Книга Первая

Глава восьмая. Вторая встреча с Коди

Сосуд времени разбить не сложно.

Сложнее найти этот сосуд.

Еще издали друзья заметили Елену Константиновну, которая сидела на скамейке возле своего шалаша и кормила сову. Животное, удобно устроившись на пеньке всего в паре метров от шаманки, выжидало очередную порцию. Коди кинула маленький кусочек мяса, и сова сорвалась со своего места. Крылья почти бесшумно прошуршали и птица, схватив добычу, вернулась на пень, где и принялась за еду. Пока друзья приближались, процедура кормления на их глазах повторилась еще два или три раза.

— Что привело вас ко мне, молодые люди? — ласково спросила шаманка, когда сова, схватив последний кусок, вспорхнула вверх и скрылась в вершинах деревьев.

— Ну вы же сами говорили, что будете рады снова нас видеть, — первым ответил Вадим, подходя ближе.

— Я и не отказываюсь, — Коди, опершись о клюку, поднялась, — я действительно очень рада вас видеть. Вижу, ты, Вадим, прихрамываешь, — и, не дождавшись ответа, продолжила: — Ну да ладно, пойдемте-ка вовнутрь.

Они пригласила гостей и, первой отодвинув медвежью шкуру, прошла в свое жилище. Вадим и Павел проследовали за ней.

— Садитесь, — гостеприимно предложила Коди и, дожидаясь, когда юноши рассядутся, спросила: — Так с чем же вы пожаловали, соколики?

Друзья прошли вперед и сели на низкие табуретки, стоявшие подле едва теплящегося очага.

— Во-первых, — начал было Вадим, усевшись, но Елена Константиновна тут же его перебила.

— Ох, — всплеснула она руками, — постой... совсем забыла.

Она встала и направилась к сундуку и, немного поковырявшись в вещах, извлекла маленький глиняный горшок.

— Вот, — она протянула сосуд Вадиму, — будешь мазать рану три раза в день. Значит, утром, в полдень и перед сном. Тут дня на три хватит. Должно затянуть полностью. С моей мазью да с твоими способностями... Все понял?

— Спасибо, — поблагодарил юноша, принимая подарок.

— Вот теперь давай свое "во-первых".

— Во-первых, — официально продолжил Вадим, — разрешите вас поблагодарить, Елена Константиновна.

— На сей раз за что?

— Вы ведь не пошутили насчет вещих снов? Мне действительно приснился сон, и он очень помог мне...

— Знаю-знаю, — отмахнулась шаманка, — серая свинья и ярл Гутрум в твоей ловушке. Давай перейдем сразу ко второму вопросу.

— Понимаете, Елена Константиновна, — продолжил Вадим, — у меня еще были видения, но только не во сне, а наяву...

— Точно, — подтвердил Павел, — глаза закатил, затрясся, напугал до смерти...

Коди повелительно подняла руку, призывая гостей к тишине.

— Та-ак, — загадочно протянула она, — и когда с тобой сие приключилось?

— Я клок волос у убитого ярла срезал, чтобы разглядеть цвет волос... ну, чтобы понять про сон, понимаете?

— Та-ак, — опять протянула шаманка, — клок, говоришь?

— Ага.

Коди на миг задумалась, по-старчески пришлепывая губами.

— Значит так, соколик. Вижу в тебе еще один дар открылся...

— И какой же?

— Тебя в школе не учили старших не перебивать? — почти грозно оборвала его шаманка.

— Простите.

— Значит, так, соколик. Дар этот великий и не каждому по зубам. Ты способен видеть события... Как бы тебе это объяснить? Вообще события, происходящие в реальном времени далеко от тебя. И эти события так или иначе будут связанны... постой! А кого ты видел в своем видении?

— Я видел человека. Мужчину, он болен, с ним еще воины...Ну я не уверен... но что-то или кто-то постоянно нашептывал мне имя Бьярни.

— Так и есть, — стукнула клюкой шаманка, — это брат убитого тобой ярла Гутрума.

— И что же теперь?

— А то, что события, виденные тобой, всегда будут связанны с теми людьми, которых ты знаешь или хотя бы видел. Впрочем... — она задумалась на несколько секунд.

Друзья молча взирали на нее, не смея перебивать ход ее мыслей.

— Впрочем, — наконец вновь начала она, — эти люди, о которых у тебя будут видения, так или иначе связанны с тобой.

— Но я этого Бьярни даже не знаю и никогда не видел.

— Ну, ты видел его брата, и он стал как бы проводником к твоему видению. И потом, кто сказал, что ты не повстречаешь этого Бьярни? Скорее даже наоборот — запросто можешь повстречать, иначе к чему еще эти видения?

— Ох, что-то я, Елена Константиновна, не пойму, — искренне признался Вадим, — радоваться этому открытию или нет.

— Что ты. Что ты... Это великий дар, им нужно только научиться правильно управлять... или разглядеть в нем самое важное, суть уловить.

— Так, может, научите?

— Вот тут — увы. Грешна, не умею. Не владею этим даром. НО! — она предостерегающе подняла палец, — у этого дара есть своя побочная сторона.

— Ой, не пугайте, — произнес Павел.

— Да, собственно, ничего страшного, — продолжила шаманка, — видение способно поймать душу смотрящего.

— Как это? — удивился Вадим.

— Тело твое останеться в яви*, а душа замкнется в нави*. (*Явь — здесь как жизнь, видимый мир. Навь — здесь как смерть, невидимый мир)

— Это что может в любой момент случиться?

— Вовсе нет, — успокоила Вадима шаманка, — не любое видение агрессивно. Но если ты все же попадешь в ловушку, то лучше чтобы рядом был кто-то. Тот, кто пробудит тебя, выведет, так сказать, из состояния транса.

— Во-во, — вставил Павел, — я же говорю, насилу его раскачал.

— А это можно контролировать? — с надеждой спросил Вадим, ему вовсе не хотелось застревать в нави, в этом мире усопших.

— Видение провоцируется резким всплеском возбуждения, адреналина. Ты после боя был возбужден?

— Немного, — схитрил Вадим.

— И все же этого хватило. Однако видение можно спровоцировать и искусственно. Достаточно только подумать о каком-нибудь человеке.

— Простите, Елена Константиновна, — серьезно произнес Вадим, — но я сколько ни старался думать, например, об Андрее, у меня ничего не выходило.

— Это, в конце концов, не радио...

— Не телевизор, — шепнул Павел.

— Что?

— Не телевизор... извините, Елена Константиновна, — немного смутился Павел, — не обращайте внимания. Продолжайте.

— Так вот. Это не радио. Захотел включил, захотел выключил. Если надо будет, ты увидишь. Всему свое время. И потом дар, как любая природная сила, требует тренировки, совершенствования.

— То есть надо просто потренироваться?

— Да, Вадим. Надо потренироваться. И главное — слушать свой внутренний голос, внимательно слушать.

В лесу, совсем рядом с шалашом шаманки призывно ухнула сова.

— О, как время бежит, — покачала головой Коди, — уже стемнело, и мой совенок проголодался. У вас есть ко мне еще вопросы?

— Еще только один, — поспешил Вадим, видя нетерпение шаманки.

— Слушаю.

— Вы нам в прошлый раз все изложили по поводу наших первых встреч... Ну, про русалку эту... лесовичка.

— Да-да помню. Что-то не так?

— Нет, все так. Только у Андрея тоже была встреча, и он нам про нее рассказал. Не поможете с этим разобраться?

— Говорите же скорее, — поторопила Коди, — хотя постойте, — она задумалась ненадолго, что-то усиленно припоминая. — Нет, не могу вспомнить.

— Вообщем, он повстречал кикимору. Она сама ему так сказала — поцелуй кикиморы забыть нельзя.

— Что-нибудь еще?

— Ну, вроде она говорила, что многое изменяется, — продолжил объяснения Вадим, — и что, мол, изменчивость — сущность людей.

— Та-ак, — протянула Коди, пришлепывая губами, — ну, если ваш друг и вправду погиб, то вот вам и изменчивость в самом буквальном смысле. Был жив — стал мертв...

— А если все же он жив? — перебил ее Павел. — Ведь может же такое быть?

— Вам, я вижу, юноша, не хочется верить в суровую правду жизни? — вопросом на вопрос ответила шаманка.

— В смерть вообще нелегко верить.

— Увы, — вздохнула Коди, — смерть венчает все живое на земле. Даже если предположить, заметьте, только предположить, ибо я не возьмусь утверждать, да и не один даже самый сильный шаман не сможет отыскать человека из другого мира. Так вот, если предположить, что ваш друг жив, то его постигнет перевоплощение... изменение, одним словом. И изменения эти будут носить душевный характер. Большего я, увы, не знаю.

— Спасибо и на этом, — вставая, поблагодарил Вадим.

— Да, нам пора, спасибо за все, — присоединился Павел.

Учтиво раскланявшись, они вышли из шалаша. В густом лесу стояла ночная тьма.

— Вадя, ты при случае посмотри, как там моя Настена поживает, — положив руку на плечо друга, попросил Павел.

Но не успел Вадим ответить, как медвежий полог откинулся.

— И еще, что касательно Андрея, да и вообще... Чем большей информацией о человеке ты владеешь, тем легче тебе будет проникнуть в события.

— Еще раз спасибо, Елена Константиновна.

Раскланявшись с шаманкой во второй раз, они вышли на тропу и зашагали по направлению к Каргийоки. Коди проводила их недолгим взглядом и, усевшись на скамейку подле шалаша, принялась кидать мясо. Маленькие кусочки мяса, пролетев пару метров, шлепались на землю и, издав мышиный писк, стремились зарыться в землю. Но зоркий совенок тут же срывался с ветки и настигал свою жертву.

— Вот как ты думаешь, Хейна, не быть ли беде? — тихо спросила шаманка.

Сова так же негромко ухнула три раза.

— Вот и я так думаю...

Глава девятая. Выборы

Если люди не знают, то боги, они все видят наперед.

(вепсская поговорка)

На следующий день гости и родня вепсов из дальних и ближних весей съезжались с самого утра и до полудня. Вадим пару раз выходил подышать и слышал всю эту суету. Еще с утра он проводил гонца к князю и теперь наслаждался законным отдыхом. Вчерашняя девчушка принесла ему утром все необходимое, чтобы не испытывать голода целый день.

Павел, занятый хозяйственными хлопотами, под присмотром старейшин встречал всех прибывших — знакомился. Ему удалось забежать к другу, только когда солнце перевалило зенит.

— Ну и понаехало этой родни, — выпалил Павел и, взяв со стола сосуд с квасом, принялся жадно пить.

— Да уж, — протянул Вадим, — я видел. Вот бы их вчера сюда!

— Так Коди посылал к ним.

— Я знаю. Отказались, мерзавцы. За свои шкуры и дворы испугались.

Павел поставил опустевшую емкость.

— Вообще-то тебя старейшины приглашают на похороны, — заявил он, — прислали меня пригласить тебя официально.

— А выборы сразу после? — спросил Вадим.

— Ага. Сразу после похорон, — подтвердил Паша.

— И где?

— Конди похоронят возле Хидена — священной рощи, там же будет общий совет и выборы.

— Добро, — кивнул Вадим, — коли приглашают, то приду.

— Ладно, я пошел, а вечером пришлю за тобой кого-нибудь.

После ухода друга, Вадим решил поспать. Смутная боль все еще тревожила ногу, мелкими молоточками стуча по нервам. Но он заставил себя не думать о ране.

* * *

Когда его разбудили, за окошком уже темнело. Вечерняя прохлада потихоньку вытесняла тепло, а солнечный круг, упав за кромку дальнего леса, догорал в верхушках деревьев рубиновым абажуром.

До места обряда, которое находилось недалеко от шалаша шаманки, новгородского десятника проводил Юски, назвавшийся его соседом. Еще издали Вадим заметил несколько горевших на поляне по кругу костров. В центре круга расположилась стройная и раскидистая береза. Вокруг костров стояло множество мужчин. Подойдя ближе, Вадим узнал стоявшего у березы мужика с бубном, которого он видел в сожженной деревне на берегу озера. Рядом с этим мужиком с серьезно-горделивым видом возвышался высокий по вепсским меркам человек с посохом.

— Это Капс — наш нойда, — по-словенски сказал Юски.

— Нойда? — не понял Вадим.

— Волхв, по-вашему, — ответил вепс.

Вадим качнул головой, — мол, понял, а про себя подумал "Шаман он и есть шаман".

Не доходя до священного круга из костров, они остановились.

— Ближе нельзя, — предупредил Юски.

Вадим не возражал. От действа их отделяло не более пяти-шести метров. Место было удобное — обзор хороший. Нойда вепсов держал в руках огромный посох, который венчала фигура вздыбленного медведя. У ног Капса находились носилки, на них лежало тело, укрытое тяжелым темным плащом. На голове покойного была повязана широкая вышитая полоска ткани. По приказу нойды, вепсы ближе подступили к кострам, образовав плотное кольцо. Что говорил вепсский волхв, Вадим не понимал, он уловил лишь знакомое по курсу мифологии — Юмал и Ижанд. Насколько помнил Вадим, Юмал — это верховный бог финно-угорского пантиона, или не очень верховный? А Ижанд, что-то типа Хозяина тайги, Хозяина леса, в общем, тоже не последний парень!

Нойда говорил долго, то повышая, то понижая голос. Он иногда потрясал посохом, махал рукой и топал ногами. Затем, прислонив посох к березе, он воздел руки к небу и трижды произнес имя бога. Вепсы хором повторили божественное имя, и над священной рощей разнеслось:

— Юмал! Юмал! Юмал!

Потом Капс указал на тело главы рода и что-то произнес. К нему подошли шестеро крепких вепсов и подняли носилки на плечи. По знаку нойды, они пересекли линию костров и двинулись по кругу, слева направо. Они шли медленно, так, чтобы все собравшиеся могли приложить руку к телу Конди, прощаясь с ним. Волхв взял у мужика бубен и ритмично забил по инструменту, извлекая из него короткие монотонные звуки.

Завершив круг, носилки вернули в центр, к березе. Бубен умолк, и шаман в очередной раз двинул речь. На этот раз весьма короткую речь. В конце он вновь упомянул имя бога, указав при этом на тело Конди. Затем он положил ему на грудь медвежью лапу. Те же шестеро вепсов подняли носилки и направились в сторону от костров. Теперь Вадим заметил в стороне холм свежей земли — могила была достаточно просторной, чтобы туда поместились большие носилки. Тело погибшего главы медвежьего рода стали спускать, привязав к носилкам кожаные ремни. Только сейчас Вадим увидел друга. Паша помогал опускать носилки с телом. Нойда что-то коротко вскрикнул и, стоявший рядом старик в длинной рубахе, встав на колени, поместил в могилу высокий сосуд. Шаман воткнул посох с медведем на край могилы у изголовья умершего, затем выхватил бубен и, ритмично ударяя в него, пустился в пляс. В это время родственники взяли деревянные лопаты и стали закидывать могилу землей. Удары бубна стали ускоряться и, когда над могилой вырос небольшой холмик, звуки бубна слились в единый монотонный поток. Нойда последний раз ударил по инструменту и остановил свой ритуальный танец. Замерев на секунду, он воздел руки к небесам и, обессилив, рухнул на могильный холмик.

— Отмаялся, — выдохнул Вадим.

— Еще нет, — ответил Юски.

Трое прислужников подняли утомившегося волхва, бережно перенесли его и уложили у березки. Оставшиеся водрузили на могилку покойного главы рода здоровенный камень. Получилось вполне монументально. Теперь на долгие века камень будет венчать место последнего приюта человека, усыновившего пришельца из далекого двадцать первого века. Но об этом никто не должен даже догадываться.

Костры вокруг березы стали затухать. Постояв в молчании минуту, гости и родственники вернулись к березе, подняли приготовленные факелы и зажгли их. Нойда Капс, кажется, уже пришедший в себя, встал. Ему поднесли его посох.