— Так магия бы не дала, запретное знание же. Пришлось вот так вот варварски, а иначе бы вы мне не поверили. Ну, смотрите!
На помятом листке был изображён странный, но весьма симпатичный зверёк, ушастый и глазастый. Текст на аривейском, языке бедуинов, который Петер, будучи полиглотом, немного знал, гласил, что он смотрел на самую что-ни на есть пустынную лисицу.
— Значит, это зверь в пожаре виноват?
— Перед вами совсем не зверь, а пустынный дух. Тот самый, что создаёт пустынные миражи и песчаные бури. А также, и об этом известно уже гораздо меньше, лишь по слухам, песчаной лисице приписывают способность воплощения реальности — весьма ограниченную разнообразными факторами, конечно, но всё же от этого не менее страшную. Нам, это впрочем, известно лишь по слухам — и хорошо хоть автор этой книги слухами совсем не гнушался.
Петер впился глазами в листок, пытаясь понять смысл небрежно написанных от руки крючков.
— И живёт он, этот дух, только лишь в аривейсккой пустыне. И что же он забыл у нас? Должно быть, кто-то сумел взять над ним власть и привезти сюда. Плохо будет, если этот кто-то и дальше будет управлять пустынным духом.
Гидеон лишь пожал плечами, безмятежно.
— Едва ли этим духом возможно долго управлять. Так что я бы на вашем месте думал о том, что делать с потерявшим контроль духом... Лисицы, знаете ли, весьма шкодливые создания.
Августин совершенно не представлял, что ему делать с опасным зверьком.
— Кис кис кис, — попытался он подозвать к себе восседавшего прямо по центру его кровати лисицу, а точнее, лисёнка — больно уж маленьким был зверёк для взрослого животного.
Тот насмешливо чихнул, уложив голову на лапы, и тем самым дав понять, что он здесь весьма надолго.
В ночь пожара Ави, убедившись, что с его братьями всё в порядке, сбежал в заранее подготовленное убежище — небольшую каморку в западной части города, и не высовывал оттуда нос до тех пор, пока его еда не кончилась. На третий день он, тщательно законспирировавшись, отправился на рынок — за едой и слухами, а вернувшись, обнаружил на своей кровати вольготно рассевшуюся демоническую тварь с весьма умилительной рожицей. Вот только Ави, будучи свидетелем творимой её волшбы, умиляться отнюдь не спешил.
— Ну что тебе от меня надо, а? — уныло спросил он, усевшись прямо на дощатый пол. Шёл четвёртый час уговоров, но лисёнок то ли вовсе не понимал человеческую речь, то ли просто насмехался над ним. Ави склонен был скорее ко второму — слишком умные и внимательные глаза были у зверька. — Может, вернёшься к хозяйке? Она тебя, наверное, совсем заждалась...
Наконец Горгенштейн окончательно отчаялся, и обойдя кровать и лисёнка по дуге, подошёл к очагу. Дело шло к ночи, и есть хотелось все больше. Разжигая огонь, Ави на несколько мгновений упустил из внимание лисицу, поэтому когда та скользнула между его ног и вольготно улёглась посредине пламени, едва ли не заорал.
— Так... — наконец сказал он, отдышавшись. — Значит ты мёрзнешь? А готовить мне где?
Лисица недовольно зевнула, и Августин послушно попятился.
— Ладно, ладно, лежи. Я овощи и сырыми могу поесть...
Вытащив из сумки купленные продукты, он задумчиво взглянул на тушку курицы, которую собирался до этого поджарить, и пододвинул её к очагу — авось, удастся ублажить ушастую тварь. Но та смотрела на еду с полным равнодушием, а вот сам парень, казалось, вызывал у неё гораздо больший интерес. Как надеялся сам Ави, не гастрономический.
— Проклятая колдунья, — тоскливо пробормотал мошенник, поняв, что ещё одной встречи ему с ней не избежать.
Выбирая, провести ли ему ночь с демоном под одной крышей или навестить Белую, которая вполне возможно, просто не пустит его на порог в столь поздний час, парень выбрал второе. К его облегчению, лисёнок за ним не последовал, да и за домом гадалки вроде бы никто не следил — а значит, возможно их участие в смерти Куско удалось скрыть. И всё же Ави было весьма неуютно.
Гадалка распахнула дверь раньше, чем он успел начать стучать.
— Что-то рано ты, — приветственно кивнула она.
— Издеваешься? — прошипел Ави, и протиснулся внутрь, стремясь уйти с открытого пространства. — Забери своего демона, ведьма!
— Зря ты так о Лейле говоришь, — спокойно ответила Белая, прислонившись к косяку и наблюдая, как молодой мошенник нервно мечется по её гостиной.
— Лейле? У этой твари есть имя?
— И имя, и характер, весьма непростой, кстати, — кивнула Белая задумчиво. — Знаешь, я ведь тоже надеялась, что она найдёт себе другого хозяина, а никак уж не тебя, наименее подходящую для этого кандидатуру... Но она, насколько я понимаю, осталась у тебя?
— Правильно понимаешь. Этот твоя Лейла столько шороху наделала своим пожаром. Если они её обнаружат у меня... меня не просто казнят, меня сожгут заживо как колдуна!
— Если Лейла позволит, — пожала плечами гадалка. — Если ты ей понравился, то лисица сможет стать тебе неплохой защитницей, по крайней мере от огня и от вражеского колдовства.
— Мне. Этого. Не нужно! Забери её у меня! Всё что угодно отдам, что хочешь сделаю, только избавь меня от лисицы!
— Не могу. Я её не ловила, лишь хранила у себя удерживавший Лейлу артефакт. А теперь он разрушен, и вновь создать его сможет не каждый маг. Для этого нужно обладать определёнными талантами...
Ави недоверчиво на неё посмотрел:
— Да неужто? И каким же? Где мне искать такого мага?
Белая рассмеялась:
— А вот за это знание уже надо платить. Но ты ведь пока не расплатился со мной и за прошлую услугу.
Мошенник поморщился. Платить по счетам он не любил.
— Что мне нужно будет сделать?
— Я хочу, чтобы ты познакомил меня кое с кем.
— И с кем же?
— С твоим младшим братом. Тем магом, который помог тебе попасть в дом Куско.
Августин был не слишком хорошим человеком, как он считал — нечестным на руку, лживым на язык, обманщиком даже в своих мыслях. Но то, самое ценное, что он вынес из этой истории со взломом дома Куско, это то, что своим родными он жертвовать был не готов. Когда он увидел бледного Луку и окровавленного Карла Ави наконец понял, какую ошибку он допустил, втравив младших братьев в неприятности. Но теперь... он больше не сделает такой ошибки.
— Нет, моего брата я в свои проблемы втравливать больше не собираюсь, — твёрдо сказал мошенник. — Ты не получишь его, колдунья.
— Неужто ты думаешь, что я причиню ему вред? Я хочу только поговорить с ним. Чего тебе стоит, Августин? — Белая попыталась схватить его за руку, но Ави резко отстранился.
— Я не хочу, чтобы мой брат связывался с дурным колдовством.
Белая вновь рассмеялась.
— А ты думаешь, он сейчас невинен, как дитя? Твой брат, Лукреций, обладает гораздо более опасной магией, чем ты можешь себе это представить. И ему с ней в одиночку не справиться. Я могу ему помочь.
Августин попятился к выходу.
— Я не верю тебе.
Гадалка досадливо сплюнула, и Ави показалось, что пол, куда попал плевок, едва ощутимо зашипел и оплавился.
— Зря ты так, Горгенштейн. У меня есть ведь и другие способы познакомиться с Лукрецием. А вот ты лишь увеличиваешь свой долг. Но я не в обиде на тебя. Даже окажу тебе ещё одну услугу. Тот маг, который может вновь запереть песчаную лису, создав для неё артефакт — должен быть тёмным. Чернокнижником, как вы их называете.
— Тогда я никогда не освобожусь от пустынного демона, — прошептал, бледнея, Августин. — Чернокнижники все вымерли сотни лет назад.
На лице Белой скользнула странная улыбка.
— Может быть да, а может быть и нет. Ты окажешься дураком, Августин, если не поймёшь, о ком я говорю.
— Нет, нет, нет! — Ави в отчаянии сделал защитный знак Иеронима и выскочил из дома, как будто за ним гналась стая злобных духов. Вот только от мыслей, что Лука мог быть одним из тех дьявольских чернокнижников, которыми его пугали в воскресной школе, он избавиться не мог. Только не Лука, только не его младший брат...
В доме его всё также ждала явно недовольная лисица в потухшем очаге.
— Этак мне на тебя ни угля, ни дров не хватит, — уныло сказал Ави. Может, ты как-нибудь сама?
Лисица насмешливо распахнула пасть и в очаге вспыхнуло синее пламя. Камень вокруг затрещал, застонали деревянные половицы под ногами Августина, а на стене возникла быстро распространяющаяся трещина.
— Ну нет так нет! — поспешно сказал мошенник. — Перестань, сейчас же всё обрушится! Лейла!
Стоило ему назвать её имя, как пламя исчезло. Лисица как ни в чём не бывало вылизывала свою светлую шкурку.
— Значит, тебя на самом деле зовут Лейла... Ну значит, будем дружить, — с явно наигранным энтузиазмом сказал Ави. — Ты же не собираешься меня сжечь заживо, пока я сплю?
Лисица, как и ожидалось, ему не ответила.
Расследование Петера Зингера зашло в очередной тупик. Если верить мастеру Гидеону, никому из гортензских магов просто бы не хватило сил и умения на вызов пустынного духа. Да и не был убитый Куско замечен в связи с запретным колдовством. А пустынная лисица, к добру ли, или к несчастью, и вовсе не давала о себе знать.
Но там где закрываются одни двери, открываются другие. Старый добрый метод тщательного и кропотливого сбора информации дал результат. Оказалось, что отнюдь не все приближенные торговца Куско были мертвы. Был и ещё один — Августин Барези, пропавший в ту же ночь, что и сгорел Куско. Августин Барези, молодой мошенник, так ни раз и не пойманный за руку. Тот самый Августин Барези, что был сыном Ольдвига Горгенштейна, влиятельного торговца, одного из многих кому была выгодна смерть Куско.
Чутье подсказывало Петеру, что если найти Августина, это много прояснит в странном деле.
Куско, как и ожидалось от того, чья совесть была нечиста, полностью скрылся с горизонта: ни один из приятелей Ави, с удовольствием заложивших бы мошенника ради денег или собственной безопасности, не знали, где он сейчас находится. Его не видели ни на улицах, ни в казино, ни даже в борделе.
Осталось лишь одно место, где могли знать о судьбе Агустина — в его отчем доме. Не слишком-то верил Петер в историю о том, что Ольдвиг Горгенштейн, хитрый и хваткий делец, любивший контролировать всё и вся, действительно не интересовался судьбой блудного сына.
Зингеру не хотелось дать шанс Ольдвигу подготовиться к их встрече, поэтому по своей привычке он решил прийти в дом Горгенштейнов без предупреждения, выбрав для этого один из воскресных вечеров, которые Ольдвиг проводил обычно дома с семьей.
Дверь в дом Горгенштейнов ему открыла девушка, красоты столь ослепительной, что едва ли не в первые в жизни, Зингер растерялся. Одетая в простое домашнее платье, с золотистыми волосами, небрежно перевитыми в косу, она казалась олицетворением простоты и величия. Синие глаза взирали на Зингера, как ему показалось, с очаровательным смущением.
— Ну же, я жду, — нетерпеливо сказало небесное создание и требовательно протянуло нежную ручку к Петеру.
— Простите... чего?
— Свой заказ. Три тома "Размышлений о трансцендентальной природе сущности" Лидана Керна. Вы же посыльный из книжного дома?
Вот тут Петер на самом деле оскорбился. Конечно, в сил того, что в последнее время его дела шли не очень хорошо, он не мог позволить себе хорошо одеваться, но уж с посыльным его спутать было нельзя! Он решил вернуть себе хоть немного достоинства.
— Меня зовут Петер Зингер, и я старший следователь Службы безопасности Гортензы. Мне нужен Олдвиг Горгенштейн.
Девица презрительно сощурилась, но голос её был на удивление дружелюбен.
— Отца нет дома. У Томаса возникли некоторые проблемы с одним из наших представителей, и отец отправился ему помочь. Вернётся он дня через два. Зайди вы парой часов раньше, и возможно бы его застали.
Но Петер не собирался здаваться так легко и быстро.
— А могу я видеть Августина Горгенштейна?
— А я вам не подойду? — непонятно хмыкнула девица, оказавшаяся не столь уж очаровательной.
— Простите?
— Да ничего, — вздохнула она. — Я давно уже не видела Ави. Может быть, вам зайти через несколько дней?
— Мои дела не могут ждать. Есть ли кто... — Петер запнулся, подбирая слова. Слишком пристальный взгляд девицы его отвлекал. Девушка решила прийти к нему на помощь.
— Мама уехала на воды, но один из моих старших братьев сегодня дома. Я полагаю, он сможет вас проконсультировать по поводу Ави... Ведь вы пришли по его душу? — она вздохнула. — Так и знала, что он когда-нибудь вляпается. Служба безопасности, ну надо же... Кстати, меня зовут Августина Горгенштейн, и я прихожусь несчастной родственницей Ави.
Августина провела Петера в гостиную, и только когда она вогрузила на симпатичный носик тяжёлые очки в черепаховой оправе, следователь понял, что девушка была просто чудовищно близорука, и действительно не хотела оскорбить Петера.
Зингер неловко уселся на мягкую, обитую тканью софу и огляделся. Гостиная была обставлена со вкусом, и явно обжита. У горящего камина разместилось потёртое, но явно удобное кресло, на столике рядом лежала открытая книга, заложенная павлиньим пером, а на пианино лежала забытая нотная тетрадь. Дом Горгенштейнов был именно таким, о котором мечтал сам Петер — наполненным уютом и теплом.
— Меня зовут Лавель Горгенштейн. Чем мы можем вам помочь, господин Зингер?
В гостиную зашёл полноватый молодой мужчина со славным открытым лицом, который не портил даже крючковатый нос. Мужчина показался м знакомым, но где он его видел, Петер вспомнить не мог. Августина бесшумно зашла следом, и уселась у камина.
— Госпожа Горгенштейн, я не уверен, что вам следует быть при этом разговоре. Он может вас расстроить, — учтиво сказал Зингер.
— Но я могу быть вам полезна. Никто не знает лучше Ави, чем я, — возразила девушка. Лавель утвердительно кивнул.
— Значит, вы так легко готовы отдать своего брата в руки правосудию? — вскинул брови Петер.
Брат с сестрой переглянулись, и наконец девушка, что-то решив про осебя, пожала плечами.
— Конечно, я не позволю, чтобы кто-то обидел Ави, будь это даже полиция или сыскари. Но едва ли вы пришли сюда арестовывать моего брата — иначе бы не пришли без поддержки. Да и не такого он полёта птица, чтобы за ним лично пришёл старший следователь СБ! А значит, он вляпался во что-то действительно неприятное. Я права?
— Так и есть, молодая леди, — уважительно склонил голову Петер. Если сначала девица произвела на него сокрушительное воздействие только одной лишь своей внешностью, теперь он видел, что она к том же рассудительна и довольно умна. — Видите ли, Августин связался с не очень хорошим человеком, и теперь тот мёртв. Я не думаю, что в этом замешан ваш брат — но он мог что-то знать об этом. И в его интересах было бы помочь мне, ведь истинные убийцы Торсая Куско могут добраться и до него.
— Того Торсая Куско, чья собственность недавно полностью сгорела в волшебном огне, не оставившем после себя ничего? — задумчиво произнёс Лавель. — Видимо, он действительно прогневал Небеса, раз его ждала столь страшная смерть в огне.
