?

— Нет, не будет.

Соврал, не моргнув глазом. Ох, и пожалею я еще. Само собой, буду осторожнее, больше никто не застанет меня врасплох. Но эта ложь... Выйдет она еще мне боком.

— Хорошо, согласна, — кивнула Дженни. — Только хочу, чтобы ты знал. Мне нужны прогулки и помощь в подготовке к экзаменам. Но я бы обошлась, правда.

Я замер, ожидая, что она скажет дальше. Только не говори о симпатиях! Умоляю!

— Просто ты... много хорошего сделал для меня. Хоть и по заданию, но... это неважно. И если я могу в ответ сделать такую малость, как помочь тебе сдать практику... мне не сложно.

— Отлично.

От сердца отлегло. Слова Дженни прозвучали вполне искренне, хоть она и смущалась, и запиналась. Как я там ей советовал? Думать полезно? Ох-хо-хо...

— Бес...

— М-м-м?

— Зовут-то тебя как? Или все еще тайна?

— Забыл представиться, — шутливо хлопнул себя по лбу. — Бенджамин Коул. Для друзей — Бен.

— А почему Бес?

— Прозвище, — помрачнел, вновь вспомнив о Миле, — старое. Тут, в горном, о нем не знают. Но ты можешь так меня звать, я уже привык. Еще вопросы есть?

— Есть, — честно ответила Дженни, — но я потерплю до следующего раза. Иди уже, тебя ждут.

И то верно. Отсалютовал и ушел порталом, прямо к себе в комнату.

— Наконец-то! Мы уже думали, ты сбежал, — пошутил Лин, как только я вошел в гостиную.

Была такая мысль. Да куда деваться? Мы с Лином живем в одном доме: два спальни на втором этаже, внизу общая гостиная и кухня, которой никто не пользуется.

— Пришлось задержаться, извините, — буркнул я, падая на диван.

Вся компания в сборе. Таша забралась в кресло и упорно делает вид, что разглядывает статуэтку кошки на каминной полке. Все же поругалась с Робертом, теперь дуется. Роберт у чайного столика, таскает из вазочки печенье и искоса поглядывает на Ташу. Лин мешает угли в камине. Тоже немного обижен, только уже на меня. Понимает, конечно, дело не в недоверии, но все же осадок есть.

Ладно, сначала попробую помирить драконов.

— Таша, я присутствовал на процессе Дженни. Да, ее признали виновной, но формально. На самом деле выбора у нее не было, Шейор использовал гипноз и внушение. Кстати, ее полное имя теперь — Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.

Роберт присвистнул. Еще бы! Человек, официально признанный драконом. Лин нахмурился и сердито застучал кочергой. Обычно у нас нет секретов друг от друга. Одну Ташу не впечатлили мои слова.

— Дракон остался фамилиаром, — фыркнула она. — Постоянная угроза. У тебя нет детей, ты не поймешь.

— У тебя их тоже нет, — напомнил я, пряча улыбку.

— Зато я — женщина, — важно ответила Таша. — И я прекрасно понимаю чувства матери.

— Мира простила.

— Она вежлива, не более!

— Тихо! Остановитесь! — вмешался Роберт. — Бен, не дразни ее, а то и вы поссоритесь.

— Я с тобой не ссорилась, — тут же вспыхнула Таша. — Мы просто не сошлись во мнениях.

Драконица и по характеру была такой же огненной, как цвет ее чешуи — мгновенно вспыхивала по любому поводу. Пожалуй, Роберт идеально ей подходил, со своим спокойным и философским отношением к жизни.

Я оглянулся на Лина, ища поддержки. Драконы умели выяснять отношения долго, самозабвенно и наслаждаясь процессом. Мне же хотелось быстрее закончить с признаниями и остаться одному.

— Я бы выслушал всю версию, — сказал Лин, оставив, наконец, в покое кочергу и усаживаясь на диван. — Или ты дал слово?

— Нет, — вздохнул я, — ничего такого, чего не мог бы вам рассказать. Вот только не спрашивайте, почему молчал! И так тошно.

У меня хорошие друзья. Внимательно выслушали, единогласно решили, что я заигрался, и дружно посоветовали сосредоточиться на учебе. Пожалуй, я повел бы себя так же, если бы на моем месте был кто-то из них. И о Миле умолчал — они о ней знали, но никогда не видели. Еще не хватало жалости, с Таши станется.

— И вообще, — заявила драконица, — я согласна забыть обо всем только при одном условии. Ты больше не будешь нарушать правила.

— А если нет? Доложишь Миларону? — поинтересовался я.

Ни секунды не сомневался, она не пожалуется Старейшине. Просто Таша любила руководить и 'выдвигать жесткие условия'. И откуда у Роберта столько терпения? Однажды я набрался наглости и спросил об этом, на что дракон мне ответил: 'Снаружи одно, внутри другое'. Тут уж каждому свое, как говорится.

— Нет, — невозмутимо ответила Таша, — стану твоей совестью.

И выбора-то нет. Драконица вовсе не шутила. 'Стать совестью' в ее понимании — это сутками напролет ходить следом, укоризненно взирать и нудить: 'Как тебе не стыдно!'. Между прочим, действенный метод, на себе испытал.

— Можешь начинать, — покорно согласился я.

— Ты с ума сошел? — удивился Лин. — Мало тебе приключений, так хоть о девчонке подумай. Оставь ты ее в покое.

— Не могу, — признался я. — Уже пообещал. Буду навещать, выводить гулять и помогать заниматься.

Пришлось поведать друзьям и о нашем с Дженни договоре.

— Всегда знал, что ты авантюрист, но это уже перебор, — покачал головой Роберт.

— Я дал слово.

— Делать нечего, придется тебе помочь, — усмехнулся Лин.

— Да, — подтвердил Роберт.

— Да, — согласилась и Таша.

— Спасибо.

Когда друзья решают помочь, спорить бесполезно. Надо благодарить и готовиться разгребать последствия.

— Но я делаю это ради тебя, а не ради преступницы, — поспешно добавила драконица.

— Сколько можно! — возмутился Роберт.

Таша показала ему язык.

Умоляюще посмотрел на Лина, тот едва заметно кивнул. И я сбежал из гостиной. Лин успокоит спорщиков и извинится за меня перед ними. А я так устал, что хочется одного — доползти до кровати и ни о чем не думать. Впрочем, нет, есть еще одно дело.

Поднялся по лестнице, но в комнату заходить не стал, уселся на верхней ступеньке. Заходить друг к другу без приглашения у нас с Лином не принято — личное пространство. Сам он ко мне сегодня не сунется, а поговорить надо.

Таша и Роберт ушли почти сразу после моего побега, и Лина долго ждать не пришлось.

— Думал, ты устал.

— Тебя жду, — я поднялся на ноги. — Удели мне минутку, пожалуйста.

Лин кивнул. Я снял с шеи цепочку с медальоном и протянул ему.

— Посмотри.

Лин удивленно взглянул на меня, но послушно открыл медальон. Увидев портрет, удивился еще сильнее.

— Джейн? Откуда у тебя... — и осекся, внимательно всматриваясь в изображение. — Постой... Это же не Джейн, верно?

— Не она, — подтвердил я. — Это Мила, моя сестра.

Лин тихо выругался, закрыл медальон и отдал его мне.

— Теперь я понимаю, почему...

— Прости, я должен был рассказать. Смелости не хватило. Все бегал за призраком, обманывая себя.

— А теперь? — осторожно спросил Лин. — Самое время оставить Джейн в покое.

— А теперь мне нужна она, а не призрак сестры.

Трудное признание, но после него мне стало легче на душе. И, правда, сколько можно обманывать себя?

— Надолго ли? — нахмурился друг.

Имеет право. Склонностью к длительным отношениям я не отличался.

— Навсегда.

* * *

Интерлюдия-2

Дракон с чешуей вишневого цвета подул на пенную шапку, отхлебнул эля из высокой кружки и довольно поцокал языком. В таверне 'У моста' всегда подавали отменный эль — горько-сладкий, с запахом можжевельника и легким карамельным вкусом.

— Признавайся, ты специально это сделал?

Человек, сидящий напротив дракона, подцепил вилкой кусок сыра, политого пряным маслом, отправил его в рот и только потом отпил из своей кружки.

— Нет, — ответил он, прожевав сыр. — А ты о чем спрашиваешь?

Дракон закатил глаза, горестно вздохнул и снова приложился к элю.

— Ощущаю себя старой прожженной сволочью, — пожаловался он. — Твой мальчик оказался как нельзя кстати.

— Рон, ты говоришь загадками. У меня в подчинении много мальчиков. О ком мы говорим?

— Коул, кто же еще! Инвар, ты и с первого раза прекрасно все понял.

— Терпеть не могу твои намеки и иносказания. Ты позвал меня, чтобы поговорить о Коуле?

— И да, и нет, — ответил Миларон. — Отдохнуть тоже хотелось, но и поговорить надо. Лучше тут, чем в кабинете. Иллюзия безответственности, знаешь ли.

— Дружеская беседа вместо официального совещания? — хохотнул Инвар. — Ну-ну...

Он огляделся. В таверне было мало посетителей, а рядом так вообще никого, и все же маг накрыл столик звуконепроницаемым куполом. Дракон не возражал.

— Итак, что там с моим студентом? Не справился с заданием?

— Отчего же... справился. Даже перевыполнил, можно сказать. А ты не в курсе?

— Рон, перестань. Ты же прекрасно знаешь, я не лукавлю.

— Да... знаю, — снова вздохнул Миларон. — Прости. Мне вчера отчет из Ривеннеля прислали. Наша подопечная все же вляпалась там по самые ушки.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Инвар. — Я предупреждал, она побежит к родителям подруги.

— Побежала, да. Скандал с дракой прилагается. Коул забрал ее из участка в весьма... побитом состоянии.

— Забрал? Силой, что ли?

— Нет, ее отпустили.

— Как это?

— За взятку. Вы, люди, такие предсказуемые...

— А вы, драконы, такие зануды! — парировал Инвар. — И дальше что?

— Дальше я решил выяснить, с какого перепугу твой студент принимает такое участие в судьбе Дженни. Результат проверки, мягко говоря, шокировал.

— Давай уже опустим театральную паузу? Говори, что выяснил, — Инвар не повышал голос, но в нем появились металлические нотки.

— Коул навещает Дженни в боксе. Видимо, достаточно часто. Он даже выгуливает ее в парке.

— Ах, вот в чем дело, — протянул Инвар. — А я-то все удивлялся, с чего он ведет себя, как мальчишка.

— Ты все же что-то заметил?