Несчастный рейс 1313 - Том первый

— ...К-какой еще рецепт? — девушка подняла голову, и по взгляду Иван с удивлением понял, что она жадно слушает каждое его слово. Коварная Кейко не соврала — Амико и впрямь было важно, что говорит русский. Сила ли их спасителя сотворила подобный эффект, или же всему причиной стала звучавшая в его словах спокойная, мудрая логика, но японка смотрела с той надеждой, что так непривычно и больно видеть в людях, не привыкших жаловаться. Не составляло труда понять, насколько тяжел для Амико сам этот разговор, и как неловко ей обсуждать подобные вещи с чужим человеком, да еще мужчиной. Но все же она не уходила в себя, как было при ссоре с подругой, она слушала и верила.

— Важнее всего, что думаешь ты сама... ну, и те, кого ты любишь. А вот что там судачат остальные... мы делаем так: поднимаем правую руку, и — 'А-а-а хрен с ними!'

— Какой... смешной жест, — Амико неуловимым движением вытерла слезы и прикрыла глаза. — Вы странный человек, Иван-сан. Никогда бы не подумала, что русские бывают такими. И совсем не ожидала, что кто-то вроде вас будет утешать меня. Простите за эту истерику. Но, наверное, без нее было не обойтись.

Девушка глубоко вздохнула и выпрямила спину. В одно мгновение к Акеми вернулась присущая японке грация.

— Я прислушаюсь к вашему совету. По крайней мере, попробую.

— Вот и славно. И ничего в нас особо странного нету — люди, как люди. Это вот я удивлен — признаться, считал, что такие красавицы-самурайки бывают только в аниме... Ладно, давайте перекусим. У Кейко-тян, опять же, уже шея вытянулась от любопытства.

— Не надо возводить на людей напраслину, — пробурчала раскрытая Кейко, выходя к костру из темноты. — Не болтали бы так долго и громко, не было б меня тут. Но, я смотрю, поговорили вы хорошо. Все довольные, давайте есть.

— Кстати... — Амико потерла лоб. — У меня почему-то разыгрался аппетит.

— Так это же хорошо! — Иван мигом вскочил на ноги. — Сейчас я еще дровишек притащу, перекусим, и побежим дальше. Ты как, на ногах удержишься?

— Вполне, — кивнула она. — Что бы там со мной ни было, оно прошло.

— Вот и молодец.

Иван притащил дров и быстро раздул костерок, предварительно проверив, куда дует ветер. Вечерний ветерок потихоньку потащил дымок внизу по ущелью, и русский озабоченно покачал головой.

— Давайте-ка побыстрее, раз-два, и сваливаем. И так уже задержались здесь слишком долго.

— Я сейчас, — и Амико начала торопливо поглощать остатки заготовленного бататного шашлыка. Ела девушка весьма оперативно, и вскоре с трапезой было покончено. Умывшись, японка была готова.

Снаружи, в узком ущелье, тем временем быстро стемнело. Солнце почти вертикально провалилось за зубчатые скалы, и сразу стало прохладнее. В зарослях затрещали ночные цикады.

Надев обратно куртку и бронежилет, Иван закинул на спину ранец и попрыгал, чтобы убедиться, что снаряжение не брякает, затем, прислушавшись, повернулся к девушкам, подтолкнув к ним парнишку-бирманца, у которого были свободны ноги, но руки связаны за спиной.

— Пока стойте здесь, парня держите за шиворот. Я пойду, сниму гранату, а вы ждите, пока не запою соловьем, вот так... — он неожиданно похоже, даже, пожалуй, артистично вывел соловьиную руладу и заливистую трель. — Тогда давайте ко мне, только тихо. Говорить только шепотом. Все ясно?

— Ясно, Банька-сан, — страшным шепотом произнесла Кейко. Амико молча кивнула и положила руки на плечи бирманца, неожиданно крепко сжав.

Иван ободряюще похлопал Кейко по плечу и нырнул в темноту, едва слышные шаги быстро растворились в звуках ночного леса. Почему-то стало немного зябко и неуютно.

Несколько минут спустя где-то впереди, за поворотом ущельица, раздалась пара соловьиных трелей.

— Вперед! — Амико крепко ухватила мальчика за шиворот и шагнула по направлению к звукам. Кейко, не спуская глаз с пленника, последовала за ней.

Матрос спецназначения поджидал их возле перегородившего ущелье дерева. Приподняв ветви, чтобы спутники могли пробраться под ними, он принял пленника.

— Извини парень, но рот придется завязать, — он сунул мальчишке в рот кусок тряпки и замотал его снаружи платком, чтобы тот не выплюнул кляп. — Недемократично, зато практично. А то возьмешься орать, тогда придется перейти к совсем суровым мерам. Понял?

Тот испуганно закивал, будто и в самом деле понял.

Взявшись за короткий отрезок веревки, привязанный к его рукам, Иван быстро повел отряд вниз, к тропе. Ущелье скоро кончилось, и пару минут прислушавшись, русский перепрыгнул ручеек. Под ноги приятно легла хорошо утоптанная земля тропинки.

— Давайте за мной, не отставайте. По сигналу... — он коротко прошипел сквозь зубы — ...'чшшшшш' быстро и тихо прячемся в кусты. Если кто идет навстречу, таимся и пропускаем. Если я начну стрелять... эх, блин, держитесь за моей спиной, и не отставайте. Придется быстро-быстро убегать. Если потеряетесь — все будет очень плохо. Ясно?

— Ясно-ясно, Банька-сан! — снова жутко прошептала Кейко.

В этот момент Иван быстро поднял голову, прислушался, и мгновенно отпрыгнул в сторону, под прикрытие каменного козырька, подняв под локти и перенеся по воздуху не успевшего даже дернуться мальчишку. Оставшиеся на тропе девушки ошеломленно завертели головами, но две сильные руки, высунувшиеся из непроглядной тени под скалой, дернули их к себе, и Кейко с Амико внезапно обнаружили, что крепко прижаты к широкой бронированной груди — одна слева, другая справа.

— И!.. — еле слышно пискнула Кейко. — Что такое?!

Не отвечая, матрос спецназначения продолжал напряженно прислушиваться, наставив вперед правое ухо. Теперь и девушки сумели различить за журчанием воды, трелями сверчков и шелестом листьев далекое, едва слышное тарахтение, доносившееся откуда-то спереди-сверху.

Иван наклонил голову, и вдруг быстро присел на колени, всматриваясь в полоску светлого неба над противоположной стороной ущелья. Видимо, он совершенно забыл, что прижимает к себе двух школьниц, и они, увлекаемые стремительным и плавным движением, тоже синхронно ухнули вниз, точно на лифте, придя в себя лишь сидящими на коленях Ивана, каждая на своем — и ошеломленно глядящими в глаза друг другу.

— Э... — все так же тихо пропищала Кейко. — Банька-сан, вы что, пообниматься захотели?

— Тссс! — подала ей знак Амико, быстрее сообразившая, что лучше не отвлекаться самим и не отвлекать матроса. Правда, по какой-то неясной причине, Акеми мгновенно стала красной как рак.

Не обращая внимания на подколки, Иван сощурился:

— Ага, вон он! Кружится... 'Рипер' или 'Предатор', отсюда не разглядеть. Самая главная сука, злейший враг любой разведгруппы... хотя, если подумать... сейчас мы в малость другой ситуации.

И действительно, на светлом, по сравнению с темными скалами и зарослями, фоне неба, привыкшие к темноте глаза девушек различили неторопливо движущийся силуэт самолета с длинными тонкими крыльями.

— Что он тут делает? — спросила Амико. — И почему вы его опасаетесь?

— Это американский беспилотник. Интересно, откуда — из Сингапура, или с Сейшел? А еще они на Филиппинах хотели их развернуть, но не знаю, чем там кончилось. Вообще мерикосы ими гоняют всяких муджахедов и негритосов, но, видимо, пригнали и сюда на разведку, разобраться, что тут к чему и зачем. По времени наши уже давно должны были вывезти заложников во Вьетнам, но там ведь куча взбудораженного, перепуганного народу, пока всех рассортировали, пока начали опрашивать — да еще и консулы, небось, примчались со всех заинтересованных стран, наверняка забирать своих граждан поскорее. Даже неизвестно, создали там централизованный антитеррористический штаб, как у нас принято, или нет? В общем, сейчас, видимо, посчитали людей, поняли, сколько примерно народу тут осталось, и схватились за голову. Но кто теперь скажет, скольких пассажиров террорюги убили, а скольких, как вас, уволокли в сторонку? Вот, наверное, и американцы и заслали беспилотники тут разнюхивать. У наших-то здесь таких нету, так что боевые товарищи, небось, просто выпили за помин моей грешной души. И не в курсе, что я тут бегаю по горам, с отвагой во взоре и с девчонкой в каждой руке.

— Хм... — хмыкнула Кейко и неожиданно спросила: — Так русские что, все-таки пьянствуют?

— Не сейчас, — оборвала ее Амико. — Иван-сан, если это американцы, то почему вы прячетесь?

— Э-хе-хе... — отпустив талию Кейко, Иван почесал в затылке, и снова рассеянно положил ладонь ей на бедро. — Опасаюсь-то и прячусь потому, что эти 'Предаторы' нашего брата-диверсанта и должны вынюхивать, а нам положено от них шустро ховаться. Это уже в подкорке. Только теперь, правда, все наоборот — с одной стороны, было бы и неплохо, если бы нас мерикосы заметили...

— А чего вы так неуверенно? — балансируя мягкими нижними округлостями на коленке русского, Кейко поправила очки. — Это же американцы! Спасать нас прилетели... И вообще, нам надо наоборот — привлечь их внимание!

— Ужо они вас спасут... — пробурчал Иван. — Потом догонят, и еще раз спасут. Нет, если бы это был вертолет, я бы, может, даже помахал бы руками или кинул свой оранжевый дым. Только вот что там с этого 'Предатора' разглядишь в потемках, даже в тепловизор? Примут нас за игиловцев или бирманцев-наркош, да и жахнут 'Хеллфайром' в отместку. Лучше спрятаться пока, от греха подальше.

— Пф! — фыркнула Кейко. — Тоже мне, скажете. Прямо американцы мега-злобные бомбежники. Испугались, так и скажите, Банька-сан.

— Так ведь первые же любители побомбить — нет, что ли?.. Вон, мы над Вьетнамом летели, так там до сих пор все в крапинку, в воронках. Поэтому, какой бы соблазн ни был, ночью лучше им на глаза не попадаться. Днем — другое дело. Надо будет попробовать выставить тебя с твоей сэйлор фуку на каком-нибудь останце. Вдруг там у них среди операторов тоже анимешники затесались? Восхитятся и вызовут свою ПСС .

— Угу, а я вот читала, что русские любят заградотряды, — пробурчала Кейко. — Привыкли выставлять беззащитных вперед, хо-хо. Серьезно, Банька-сан, жалко же шанс упускать! Американцы ведь могут спасти нас уже сейчас, и не надо нам с вами будет шастать по джунглям.

— Только не говори, что ты наше русское кино последних лет смотрела, михалковское какое-нибудь говнецо!— скривился Иван. — Я не вынесу, сгорю со стыда. Хотя вряд ли, откуда оно у вас там, в Японии-то? Вы же как в аквариуме живете, все, что за стеклом выглядит мутным и непонятным. Вон, даже мерикосам доверяете. А я вот не стану, благодарю покорно. Не, беспилотник хорошая штука, мы и сами на них слюни роняем, но вот эта американская концепция возмездия из безопасного далека хорошо выглядит только поначалу. Почитаешь — класс, то одного муллу Омара замочили, то другого. И ведь замочили!.. Только вот на первых страницах не пишут, что на одного настоящего муджахеда валят по двадцать нипричемных, да частенько женщин и детей. Конечно, пролили крокодильи слезки и сделали морду кирпичом: 'Ах, мы скорбим, но это военная необходимость'. Конечно, не своих же женщин и детей убивают. Вот у нас с вами есть уникальный шанс поглядеть на это дело с противоположной стороны мушки. Ты готова выскочить под прицел какого-то янкесовского очкарика, который сидит на другой стороне земного шара в кондиционированной комнатке, потягивает кока-колу и решает — террористка ты или мирняк? Кто знает, что ему в голову придет? Я лично так рисковать не готов, да и вам не дам.

— Хмпф, — недоверчиво сморщила носик Кейко. — Вас послушать, так американцы — упыри какие-то. А между прочим, я всегда считала, что как-то наоборот. Все эти ваши, русские, э, Сутарины, Ренины и прочие массовые преступники. Я даже, помню, читала в Фейсбуке, как вы в девятнадцатом веке воевали на Кавказе. Как его там, генерел Эруморов, вот. Ваш же русский автор его называл кровавым палачом.

— Вот любите вы обобщать! При чем тут Сталин с Лениным, русские упыри и Ермолов с кровавыми клыками? Я-то говорю про конкретного оператора, который там сидит, ковыряет в носу и таращится на экран. Увидит он силуэты двух стройных красоток в лапах здоровенного, злого и вооруженного боевика — да, это я, прошу любить и жаловать — и взыграет в нем ненависть к нормальным гетеросексуальным отношениям. Ну, вот просто станет ему завидно; или с утра у него живот болит, или с женой поругался, а то и с бойфрендом. Возьмет, нажмет на кнопочку — и нам с вами конец. Я привык сам на себя полагаться, и доверять поганому мерикосу не желаю.

— Ничего я не обобщаю. Но очевидно, что именно ваше русское воспитание сделало вас параноиком, — вредничала Кейко. — С чего вдруг этому человеку вот так бомбить? Глупости какие-то...

— Ладно, пусть я буду параноиком, — покладисто согласился Иван. — Но можно мне еще немножко побыть живым параноиком? По крайней мере, в темноте мы им под прицел не полезем. Вот уйдем за ночь подальше, там подумаем, может быть, днем и будет смысл подать сигнал — если 'Предаторы' еще будут тут шнырять, может быть, узнают наш оранжевый дым и вызовут вертолеты, если найдется откуда. Но только днем, на свету. А пока — пошли быстрее, он как раз ушел.

— Вы еще и садист, Банька-сан, любите гонять беззащитных женщин и детей в ночи... — бурчала Кейко. Амико же молча послушалась русского.

Еще раз прислушавшись — звука двигателя 'Предатора' больше не было слышно — Иван быстро повел маленький отряд по тропинке, петляющей вместе с текущей вниз по долине речкой. Идти было гораздо легче, чем по горному бездорожью, где они пробирались прошлой ночью, поэтому девушки не особенно отставали. Наверное, дело было еще и в мальчишке, которого вел русский — он умерял свой широкий шаг, чтобы тот не валился с ног.

Кейко, едва слышно пыхтя себе под нос, держалась наравне с Амико, вполне оправившейся от недомогания. Обе девушки молчали. Между ними все еще висела тень недавней ссоры, но куда больше каждую из японок занимали собственные мысли.

Маэми размышляла о том, как удачно подставила могучего русского. Ами-тян явно полегчало, причем во всех смыслах. Девушка переживала за подругу и все-таки исхитрилась как-то помочь. Хотя благодарить за это стоило, по совести говоря, носатого северного варвара.

Думала о варваре и Амико. Разговор с Иваном никак не шел у красавицы из головы. Он казался таким наивным и простым, этот могучий воитель загадочной России. И вместе с тем в этой простоте чувствовалась удивительная, почти невероятная в наши дни правильность. Акеми очень хотелось верить всему, что говорил мужчина, большой и добрый. И теплый...

Последняя мысль вдруг смутила японку, и та невольно оступилась, отвлекшись.

Они быстро прошли километра четыре, и долина расширилась, а речка впала в свою старшую сестру, пришедшую справа. Тропинка после мелкого брода тоже влилась в более широкую тропу, уже почти дорогу.

Иван осторожно вышел на проселок, присел, пощупав грунт, и даже принюхался.

— 'Хорррошо в краю родном!' Прямо знакомым духом потянуло.

— О чем вы? — спросила подоспевшая Амико.

— Да конским пометом несет. И следы копыт. Видимо, ходят тут с вьюками; для повозок или машин все же узковато. Ладно, делать нечего, двигаем дальше. Вперед.