| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ну, ни пуха — ни пера, — прошептал я и, приподняв на секунду маску, быстро сплюнул три раза и следом добавил. — К черту.
Разрезав мешок, я освободил девушку и подхватил на руки. От аномалий, вернее их косвенных воздействий — жар, ядовитые испарения, брызги кислоты и прочее — она была защищена чуть лучше меня, облаченная в спецкостюм. Дюжина комплектов такой одежки нашлась в одном из шкафов в операционной. Правда, я бы предпочел ее увидеть в чем-то вроде своего нынешнего комбеза, хоть от ножей/когтей с ушибами защитит, но подходящего не нашел. А второй трофейный комплект на девушку не подошел из-за ее хрупкого сложения. Вот и пришлось натягивать на рыжую медицинский ОЗК, чтобы хоть что-то было. С другой стороны резина весит меньше пяти килограмм, когда как комбез — все десять. Все легче нести.
Когда я отошел метров на сто от опор платформы, с нее донесся громкий крик ярости, в котором не было ничего человеческого. Там стояла знакомая фигура Сертеса, который сейчас потрясал кулаками и вопил... даже можно сказать, выл, как загнанный зверь.
— Привет, привет, — нервно усмехнулся я себе под нос, повернув голову в сторону кричащего, — давненько не виделись. А ведь говорил, чтобы шел со мною, теперь-то уж поздно. Так что, прощай.
Сертес как услышал меня: стоило мне замолчать, как стих и он. Так, молча смотря друг на друга, мы простояли несколько минут. Потом медик сел на платформу, обхватил руками колени и замер.
— Прощай, — повторил я и тронулся с места, больше не оглядываясь за спину. Оружия у медика не было, а другим путь на 'кладбище' заказан и такое положение продлится еще долго. Сертесу не стал говорить, что едва охранники на последнем посту закрыли за нами дверь, как я создал там 'морозилку'. Толстая дверь скрыла от его глаз произошедшее и узнал каменщик о такой подлянке когда уже поздно было. Да и не жаль мне его. Совсем.
Со стороны 'кладбище' казалось непроходимым и любой детектор, вплоть до самого навороченного и суперточного, закрасит эту территорию ровным красным цветом. В реальности все было немного по-другому и лазейки имелись. Любая аномалия, если она не однотипная, всегда держится подальше от другой, создавая определенный буфер, эдакую нейтральную территорию. И чем ловушка Сектора мощнее, тем обширнее эта полоса. Другое дело, что выйти на этот безопасный пяточек бывает нереально да и бессмысленно: полностью безопасная граница подчас состоит из нескольких сантиметров (это для человека без средств защиты). Такой буфер можно сравнить с двойной радугой, где нулевая, полностью безопасная зона располагается в фиолетовой зоне, синяя уже несет нешуточную опасность для 'голого' человека, а в красной не всегда спасет и армейский 'кокос'.
Зато стоит одно аномалии исчезнуть, как на ее месте появляется чистая площадка и тем она просторнее, чем сильнее ловушка.
Идти приходилось крайне медленно, чтобы не пропустить какую-нибудь гадскую аномалию, невидимую обычным глазом, а чуйку забивали все прочие. Минут через десять, я плюнул на такой черепаший шаг и пошел напролом сквозь привычные мне 'жарки' да 'магниты'. Тяжело, но безопаснее...
Я был уверен (хорошо, хорошо, пусть не уверен, но питал огромную надежду), что на другой стороне воронки имеются проходы. Минимум один, который выведет меня на поверхность или в подземелья, где нет чертовых каменщиков.
Так оно и случилось. В километре от поста орденцов территория аномалий заканчивалась, упираясь в огромный многометровый завал. Справа и слева обнаружил несколько узких ходов, которые предположительно могли вывести меня с кладбища, но в первую очередь я заинтересовался потолком. Там, над головой красовался разлохмаченными краями асфальта, бетона и ржавых арматурин широкий пролом. Просторный, в него запросто камаз проскочит и даже не обдерет бока. И самое главное через него падали тусклые вечерние тени. Поверхность.
По завалу, по обломкам плит и кусков асфальта можно было забраться высоко, но еще оставалось не меньше пяти метров до края. Без веревки с крюком или лестницы нечего и думать, чтобы совершить этот подвиг. Помогли бы товарищи, с помощью которых можно за пару часов натаскать подходящих обломков для постройки пирамиды.
Веревки, лестницы и напарников (я с тоскою вздохнул, бросив быстрый взгляд на рыжую и вспомнив Хвата с Герлой) у меня не было, зато имелись идеи, как все это получить без минимума инструментов.
Целый час я ползал среди аномалий и завалов, вытаскивая, пережигая, раскаляя и выравнивая куски арматуры. Потом еще полчаса соединял их между собою кусками проволоки затрофееных из тех же бетонных плит. Итогом моих мучений стала грубая, из разряда 'а-ля апокалипсис' лестница. Для больше устойчивости я сделал три опоры и основание в два раза шире, чем верх. На этот шедевр строительного искусства я истратил все свои силы как физические, так и аномальные. Глаза норовили закрыться и горели огнем, словно в каждый их них сыпанули по щепотке жгучего чилийского перца. Желудок превратился в сложный узел, который норовил выскочить через пищевод и развязаться снаружи. А о боли в мышцах и суставах можно промолчать, как о само собою разумеющемся.
Как мне не хотелось поскорее убраться из осточертевших подземных переходов, но пришлось дать себе небольшой перекур, чтобы не свалиться с лестницы от неожиданной судороги в мышцах.
— Двадцать минут, — вслух проговорил я, словно давая установку самому себе, — не больше.
Часов не было, чувство времени после недавних испытаний отказало, так что я банально считал про себя.
'...Тысяча двести, все, пора'.
Для начала я поднялся один, прислушиваясь к посторонним шумам и замирая на каждой ступеньке на несколько секунд. Лестница выдержала, никто сверху на голову не прыгнул, так же как не попытался ее оторвать или молодецки отфутболить едва та показалась из пролома. Нормально... но про себя я почувствовал досаду: разведку нужно было провести сразу и плевать на состояние. Хорошо же пришлось бы мне, если во время отдыха ко мне наведался на шум кровосос или химера. Единственное оправдание — это усталость и недавний плен. Но хиленькое оправдание, честно говоря.
Покрутив головою по сторонам и не обнаружив поблизости никого и ничего угрожающего, я спустился обратно. Повторный подъем с девушкой, удерживаемой одной рукой, был не в пример тяжелее. Пару раз лестница угрожающе скрипела и кренилась, когда ступеньки под увеличившимся весом сползали вниз. Но все рано или поздно заканчивается, закончился и подъем.
Только оказавшись на поверхности, я смог осмотреться более подробно. При взгляде на окрестности так и тянуло произнести сакраментальное: аптека, улица, фонарь. Все эти критерии наличествовали: была широкая улица, поросшая корявыми деревцами и густым кустарником; метрах в ста на стене дома висела скособоченная пластиковая вывеска с красным крестом и соответствующей надписью; был и фонарь, даже не один.
На улице неподалеку потрескивала слабая 'электра', со стальных 'гусаков' фонарей свисали косматые лохмы 'ржавых волос'. Никакого намека на присутствие живых я не уловил. Возможно, мне повезло и удастся спокойно отдохнуть в одной из квартир. Вот только дом нужно выбрать по уму, с тремя-четырьмя путями отхода.
Через сорок минут я сидел на втором этаже в трехкомнатной квартирке, выходящей окнами на две стороны — север и юг. Под южными окнами пролегал широкий козырек, ранее принадлежащий супермаркету, расположившемуся подо мною. По нему можно незаметно уползти в соседний подъезд, главное не поднимать зад выше необходимого, чтобы декоративная отделка из толстого цветного пластика успешно прикрывала от чужих взглядов.
Девушка так и не пришла в себя, хотя время, указанное Сертесом, уже вышло. Но и помирать не собиралась, если верить пульсу и дыханию.
— И вот что с тобою делать? — в сердцах прикрикнул я, глядя на рыжую. — ПДА нет, друзей потерял и одному тебя не дотащить. Тут что ли броси...
Не договорив последнее слово я замер, все свое внимание сосредоточив на звуках доносившихся с улицы.
-... ик, ы... ...ши...ь...
Больше всего это напоминало человеческую речь, но тихую, как если бы говоривший пытался кричать против сильного ветра издалека. Или же не хотел, чтобы кто-то посторонний его услышал и пытался донести информацию едва ли не шепотом и тоже издалека.
— ...мник ...бью г...да не мо...и
А потом в соседней комнате что-то негромко стукнуло раз, другой. От тихих щелчков меня продрало морозом по коже. Я замер, скорчившись в межоконном простенке и направив пистолет в сторону дверного проема соседней комнаты, где услышал звуки.
Прошла минута, но ничего больше не происходило — ни голосов не слышно, ни постукиваний. Я уже собрался было сползать узнать, что за хрень творилась в соседней комнате и даже сделал пару шагов на четырех, вернее даже, на трех (в правой руке был зажат пистолет, который я благоразумно не отводил от двери) костях, когда мне по шлему что-то негромко ударило.
Плевок слизня? Ядовитая стрелка, которые любит выпускать мутанты-пауки? Или это пуля снайпера и я просто не смог ощутить всей силы удара, банально умерев, но еще не осознав?
Никогда мне не было так страшно, как в эту долю секунды. А если и было, то успел счастливо позабыть о подобном шоке. После удара я замер лишь на миг, а потом на одних инстинктах, пока мой мозг корчился и седел в панике, перебирая варианты один другого страшнее, перекатился к дальней стенке. Здесь меня нельзя было увидеть из окна, да и соседняя комната находилась под присмотром.
Сердце билось с такой скоростью, словно пожелало вырваться из грудной клетки и удрать подальше от своего невезучего хозяева. Зато от адреналина разом прошла усталость, появились силы. Не мог, разве что, аномалию создать или убрать ее, но тут поделать ничего было нельзя — эта способность зависит совсем от других факторов.
Первым делом я левой рукой провел по шлему, в том месте, куда пришелся удар и внимательно осмотрел перчатку. Ничего. Ни следов слизи, ни капелек яда, ни вмятины на шлеме не обнаружил. Но что же тогда это было? Может, штукатурка отслоилась и упала на голову? Хм, вполне вероятно...
И тут, отвлекая от мыслей об испорченном потолке, в окошко влетел мелкий камешек и укатился в дальний угол, при этом несколько раз щелкнув о пол. Знакомо так, всего несколько секунд назад слышал точно такие же звуки из соседней комнаты.
— Умник, гад, отзовись.
Знакомый голос, который я просто не ожидал здесь услышать, еще несколько раз окликнул меня по имени и смолк. Через минуты я услышал осторожные шаги на лестничной площадке и злое предупреждение:
— Я захожу, Умник. Если ты еще живой, то начинай молиться.
Не сказать, чтобы мне было страшно: уже перегорел, но мандраж бил. Шутка ли, встретить в разрушенном мегаполисе девушку, которую потерял где-то под землей в нескольких километрах отсюда. А голос... голос можно и подделать, так же как вытащить из головы нужные воспоминания для этого. Есть в Секторе такие твари, балующиеся телепатией. Запросто заставят поверить, что разложившийся зомби напротив — твой единственный брат. Или любимая девушка. Вот потому я и держал пистолет в руке, направленный в сторону входной двери и выжав холостой ход на спуске.
Скрип и шорох мусора под ногами неизвестного переместился с лестницы в коридор, на десяток секунд стих и зазвучал вновь. Потом из-за угла показалась темная фигура с оружием в руках...
— Герла!
Первым делом мне чуть не надавали по морде сразу за несколько прегрешений. Было тут и мое нелепое пленение и то, что накричал на девушку, заставляя ее уходить и оставить меня, потом молчал, как сыч и не отвечал на ее оклики, когда подружка надсаживала горло под окнами. Ну, и под конец выдала:
— И какого хрена ты на меня пистолет наставил? Нашел себе новую мок...ку и решил расстаться, кобелина?
— Герла, ты совсем с катушек сбрендила, — устало произнес я. — Что я должен подумать, когда услышал твой голос под окном? А ведь расстались мы черт знает где.
— А выглянуть не мог? — поинтересовалась девушка, подходя в плотную и нависая надо мною, все еще сидевшим у стены на полу, уперев кулаки в бока. Даже маску шлема подняла, чтобы меня лучше видеть.
— И получить пулю в башку от одного из зомбаков, с которыми так любит ходить контролер? — возразил я. — Это заставить темного сталкера увидеть что-то другое, контролеру сложно, а подделать голос проще пареной репы.
— Какой контролер? Много ты знаешь мутантов, что кидают камни в окно? — вскипела Герла.
— Бюреры, например, — спокойно ответил я. — Да и мало ли еще тварей есть на белом свете. После того, с чем я познакомился в лаборатории у орденцев, я поверю и в Карлсона, который живет под крышей. Или где там...
— Лаборатория? Умник, живо рассказывай, что там с тобою делали, — заинтересовалась девушка и села на корточки передо мною. Уф, наконец-то, а то меня изрядно царапал тот факт, что её торчащая фигурка видна из окна.
— Потом, — поморщился я, мечтая сейчас лишь о нескольких часах отдыха. — Лучше ты поведай, как так смогли найти меня. Я только-только вылез на поверхность и тут ты. Да, а где Хват? Что с ним?
— Здесь он, здесь, внизу караулит, — успокоила меня девушка.
— Хорошо, а то я уж испугался, — облегченно вздохнул я. — Тогда колись насчет секрета, как смогли меня найти.
— Фу, сталкер, где твоя культурная речь, — показательно скривила свою симпатичную мордашку Герла. — 'Колись'. Разве так разговаривают с девушкой?
— Ну, так как? — повторил я вопрос, не обратив внимания ее фразу.
— Шли. Увидели огромное поле аномалий под землей. Дальше сработала ассоциация: аномалии, подземелья, Умник. Вот и решили тебя здесь подождать, так как точно была вверена, что никакого другого пути ты не выберешь.
Я посмотрел в глаза Герлы, в которых блестели озорные искорки, вздохнул и попросил:
— Повернись.
???
Просьбу мою девушка выполнила, хоть и с огромным недоумением. И едва она повернулась ко мне спиной, я шлепнул ее по попе.
— Ты чего? — вскинулась обиженная Герла.
— Это ты 'чего'. А ну быстро правду рассказывай, — прикрикнул я на свою подружку. — И без сказок.
— Черный Сталкер подсказал где тебя ждать, — ответила мигом посерьезневшая девушка.
— Точно?
— Точно. Сообщение пришло на ОТКЛЮЧИВШИЙСЯ мой ПДА. Не сохранилось, так что показать не могу.
— Дела, — пораженно протянул я, — Черный Сталкер озаботился моей судьбой.
Тут мой взгляд упал на рыжеволоску, которая до сих пор валялась без чувств.
— Или не моей, — пробормотал я под нос.
— Что? — Герла проследила за моим взглядом и только сейчас вспомнила о потеряшке. — Это ты о ней?
— Угу. Что-то с ней сделали в той лаборатории, отчего и заинтересовала Черного. Как бы нам не влипнуть в еще большие неприятности из-за нее, чем имеем.
— А почему она лежит? Живая хоть?
— Да, и я тащил пару километров и предстоит нести в десять раз дольше ее бездыханную тушку лишь бы показать безутешному папашке. Герла, думай что говоришь. Живая она, только без сознания и приходить в себя не желает.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
