Огонь в твоей крови (завершено)

— Звиняйте, не знал, — без сожаленья заявил призрак, — а вообще, кабы колдунчик не бухтел, то вас бы и не застукали. А кости таки да, собрали все.

— В смысле не застукали? — встревожилась Лиля.

Но вредному приведению отвечать не пришлось — в глаза начинающим расхитителям могил направили свет нескольких мощных фонарей и злой голос скомандовал:

— Руки вверх! Или стреляю!

Молодым людям пришлось последовать приказу.

А приблизительно через час Богдан с Лилей сидели в комнате охраны ТРК в ожидании Владимирского. А всему виной недальновидность девушки: она оставила в кармане куртки удостоверение журналиста, которое и обнаружили при обыске. И если Богдан поначалу планировал откупиться от сторожей, то теперь те, напуганные появлением представителя СМИ, и не думали их отпускать, пока не разрешит владелец стройки.

За семь месяцев общения с семьей Кирилла Лиля ни разу не видела олигарха, хотя тот и числился среди близких друзей Булата. И теперь кроме легкого переживания девушка испытывала предвкушение: ей было интересно взглянуть на мужчину, знающего о мире Полуночи, но не пожелавшего в него войти — Владимирскому предлагали обращение, как вампиры, так и оборотни, но он решил остаться человеком.

Попивая чай, любезно приготовленный одним из охранников, Лиля думала над тем, что рассказывать. Кости — улика, поэтому придется подать правду напополам с вымыслом. Главное, чтобы с олигархом не приехал Мирослав, тот, узнав, чем Лиля занималась, быстро раскусит ее вранье и доложит бабушке.

— Говорить буду я, если не возражаешь, — шепнула девушка Богдану, когда охранники отвлеклись на приближающийся шум шагов и голоса за дверью.

Парень не возражал, особенно когда увидел входящих в помещение мужчин.

— Богдан? Лиля? Как понимать вашу выходку?! — отчим Данилевского и будущий свекр Макаровой поспешил к ним, обгоняя владельца ТРК с телохранителями.

Владимирский, встав в стороне, внимательно слушал, и когда его товарищ начал повышать голос на пойманных ребят, сделал знак бдительным сторожам выйти.

Врать в глаза папе Кирилла Лиля не смогла и толкнула локтем Богдана.

— Владлен, я сейчас все объясню.

— Давай-давай, послушаю, как ты объяснишь нахождение невесты брата в таком месте да еще и ночью. Я едва не поседел, когда услышал фамилию журналистки, схваченной на территории стройки. Стройки, Богдан! Это не то место, где безбоязненно может гулять хрупкая человеческая девушка!

— С Лилей бы ничего не случилось, ведь я находился с ней рядом, — колдун зло стиснул зубы. — И вообще, она не хрустальная.

— Не хрустальная, значит? — разъярился Булат. — Посмотрю, что скажешь про свою любимую девушку, если она, конечно, у тебя появится.

Богдан вспыхнул — отчим прошелся по больному, напоминая о неудачах в личной жизни.

— У меня она уже есть.

— Ну-ну, сомневаюсь, иначе серьезней относился бы к невесте брата.

Видя, как сжимает кулаки напарник по ночной вылазке, Лиля, вздохнув, вклинилась в диалог.

— Владлен, это я заставила Богдана пойти со мной.

— Что? — Булат с трудом отвлекся от распекания пасынка, так как уже и забыл главную причину приезда.

— Я в любом случае пошла бы сюда, хоть одна, хоть в сопровождении.

— Почему, Лиля? Из-за этих костей? — мужчина кивнул на спортивную сумку с человеческими останками.

— Да. Вы, вероятно, слышали, что меня приглашали упокоить беспокойного призрака, напавшего на строителей?

— Да, Александр Сергеевич рассказывал. Причем тут призрак?

— Его кости мы и отыскали, — Макарова развернулась к владельцу ТРК. — Александр Сергеевич, вы знали, что найденный прах рабочие выбросили, как мусор? Возможно, именно вы и отдали им приказ?

— Лиля, что за голословные обвинения! — вступился за друга Булат.

— Подожди, Владлен, дай девушке высказаться, а мне ответить. Нет, ни я, ни Мирослав, не знали о решении бригадира. И если бы я имел возможность, то извинился бы перед умершим.

— Так в чем проблема? — вдруг усмехнулась магичка и схватила за руку моментально ставшего видимым для всех присутствующих призрака. — Федор! Тут хотят с тобой пообщаться.

— Здрасте, — мальчишка поспешно спрыгнул со стола, на котором все это время сидел и беззаботно болтал ногами, пока живые выясняли отношения.

— Боже, — выдохнул Владимирский, впервые в жизни увидевший привидение. — Как живой! И вы его можете касаться?

— И вы тоже, пока я рядом с Федей.

Мужчина несмело протянул руку — паренек, дождавшись, пока его легонько ткнут указательным пальцем, звонко гавкнул. Александр Сергеевич дернулся, а Федор засмеялся.

— Федя, веди себя прилично, если хочешь участвовать в разговоре, — пригрозила Макарова.

Булатов недовольно покосился на Лилю — он знал, что не всякому духоборцу удается сделать призрака не то что осязаемым, а и даже видимым для окружающих. Поэтому оборотню очень не хотелось, чтобы невеста сына светила своими способностями пускай и перед другом семьи.

— Итак, Александр Сергеевич, вы хотели что-то сказать Федору.

Владимирский быстро справился с растерянностью.

— Федор, не знаю вашего отчества...

— Николаевич я, — перебил олигарха призрак.

— Федор Николаевич, приношу извинения за действия своих людей. И хочу как-то компенсировать нанесенный вашим останкам вред. Например, устроить пышные похороны, установить дорогой памятник...

— Ага, и позолоченный гробик, оббитый кумачовым бархатом, — поскучнел мальчишка.

— Если пожелаешь, то и бархатом, — кивнул мужчина.

— Нет, с похоронами спешить не стоит, на самом деле Феде нужно другое.

— И что же, Лиля? — полюбопытствовал Владимирский.

— Федор не успокоится, пока не узнает, что случилось с родными после его смерти. Когда я отыщу данные, тогда и начнем обсуждать вопрос захоронения.

— Вам нужна помощь? Я так понимаю, молодой человек умер лет пятьдесят назад?

Макарова с подозрением посмотрела на мужчину. Интересно, на чем основывалась его догадка?

— Если хотите знать точно, то в сорок первом, в дни оккупации города.

— Тогда найти будет легко — в нашем архиве предостаточно документов периода Отечественной войны, которые освещают помощь горожан фронту, проведение эвакуации и мобилизации населения в армию, а также формирование народного ополчения, партийного и комсомольского подполья. Также можно поискать в областном архиве, который содержит документы с 1789 года.

— Ого! Откуда вы все это знаете? — восхитилась Лиля, а Богдан тихонько хмыкнул.

— А я по первому образованию учитель истории. Порой хочется вспомнить молодость, покопаться в пыльных документах, — Владимирский неожиданно подмигнул: — Так что, если ничего не найдете, обращайтесь, я с удовольствием помогу.

Булатов шумно прочистил горло.

— Саша, мне показалось, или ты сейчас, действительно, заигрывал с моей будущей невесткой?

— Показалось, Владлен, — усмехнулся Владимирский. — Хотя остаться равнодушным при виде столь обаятельной и красивой девушки невозможно. Лилия, — мужчина легким поцелуем коснулся руки магички, — приятно было познакомиться с вами.

Богдан, которому надоели экивоки окружающих, резко спросил:

— Конфликт исчерпан? Мы можем с Лилей ехать?

— Что за вопрос? Не смеем вас задерживать.

— Богдан, когда отвезешь Лилю домой, присоединяйся к нам с Александром Сергеевичем — мы собрались дегустировать шотландский виски тридцатилетней выдержки, который прислала Аня на майские праздники. Если, конечно, хочешь.

— Прости, вынужден отказаться. Я собирался помочь Лиле отмыть кости от земли.

— Да, ладно, Богдан, не надо — я загружу их в посудомоечную машину, — простодушно раскрыла свои планы Макарова и удивилась, когда увидела отвращения на лицах мужчин. — Что такое?

— Лиль, лучше давай я все-таки помогу, — Данилевский одной рукой схватив сумку, а другой — ладонь девушки, повел ее к выходу. Призрак, ставший невидимым для всех, кроме некромантки, поплыл за ними, как воздушный шарик на веревочке.

— До свиданья! — попрощалась Лиля на ходу, а уже в машине недовольно спросила: — И что это было, Богдан?

— Ты о чем?

— О твоей грубости. Зачем ты отталкиваешь отчима? В вашей семье я человек новый, поэтому мне тяжело разобраться в ваших отношениях.

— Вот и не лезь не в свое дело! Ты еще не часть семьи!

Лиля печально вздохнула и отвернулась к окну, за которым мелькали огни ночного города. Молчание, воцарившееся в салоне автомобиля, не посмел нарушить даже Федор, сидящий на заднем сидении и неустанно вертевший головой по сторонам.

Подъехав к нужному дому, парень заговорил первый.

— Извини за грубость. И, да, я не прав, когда игнорирую попытки Булата наладить отношения. Мне об этом говорят и мама, и Кир. Но, Лиль, пойми, это сильнее меня! Сначала Владлен забрал у меня мать, потом старшего брата, а немногим позже — и сестру!

— Что ты городишь, Богдан? — девушка наморщила лоб. — Ты ревнуешь своих родных к Владлену?

— Ты бы тоже ревновала, если бы сестра неделями не разговаривала бы с тобой, а в то же время отчиму пересылала элитное виски.

— Так все дело в обиде? А вдруг Аня сделала подарок Булату не просто так? — в голосе магички звучала неприкрытая ирония. — Может, у твоего отчима какая-нибудь круглая дата?

Данилевский застонал и пару раз ударился головой о руль.

— Я — идиот, Лиля! Шестого мая, то есть сегодня, исполнилось сорок лет, как Булатов возглавил Северную стаю. Он не отмечает этот день, но мы ежегодно делаем ему какие-нибудь сюрпризы...

— Богдан, хватит ломать машину. Сделаем вот как. Мы с Киром подготовили два подарка, так ты мой вручишь от своего имени, Владлену должно понравиться редкое букинистическое издание книги по истории холодного оружия.

— Лиль, не надо...

— Надо, Богдан, надо, — настояла девушка и предупредила: — Будешь должен, и возьму натурой.

— Мне начинать боятся?

— Начинай, тебе ведь не понравился сегодняшний вечер?

— Что?! Опять откапывать кости?

— Нет, в этот раз их закапывать. Много и долго, — успокоила с садисткой усмешкой Макарова. — Твоя помощь понадобится мне завтра, поэтому на дегустации виски сильно не напивайся, договорились?

— Как прикажешь, хозяйка...

— Тогда давай подымимся за подарками.

Ближе к утру Лиля закончила подготовку костей к обряду. Вымытые и просушенные феном, они лежали на кухонном столе, застеленном льняной скатертью. Магичка провела инвентаризацию останков, хотя крутившийся неподалеку Федор и уверил, что они на месте.

Услышав, как в соседней комнате включился телевизор, девушка улыбнулась. Призрака очаровали бытовые приборы, особенно компьютер и стиральная машина, которую мальчишка назвал чудом, которое осчастливило бы любую женщину его времени.

Мысли о Федоре и сложной жизни женщин в годы войны натолкнули магичку на одно обстоятельство, о котором она в суматохе забыла.

— Федя!

— Чё, кралечка? Пожар? — призрак мгновенно предстал перед хозяйкой квартиры, как сказочный Сивка-Бурка.

— А как же вещь, которую поручил тебе стеречь Велигор? Ты оставил ее на стройке.

— Обижаешь, кралечка. Она привязана ко мне и следует за мной куда ни плюнь. Хочешь глянуть?

Лиля не успела отказаться, как перед ней на стол легла книга. Хватило одного взгляда, чтобы понять, какую гадость хранил Федор. Древняя фолиант темных искусств, написанный от руки на латыни. Книга, которая, как считала девушка, была в единственном экземпляре и принадлежала семье проклятых колдунов Лисовских. Именно в ней Костя нашел ритуал освобождения древнего демона-воителя.

— Убери ее от меня скорее! — попросила Макарова и спрятала лицо в ладонях.

Глава 8.

7-е мая

Катя не открывая глаз, потянулась за телефоном, беззвучно вибрирующем на тумбочке.

— Але, — произнесла сонно девочка, не глядя на экран.

— Петрашова, ты еще спишь в одиннадцать утра? — возмутился телефон голосом лучшей подруги Вики. — На пожарника сдаешь?

— Почему на пожарника?

— Потому. Ладно, проехали. Кать, можешь спросить у тети, что будет, если двухлетний малыш съест мыло?

— Зачем съест?

— Затем, Катрин, не тупи, просыпайся скорее! И спроси тетю!

Петрашова с закрытыми глазами нашарила ногами шлепанцы и пошла в комнату старшей и единственной своей родственницы.

Марина спала на боку, обнимая подушку. Некоторое время Катя молча рассматривала спящую женщину. А ничего еще у нее тетка, вполне сохранилась для женщины возрастом чуть-чуть за тридцать. Можно даже сказать, красотка, особенно, когда вот как сейчас ее лицо расслаблено, а не озабочено сотнями разных проблем.

— Петрашова, ты здесь?— напомнила о себе подружка.

— Ага, — отозвалась Катя и затормошила спящую за плечо.

— Катюш, кушать хочешь? — пробормотала Марина сквозь сон. — На второй полке жаркое в контейнере, разогрей в микроволновке.

Девочка фыркнула. Она что маленькая, чтобы будить вечно не высыпающуюся тетю ради подогрева завтрака? Сама за собой давно ухаживает.

— Нет, теть, тут Вика тебя спросить хотела.

— О чем?

— Вика своего младшего братика мылом накормила, что теперь будет?

— Да не кормила я его! — возмутилась подружка, отлично слышавшая разговор. — Он сам кусок погрыз!

— Пузыри носом пускал? — полюбопытствовала младшая Петрашова.

Подруга что-то возмущенно завопила, пришлось убрать трубку от уха.

— Скажи, что возможно стул будет жидкий, — успокоила Марина и, прикрыв рот ладонью, зевнула. — Ты тоже, годика в три, мыла наелась, и, как видишь, живая. Но не дай Бог, малыш попробует стиральный порошок — химическое отравление часто со смертельным исходом, если ничего не предпринять.

— Ефимова, слышала? Лучше за братом смотри, — назидательно проговорила Катя и оставила тетю досыпать, уйдя на кухню.

Слушая беззаботный щебет одноклассницы, девушка поставила на газовую плиту медную джезву с двойной порцией сахара и зажгла огонь без спичек, силой желания. Как же ей нравилось быть ребенком индиго! Жаль, только способности негде проявлять, да и нельзя, если она не хочет угодить в лаборатории государственных секретных структур.

— Петрашова, а чего ты дрыхнешь до обеда? Ты ведь у нас ранняя пташка? — тревога ушла из голоса подружки, и она устроила Кате допрос.

Когда сахар кармелизировался, окрасившись в приятный коричневый цвет, юная бариста сосредоточено насыпала в джезву необходимое количество молотого кофе, специй и залила все это холодной водой по узкое горлышко сосуда. И лишь потом утолила любопытство Вики:

— Мы с тетей до трех ночи смотрели молодежные комедии.

— А, ясно. И я вчера долго не спала, Артемка все-таки заехал за мной,— похвасталась Вика.

— Да ты что! И как вечеринка?

— Это было круто, Петрашова! Тусовались только свои, но Артем спрашивал о тебе.

Катя едва не уронила пачку с молотыми зернами арабики.

— Врешь, Ефимова.

— Нет. Он хочет с тобой пообщаться, чтобы узнать ближе. Будем здорово, если мы обе войдем в число друзей Павловского.

— Ага, — девочка, зажимая мобильный между ухом и плечом, легкими круговыми движениями вращала джезву, чтобы кофе не пригорел на дне сосуда. — Только маловероятно, что я придусь ко двору.