Ролевик: Ловчий (общий файл)

С той стороны в дверь осторожно поскреблись.

Тяжело вздохнув, поднялся, подал руку эльфийке. Не отклонила, приняла помощь. Значит, не сердится.

Шанти, поймав инерцию, на несколько мгновений прижалась к моей груди:

— Помогу, чем смогу. Но с одним условием.

— Каким же?

— Постарайся не сдохнуть по пути, хорошо?

— Шанти, ты — чудо, — на несколько секунд заключив девушку в объятия, почувствовал, как телу разливаются покой и уверенность. — Не обещаю, но буду стараться.

В дверь поскребли ещё настойчивее.

— Леди Сеяшантерианайя, Ник, — раздался приглушённый голос Карины. — Остальные почти закончили осмотр, могут неправильно понять ваше отсутствие... вкупе с закрытой дверью...

— Куда хоть доставить этот След надо?

— Империя Айсхэ, провинция Пантос, там будет ждать доверенное лицо.

— Уж не Кугель ли?

Я про себя рассмеялся. Секретность, мать твою!

— Он самый.

Как ни странно, но храмовница явно воспряла духом:

— Кугель — хороший хуманс, на редкость хороший, — и пояснила: — Друг храма Разума.

Отлепив от створки двери камни, эльфийка, спрятав их в поясной карман, довольно громко фыркнула:

— Кто неправильно поймёт, останется без ужина. Будет через вену растворами питаться.

Я потянул дверь на себя, обнаружив за ней сверкающие любопытством глазищи биоманта. Снятая маска плотно сидела на плече.

— Интересное что-нибудь нашли?

— Нет, — отмахнулась Шанти, нырнув под моей рукой в освободившийся проход. — Обычный склад запчастей. А у остальных что интересного?

— Похоже, что тоже ничего, — Карина пожала плечами. — Думаю, если бы нашли что-то стоящее, их ор вы бы и сами услышали.

Согласно кивнув, Сеяшантери подтолкнула меня к соседней двери:

— Ник, не спать!

В общем-то, технические помещения ничего особо полезного в себе не хранили. Сорак, конечно, был иного мнения, и, судя по горящим глазам и характерно участившемуся дыханию, дай ему волю, обнёс бы все склады, скрутив даже стеллажи и собрав всю несуществующую пыль. А ведь мне до этого казалось, что хомякус вульгарис — болезнь, распространяющаяся исключительно на попаданцев. Видимо, и артефакторы, в той или иной степени, подвержены инстинкту прапорщика.

Ужинали в главном помещении шлюза. Сорак извлёк из рюкзака такое количество посуды и компонентов походного кухонного набора, что невольно закрались подозрения о несколько иной метрике внутреннего пространства шмотки. Ну, или Иртак даст сто очков вперёд любому земному задроту в тетрис или ветерану складского труда. В общем, впечатлило зрелище. Ещё больше впечатлили плита, работающая на руноскриптах, и сборный (сборный, мать его!) котелок.

Но всё это оказалось просто цветочками на фоне Карины, жующей с кислой миной малоаппетитные даже на вид белёсые, похожие на разжиревших опарышей корешки, и попутно избавляющейся от лишней органики, оставшейся от зайчатины — шкур, лап, кишок... Биомант, одной рукой тягающая закуску, второй собирала на пластине, реквизированной в одной из подсобок, неликвид, оставшийся от ушанов, и с хмурой моськой растворяла органику в одну побулькивающую серо-бурыми пузырями биомассу. Слизь, игнорируя физику, с пластины уползать не собиралась. Эльфийка, справившись с последней шкуркой, достала из поясной сумки несколько пузырьков, и биомасса, подчиняясь пасам изящной ручки, полезла в тару, начхав на силу притяжения и прочие незначительные фундаментальные законы и явления.

— Потом выкидывать? — я кивнул Шанти на последний пузырёк, спрятанный в той же сумке.

— Ник... — страдальчески закатила глаза храмовница. — Ты неисправим. У вас в Империи что, биомантов нет?

Я честно пошерстил память гвардейца.

— Нет. Алхимики, в основном, их заменяют.

— Почему? — глазищи огромные-огромные, и совершенно изумлённые.

— Может, потому, что человеки живут от силы столетие-полтора, а биомант набирает должный уровень мастерства, позволяющий не стареть и не дряхлеть, только к третьей сотне?

Шанти пожала плечами:

— Оркам же это не мешает.

— А они своей смертью умирают?

Ну да, помнили мои со-личности кое-какие факты о зелёнокожих. А я просто объединил эту разрозненную кучку воспоминаний.

Глаза храмовницы распахнулись ещё больше, явно превысив лимит вместимости глазниц.

— Нет, но... Как же это... Не могли ведь пропустить... Тысячелетия наблюдений... Анализ...

Во-во, подумай, девочка, и своим пищу для размышлений подкинь.

Орки умирают в битвах. Их убивают, они убиваются, с ними происходят несчастные случаи, обыкновенная неосторожность, игнорирование техники безопасности на производстве и в приготовлении пищи... Орки мрут, как мухи, и почти так же плодятся, впрочем. Дохнут в войнах, в набегах, в наёмнических отрядах, во время отправления ритуалов и жертвоприношений, в походах, на охоте и рыбалке... Пожалуй, нет ни одной вариации смерти, которой бы не помер орк. За исключением старости.

Да, людская память не ныряет так глубоко в прошедшие тысячелетия, как эльфийская, но и она содержит в себе таковую странность: старых орков не бывает. Есть древние, могучие воины и шаманы, но стариками их назвать — язык не поднимется. Традиционно принято считать, что жизнь в них поддерживают духи предков и дары богов... Удобная отмазка, кстати, чтобы прикрыть истинное состояние дел.

Что и поведал Сеяшантери, пока та с задумчивым видом, чисто механически жевала похлёбку, отсутствующим взглядом показывая, что разум ушёл в такие дали, какие смертным и не снились.

— Нет, этого не может быть, — упрямо мотнула головой наконец-то очнувшаяся эльфийка. — Не могут варвары быть бессмертными...

— Бессмертными, как вы? — закончил я за неё фразу.

Шанти, похлопав ресницами, вдруг покраснела и отвернулась.

— Мои речи недостойны храма Разума...

Голос тихий, свистящий, с предслёзной дрожью... Не, ну нафиг такое счастье, как истерящий на виду у всех командир отряда!

Мигом отставив тарелку, обнял эльфийку, позволяя ей устроить голову на моём плече — если сейчас разрыдается, хотя бы слёз её не увидят, а дрожь плечей хотя бы немного, но нивелирую.

— Давай без слёз, дивная, — как можно тише шепнул в острое ушко. Розовенькое, нежное... такое... м-м-м...

Закрыв глаза и досчитав до десяти, медленно выдохнул. Вроде попустило.

— Ник... — Горячее дыхание щекотно шевельнуло волосы за ухом. — Я не достойна... пути Разума...

— Спокойно, красавица, — ободряюще шепнул, всей своей небогатой мимикой показывая бросающим взгляды исподтишка членам команды, что это у нас своё, девичье, заигрывания, р-р-романтика и всё такое.

Дварфы засопели и дружно отвернулись от нас, Сорак, даже при приёме пищи не отрывавшийся от пластины оператора, продолжал залипать в только ему одному видимые данные, и только Карина, почувствовав изменения в состоянии Шанти, чуть напряглась, опущенной рукой незаметно совершая лёгкие пасы.

— Я... — а голос уже почти спокоен, по крайней мере, подступающих слёз в нём не чувствуется. — Я слишком слаба...

— Шанти, если хочешь, я с удовольствием предоставлю свою жилетку на поплакаться и выговориться, но — позже. Соберись, чудо, мы, вообще-то, в походе. Вот после него можешь почувствовать себя хоть слабой, хоть беззащитной, хоть вообще ребёнком с юбкой на подтяжках. А пока — забудь. Ты за отряд отвечаешь, и слёзы и рефлексии тут совершенно неуместны. Договорились?

Прерывистое дыхание сменилось ритмичным, размеренным — явно какие-то дыхательные методики применяет. Карина, подмигнув, прекратила партизанскую поддержку храмовницы и с аппетитом набросилась на подостывшую похлёбку.

Продышавшись, девушка чуть-чуть сдвинулась — едва заметно, но так, что стало понятно — теперь ей уютно и комфортно. Прислонившись щекой к моей щеке, шепнула:

— Благодарю, Ник. Я... твоя должница.

— Вот ещё, — тихонько фыркнул я, стараясь не оглушить девушку. — Нашла из-за чего в долги влезать.

— Всё, всё, я спокойна, — хихикнула Шанти и отстранилась, попутно мазнув мягкими губами по щеке.

Вот и сиди теперь, думай, то ли поцеловала, то ли просто задела, то ли вообще подкалывает и стебётся, маскируясь флиртом.

Ладно, замнём для ясности. Хотя бы до тех пор, пока на галеон не вернёмся.

— Так всё же — зачем Карина фасовала по пузырькам?

Шанти, вздохнув, без тени улыбки проговорила:

— Многофункциональная биомасса. Питание для оранжерей, один из ингредиентов для базового раствора внутривенного питания, после термической обработки с некоторыми алхимическими компонентами вполне пригодно в пищу. А основное применение — регенерационные мази и составы. Странно, что в Империи об этом не знают, тут и биомантом быть не обязательно, и обыкновенный лекарь-алхимик, получивший высшее образование, справится.

Я пожал плечами:

— В Империи, может, и знают. А Паучнику сие знать не обязательно.

Эльфийка прищурилась, оценивающим, враз ставшим жёстким и колючим взглядом окинула меня, хмыкнула:

— Всё же егерь?

— Пиратский капитан назвал меня так, увидев рюкзак. Перед тем, как выбросить его за борт, вместе со мной. Неплохое, в принципе, прозвище, как думаешь? Раз сразу бояться начинают и штаны при одном только упоминании уже готовы обпачкать?

Биомант, на которую мельком глянула Шанти, отрицательно качнула головой, и храмовница с заметным облегчением перевела дыхание.

— Ну и странный же у тебя вкус к прозвищам, хуманс.

Оглядевшись, Сеяшантери легко вскочила на ноги и негромко хлопнула в ладоши:

— Всё, отдохнули, прибираемся и выходим. Сорак, на тебе — подготовка люка к открытию, Хизтерх, Груддон, Краппа, свои задачи знаете. Остальные — не мешаемся под ногами и помним про маски. После открытия створок — прежний порядок передвижения.

Выражение детской обиды на лице Карины, первой снявшей маску, многого стоило. Огромные голубые глаза, характерный излом подрагивающих губ, прерывистое короткое дыхание носом. Ну серьёзно — ребятёнок, хоть и с более чем взрослым телом.

Шанти тихонько шипела ругательства на каких-то совсем уж древних языках, непрерывно постукивая костяшками сжатого кулака в стену. Иртак в задумчивости чесал вихрастую макушку, и только дварфы, поделившись со мной табаком и запасной трубкой, сидели на булыжнике и курили.Что называется — приплыли.

Коридор, идущий от шлюза, проскакивал насквозь огромную искусственную пещеру и... завершался горой обломков, начисто заблокировавших дальнейшее продвижение. Словно камней было мало — между ними неподвижно застыла ледяная вода, совсем чуть-чуть не добравшаяся до уровня пола.

Но, в целом, если принять за данность, что дальше по коридору мы не уйдём, то и так минимум две хороших вещи есть: вода — пресная, к питью пригодная и, по заверениям штатного биоманта, весьма полезная, ну а кроме воды — сама пещера. Она представляла собой что-то вроде хаба, посаженного на магистраль сквозного коридора, разбросанные по периметру через равные промежутки отнорки только усиливали создавшееся впечатление. Ну и, лично для меня, тут имелся и третий хороший момент — След Создателя ощущался совсем рядом, он словно вибрировал силами, недоступными опознанию разумом, но, тем не менее, более чем ощутимыми тем, для чего у человеков просто нет ни слов, ни понятийно-смыслового аппарата. Впрочем, отсутствие понимания отнюдь не означает отсутствие нужных органов восприятия.

Может, Арагорн чего накрутил с моим телом, может, это результат Слияния, а может, врождённая особенность организма. В любом случае, я слышал песню-зов Следа, и понимал, что остальным эта непередаваемо-прекрасная и совершенно непонятная мелодия-мысль не слышна. Её не услышат, пока не будет снято защитное поле, полог, скрывающий артефакт, названный Шанти Слезой Творца.

Перестав методично долбить стену, Сеяшантери резко развернулась и, грустно улыбнувшись, обратилась к нам:

— Что ж, без спецтехники и поддержки магов мы глубже не пройдём. Карина, насколько ты смогла просканировать?

— Два аммас вглубь. Вода и камень, без воздушных пузырей. Дальше, увы, дотянуться не могу, прости, леди Сеяшантерианайя, — биомант уныло склонила голову, буквально транслируя вовне ауру собственной ничтожности и бесполезности.

Дварфы же, переглянувшись, в полнейшем восхищении уставились на девушку.

— Карина, а ты знаешь, что максимальная глубина сканирования, зафиксированная Храмом, составляет два с половиной аммас? — Голос у Шанти тихий, вкрадчивый, но почему-то при каждом слове волосы на затылке пытаются шевелиться.

— Не считается, я же биомант, а не горный инженер...

Краппа хлопнул себя по поцарапанному наплечнику:

— Да чтоб меня проняло каменной слабилкой, если наша дева жизни не обставила всех проходчиков Старой твердыни!

— А ведь Колченогий прав, — тряхнул своеобразным коротким, но широким ирокезом Хизтерх, — ты, госпожа, натянула бороды всем горнознатцам дварфов.

— Правда?

Моська эльфийки стремительно утрачивала детскую обиду, вновь обретая взамен озорной взгляд и робкую, но очень милую улыбку.

— Братья не врут, — рубанул рукой воздух Груддон. — Хочешь, возьму тебя в жёны, отправимся в Старую твердыню, и ты сама убедишься?

Тут проняло даже индифферентного ко всему, кроме взрывов и механизмов, Сорака. Артефактор, заржав, переводил взгляд с упакованного в самоходный самовар дварфа на залившуюся краской эльфийку, икал, хлопая себя по коленке, и снова ржал.

— М-да... Прав железячник, с женой я поторопился, Марагна не поймёт, — задумчиво почесал затылок бронированной пятернёй дварф. — Но у нас вон, Колченогий ещё холостой, ты, Карина, не смотри, что наполовину из артефактов собран, всё, что нужно уважающему себя дварфу, у него осталось и, наверное, даже работает. А если и не работает, так ты ж биомант, тебе желание в мужике оживить, как пальцами щёлкнуть!

Краппа, сияя красной кожей, стеснительно ковырял носком бронесапога пол, Хизтерх беззвучно маячил Груддону, что дварф уже лишнего наплести успел, а Сорак просто скатился на пол и беззвучно всхлипывал, шлёпая руками по каменному покрытию.

А на Карину было жалко смотреть. Видно, что девушке и приятно внимание, и, в то же время, очень некомфортно, особенно от последних слов внезапно разговорившегося коротышки. Стоит вся пунцовая, ушки вообще едва не светятся раскалённым металлом, длинные пальцы в хитиновой перчатке теребят застёжки поясной сумки.

— Груддон, — вступилась за девчонку Шанти, пока я соображал, как можно разрядить ситуацию и избежать драки. — Хочешь объяснительную писать? Тебя так тянет опасная и, без сомнения, благородная служба дворником? Или хочешь подставить весь отряд, сбив концентрацию биоманту?

— А я чо? Я ничо! Надо же девочку поддержать! — пошёл на попятный дварф, выставив руки перед собой. — Видишь же, как убивается, что дальше не заглянула. А в Старой твердыне побывать можно только или будучи послом, или женой дварфа.

— Леди Сеяшантерианайя, — Хизтерх, как самый старший среди коротышек, таки очнулся и взял слово. — Я, конечно, понимаю, что наш мелкий дёнгертраллген тот ещё любитель гадить в собственную питьевую шахту, но, всё же, с огнебоем в руках он куда полезнее, чем с метлой. Леди Карина, приношу извинения за излишне длинный язык Груддона и полное отсутствие воспитания, и обязуюсь по прибытии в Храм отправить его на воспитательные работы под руководством мэтра Ганаззи.