Всего один шаг

— Ну так и что? — я стараюсь казаться спокойным. — У тебя здесь выстроен дворец, и ты беспокоишься об его сохранности? Не паникуй, время есть. Нам надо найти бугор и вырыть укрытие. Идём!

Да, это я только изображаю спокойствие. Ураган — это вам не ночной вампуар, и даже не стая прыгунов. Перед ураганом все равны, и кто не спрятался, он не виноват...

Новая вспышка озаряет всё вокруг.

— Там бугор, господин! — Длинношей тычет рукой во тьму. — Я видел!

Ещё одна вспышка подтверждает правоту парня. Да, точно бугор, во всяком случае возвышение. Этого достаточно.

— Молодец, Длинношей! Идём скорее!

Ещё и ещё вспышки, пока беззвучные. Ураган ещё далеко...

Хватит врать, одёрнул я себя. Кому неизвестно, с какой скоростью движется ураган? Недолго, совсем недолго он будет баловать нас праздничной ночной иллюминацией...

Горизонт теперь сияет сполохами зарниц непрерывно, и всё вокруг освещено неверным трепещущим светом. Ветер стих совершенно, и невозможно поверить, что тут будет совсем скоро... Всё живое в саванне сейчас сжимается в комок либо ищет укрытие. Втягивают ноги и головы мясные черепахи, землерои уходят в свои норы. Неглубоко, впрочем, и готовы высунуть из норы свой нос-хобот, когда нору зальёт... И даже прыгуны прячут свои длинные лапы под панцирь, складывая их на животе и подставляя небу бронированную спину... Эх, и почему у Разумных нет таких бронированных спин?

— Скорее, скорее!

Мы копаем яму кинжалами, выбрасывая землю горстями. Щель, узкая, как одиночный окоп... Ну вот, опять. Похоже, я таки сойду с ума. Какой о-коп?

— Всё, достаточно. Теперь надо найти, чем укрыться!

Первое лёгкое дуновение ветерка.

— Нам не успеть, господин! Я сплёл бы ещё корзину, но нам не успеть!

— А-а, Бездна! На, держи!

Я сую парню его корзину, а сам начинаю сооружать из палок, копья и дрына некое подобие рамы. В конструкцию идут и длинные обрубки-фляги с водой. Хорошо, что с водой, тяжелее будут...

— Давай мне свои сандалии! И пояс тоже.

Все верёвки и лыки идут в дело. Да, была бы голова цела...

Сильный порыв ветра, и сейчас же гром. Всё, наше время истекло.

— Надевай корзину на голову!

Но Длинношей уже и сам сообразил, не маленький. Корзина закрыла ему голову и плечи, а спину... а спиной он прижмётся ко мне.

Первые капли дождя смачно шлёпают по траве, но мы уже в укрытии. Сидим, скорчившись насколько возможно, прижавшись друг к другу в тесной яме. Я прикрываю голову импровизированным щитом. Дождь — ерунда, а вот град не достанет...

И тут же, словно по команде, на притихшую в ужасе саванну обрушился град.

...

Дикий вой ветра, рвущий слух. Грохот грома. Глухие чавкающие удары градин, сливающиеся в сплошной гул. Треск, вой и грохот.

Ураган старается высосать нас из укрытия, но это ему не удаётся. Длинношей находится в несколько лучшем состоянии, потому как в корзине. Мне же приходится удерживать сооружение руками, и уже пару раз по пальцам я получил. Да, и один раз по коленке, как молотком, проскочила-таки градина. Крупный град... На открытой местности захлещет насмерть в два счёта. Да и не устоять на ногах под таким ветром...

Град прекратился, плавно перейдя в ливень. Яма, в которой мы сидим, на глазах раскисает, понемногу заполняется водой. Если бы мы были не на бугре, а в низинке, нас бы уже залило по край.

По голове и плечам течёт холодная вода. Вообще-то это не очень справедливо — я всё-таки благородный, а этот Длинношей простолюдин... Но я не привык ущемлять товарищей по мелочам. Пусть пользуется своей корзиной.

Вой урагана не ослабевает ни на мгновение, ветер несёт какие-то сломанные сучья... Хотя всё растущее в саванне приспособлено к разгулу стихии. Ураганы в этих местах свирепые, и бывают часто. Чем дальше от побережья, тем они слабее, зато и воды там меньше. Так что ураганы не только зло.

— Потерпи, Длинношей. Фронт урагана проходит...

— Я не понял, господин! Какой хрронт урркагана?

Бездна безумия... Я уже заговариваюсь вслух...

— Я говорю, нельзя дожидаться рассвета! Как ветер ослабеет, надо выходить!

— Я понял, господин!

...

Трава, ещё совсем недавно ростом по пояс и выше, лежит утоптанным грязным ковром. Почва под ногами хлюпает, как будто мы идём по болоту. В низинках скопились небольшие озерца и более-менее огромные лужи. Да, не узнать саванну после урагана...

Оранжевый диск солнца встаёт над землёй, заливая всё вокруг радостным светом. Вот странно, зачем я люблю смотреть рассветы? Вместо того, чтобы выспаться как следует... И ещё мы с Ирочкой любим смотреть закаты, и особенно восход Великой звезды...

Я трясу головой. Всё, я схожу с ума. Что-то творится с моим разумом, с моим Истинным Разумом... Только не это! Признание умственно неполноценным — самое страшное, что может случиться с Истинно Разумным. Клеймо на лоб, и в рабство, и не поможет никакой титул...

— Башня, мой господин!

Я поперхнулся. "Мой господин"... Оговорился малый?

— Если мне не изменяет память, это форт Четыре Шипа. Там при форте посёлок и есть постоялый двор.

— Да, мой господин! Вон на башне четыре острых шипа по углам!

Я ещё немного помолчал.

— Скажи, Длинношей... Почему ты зовёшь меня не просто "господин", а "мой господин"? Разве у тебя нет своего господина?

Парень засопел.

— Есть. Точнее, я не знаю. Наш клан принадлежит Владыке Круглой горы. У отца было две жены, но моя мать умерла давно, а потом отца убили. Весёлку — это вторая жена отца — продали куда-то, потому что мы были должны господину. Я же нанялся к караванщикам, чтобы погасить долг и вступить в права наследования. А теперь вот думаю...

Он замолчал, шлёпая по мокрой прибитой траве.

— Так что ты теперь думаешь?

— Я думаю, нет смысла возвращаться туда, мой господин. Опять с утра до ночи махать мотыгой, чтобы отдать урожай хозяину... А уж на выкуп даже одной девушки мне не собрать никогда. Так и зачем оно, такое наследство? Возьми меня к себе, мой господин!

Я помолчал, соображая. Конечно, записать на себя чужого мужика — это преступление. Да кто узнает? Земля велика...

— Я всё умею, мой господин, не сомневайся — уловил парень мои колебания. — Ты добрый! Я не забуду, как ты отдал мне, простолюдину, корзину, а сам остался под ливнем и градом почти без защиты. И я решился.

— Ну хорошо, Длинношей. Я возьму тебя в слуги. Вот придём в форт...

— Спасибо, мой господин!

...

— Кто такие?

— Господин по прозванью Ночной Страх. А это мой слуга, Длинношей.

Стражники притихли. Должно быть, имя удачливого сухопутного корсара было им известно.

— Не очень-то ты похож на господина...

— А ты полагал, что патруль проклятых лесовиков всем встреченным в пограничье выдаёт праздничные одеяния? Ты глубоко заблуждаешься, почтенный страж. Наоборот, они всё снимают.

Стражники захохотали. Понравилась шутка.

— Как тебе удалось уйти, господин? — уже другим тоном осведомился старший стражник.

— А-а, долгая история. Двоих пришлось обидеть насмерть, но остальные переживут огорчение, я полагаю. Ребята, мы с ног валимся...

— А где вы прятались от урагана? Неслабый был ночью...

— В яме, где же ещё. Успели вырыть яму на холме.

Теперь во взгляде стражников читалось уважение. Неопытный путник, завидев зарницы, мог попытаться искать убежище, и упустил бы время.

— Проходите, почтенные.

...

-...Вкусно!

Мы с Длинношеем активно закусываем, сидя в углу. Мясо жирной черепахи, это вам не жёсткое мясо ночного вампуара... Да с подливкой, объедение!

Я исподлобья озираю зал. Харчевня полна народу. Да, интересно. Купеческий караван, надо же... Однако, надо думать, что делать дальше. Всё нажитое непосильным трудом пропало. Из имущества остались два кинжала — копьё пошло в уплату за ночлег и ужин. Да, два кинжала... Постой. А слуга? Да, это выход...

— Длинношей, ты хотел стать моим слугой?

— Да, мой господин.

— Тогда доедай, и пойдём. Тут, в форте, сидит законник, он всё оформит.

Парень торопливо доедает свой ужин.

— Я готов, мой господин.

Мы поднимаемся и идём к выходу. Купцы, одетые в дорожные одежды, заинтересованно провожают нас взглядами.

Ворота форта Четыре Шипа сделаны иначе, чем у лесовиков. Такие же узкие, как и в том форте, где я и Длинношей приятно провели время, они расположены на уровне земли. Сверху нависает массивный гранитный блок. Обычно вход забран лёгкой подъёмной решёткой, этого достаточно. При нужде же достаточно выбить чеку, и гранитная глыба намертво перекроет путь врагу.

— Здоровья и благополучия вам, почтенные стражи!

— И вам того же! — ответствует знакомый уже стражник. — По делу?

— Да, надо оформить документы взамен утерянных.

Внутри форта сумрачно, пахнет горелым. Смоляные факелы шипят, озаряя помещения. Светящейся плесени тут не держат — какая гадость! Да и не растёт она толком здесь, в саванне, ей подавай банную жару и сырость, чтобы вода по стенкам текла...

— Здоровья и процветания тебе, почтеннейший Хранитель закона!

— Вашими молитвами... — почтеннейший, судя по всему, не в духе. Я принюхиваюсь — в комнате пахнет дурман-травой. Ну и ну... И это законник... А впрочем, в этих вонючих гарнизонах с ума можно сойти от скуки.

— С чем пожаловали?

— Дело вот в чём. Меня зовут Ночной Страх, я паспортный корсар Великого и Мудрого Повелителя, и исправно в срок вношу положенную плату за своё право. Но вот случилась промашка... Налетели мы на патруль проклятых лесовиков, да подохнет их Владыка в муках. С нами были местные селяне, промышлявшие мелкой торговлей...

Законник понимающе кивнул. На контрабандистов тут, в приграничье, давно махнули рукой. Не пойман, не преступник. А кто попался, не обижайся. И то, что охрану таких вот караванчиков составляют не только паспортные корсары, но и беспаспортные бандиты, тоже все знают...

— Ночью я прикончил охрану и сумел открыть ворота. И вот мы с моим слугой здесь. Судьба остальных мне неизвестна.

— Ну так и что? Ты хочешь восстановить свой патент? Это стоит дорого, да и не имею я такого права...

— Я в курсе, почтеннейший. Я прошу только о возможном. Нужно оформить документы на меня и моего слугу.

— Ну что же, это можно — законник коротко хохотнул, как напильник царапнул по стеклу. — Чем платить будешь?

Я молча выложил перед кровососом кинжал. Не беда, у меня есть ещё один.

— А наличных нет? — сварливо осведомился чиновник, рассматривая вещь.

— Я мог бы продать его купцам, почтеннейший, благо они тут. Но, полагаю, если ты придержишь его до поры, то в Столице получишь вдвое больше.

— Ха! Годится. Ладно, говорите, я записываю...

...

-... Ты слишком дорого заплатил этому кровососу, мой господин, прости, что говорю тебе это.

— Нет, Длинношей, не так уж дорого. У нас тут никого из знакомых, кто мы — неизвестно... Он мог упереться и затребовать свидетелей, и что тогда?

— Но как мы теперь доберёмся до Столицы?

Я покосился на своего новоприобретённого слугу, вздохнул. Да, жаль, что так получилось... Как бы мне пригодился этот парень. Но что делать...

— Ты вот что, Длинношей. Ложись спать и ни о чём не думай. А я посижу и подумаю. Мне теперь надо думать за двоих, верно?

— Да, мой господин.

...

-... Двадцать шесть колец золотом, почтеннейший, и ни одним меньше. Этот слуга вышел со мной из плена, мы вместе прошли через джунгли, отбились от вампуара и пережили ураган в саванне. Он очень дорог мне.

Купец в сомнении поглаживает голову.

— Это всё эмоции. Двадцать.

— Двадцать шесть. Мне нужно двадцать шесть, чтобы снова встать на ноги. Ты в курсе, сколько стоит оружие, и сколько нужно, чтобы восстановить патент? Если будет двадцать пять, сделка теряет смысл. Мне придётся искать другого покупателя.

— И где ты его здесь найдёшь? — купец настроен иронически. Зря, купчина...

— Ну, значит, мне придётся искать другой способ добыть деньги.

Купец вздрагивает. Да, это тут, в посёлке при форте действуют законы Великого и Мудрого. Тут мы все его подданные и законопослушные. А в саванне? Имя Ночного Страха купцам, должно быть, известно. Конечно, сейчас он голый и с одним кинжалом, но Бездна его знает, что за мысли роятся в этой голове...

— Хорошо, почтенный. Двадцать шесть.

...

— Как же так, мой господин? Ты... мы... Мы же с тобой прошли через такое! Вместе! Я верил тебе...

На парня больно смотреть.

— Хватит, Длинношей. Во-первых, вот теперь твой господин. А во-вторых, поверь — если бы я мог, я бы тебя не продал. Да, я ценю дружбу и преданность. Но запомни на будущее: самые преданные друзья и самые верные слуги — это деньги, и только они. Прощай, Длинношей.

Ослепительная вспышка перед глазами!

...

-...Рома, проснись, Рома! — передо мной маячат огромные глазищи моей Ирочки. — Что ты сейчас видел, что?

— Я видел! — скрежещет, царапает сталь по стеклу. — Я видел...

Я осекаюсь, а глаза моей жены становятся ещё громаднее.

— Ну что ты, что ты, родная... — я порывисто обнимаю её, говоря по-русски. — Всё будет хорошо...

— Ох, Рома... Вовремя я вернулась. Я же почувствовала, что ты где-то в Запределье.

Она смотрит и смотрит на меня.

— Мне страшно, Рома. А если ты в следующий раз не вернёшься? И здесь останется твоё тело, здоровое и бессмысленное?

— Этого не будет! — я стараюсь говорить твёрдо и убедительно. — Потому что здесь у меня моя вторая и главная половина.

Ирочка вздыхает.

— Ладно, муж мой. Ты всё записывал в машину?

— Да, моя родная. Иначе зачем это всё затевать?

...

...

— Ну как успехи, Рома?

Я неопределённо пожимаю плечами.

— Если это называть успехами...

— Ну, тогда показывай неудачи. Что-то же ты увидел? — Биан смотрит строго.

— Ну, вообще-то да... Боевик в стиле фэнтази.

— Показывай!

Я включаю виртуальный дисплей. Хорошо, что я перед сеансом надел обруч мыслесъёма. Ничто не пропало, все мельчайшие детали сохранены для потомков.

А на объёмном экране уже маячит спина идущего впереди пленника.

— Внимание всем! Идите сюда, ребята! Такого фильма, похоже, мы ещё не видели! — громко говорит Биан.

...

— Да-а! Вот это фильм! — Аина трясёт головой и крыльями от избытка впечатлений. — Нет, вот где справедливость? Сидишь тут, как дура, до головной боли, ловишь жалкие отголоски чего-то смутного, расшифровываешь... А некоторые отдельно взятые биоморфы в это время дрыхнут в своё удовольствие, и видят вот это... Всё, ухожу в службу очистки водоёмов!

Они все смеются, весело и беззлобно. Они рады за меня, я вижу. Нет ни у кого из них зависти. Никто тут никого не подсиживает. Мудрые, добрые и щедрые дети... Господи, как я счастлив!

Сегодня в сборе вся группа, за исключением Уота — он застрял на Земле, в гостях у папы Уэфа. Присматривает за поднадзорными биороботами, вдруг проколются и выведут на хозяина. Да и вообще, "зелёные" не те ребята, про которых можно спокойно забыть.